Но этот не боялся и даже лег спать на жертвенную плиту, словно предлагая
себя Двенадцати Богам. Он либо знал о Силе все, либо не имел о ней
никакого представления.
Сам князь приходил в это место, чтобы получить знамение. Приходил с тех
самых пор, когда натолкнулся на Храм во время одного из своих первых
походов. С тех пор он узнал многое, был посвящен в древние таинства, но и
он бы не осмелился разлечься на жертвеннике.
Он постоял еще некоторое время, дивясь безмятежному сну Александра. Но то,
зачем Ольбард пришел сюда, требовало действия. Он медленно протянул руку и
коснулся одного из символов, вырезанных на черном камне жертвенной плиты.
В следующий миг князю показалось, что древние своды рухнули ему на
голову...
Когда он снова вспомнил свое имя, кровавая муть перед глазами уже
понемногу отступала. Темные пятна, застилавшие взор, медленно приобретали
оранжевый, затем золотой оттенок. Становилось светлее. Удары сердца уже не
грохотали кузнечными молотами, а скорее напоминали мерный шаг знающего
свою цель человека. Боль в висках. Нахлынула, затем отступила... Слабый
звук. Показалось... Нет, снова! Шелест, как если бы листва на ветру... Или
прибой? Очень тихий... Волны невысоки. Песчаный пляж, редкие валуны в
воде, и яркое небо в легких серебряных облачках. Вода странная - почти
белая. Рябь на ней - с синевой. Это от неба. Вдали, на том берегу озера, а
быть может, реки, парят в изумрудной дымке снеговые вершины гор. А над
озером (или рекой? Ведь течение довольно заметно) прекрасный висячий
замок. Невесомый, устремленный ввысь... Странное сочетание - хрустальная
мощь.
Ольбард смотрел на открывшуюся панораму с каким-то детским восторгом. Он
не удивлялся тому, что огромный замок может летать, и тому, что воды
озера-реки вращаются. Все это было настолько прекрасным и светлым, что не
нуждалось в словах. Просто смотреть... Просто дышать... Он знал, что его
дух достиг такого места, о котором до него ранее доносились лишь смутные
слухи. Источник Миров, Братающееся озеро... А потом он увидел у самой воды
воткнутый в гальку меч. И по клинку его струилась дымящаяся кровь.
Глава 13
ПИР
... Ходи в пекло, ходи в рай,
Ходи в дедушкин сарай,
Там и пиво, там и мед,
Там и дедушка живет...
Из русского фольклора
В этот свой поход Стурлауг отправился на двух кораблях, а возвратился на
одном, потеряв почти половину воинов. Зато добыча... Покровитель не
обманул - она была сказочной. Сказочной настолько, что ум отказывался
верить, а сердцу было несложно забыть о гибели одного шнеккера. Хоть это и
был "Ворон"... ЕГО "Ворон"...
Стоя у входа в зимовье, он наблюдал, как русы с "Пардуса", установив
деревянные столбы, забавляются метанием секир. Поляна уже порядком была
засыпана щепой, Несколько его дренгов "Дренг - воин, то же, что и хирдман"
присоединились к русам. Кто-то решил биться об заклад на часть добычи.
Тайна не долго продержится... Впрочем, Ингольвсон не опасался славян. Тех
было мало - почти вдвое против его хирда, да и были это люди Ольбарда
Синеуса, старого знакомца еще по Миклагарду. Хорошие друзья. Плохие
враги...
Когда два дня назад ладья русов, потрепанная штормом, ткнулась носом в
прибрежный песок, Стурлауг обрадовался. Ему предстояло опасное путешествие
вдоль берегов Норвегии. Любой из прибрежных хевдингов мог соблазниться
богатой добычей, и русы были бы неплохим подспорьем. Но Василько - старший
на "Пардусе" в отсутствие Ольбарда - идти с ним отказался наотрез. Сказал,
что, мол, будут чиниться и ждать "Змиулан". Такая твердость вызывала
уважение, и Ингольвсон не расстроился. Хотя его "Рысь" была готова к
походу, - он мог еще подождать. И дождался...
Страж, стоявший на вершине холма, вдруг закричал, указывая рукой на реку.
Войны на лугу застыли. На миг зимовье накрыла тишина, и лишь пущенная
умелой рукой секира с запоздалым гулом ударила в мишень. Двое борцов,
скандинав и рус, похожие как братья, голые по пояс, с телами, перевитыми
мощными мышцами, прекратили схватку и стояли, глядя на реку. Ингольвсон
прищурился, прикрыл глаза ладонью - мешало солнце. Там, где река
сворачивала за лесистый мыс, что-то... Вот он! Бесшумно, словно хищный
зверь из лесных зарослей, "Змиулан" выскользнул из-за мыса. Ветер дул с
моря, и Ольбард шел под парусом.
Обычно на славянских лодьях полотнища парусов были довольно узкими,
раскрашенными яркими красками. На корабле же Ольбарда ветрило широкое как
на драккарах. Наполненное токами воздуха, пронизанное лучами солнца, оно
казалось белоснежной грудью огромного лебедя. Посредине полотнища пылал
алый солнечный знак.
"Змиулан" двигался быстро. Над бортом подняли длинный щит, повернутый
тыльной стороной, - Русы шли с миром. Воины Ингольвсона, как он заметил
краем глаза, все же предпочли держать оружие под рукой. Стурлауг мысленно
похвалил их. Никогда и никому не доверять до конца было его девизом.
Возможно, поэтому он и жив еще до сих пор. Хевдинг усмехнулся. Русы с
"Пардуса" повели себя иначе. Они сбежались к берегу и приветственно
вопили, размахивая оружием. Ингольвсон понимал и их, только что заново
обретших своих братьев.
Он поправил пояс с мечом и стал спускаться к берегу, чтобы встретить
своего старого приятеля. Видать по всему - не миновать застолья...
* * *
На гобелене был изображен сокол, выхватывающий из воды серебристую рыбину.
Ольбард смотрел и не мог надивиться яркости красок и совершенству, с
которым неведомый мастер передал строение птицы. Тот не забыл ни одного
перышка, и птица казалась живой, вода - текучей, а рыба - трепещущей. Еще
немного, и вода выплеснется из неведомого водоема. Реки, озера?..
Вращающееся... Тревожные ощущения возникли и только усиливались тем
сильнее, чем дольше Ольбард разглядывал гобелен. Что-то было не так со
всем этим... Он почувствовал легкое головокружение. Картина вдруг
надвинулась, и... он увидел.
Озеро вращалось. Над его поверхностью волнами, стелился туман, отчего вода
казалась странного белесого оттенка. Волны воды и тумана медленно
двигались по спирали, приближаясь к невидимому отсюда центру. Стояла
тягучая тишина, и ум прозревал там, куда стекались бледные струи,
исполинский водоворот, беззвучно рушащийся в бездну. А над всем этим
парила тяжкая крестообразная тень...
Теперь он знал, что гобелен изготовили не в далеких городах Сина или
блистательном Царьграде. Люди ныне не умеют остановить мгновение, а те,
кто создал это чудо, могли... Это было в столь седой древности, что даже
до Посвященных дошло о ней слишком мало знаний. В те времена Север не был
холодным, и диковинные звери бродили по равнинам исчезнувших ныне земель,
которые поглотил теперь Ледовитый океан. Тогда здесь жили люди, славные
своей мудростью и силой. Предки нынешних ромеев называли их гипербореями,
то есть живущими за северным ветром. В середине Хайрата - страны, где они
жили, находилось вращающееся озеро, и водоворот в центре него вел к Истоку
Сущего. Над озером висел в воздухе Храм Двенадцати богов, созданный в
форме креста. И были боги суть - Силы, по-ромейски - энергии. Был мир,
земля процветала, и предки теперешних народов учились у Севера мудрости.
Потом, как водится, была война, которая едва не разрушила Землю. Север
одержал победу, но цена была слишком велика. Воды поднялись и поглотили
все. Исчезло озеро и летающий храм. Путь к Истоку, как казалось людям, был
утерян навечно... Это легенда. Возможно, все было не совсем так... А быть
может, совершенно иначе. Но остались каменные глыбы вдоль Ледовитого
океана, Малые храмы, творения древних и знаки на скалах. Остались
Посвященные и их Знание. Знание, что странствует еще где-то меж времен.
Храм Двенадцати Богов и Путь к Истоку может быть обретен вновь...
- Что, нравится? - голос Стурлауга звучал как будто из-под земли. - У меня
еще один есть. На нем огромный полосатый кот с клыками как кривые ножи,
крадущийся среди трав. Но мне больше нравится этот. Думаю, за один такой
гобелен можно купить три, а то и четыре кнорра "Кнорр - скандинавское
торговое судно", доверху набитых роскошными арабскими товарами. В чем, в
чем, а в этом я разбираюсь.
- Где ты это взял? - Ольбард обернулся к Ингольвсону, и в глазах его
таилось мрачное пламя. Стурри ничего не заметил, погруженный в мысли о
размерах добычи. Хитрая усмешка спряталась в его бороде.
- Друг! Ты удивляешь меня! Какой рыбак выдаст хорошее место для ловли
другому? Впрочем, я готов с тобой обсудить этот вопрос. Дело в том, что
мне нужна помощь...
Длинный стол ломился от снеди. Воздух в зимовье звенел от голосов. Старшие
из обеих дружин уже закончили насыщаться, пили меды и пиво. Молодые
"Существовали Старшая и Младшая Дружины. Каждый из членов последней был
закреплен за кем-то из старших. Это называлось "носить копье"" подносили
им, ожидая своей очереди. В очаге трещал огонь, разметывавший искры. По
бревенчатым стекам плясали тени. Воины играли в слова, подзуживая друг
дружку, и плох считался тот, чей ответ не был острее клинка. Только
настоящие мужи могут играть в эту игру, не хватаясь за мечи.
Стоял невообразимый гам. Кто-то хохотал над удачной шуткой, кто-то
обсуждал с соседом новую сагу Греттира. Вожди сидели бок о бок во главе
стола и тихо беседовали. Ольбард вполуха слушал, как Икгольвсон что-то
втолковывает ему насчет обоюдной выгоды. Из головы не шло видение медленно
вращающихся вод. Теперь он знал из только что прозвучавшей саги, что
урмане взяли на щит какое-то большое капище в Биармаланде, далеко на
восходе. Действительно ли метал в них перуны "Перун - бог грозы и битвы,
здесь - молния" колдун? Что здесь правда? Откуда в тех землях столь
богатое капище или, быть может, град? И вопрос, страшный в своей сути, -
не мог ли это быть один из храмов древних? Судя по гобелену - мог. И если
так - то что делать с урманами? Стурлауг ему старый друг. Многих из его
хирда Ольбард знал не одну зиму. Они ели один хлеб... Вещи древних могли
попасть в неведомый ограбленный град разными путями, но если все же это
был храм... Урмане осквернили святое место, и тогда... Ольбард понимал,
что добром они добычу не отдадут. Они заплатили кровью. Значит, будет бой,
и неизвестно, кто победит. Но кровь, что прольется в этом бою, искупит
зло... Стало быть, нужно дождаться конца пира, выйти на гору возле зимовья
и спросить Перуна. Если бог воинов не ответит, то ответит Единый. И если
викинги свершили непоправимое, крови течь!
- ... Знаешь, эти грабители из Халогаланда. А у меня слишком мало людей, -
голос Стурлауга звучал доверительно. - И один шнеккер, чуть ли не до края
бортов набитый добычей. Я отдам четверть твоему хирду, если только вы
проводите нас мимо этих шхер. Поверь - это несметные богатства. Если
поможешь - я твой должник, а ты знаешь - я всегда отдаю долги. Ну, что
скажешь?
Ольбард покачал головой - он не хотел пока давать ответ.
- Послушаю, что скажут кмети "Кметь - воин". Ведь мы как раз идем оттуда,
куда ты зовешь нас снова, а до зимы мне нужно быть в Белоозере.
- Ладно, я не тороплю, - Стурлауг подставил рог, чтобы один из молодших
наполнил его медом, - твоим людям нужен отдых...
В этот момент зал снова взорвался хохотом. Кто-то кричал, захлебываясь
смехом:
- Куда тебе, Торир! Ты уже забыл, как мочился под себя и гугукал, словно
младенец, стоило тебе лишь взглянуть на бабу?!
Здоровенный русобородый урманин под дружный хохот вскочил с места и,
указывая на соперника полуобглоданным кабаньим ребром, насмешливо прорычал:
- Посмотрел бы я на тебя, Торфин, если бы ты сумел взобрался на эту
ведьму! Благодари Хагена, что он швырнул тебя через борт, иначе ходить
тебе под себя точно так же! И уж тебя-то она лечить не стала бы! Я был,
помнится, еще не совсем в себе, но прекрасно видел, как мелькнули в
воздухе твои пятки. Воистину надо проверить - не выросли ли у тебя крылья?
Последние слова русобородого утонули в хохоте. От внимания Ольбарда не
укрылось, как пальцы Стурлауга, державшие рог, с хрустом сжались. Лицо
хевдинга закаменело, как если бы он услышал что-то, о чем старался не
вспоминать. Ольбард поискал глазами в зале и, не найдя Хагена, спросил:
- А где твой сын? Я что-то не вижу его здесь.
Ингольвсон мрачно взглянул на него, но ответил:
- Вышли они с Диармайдом. Давно уже. Им есть о чем поговорить, и надеюсь,
черноволосому вальху "Вальхи - кельты" удастся вправить Хагену мозги...
- Что-то не пойму. Твой сын всегда был очень здравомыслящим человеком...
- Вот именно - был!!! - Тяжелый кулак хевдинга с грохотом обрушился на
стол. - Эта ведьма лишила его разума! Околдовала!
Ольбард внимательно посмотрел на Ингольвсона. Здесь не хмель виной -
выпили всего-то чуть...
- А ну, расскажи, - промолвил он.
- Да что рассказывать! - Хевдинг единым духом опорожнил рог и швырнул его
на стол. Сидевшие рядом воины с изумлением взглянули на вождя - рог был
старинной, драгоценной работы из резной кости, инкрустированной золотом.
Ингольвсон даже не взглянул - куда тот покатился. Бледно-голубые глаза его
смотрели сквозь людей...
- Я думал, он станет водить после меня хирд. Может быть, станет
конунгом... Воины пошли бы за ним всюду. А теперь он позволил этой суке
околдовать себя. Он одержим ею!..
Ольбард пожал плечами - он не заметил ничего странного в поведении Хагена.
Впрочем, он знал его плохо - Хаген был еще слишком молод, когда Ольбард
встретился с его отцом в Миклагарде. Надо будет потолковать с Диармайдом...
- ... Ничего странного нет в том, что он захотел взять себе девку. Она
хороша, а мой сын - мужчина! Но ведь он знал, что она ведьма. Даже
последнему дурню ясно - лучше убить ведьму и жить с проклятием, чем
оставить ее в живых и дать ей возможность отомстить! Там было много девок,
и мы не могли взять их с собой, чтобы продать. "Ворон" поразила огнем
метательная машина, а "Рысь" и так была переполнена. Эту он все же решил
взять с собой, но остальных я приказал убить, чтобы они не могли строить
нам вслед свои козни. Вот тут он и обезумел! Встал впереди них с мечами,
вызывая всякого, кто осмелится тронуть этих проклятых баб. Воины уже
натешились и не настаивали, а теперь ведьмы наверняка наводят на нас
порчу... Боюсь, умри я сейчас, и хирд пойдет не за Хагеном, а за
Греттиром! Хотя скальд-то как раз считает, что Хаген прав... Великий Один!
Затем ли я всю жизнь не расстаюсь с секирой, чтобы видеть, как мой
единственный сын гибнет из-за бабского колдовства!
- Помстилось тебе, - Ольбард десницей указал на пирующих воинов. - Что-то
я не слышу от них про твоего сына дурного слова. Или они перестали
оказывать ему уважение? Нет, не похоже. Ты лучше подумай о том, что
колдовство на него не подействовало так, как на Торира... Ты помнишь
ромейскую историю про конунга по имени Уллис? Про то, как Владычица
превратила его воинов в зверей, а его самого не смогла? Может, здесь есть
общее? Разве не приходило тебе в голову, что Хаген просто-напросто полюбил
ее? А что до того, мол, вступился за жриц, так то вернее, чем убивать.
Месть была бы страшнее, если б вы не пощадили никого. Он взял одну из них
с собой, и вы смогли дойти по морю ажно досюда. А не взял бы - может, и
сгинули б в пучине. Так что выйдет из твоего сына хороший хевдинг, а то и
конунг...
Ингольвсон сидел молча и, похоже, еще не знал - верить или нет. А
история-то становилась все интереснее. Выходит, там были еще и жрицы.
Много жриц. Что же это за капище такое? Значит, молились там и мужским, и
женским богам... И, в первую голову, откуда Стурлауг узнал, что именно там
можно поживиться? Ольбард очень хорошо помнил, что Ингольвсон никогда и
ничего не делает наобум... Что-то мрачное таилось во всей этой истории, и
князь вдруг понял, что почти готов отказаться от попыток узнать - что же
это такое.
- А это еще кто? Я думал, что знаю всех из твоих старших...
Ольбард обернулся ко входу, куда указывал Стурлауг, и увидел Александра.
- Знаешь, хевдинг, эта сказка почище твоей будет. Жаль, Ярун погиб в битве
с халогаландцами, он бы сложил песнь про Олексу-с-Неба...
* * *
Савинов с трудом соображал, где он находится. Смутно помнилось, как князь
тащил его на плечах через лес. Потом, кажется, был "Змиулан". Сашку снова
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг