В предрассветные часы воды озер особенно спокойны. Не рябит их ветер,
не поднимает волн, не несет ни пены, ни мусора. В Японии был даже обычай: в
предутренний час, когда только светает, девушки смотрятся в горные озера,
словно в зеркало. В мае, в июне, впрочем, на озере Пессей трудно разобрать,
какие часы вечерние, какие предрассветные, а какие уже и рассветные. Светло
и в полночь, и в час, и в два. Солнца нет, серый полумрак, но видно далеко и
хорошо. И тихо. Неподвижно и тихо.
Только часов в восемь, в девять приходит ветер из-за сопок
северо-востока, морщит, рябит спокойную зеленую воду. Наверное, у восточного
берега ветер слабеет, потому что сопки закрывают полосу воды. Разогнать
волны ветру негде - вся середина озера закрыта плотным зеленоватым льдом.
Снег давно сошел, а лед полностью растает только через месяц, в последних
числах июня. Сейчас вскрылась только полоска, метров сто. По ней гуляет
ветерок, нагоняет мелкие волночки. Ветерок холодный, но не сильный.
Речка Коттуях несется по камням, огибает сопку, с шумом влетает в
озеро. Зеленая, чуть мутная вода расталкивает спокойную, сероватую гладь
озера. Удобная и ровная площадка между сопкой и рекой обрывается в сторону
озера. Хорошее место для лагеря. Лагерь будет, но пока на площадке свален
только груз: рюкзаки с личными вещами, деревянные ящики с продовольствием,
картонные коробки - тоже с какой-то едой, брезентовые свертки спальников и
палаток, гитары, штормовки, оружие, снаряжение. Все это - грудой на высоком
берегу реки, над галечником. Все это предстоит превратить в лагерь.
В одиннадцать часов утра озеро Пессей уже неспокойно, ветер обвевает
руки и лица людей.
И как всегда в таких случаях - мгновенное замешательство, остановка.
Надо начинать, но никто еще не знает, что будет делать именно он. Разведет
огонь? Побежит за водой? Будет ставить палатки? Все остановились или бродят
потерянными тенями по будущему лагерю. И замирают, все уставились на шефа.
Пусть он скажет.
- Что встали, народ?! Алеша, на тебе огонь, подежурь сегодня. Андрюха,
давай за водой! Миша, Сергей, ставить палатки! Игорь, поднимись на сопку,
посмотри оттуда, что и как... А я схожу посмотрю, что там у эвенков. Чтобы
не один, Женю возьму.
Проходя над южным берегом озера, из иллюминаторов вертолета видели -
несколько чумов, палатки, стадо оленей, вертикальные дымки. Поговорить с
эвенками явно имело смысл.
- Нет, шеф, не пойдет! Сначала давайте письмо! Надо же узнать, что мы
здесь будет делать!
- Что ж, Игорь прав.
Михалыч достает письмо, вскрывает, читает сгрудившимся. Письмо, благо,
написано по-русски.
"Я получил сведения, что на плато Путорана могут
быть реликтовые животные. Меня интересуют все
реликтовые животные. Но больше всего меня интересует
мамонт. Ваша задача пройти по всем местам, где может
жить, кормиться или прятаться мамонт. Найти его
тропинки, его места кормежки, его шерсть, его следы.
Все признаки того, что там водится мамонт. Неделю вы
ищете мамонта. Если вы найдете места его кормежки или
следы, больше ничего не надо делать. Тогда вы должны
просто вернуться и рассказать о том, что видели.
Хорошо, если вы сможете привезти фотографии, шерсть
или части тела мамонта. Но если не сможете, то ничего
страшного. Мне только нужно знать, живет здесь мамонт
или нет. Если вы ничего не найдете, возвращайтесь и
расскажите об этом. Если мамонтов там нет, вы все
равно получаете деньги сполна Михалыч знает, когда он
должен выйти на связь. Желаю вам всем удачи.
Ямиками Тоекуда".
Сказать, что экспедиция удивилась, - значит не сказать ничего.
- Шеф, вы что, за мамонта взяли деньги?! - с удивлением спросил
Андронов.
- Нет, не за мамонта. Вы же знаете, взял деньги за недельную работу...
А суть работы - вот она.
- Будем ловить живого мамонта! - заключил Теплов под смех отряда.
- И вовсе не ловить, а искать! Цель - пройтись по району, найти
реликтовые степи, посмотреть, нет ли там мамонта? Хотите видеть реликтовые
степи? Вот и увидите!
- Михал Михалыч, да не может быть здесь мамонта! - продолжал страдать
Андронов. - У него же нет здесь кормовой базы! Вы себе представляете, что
это за туша - мамонт?
- Тонны четыре?
- Да, если не все пять. А это сто пятьдесят килограммов зелени каждый
день. Где здесь можно съедать столько?!
- А если сто пятьдесят кило ягеля? - спросил Лисицын; он мыслил
конкретно, хотя и несколько прямолинейно.
- Это три гектара. Одному мамонту нужен будет весь Таймыр. И как ваш
мамонт будет жить зимой? Снега человеку выше пояса, олени и те с трудом
добираются.
- А луга возле реки? Вон смотри, какое разнотравье поднимается!
- И много их здесь, таких лугов? Сколько тут травы, на всех лугах
вокруг озера? Их одному мамонту на неделю, ну, на месяц. И опять же - зимой
все завалит.
- Слушай, что-то здесь не то. Ведь жили же здесь мамонты! А было
оледенение, значит - еще холоднее.
- Холоднее. Только, во-первых, снега зимой не было или было очень мало.
В современной Монголии и даже в Якутии лошади всю зиму живут без теплых
конюшен. А во-вторых, какие-то все же были другие условия. Какие - этого
никто толком не знает. Но жили же вместе и тундровые виды, и степные. В наше
время дикая лошадь и северный олень вместе не водятся, а тогда водились. И
сами животные были крупнее. Бизон времен Великого оледенения - на треть
тяжелей современного. И хищники были очень большие. Тигролев тоже был
крупнее современного уссурийского тигра.
- Тигролев?
- Ну да. Их в прошлом веке назвали пещерными львами, потому что кости
находили при раскопках пещер.
- Как и пещерных медведей?
- Да. И как пещерных гиен, кстати. А он и не пещерный, и не лев. Это
тигр, но близкий и ко льву тоже. У него грива маленькая была, темная, а
полосы, как у тигра.
- А про полосы откуда? Их же на костях не видно.
- Зато на стенах пещер видно. Вообще-то, человек страшного зверя
старался не рисовать, наверное, просто боялся.
- Игорь, помните, как у Чуковского:
А это - бяка-закаляка кусачая!
Что ж ты бросила тетрадь,
Перестала рисовать?
- А я ее "боюсь". Вы про это?
- Ну да, первобытный человек часто вел себя, как современный ребенок.
Но хотя бы раза три он тигрольва нарисовал. Это очень мало, Паша! В пещерах
тысячи рисунков, бывает и десятки тысяч. И все вкусные, мясные звери: быки,
лошади, олени, мамонты. Из них изображений тигрольва - крупица. Но и этого
хватает, чтобы знать - полосатый он был, полосатый.
- А в наше время его быть не может?
- Здесь - не может. А ближайший его потомок и есть, наверно,
уссурийский тигр. Там у такого крупного хищного зверя кормовая база была. А
тут, конечно же, нет.
- Как и у мамонта.
- Как и у мамонта. В общем, - безнадежно махнул рукой Андронов, -
пустая все это затея. Не может в наше время быть здесь никакого мамонта.
- Зато места посмотрим! Отдохнем! - Теплов умел радоваться малому.
- А у меня вот какая мысль. - Андрей Лисицын оставался практиком. -
Может, нам делать маршруты по рекам? Хоть какая-то привязка. А то - пойди
туда, не знаю куда, принеси то...
- Но хоть знаем что! - перебил его Теплов. - Все идут и ищут мамонта!
- И его тропинки, следы, шерсть! - почему-то радовался Бродов.
Впрочем, более-менее понятно, почему. Потому что предстояло провести
неделю в экспедиции, а не в городе, и ловить мамонтов, а не уголовный
элемент.
- Так что будем делать, ребята? Надо ставить лагерь да начинать
маршруты. Я почему предлагаю сходить к эвенкам? Они могут что-то знать...
- Про мамонтов! - радовался Теплов. Но этому смеялись уже меньше.
- К тому же до эвенков совсем близко, часа три ходу, - гнул свою линию
Михалыч. - Пока вы ставите лагерь, мы с Женей успели бы сбегать. Вернемся и
засядем в лагере. А две группы могут выйти по маршрутам одновременно. Одна
поднимется по этой речке... по Коттуяху. Другая пойдет на север, до
Исвиркета, и потом по нему.
- А сейчас вы, шеф, от нас отрываетесь?
- Если нет возражений, то да.
- Возражений-то нет, все логично. А на сколько вы идете, вот вопрос?
- Сейчас двенадцать часов дня. Думаю, к восьми вечера мы вернемся. За
это время можно и лагерь поставить, и сделать пару маршрутов поближе.
- Например, к тем во-он холмам! Мы ведь потом в ту сторону не пойдем.
Потом мы на север, на запад, а на юго-запад вроде ходить и не надо.
- И верно, сходите посмотрите. Состав отряда?
- Давайте я!
- Игорь, а может, пока меня нет, ты и побудешь за начальника?
- Побуду, почему нет...
- Тогда смотри: наверное, эту палатку...
Тут начался разговор уже несравненно менее увлекательный, почти
полностью сводимый к тому, что куда ставить, кто варит ужин и обед и кто
сползает на сопки и посмотрит, что тут вообще за местность.
А через полчаса Михалыч с Женей шли вдоль берега Песпея. Идти было
нетрудно. Под пятью-шестью сантиметрами мха начинался сплошной лед. Местами,
особенно в низинках, лед выходил на поверхность, и как раз там нога
скользила. Но чаще всего сапог уходил на сантиметр или на два в мягкую
почву, иногда выбрасывал какие-то легкомысленные фонтанчики, словно вода
разбегалась в разные стороны. Дали были ясные, прекрасно видно на десятки
километров. На западе и на юге горизонт закрывали горы, вернее - сперва
холмики, не больше, а уже над холмами торчала иззубренная сине-сиреневая
линия настоящего угрюмого хребта.
Над озером взгляд свободно пронизывал три десятка верст, упираясь уже в
сопки на той стороне. Видны были и сами сопки, с их нежной, салатной опушкой
лиственниц, с рыжими и бурыми откосами. Видны были и облака, переваливавшие
через сопки, выкатывающиеся к озеру. Вот на юг перспектива не
просматривалась: как ни редко стояли лиственницы, на расстоянии они
закрывали горизонт не хуже любой лесной чащи.
Говорили о мамонтах и вообще о перспективе найти неизвестных науке
животных, о жизни вообще, в том числе и о перспективе Жени поступить в МГУ.
С одной стороны "за" были несомненные способности. А с другой стороны,
"против", - патологическая лень.
На третьем часу ходьбы стали попадаться тропинки. Кто-то много раз
ходил по одному месту, выбивая ягель. Сначала тропки были маленькие, узкие,
потом все основательней и шире. Папа и сын всякий раз выбирали те, которые
пошире, иногда спорили.
Солнце сделало вид, что собирается садиться. В стороне, метрах в стах,
показалось оленье стадо. Двадцать-тридцать животных мирно паслись, не
обращая на людей внимания. У эвенков олени ручные: эвенки живут в тайге, где
еще надо найти пастбища, и разводят небольшие стада, не для еды, а чтобы
ездить верхом, возить грузы. Эвенки ухитряются даже охотиться верхом на
оленях.
Вот у ненцев оленей много, они оленей и едят, и доят. По открытым
просторам тундры бродят тысячные стада, и животные из таких стад знают
человека плохо, боятся его. Так же и лошади в тысячных табунах у монголов, и
коровы, и буйволы на колоссальных австралийских фермах - эти домашние
животные ведут себя, как дикие.
Над лиственницами колыхался дымок, уже совсем близко.
- Ну, здравствуй! - вдруг произнес кто-то сбоку.
Под лиственницей, самое большее метрах в двадцати, притулился старичок.
Что старичок, видно было по волосам, белым и длинным, ниспадавшим на плечи.
А в остальном ни поза, ни походка, ни жесты мужичка считать его старцем не
позволяли, ну никак. Мужичок пристроился под лиственницей, присел на
корточки и раскуривал огромную трубку. Лицо его с шумом сокращалось, как
мехи, пока не повалил из чашечки дым.
- Геологи? Знакомиться будем! Улукан зовут! Можно Николай! - сказал
старичок, постукивая себя по груди, вдруг гости не поймут, кого здесь зовут
Николаем. Быстро поднялся он из своей позы - страшно неудобной с точки
зрения европейца.
- Не геологи. Геоморфологи. Что ищем - расскажем. Михалыч зовут, Женя
зовут.
Старичок покивал умным словам, пригласительно махнул рукой:
- Пошли в дом, чай будем пить.
Три чума и палатка стояли буквально в полукилометре от пастбища: это и
был весь поселок, тот дом, в который звал старик. И жили здесь две семьи,
связанные родством. Улукан Лелеко был здесь самый старый, а значит - самый
главный. Остальные были его родственники: сын с женой, младший брат с женой,
внуки - старшие и младшие, числом до пяти, от пятнадцати до трех лет.
- Так одни и живете? Не скучно?
- Скучать нельзя. Надо олешек пасти, надо все думать, как жить.
Далеко по реке Котуй, вытекающей из озера Пессей, лежит поселок, или
там фактория, Катмит. До него добираться пять дней. По другую сторону, во-он
там, по реке Кемале, - Бриндакит. Тоже фактория, и люди. Это - ближайшие
люди, всего в трех днях пути от эвенков.
Потому и ценен любой человек на берегах этого озера. Потому и сажают
сразу гостя за стол, все собираются с ним говорить. Новый человек - это
всегда интересно. Нового человека, может быть, не увидишь несколько недель,
а то и месяцев.
- Мы земляную мышь ищем. Тут есть земляные мыши? Я думаю, на северном
берегу они должны быть.
Если Михалыч хотел произвести впечатление своей осведомленностью, ему
это не удалось. Николай тихо попыхивал трубочкой. Знает человек, где бывают
земляные мыши? Ну и знает. Откуда знает? А кому какое дело, откуда?
- Тут прошлый лето такой работал: плешивый мужик, нехороший. Глупый
очень мужик, не понимал ничего. Чижиком его зовут. Он тоже земляную мышь
искал.
- Ты ему показал? А нам покажешь, Николай?
- Путилька путет?
- Будет и бутылка, и вторая.
- Тот Чижик тоже опещал, потом не дал. Мы на него обиделись. Нет
путилька - не опещай.
- Я тебе сегодня дам бутылку. Приедешь к нам в лагерь, и я дам. Только
ты скажи, где земляная мышь. Мы и сами найдем, но тогда мы ходить будем
много. А вы покажете, мы больше успеем сделать.
- Копать земляных мышей будете? Чижик тоже обещал копать, а потом
копать не стал. Наоборот, земля забросал.
- Нет, мы если найдем - будем копать. Давай так, Николай: за каждую
земляную мышь мы тебе сразу бутылку. Одну бутылку так дадим, за знакомство.
А потом - за земляных мышей.
- Вот Чижик по Уряху нашел земляную мышь. Мы ему показывал, он и нашел.
А есть и другие - на Исвиркет. Целых две земляных мыши - на Исвиркет. Где
река берег подмывал, мыши там вылезал. Может, их уже больше, чем две, -
берег обвалился, новый вылезал.
- А бывают живые мыши? Видел ты, чтобы земляная мышь ходила по земле?
Эвенки смеялись, трясли бороденками, мотали головами. Большой, а ничего
не понимает. Не такой, конечно, глупый, как Чижик, бутылку, может быть, еще
и даст, но все равно тоже глупый.
- Земляная мышь - она в земле живи. - Тон Николая ясно показывал, что
беседует он с младенцем лет самое большее трех. - Земляной мышь из обрыва
вылезал - сразу погибал. Воздух вдохнет - нету ее. Живой земляной мышь надо
там ищи. - Николай ткнул рукой вниз. - На земле только дохлый бывает...
- Нам рассказывали, тут земляные мыши бегают по земле. В других местах
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг