Так нормандская знать постепенно приспособилась к новой обстановке и
нашла, что житье в XIV веке не такая уж плохая вещь. Единственным человеком,
изнывающим от безделья в сутолоке пиров и развлечений, оказался придворный
лекарь, он же алхимик, он же астролог, сэр Аннибал Ли.
Домашний врач Джона Фланагана, знаменитый доктор Ли, и в Америке
получал княжеское жалование. Томас Мундфит, удесятерив это жалованье, убедил
доктора поехать в Норландию придворным лекарем его величества, короля Джона
VI, а для забавы принять на себя звания астролога и алхимика.
Но деятельную натуру Ли не могло удовлетворить праздное, уединенное
существование в Виндзоре. Он привык читать газеты, слушать радио, следить за
медицинской литературой. Здесь ничего этого не было, и доктор чувствовал,
что он тупеет, опускается и даже разучивается лечить больных.
Так дальше продолжаться не могло. И вот Ли явился к лорд-канцлеру для
серьезного разговора. Этот разговор происходил наедине.
- Послушайте, Мундфит, - резко начал доктор.
- Милорд герцог, с вашего позволения, сэр, - мягко перебил его
лорд-канцлер.
- А, к чертям все эти пышные титулы, к чертям эту Норландию, которую я
имел глупость выдумать вместе с вами! - гневно вокликнул Ли.
- Но нельзя же так резко, доктор, - возразил Мундфит. - Ведь
Норландия - это лекарство от болезни вашего пациента Джона Фланагана.
- К чертям и Фланагана! Из-за прихоти одного блажного богача люди
глупеют, утопают в болоте безделья. Я сам скоро сойду с ума. Короче говоря,
вот вам мое последнее слово, Мундфит: я покидаю Норландию!
Мундфит пришел в ужас: он знал, что без постоянной врачебной помощи
Аннибала Ли Фланаган долго не протянет, а тогда прощай беспечное житье в
Норландии и огромные доходы, которые загребал юрист, пользуясь своим высоким
положением лорд-канцлера.
Мундфит предложил доктору еще удвоить, утроить его жалованье, тот
презрительно улыбнулся в ответ.
- Но чего же вам здесь недостает? - в отчаянии воскликнул лорд-канцлер.
- Я хочу читать книги, газеты, медицинские журналы, слушать радио,
посмотреть время от времени приличную передачу по телевизору... Мне надоела
моя сырая, холодная комната... Наконец, я хотел бы принять ванну, черт вас
побери!
Лорд-канцлер облегченно улыбнулся.
- Только-то? Некоторые из ваших желаний будут удовлетворены немедленно,
об остальных я позабочусь.
- Да вы что, волшебник? - удивился Ли.
- Идите за мной!
Апартаменты лорд-канцлера занимали левое крыло замка. Жил он одиноко,
так как незадолго до переселения в Норландию овдовел, а взрослых детей
оставил в Америке. Помещение было обставлено в обычном норландском стиле:
старинная мебель, каменные полы, камины, фантастические портреты предков
герцога на стенах. Все это было знакомо доктору, и он поглядывал на Мундфита
с недоумением.
Но тот спокойно провел гостя в маленький пустой покойчик, нажал
потайную кнопку, и внезапно в полу поднялся люк и открылась устланная
пушистым ковром широкая лестница, ведущая вниз.
- Прошу, - пригласил Мундфит.
Пораженный доктор спустился, Мундфит последовал за ним, и люк
захлопнулся.
Вошедшие оказались в обширной передней, за ней последовали комнаты, но
какие! Ярко освещенные электричеством, они были обставлены со всей
современной роскошью, доступной богачу. Мягкая мебель, пушистые ковры на
полу, картины лучших художников по стенам...
Мундфит раскрыл одну дверь.
- Библиотека, - пояснил он.
У доктора разбежались глаза. Тысячи томов в прекрасных переплетах
заполнили шкафы. На корешках Ли прочитал: "Генри Лонгфелло", "Теодор
Драйзер", "Лев Толстой", "Достоевский", "Диккенс".
- Какое богатство, - прошептал он. - Мундфит, я записываюсь в вашу
библиотеку!
Мундфит показал и другие комнаты: гостиную, биллиардную, спальную,
туалетную... Под конец они прошли в кабинет. На письменном столе лежала
пачка писем и газет.
- Последняя почта, - объяснил Мундфит.
- "Нью-Йорк Таймс", "Нью-Йорк геральд трибюн", "Чикаго сан"... -
Мундфит, вы - гений! - восторженно воскликнул Ли и, подумав добавил: - Гений
жульничества!
- Каждый устраивается как может, - скромно согласился лорд-канцлер.
- Радиоприемник! Телевизор! - восхищался доктор. - Телефон!
- Хотите поговорить с Чикаго? С Вашингтоном? Аппарат включен в
междугородную сеть...
Рука доктора потянулась к газетам, но он сдержал себя.
- Ванну! Прежде всего ванну!
Через полчаса Аннибал Ли, сбросив свой смешной средневековый костюм и
облачившись в чистое белье и пижаму из обширных запасов Мундфита,
блаженствовал в столовой за стаканом кофе с газетой в руке...
- Теперь я еще больше чувствую, как мне всего этого недоставало... Но
как вы сумели все это организовать?
- Нет ничего проще, дорогой доктор. Мой приятель архитектор внес
секретные изменения в проект замка, утвержденный Фланаганом. Строители,
сделавшие работу, и электрики, которые провели сюда подземный кабель,
уехали, и некому меня разоблачать. Антенны для телевизора и радиоприемника
скрыты среди украшений на крыше дворца... Сенешаль Галлоуэй с провизией,
поступающей из внешнего мира, получает для меня газеты, журналы, письма.
Когда человек занимает такое важное положение и так занят серьезными
государственными делами, он имеет право на частную жизнь - не так ли,
дорогой доктор?
- Да вы шутник! - расхохотался Ли, хлопнув Мундфита по плечу.
Об отъезде из Норландии он больше не говорил.
Турнир
Не все то, о чем здесь рассказано, было известно Джерому Бирну.
Например, частная жизнь лорд-канцлера оставалась для него тайной, хотя
вельможа во многом доверял своему секретарю. Зато и Бирн имел свои тайны от
герцога Нортумберленда. Первой и самой важной тайной являлось существование
в Норландии немногочисленной, но крепко сплоченной ячейки компартии.
Коммунисты были среди низшего дворцового персонала, среди слуг в рыцарских
замках, среди возчиков, кузнецов, дровосеков. Долговязый дровосек Джерри,
так помогавший ребятам в Шервудском лесу, тоже оказался коммунистом, и его
поведение стало понятным пионерам.
Вторая, менее существенная, но тоже важная тайна: Джером Бирн сносился
с внешним миром. У него не было междугородного телефона, как у его патрона,
но коммунисты-возчики и сторожа при воротах пересылали его корреспонденцию в
партийную организацию штата Джорджия и привозили ему письма, газеты,
партийную литературу.
Когда Бирн обещал мальчикам успокоить их родителей насчет судьбы детей,
он не бросал слова на ветер. В тот же день была отправлена телеграмма,
правда, составленная в очень осторожных выражениях. В ней не указывалось
точно местопребывание Антона и Миши, а просто говорилось, что они гостят у
друзей на юге страны и вернутся к началу учебного года. Свое сообщение Миша
и Антон подписали так: Увалень и Изобретатель. Увальнем Мишу дразнили за
некоторую неуклюжесть, а Антон получил насмешливое прозвище изобретателя
после того, как сконструировал усовершенствование к электрической плитке и
устроил пожар в квартире.
И когда ребята получили почтовую квитанцию об отправке телеграммы, на
душе у них стало легко-легко...
Ссора барона Сэя с маркизом Паулетом произошла в воскресенье. Остаток
этого дня и понедельник Роберт Мэрфи бушевал так, что страшно было к нему
подступиться, и немало оплеух и затрещин досталось от него приближенным. Во
вторник он приутих, погрузился в глубокое раздумье и время от времени
бормотал отрывистые фразы:
- Драться на турнире... Скверная штука... погорячился...
Вспоминая о том, что Паулет, несмотря на свой небольшой рост, был
великолепным бойцом и не раз отличался в турнирных боях, барон Сэйский
мрачнел еще больше.
В среду перед замком Сэя появился королевский герольд, и когда на звук
его трубы все население замка высыпало на стену, он провозгласил:
- Его величество, божией милостью король Норландии Джон VI ожидает
благородного барона Сэйского к своему двору не позднее завтрашнего дня для
обсуждения условий смертельного поединка, который имеет состояться между
вышереченным бароном и высокородным маркизом Паулетом.
Снова протрубив в трубу, герольд отправился к замку маркиза Паулета.
Паулет выслушал герольда с таким же волнением, как и Сэй. Настроения двух
врагов в эти дни поразительно совпадали. В воскресенье и понедельник маркиз
Паулет бесился, вспоминая о тех оскорблениях, какие нанес ему барон Сэйский,
и громогласно грозил жестоко расправиться с обидчиком. Во вторник он
неотвязно думал о медвежьей силе Роберта Мэрфи, который одним ударом меча
сносил голову быку, и страх Паулета перед поединком возрастал с каждым
часом.
Услышав от герольда указ короля, маркиз принял решение. Дождавшись
ночи, он приказал оседлать коня и один поехал к Сэю объясняться.
На полдороге он заметил приближающегося всадника, остановил коня и
громко спросил:
- Кто едет?
- Друг, - ответил встречный знакомым голосом.
- Сэй! - изумленно воскликнул маркиз.
- Паулет! А я ехал к вам!
- Я тоже ехал к вам, Сэй! Ну, тем лучше, что мы встретились, поговорим
без лишних ушей.
Недавние враги слезли с коней и мирно уселись рядом на придорожной
скамье. Сэй достал портсигар и протянул Паулету:
- Закуривайте, маркиз!
- У меня есть свои, - ответил тот, - а впрочем...
Он взял папироску, достал коробок спичек. Спички в Норландии тоже были
запретной вещью, но сэр Вильям Галлоуэй понимал, что добывание огня с
помощью кремня и огнива - дело хлопотливое, и продавал рыцарям спички всего
лишь по двойной их стоимости в Штатах.
Закурив, рыцари хохотнули.
- Досталось бы нам от лорд-канцлера, если бы его шпион застал нас здесь
за этим занятием - сказал маркиз.
- Ну, шпион, - беспечно отозвался Сэй. - Сунуть ему пачку папирос,
будет молчать, как рыба..
Рыцари наслаждались куреньем, болтая ногами, но вдруг вспомнили, зачем
встретились, и лица их помрачнели.
- Погорячился я, Паулет, - молвил Мэрфи. - Такой характер...
- Я тоже виноват, Сэй! Не надо было так вас раздражать. Я ведь задира
не из последних...
- Ну что там! Вы ангел по сравнению со мной, я вас всегда глубоко
уважал...
- А я вас считал своим лучшим другом...
- И вот лучшие друзья должны биться насмерть, - горько усмехнулся
Сэй. - И все из-за того, что этого хочет выживший из ума старикашка...
- Дряхлый деспот!
- Карманный тиран!
Рыцари долго осыпали ругательствами короля, а заодно и лорд-канцлера.
Необузданный Сэй даже воскликнул:
- Революцию бы устроить! Пускай бы этот самозваный королишка полетел с
трона вверх тормашками!
- Ну, это вы чересчур хватили, дорогой друг, - мягко возразил Паулет. -
А кто тогда будет платить нам хорошее жалованье и содержать наши замки? Не
республика же!
- Да, об этом я и не подумал, - пробурчал сконфуженный барон. - Но как
же все-таки быть? А если мы заявим королю, что помирились?
- Не выйдет, - решительно сказал маркиз. - Кровожадный старикашка
жаждет увидеть смертельный бой.
- В скверную историю мы вляпались... - вздохнул Сэй. - Хорошо бы
сразиться картонными мечами...
- Милый друг, вы подали мне блестящую идею, - встрепенулся Паулет.
И несмотря на то, что дело происходило глубокой ночью и вокруг на целые
мили не было ни живой души, маркиз наклонился к уху барона и что-то долго
ему шептал. Потом рыцари расхохотались и, дружески пожав друг другу руки,
разъехались каждый в свой замок.
* * *
В четверг маркиз Паулет и барон Сэйский встретились в Виндзоре. Тронный
зал гудел сдержанным голосом многочисленных придворных и рыцарей, который
мгновенно смолк при появлении королевской четы и лорд-канцлера.
К удовольствию короля, противники держались учтиво, но непреклонно.
Каждый из них заявил, что только смерть может смыть нанесенные ему
оскорбления. Избранные поручителями граф Стаффорд и барон Фицвальтер
обсудили условия поединка. Было решено, что рыцари встретятся на конях,
вооруженные мечами и копьями. Поединок будет длиться до смерти одного из
противников, и если у кого-нибудь из них поломается оружие, оно ни в коем
случае не должно заменяться другим. На этом с особой свирепостью настаивал
маркиз Паулет и барон Сэй.
Расчувствовавшийся король заявил, вытерев слезинку с левого глаза
- Того, кто останется в живых, мы... как это... наградим орденом
Кабаньего клыка. А погибшему воздвигнем... это... пышный памятник. Э... э...
отрадно видеть, что... как оно там... рыцарская доблесть цветет в нашей...
как ее... древней Норландии...
Турнир назначили на воскресенье, ровно в полдень по солнечным часам
замка.
К этому часу весь цвет Норландии расположился на скамьях, амфитеатром
поднимавшихся вокруг арены. Продолговатая арена, расположенная на берегу
Темзы (так переименовал Мундфит реку, протекавшую близ замка), была чисто
подметена и усыпана свежим песком.
Рыцари в сопровождении своих оруженосцев выехали на арену с
противоположных концов и, подняв копья в знак приветствия королю и зрителям,
сделали круг по арене. С трибун раздался ропот восхищения: каждый из
противников был хорош в своем роде.
Громадный барон Сэйский возвышался, как башня, на громадном вороном
коне. На бароне были черные вороненые латы, высокий цилиндрический шлем,
тоже черного цвета, конь накрыт черной попоной. Длинное древко копья было
выкрашено в черный цвет, и только сверкающий меч, отбрасывавший солнечные
зайчики, нарушал общее мрачное впечатление.
Большинство зрителей не сомневалось в победе Сэя: так уверенно он
держался и такой несокрушимой казалась его сила.
Но были сторонники и у Паулета. Изящный маркиз ловко управлял проворным
белым конем, миланский панцирь рыцаря ослепительно блестел, тяжелое копье в
его руках казалось игрушкой, так свободно он поднимал и опускал его.
Главный королевский герольд в последний раз объявил условия боя. Начал
он умеренно, потом голос его постепенно нарастал и, наконец, стал гулким,
как раскаты грома.
Рыцари съехались посреди арены. Одна железная перчатка прикоснулась к
другой в знак того, что бой будет честным. Этот жест был встречен бурей
рукоплесканий.
Поручители бросили жребий, чтобы распределить места, Паулету досталась
северная сторона, Сэю - южная.
- Еще одно благоприятное обстоятельство для Сэя, - зашушукались на
трибунах. - Паулету придется ехать против солнца...
Но смелого маркиза, по-видимому, это не смутило. Зрители увидели, как
он улыбнулся, прежде чем опустить забрало. Такое проявление отваги привело
всех в восторг. Мужчины аплодировали, дамы бросали герою цветы...
Поручители развели бойцов по местам, оруженосцы в последний раз
проверили исправность доспехов и оружия и удалились.
Противники остались одни лицом друг к другу.
Минута колебания... И вот враги стремительно понеслись навстречу.
Страшная сшибка! Копье маркиза ударило в мощную грудь барона, а копье барона
ударило в закаленную миланскую сталь, защищавшую грудь маркиза. И такова
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг