была сила удара, что их копья разлетелись пополам, а рыцари с трудом
удержались на конях.
Гром рукоплесканий приветствовал отважных бойцов. Учтиво поклонившись
друг другу, маркиз и барон разъехались, чтобы готовиться к новой схватке, а
оруженосцы поспешили убрать поломанные копья, которые не разрешалось
заменять по условиям боя.
Снова рыцари, подняв мечи, помчались на быстрых конях. Молниеносное
столкновение, звук мечей о броню... И, о чудо, небывалое в истории турниров!
О, сила взаимной ненависти врагов! О, чудесная крепость их доспехов!
Мечи, как и копья, разлетелись пополам, а рыцари поверглись с коней и
лежали на земле без признаков жизни!
Неистовый рев восторга огласил трибуны. Благородные маркизы и графы,
изящные графини и баронессы вскочили с мест и, прыгая через скамейки,
устремились на арену, чтобы своими глазами удостовериться в смерти героев.
Напрасно поручители Паулета и Сэя и королевские герольды старались
восстановить порядок.
Буйная толпа окружила сраженных, и лекарю с трудом удалось пробить себе
к ним дорогу. Приложив ухо к груди того и другого, сэр Аннибал громко
объявил:
- Благородные леди и джентльмены, должен вам объявить, что доблестные
рыцари живы... - Вздох разочарования пронесся над ареной, и только
родственники Паулета и Сэя радостно вскрикнули. - Но они нуждаются в
немедленной врачебной помощи. Необходимо перенести их ко мне.
Когда заключение врача достигло короля, на его лице появилось кислое
выражение.
- Выходит, что этот... как ею... поединок... не был смертельным? Какой
же это турнир!
- Ваше величество, - возразил лорд-канцлер, - условия боя были
соблюдены в точности. Бойцы покрыли себя славой и вписали блестящую страницу
в историю вашего царствования. Надеюсь, что наш летописец посвятит этому
турниру несколько страниц своего вдохновенного труда...
- Пускай посвятит, - согласился король. - А кому же достанется этот...
как его... орден?
Лорд-канцлер уклончиво сказал:
- С этим вопросом повременим до выздоровления раненых...
Тем временем несколько дюжих лакеев явились с носилками. Сэр Аннибал и
Джером Бирн последовали за ранеными, а Миша и Антон печально глядели им
вслед. Они тоже хотели бы идти с друзьями, но королева их не пустила.
Сегодня они впервые вступили в роль пажей, и королева тешилась ими, как
ребенок новыми игрушками.
Придворные портные спешно сшили мальчикам костюмы, и теперь пионеры не
могли без улыбки смотреть друг на друга. Малиновые куртки и коротенькие
штаны ярко-оранжевого цвета, красные чулки и красные же туфли, зеленые
береты - наряд играл всеми цветами радуги...
- Мы с тобой, как райские птицы, - со смехом сказал Миша, когда лакеи
обрядили ребят в новые костюмы перед началом турнира.
- Или как клоуны в цирке, - уточнил Антон.
Лакеи почтительно выслушали непонятные фразы чужого языка и опоясали
мальчиков красивыми маленькими шпагами, знаками дворянского достоинства,
которое пожаловала им королева.
- Ура, ура! - воскликнул Антон. - Теперь мы можем сражаться с
крысами...
А Миша комически вздохнул:
- Жаль, что при нас не было этих штучек, когда мы встретились с мадам
Лягушкиной-Быковой! Она так просто не отделалась бы от нас!
Мальчики залились смехом, а лакеи, хотя ничего не поняли из их
разговора, сочувственно улыбались. Ведь и им приходилось играть роли в этой
непомерно затянувшейся комедии, которая носила название: "Королевство
Норландия"...
Подземные толчки
Барон Сэйский отлеживался после турнира. Правда, при падении с лошади
он получил только легкие ушибы, но считал более благоразумным провести
неделю-другую в постели. Еще, не дай бог, король узнает, что Сэй и Паулет
разыграли комедию боя, и прикажет им сразиться снова, а перед этим будет
проверено оружие.
После турнира прошло три дня. За это время почти все соседи побывали у
Роберта Мэрфи с выражениями сочувствия и пожелания скорейшего выздоровления.
И вот до слуха Сэя снова донесся звук трубы, возвещавший о прибытии нового
посетителя.
"Кто бы это мог быть?" - с любопытством подумал барон.
Вошедший через несколько минут сенешаль доложил:
- Его сиятельство, высокородный Генри Маунтен, граф Монтегю!
- Проси!
В спальню барона, осторожно неся на цыпочках свое грузное тело, вошел
человек с широким простодушным лицом, обрамленным круглой русой бородой.
Серые глаза посетителя выражали крайнее огорчение.
- Дражайший сэр! - заговорил Монтегю таким голосом, каким говорят с
опасно больными. - Доблестный боец, цвет рыцарства Норландии! Как я рад, что
могу принести вам дань своего искреннего восхищения!
Сэю стало не по себе от таких неумеренных похвал, и он возразил:
- Ваше восхищение, прекрасный лорд, превосходит мои скромные заслуги!
- Нет, нет, не говорите так, сладчайший сэр! Вы заслужили гораздо
большего!.. - Сев в кресло у постели барона, Генри Маунтен продолжал, еще
понизив голос: - Я и мои друзья, мы были возмущены тем хладнокровием, с
которым король посылал вас на смерть...
- Правда? - Сэй оживился и чуть не сел, но вовремя вспомнил о своей
роли больного. - Вы тоже думаете, что король поступил скверно?
- Скверно?! Слишком слабое слово! Отвратительно, подло! Из-за пустых,
сгоряча сказанных слов подвергать страшной опасности двух лучших рыцарей
Норландии! Да разве для этого мы приехали из Штатов в это игрушечное
королевство?
- Тсс... Вы нарушаете присягу и говорите о запретных вещах!
- Пустяки, - отмахнулся Монтегю, - между своими можно. Ведь вы,
надеюсь, не выдадите меня лорд-канцлеру?
- Монтегю!.. - Лицо Сэя побагровело от возмущения.
- Верю, верю, дорогой лорд! Настолько верю, что приехал к вам с одним
предложением, принять или не принять которое в вашей власти... - Он
наклонился к уху барона и зашептал: - Рыцари недовольны деспотизмом короля и
высокомерием лорд-канцлера и хотят выступить открыто. Скажу вам по секрету я
в подпольном комитете... Примкнете к нам, дорогой друг?
- О, с удовольствием! - воскликнул Мэрфи.
- Так и запишем, - деловито отозвался Монтегю и действительно вписал
имя барона Сэйского в маленькую книжечку.
Барона это несколько покоробило, но, скрыв опасения, он спросил:
- Могу я узнать имена других соучастников, дражайший сэр?
Но граф, захлопнув книжку, многозначительно ответил:
- Терпение, дражайший сэр, в свое время все узнаете! Когда придет
момент действовать, вам будет дан сигнал!
И после этого он распрощался с Сэем, оставив барона в состоянии полной
растерянности.
А граф Монтегю от Сэя отправился к Паулету, который тоже изображал
больного.
Граф начал свое посещение такими же комплиментами, какие он только что
расточал Сэю. Паулет выслушал их хладнокровно. Но вот Монтегю начал говорить
о том возмущении, с которым он и его друзья рассматривают поведение короля,
кровожадно посылающего на смерть рыцарей для собственной потехи. И тут
маркиз вежливо, но решительно перебил графа:
- Благородный сэр! Я не могу допустить в своем доме речей, которые хотя
бы в малой степени порицали его величество короля, да хранит его господь!
Кому-кому, а нам с вами надо знать, что воля короля священна и стоит выше
всяких осуждений!
Получив такой отпор, граф Монтегю очень смутился и начал говорить, что
маркиз не совсем правильно понял его слова и что он, Монтегю, самый
вернейший слуга короля. После этого, конечно, посетитель и не подумал
вовлекать маркиза в заговор и очень быстро закончил визит.
Садясь на лошадь, Монтегю бормотал про себя:
- Хитрая лисица этот Паулет! Его не поймаешь на удочку, как простака
Сэя!
А в это же самое время маркиз думал:
"Хитрая лисица этот Монтегю! Только напрасно он думает опутать меня
своими уловками... Надо будет повидаться с Сэем, кажется, Монтегю приехал ко
мне от него".
Ночью Паулет и Сэй, покинув постели, съехались на условленном месте
своих встреч, у скамейки, поставленной для отдыха пешеходов на перекрестке
двух дорог.
Они встретились сердечно. После поединка рыцари сделались лучшими
друзьями, и не было такой тайны, которую они не доверили бы друг другу. Сэй,
конечно, рассказал маркизу свою беседу с графом Монтегю во всех
подробностях, и Паулет схватился за голову.
- Слушай, Мэрфи, ну и простофиля же ты! - воскликнул он.
- Ты думаешь? - спросил смущенный Мэрфи.
- Конечно, старина! Ты попал в лапы провокатора!
- Это уж, кажется, слишком! У него такое честное лицо...
Паулет рассмеялся.
- Человека с лицом мошенника не возьмут на такую деликатную работу. А
впрочем, посмотри ты на его бегающие серые глазки... Ведь они никогда не
смотрят в лицо собеседника!
Мэрфи очень расстроился.
- Что же теперь делать, посоветуй, Паулет! Если меня выгонят из
Норландии, я с семьей останусь без куска хлеба. Место свое - заведующего
гаражом - я бросил, соблазненный посулами агента Мундфита. Куда теперь
податься?
После долгого разговора друзья решили: уж раз Сэй оказался участником
заговора рыцарей, то надо постараться вовлечь в этот заговор как можно
больше участников, и притом верных, надежных людей. Если движение примет
широкие размеры, наказание всех недовольных приведет к крушению Норландии, а
на это лорд-канцлер не пойдет.
После такого решения Сэй поехал домой, несколько успокоенный.
* * *
Паулет не ошибался: Генри Маунтен, граф Монтегю, человек с широким
добродушным лицом, действительно был тайным осведомителем герцога
Нортумберлендского. Встречаясь с рыцарями, слушал их разговоры, часто
подталкивая на неосторожные слова, Монтегю все запоминал, все передавал
лорд-канцлеру. Чтобы не раскрыть роль предателя, возмездие к виновным
приходило не сразу: то это был крупный вычет из жалованья, то уменьшение
количества слуг, то лишение права охоты на более или менее длительный срок
А Монтегю получал за свою деятельность награды. Но о них никто не знал,
так как это были пачки долларов, передаваемые наедине. Монтегю прятал их в
тайнике в своей спальне, но по ночам доставал деньги и, радостно ухмыляясь,
пересчитывал: еще три-четыре года такой деятельности, и он вернется в Штаты
богатым человеком.
С течением времени рыцари стали осмотрительнее, свое недовольство
хранили про себя, и заработки Монтегю сделались очень скудными.
Граф надумал организовать заговор, а затем выдать его участников.
Конечно, за такой "подвиг" Джон Фланаган наградит его по-королевски, и
благосостояние Монтегю будет обеспечено.
Выявлять недовольных граф начал с барона Сэйского. С этим горячим и
несдержанным рыцарем Монтегю повезло. Но уже посещение Паулета показало
провокатору, что дело, затеянное им, не так уж просто и что надо подходить к
нему осторожно.
Монтегю продолжал объезжать рыцарей, но приглашал новых участников
заговора с большей осмотрительностью.
Когда в его книжечку было занесено около десятка имен, провокатор
отправился к лорд-канцлеру.
* * *
Лорд-канцлер встречался со своими агентами по вечерам. Они приходили с
черного хода, стучали особыми условными ударами, Мундфит принимал их в
отдаленной от прочих комнате и там выслушивал доклады.
Сообщение Генри Маунтена о том, что им раскрыт серьезный заговор среди
рыцарей, не особенно удивило лорд-канцлера. Он и от других своих
осведомителей знал, что недовольство аристократии растет, что в дружеских
разговорах люди все чаще поносят и Норландию, и короля, и его самого, Томаса
Мундфита.
Однако лорд-канцлер, поблагодарив Монтегю за важное донесение, приказал
продолжать наблюдения и для поощрения сунул провокатору пачку долларов.
Тот принял ее с удовольствием, спрятал в карман, но не уходил, а мялся,
как бы желая еще что-то сказать.
- Ну, в чем дело? - спросил лорд-канцлер.
- Дело вот в чем, ваша светлость, - немного смущенно заговорил агент. -
Попридержали бы вы немного герра Кнопке и герра Попке - они мне страшно
мешают...
Герр Кнопке и герр Попке, бывшие служащие гитлеровской тайной полиции,
в последние месяцы войны сдались американцам и попали в Соединенные Штаты.
Там они перебивались кое-как: то служили в частных сыскных агентствах, то
выступали штрейкбрехерами во время забастовок и вообще не брезговали
никакими грязными делишками. Когда набирали рыцарей и простолюдинов для
Норландии, Томас Муидфит подумал, что неплохо бы иметь шпионов мелкого
разряда для наблюдения над тем, как соблюдаются норландские законы. В
качестве таких шпионов Мундфиту подвернулись герр Кнопке и герр Попке, и он
взял их в штат норландской тайной полиции.
Два немца, долговязые и тощие, как борзые собаки, рыскали по стране, то
приводили угольщика с газетой, то дровосека с папиросой, то мальчишку с
яркой детской книжкой.
- Кнопке и Попке следят за простонародьем, - сказал удивленный
Мундфит, - чем они могут вам мешать?
- То-то и дело, с позволения вашей светлости, - зло ответил Монтегю, -
что они полезли в высокую политику! Шляются по замкам, заводят разговоры со
слугами, с охотниками и стараются выведать, что говорят, о чем думают их
господа! Они же мне все дело испортят, заставят рыцарей насторожиться!
Пускай знают свое собачье дело, ловят курильщиков и читателей газет, а в мои
обязанности не суются!
Лорд-канцлер обещал одернуть не в меру ретивых шпиков. Отпустив
Монтегю, Томас Мундфит глубоко задумался.
Да, что-то неблагополучно стало в так хорошо задуманной и
организованной Норландии. Ее потрясали подземные толчки, которые угрожали
перейти в настоящее землетрясение. И если дать ему разразиться, оно снесет с
лица земли этот карточный домик - королевство Норландию.
Но как предотвратить опасность, Мундфит не знал. Он взглянул на список
смутьянов, оставленный ему провокатором Первым среди них был барон Сэй.
"Какая чепуха, - подумал лорд-канцлер, пряча на всякий случай список. -
Эти люди не виновнее других, просто у них более болтливые языки... Выгнать
их из страны? А где найдешь других, лучших? Эти все-таки привыкли, порядки
знают... А ведь как их приходилось учить поначалу! То ляпнут на приеме:
"Мистер король!", то громогласно заговорят о бейсболе или о состязаниях
штангистов... Нет уж, пока пусть все останется так, а потом посмотрим..."
Лорд-канцлер лег бы в эту ночь спать более обеспокоенным, если бы знал,
что Сэй и Паулет, решившие, что "прохворали" достаточно, ездят по рыцарским
замкам и организуют возмущение намного более серьезное, чем то, о котором
донес ему Монтегю.
День во дворце
Вернемся к нашим пионерам, которые с трудом привыкали к своему новому
положению. Одетые в яркие "попугайные", как они их называли, одежды, юные
пажи должны были целый день проводить при королеве, и редко-редко когда
выдавался им случай забежать на минутку к своему старшему другу Джерому
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг