Луна укатилась к влюбленным другой части Земли, и звезды шире раскрыли
свои золотые глаза. Багдад угомонился и спал. В ночи перекликались ослы.
Лишь два старых мастера все еще работали на недостроенном минарете.
Да Зубейда в своей комнатке при колеблющемся огоньке светильника пряла
на деревянной прялке. И рядом Аладдин соскабливал ножом след сапога с
картинки сказочного дворца.
Потом он вызвал из лампы джина.
- Ты не очень устал?
- Джины не устают, - сказал джин.
- Ты можешь сделать точно такой же дворец?
Джин бросил взгляд на картинку.
- Могу...
Зубейда сказала:
- Все равно козу я туда не поведу!
И вышла во дворик, хлопнув дверью.
Джин сказал:
- Позволь взглянуть еще раз...
Протянул огромные пальцы к книге, и его взор заскользил по дворцовым
башенкам, стрельчатым окнам и кружевным воротам.
- А как его сделать внутри? - спросил джин.
Мы не знаем, что ответил Аладдин. Но свидетельствуем: когда Зубейда
вернулась в комнатку, огонек светильника качнулся от дуновения ветра, и в
комнате не было ни сына, ни его джина, ни его книги, ни его лампы.
А Аладдин в это время уже взбирался по лесенке на недостроенный
минарет.
- Да сопутствуют вам удача и счастье! - сказал он, добравшись наверх.
- И тебе, - хмуро сказали мастера, продолжая класть свои изразцы.
- Я пришел за советом.
Мастера вытерли руки и сели, ожидая, что он скажет.
- Я хочу построить дворец! Вот такой!
Аладдин раскрыл книжку. Мастера даже не взглянули на рисунок.
- А где твой джин? - спросил Абу-Яхья. - Почему ты спрашиваешь у нас, а
не у него?
- Он тут, - сказал Аладдин и потер лампу.
Рядом с минаретом вырос джин. Его голова оказалась чуть выше, и он
осторожно облокотился на недостроенную верхушку. Мастера с отвращением
отодвинулись подальше от джина.
Джин вежливо сказал:
- Почтенные мастера! Мне известно, как сделать сказочный дворец
снаружи, но неизвестно, как его сделать внутри.
Абу-Наиб погладил свою рыжую бороду и поморщился.
- Попроси его, чтобы он разговаривал потише.
А Абу-Яхья добавил, не удостаивая джина взглядом:
- И еще спроси: он когда-нибудь строил дворцы?
- Не строил, - сказал джин.
Мастера помолчали. Потом Абу-Яхья спросил Аладдина:
- У тебя есть чем записывать и на чем?
И опять за Аладдина ответил джин:
- Есть.
И в его огромных руках появилось несколько листов китайской бумаги,
тростниковое перо и чернильница.
Однако мастера и на этот раз не взглянули на джина.
- Пиши! - сказал Аладдину Абу-Яхья. - Надо поставить дворец на самом
твердом камне руух, чтобы дворец пережил тебя, твоих внуков и правнуков...
И джин стал записывать, как прилежный ученик.
* * *
Царевна Будур безмятежно спала, положив голову на ладонь, когда перед
нею возник Аладдин с лампой в руках. Услышав шорох, царевна открыла глаза и
увидела Аладдина.
- Это ты? - едва слышно спросила она.
Аладдин улыбнулся.
- Уходи... - прошептала царевна.
- Почему?
- Потому что, когда я проснусь и тебя не окажется, это будет очень
печально... Уходи из моего сна...
Аладдин послушно пошел к дверям.
- Нет, постой...
Царевна поднялась. Аладдин остановился. Царевна Будур взяла его за
руку:
- Пусть этот сон будет и будет... Только бы не проснуться...
- Идем, - тихо сказал Аладдин.
Они вышли в сад, где стояли недвижные, будто заколдованные деревья.
Царевна подняла голову - и ахнула.
В зыбком ночном свете перед нею возносились легкие очертания сказочного
дворца. Его башни тянулись к звездам. Окна светились. Новый дворец стоял
рядом со старым дворцом, и в то же время казалось, будто он ненастоящий,
будто его нарисовал искусный мастер старинной миниатюры.
Царевна замерла, не сводя глаз с дворца.
- Я построил его для тебя... - сказал Аладдин.
И повел ее во дворец, и сказал:
- Двери твоего дворца будут всегда открыты, чтобы ты могла ходить в
гости, а гости - к тебе. Вот зал для гостей!
Они вошли. Это был очень веселый зал. Стены были разрисованы сказками
"Тысячи и одной ночи". А на коврах стояли всевозможные игры: и нарды, и
шахматы, и игры, еще не известные никому.
Царевна подняла голову и вскрикнула от восторга.
Над нею был не просто потолок, а сказочный калейдоскоп. Он крутился, а
на нем из углов сбегались и разбегались разноцветные камешки, складываясь во
все новые и новые фигуры, которые никогда не повторялись. На это можно было
смотреть без конца. Это было как музыка.
- Так и есть - сон... - прошептала царевна.
Аладдин повел ее дальше. Они очутились в комнате, где все стены были
увешаны нарядными платьями. А на полу стояли туфельки всех цветов и фасонов,
какие только можно было себе представить и пожелать.
Царевна подбежала к одному платью - потрогала, подбежала к другому -
погладила.
- Ты знаешь, что такое зеркало? - спросил Аладдин.
- Нет...
- Значит, ты даже не знаешь, как ты красива?
Царевна смущенно помотала головой. Аладдин откинул занавес. И перед
царевной открылось зеркало - первое зеркало на свете. До этого еще никто
никогда в Багдаде не видел зеркал. Это зеркало было такой чистоты, что в нем
отражался каждый вздох.
Царевна приблизилась к зеркалу. На нее смотрела сказочная красавица:
она потупила глаза и стала виновато поправлять волосы.
- Это лучшая игрушка, какую я видела в жизни! - сказала царевна.
Аладдин взял ее за руку и повел в третий зал.
- А вот комната для твоих танцев.
Царевна сделала шаг - раздался чарующий звук арфы. Второй шаг - второй
звук. Она пробежала на цыпочках - прозвучало удивительное глиссандо...
- Поющий пол! - воскликнула царевна.
Выбежала на середину комнаты и начала танцевать. И музыка из-под ее
туфелек была самая прекрасная музыка. И это был самый прекрасный танец.
- Ах, если бы это было на самом деле!.. - сказала царевна, взяла
Аладдина за руку, и они вернулись в зал для гостей.
В это мгновение встало солнце. Первый его луч упал на царевну и
Аладдина, как бы соединив обоих.
Царевна прошептала:
- Какой удивительный сон!..
- Да нет! Это не сон! - сказал Аладдин. - Просто у меня есть знакомый
джин. Он живет в этой лампе.
И протянул ей лампу:
- Не веришь? Потри!
Царевна осторожно потерла лампу, из лампы взлетели белые струи. Они
мчались кверху, расширяясь, пока не приняли очертания джина. Посреди его лба
торчал рог.
- Слушаю и повинуюсь! - сказал джин.
Царевна от страха зарылась в подушки. Потом высунулась и посмотрела на
джина одним глазом.
- Ах, вот что! - догадалась она. - Значит, это не сон, а простое
волшебство!
Улыбнулась джину очаровательной улыбкой и спросила:
- Ты можешь все?
- Все, - сказал джин.
- Поклянись!
- Это у вас, женщин, клятвы, - сказал джин. - А у нас, джинов, каждое
слово - правда.
- Тогда принеси мне... принеси... ну, одну миндалинку!
Нечто вроде снисходительной улыбки появилось на загадочном лице джина.
И он исчез. А перед царевной появилось золотое блюдо, на котором лежала одна
миндалинка.
Царевна положила миндалинку в рот, раскусила ее - и вдруг пришла в
дикую ярость. Она затопала ногами, ударила кулаком по блюду.
- Что с тобой? - испугался Аладдин.
- Вот как! Значит, все было! Значит, это не сон! Они меня обманули!..
Ну, погодите, я им всем покажу!..
- Царевна...
Но царевне было не до Аладдина. Сверкая глазами, она указала джину на
лампу. И когда тот в ней исчез, что-то быстро зашептала в лампу.
И на коврах, откуда ни возьмись, появились скатерти с угощениями. Каких
тут только не было блюд! И кувшины с напитками всех семи частей света! И
курильницы на высоких ножках: они сразу же задымились.
- Зачем все это?! - воскликнул Аладдин.
- Свадьба! - сказала царевна.
- Чья свадьба?!
- Наша! Не мешай!..
Царевна была так разъярена, что казалось, будто не в лампу, а будто бы
в саму царевну забрался джин, и даже не один, а целых десять джинов.
Она шептала что-то и шептала в лампу. И на коврах один за другим
появились султан, Наимудрейший и Мустафа. Вытаращив глаза, они глядели друг
на друга.
- Что это значит? - строго спросил султан.
Мустафа и Наимудрейший молчали.
- Это значит, что ты спишь, - сказала царевна.
- То есть как сплю?!
- А так! - сказала царевна. - И они тоже спят, - показала она на
Наимудрейшего и Мустафу. - И ты и я - все мы спим. И снимся друг другу.
- Что ты болтаешь! - сказал султан.
- И сейчас будет свадьба! - сказала царевна. - Вот мой жених!
Увидев Аладдина, султан завопил:
- Он же в темнице!
- Вот видишь, - сказала царевна. - Теперь ты сам понял. Он сидит в
темнице, а ты его видишь здесь. Значит, что?
- Что? - спросил султан.
- Сон! - сказала царевна.
- Не путай нас!
Султан повернулся к Мустафе:
- Что скажет наш новый везирь?
Мустафа пожевал губами и ткнул пальцем в Наимудрейшего:
- Пусть сначала он...
Раздалось блеяние. И рядом с султаном на ковре появились коза и мать
Аладдина.
Коза боднула султана; тот отскочил. Протянув руку, султан потрогал
видение и сказал потерянным голосом:
- Коза...
- Это моя коза! - сказала с достоинством Зубейда.
Царевна шепнула что-то в лампу. И коза исчезла.
В последних проблесках сознания султан глядел на то место, где только
что стояла коза.
Зубейда неодобрительно все созерцала.
- Знакомься, - сказала царевна. - Это мать моего жениха.
Султан вдруг залился тоненьким смехом. Потом закашлялся так, что его
долго били по спине Мустафа и Наимудрейший.
Тут раздался стук колотушки и вопль: "Спите, жители Багдада!" И
откуда-то сверху свалился ночной сторож Абд аль-Кадир.
Увидев султана, он задрожал и рухнул в ноги.
- Не бойся... ласково сказала царевна. - Это сон...
Султан ее оттолкнул:
- Дай я ему сам объясню... Ну, ну, не бойся, - султан добродушно поднял
старика. - Мы друг другу снимся. Понял?
Абд аль-Кадир моргал глазами, вобрав голову в плечи.
- Да не бойся ты! - сказал султан. - Здесь, понимаешь ли, можно все!
Это сон... Вот смотри, я толкаю тебя. Видишь?
Он толкнул сторожа. Тот чуть не заплакал.
- А теперь толкни ты меня, - добавил султан, приходя в наилучшее
расположение духа.
- Толкни! Толкни! - сказала царевна Абд аль-Кадиру.
Старик закрыл глаза и осторожно коснулся пальцем султана.
- Ну вот видишь, - сказал султан. - Видишь, как интересно! Что я делаю,
когда я не сплю? Головы рублю, неприятности всякие... А во сне хорошо!..
Свадьба! Дочку выдаю замуж... Садитесь, дорогие гости!
И, словно услышав приглашение султана, за угощеньем появились
придворные. И сразу же набросились на еду.
- Почему они не удивляются?! - вскричал султан, которому уже
понравилось всем все объяснять. - Эй вы! Удивляйтесь!
- Удивляемся... Мы удивляемся... - набитыми ртами загудели придворные.
Сияющий султан воскликнул:
- Это сон! Понимаете? - Он кивнул на Аладдина. - Посмотрите на него!
Где он сейчас? В темнице! И ему отрубят голову!.. А здесь он кто? Жених на
свадьбе... И мне хорошо, и ему хорошо!.. Ты не боишься улететь? - вдруг
спросил он Аладдина.
Аладдин улыбнулся. Султан сказал:
- Наша дочь обладает одним свойством: если ей не нравится жених - он
улетает.
Мустафа добавил:
- Только когда будешь лететь, крикни, где тебя искать.
На этом разговоры кончились. И начался пир.
* * *
Ах, какой это был пир! Такого пира еще ни у кого не было! Достаточно
было протянуть руку, чтобы кто-то невидимый поднес гостю кувшин или блюдо.
Стоило выпить чашу, как тот же невидимый наполнял ее. Что касается пустой
посуды, то она сама улетала, не задевая гостей.
Время от времени в воздухе появлялось новое невиданное блюдо и
торжественно опускалось перед пирующими.
Зубейда невозмутимо наблюдала за чудесами, обводила глазами гостей и
все великолепие свадебных покоев. Она остановила взгляд на большом
апельсине. И, точно почувствовав ее взгляд, апельсин очистился и бросился к
ней в руки, раскрывшись дольками.
Зубейда взяла одну дольку, положила ее в рот. И из-за спины сына
поманила царевну.
- Я подарю тебе прялку, - благосклонно сказала она.
- А что это такое? - спросила царевна.
- Посмотришь, - сказала Зубейда. - Тебе понравится.
А султан тем временем разыгрался: швырял халвой в придворных.
Придворные хихикали. Даже Абд аль-Кадир и тот постепенно выходил из
оцепенения.
- Интересно, - вскричал султан, - что еще нам приснится? Что будет
дальше?
Ночной сторож вдруг завопил:
- Э-эй!..
И поддал султана ногой пониже спины. Придворным это так понравилось,
что они тоже стали пинать ногами друг друга. Кто-то схватил Наимудрейшего за
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг