молодость...
Сейчас здания институтов Академии наук больше похожи на декорации
американского фильма про последствия атомной войны... Но у Славы и сейчас
уютно, в обжитой лаборатории - дивный запах химикалий.
- Так что, у деревьев есть биополе, и у березы биополе очень сильное?
- Похоже, что так... Но, понимаешь, надо всерьез исследовать, а никто
толком не занимается. Вот разве Годик занимался...
- А как он уехал, нет больше данных об его исследованиях?
- Как в воду канул.
- Может, канадцы его работу засекретили?
- Кто знает... Я бы не удивился.
- А у нас почему не занимаются биополем деревьев?
- Причины разные... Чтобы заниматься полями, надо быть физиком или хотя
бы хорошо разбираться... Физиков биополе деревьев не интересует, потому что
есть более интересный объект - человек. А лесоводы... Андрюша, ты не
обижайся (Слава знает, что у меня вся семья уже несколько поколений -
лесовод на лесоводе)... Но они, лесоводы, серые просто. Они, может, чего-то
и хотели бы, да слишком уж многого они не знают и не умеют. А кроме этого,
ну кто заплатит? Такая работа требует тщательности, аккуратности, точности,
и долгая она, года на три.
- Неужели же совсем не занимались?
- Да нет, занимались... Бум поисков излучения деревьев, их биополя
пришелся на 1950-е годы, но ведь ничего потрясающего не нашли... Потому и
свернули постепенно эти исследования как малоперспективные. Этим заниматься
можно, только зачем? Другие направления перспективнее, и ни один доктор наук
сейчас не порекомендует своим аспирантам заниматься биополем деревьев.
- Так ведь если биополе есть и у человека, и у растения... Это же такое
можно сделать!
- Может быть да, а может быть и нет. Та же история с Орловским... Что
это - его собственные выдумки или все-таки факты?
- Зубец на энцефалограмме - это факт.
- Факт! Но как он образовался? Может быть, он во время аварии головой
ударился? Могло быть такое?
- Могло...
- То-то... И вообще, что это такое - биополе? Надо же конкретизировать,
что это за поле, - электромагнитное, торсионное...
- Вот ты бы и занялся.
- Нужны СКВИДы. А это прибор, который требует гелиевых температур,
нужен дюар с гелием, а если изучать деревья, как прикажешь это все тащить в
лес? Приходится работать с деревьями в кадках... или с тем, что растет под
самыми стенами института, а это уже хилая работа... Да и попросту дорогие
они. В 1982 году стоило это богатство 20 тысяч, а у меня было всего 10
тысяч. Я и хотел провести эксперимент, а вот не смог... А как сейчас приборы
доставать?
На этот вопрос я пожимаю плечами, и Слава задает более доступный:
- Еще чаю хочешь?
На этот вопрос я смог ответить, но вопрос о биополе деревьев так и
остался неясен. И с тех пор всякий раз, когда я прохожу через березовую рощу
или сосновый лес возле своего дома, я вспоминаю, как мама агитировала меня
пойти по семейной стезе, в лесоводы, когда мы шли через лес:
- Ты подумай, ведь все они живые... И все что-то чувствуют, а может
быть, и думают.
Кто знает? Может быть, вполне справедливо это старое поверье лесоводов.
Вдруг и правда - думают и чувствуют? Ведь СКВИДы дорогие, тема
неперспективная, и никто ничего толком не знает.
ГЛАВА 5
СОСЕД СНИЗУ
- А может, сыграть их... Ну,
скажем, в городском парке?
- Не советую. Откуда мы знаем,
что там на глубине трех метров?
А. и Б. СТРУГАЦКИЕ
Эта история тоже связана с красноярскими новостройками - такими же
унылыми и заурядными, как и любые другие. Произошло это в начале 1980-х
годов в семье, которая не так уж давно перебралась в пятиэтажки из бараков.
Семья тоже была очень обычная: папа, мама и двое мальчишек, братья десяти и
восьми лет от роду, Петька и Вовка. Жили они в общежитии, в 12-метровке, то
есть, говоря попросту, жили вчетвером в одной комнате на пятом этаже
огромного девятиэтажного дома.
Двухкомнатная квартира, да еще с раздельными комнатами! Это казалось
всем членам семьи настоящим богатством, квартира - огромной, а жизнь в ней -
совершенно лучезарной. Братцы так прямо маршировали по этой квартире под
советские военные марши, потому что казалась им квартира чем-то вроде
парадного плаца.
У квартиры было еще одно преимущество перед комнаткой на пятом этаже -
квартира находилась на первом этаже, а на прежнем месте внизу жила вредная
бабка, и только уронишь кружку с чаем, как она тут же стучала в потолок
щеткой или что-то еще придумывала. А то и приходила, делала замечания и
могла испортить целый вечер.
Родители, получив квартиру, пропадали на работе весь день, как правило,
до вечера. Мама еще не каждый вечер, а папа, можно сказать, каждый. Но и
оставаться одним братцам нравилось, им так было даже веселее. В общем, семья
как семья, дети как дети и даже квартира как квартира.
Уходить из дома вечером им было строжайше запрещено - маленькие еще,
район толком неизвестный, могут обидеть. Поэтому гуляли ребята днем, сразу
же после школы, а до прихода родителей несколько часов так и сидели дома
одни. Учились парни хорошо и на уроках, по собственному выражению, "не
застревали", так что без родителей в зимние вечера времени им куда как
хватало, и, оставшись в доме без родителей, детки вели себя как обычно, то
есть резвились как могли.
Фантазия у них была и не особенно обширная, и не злая, тут нечего и
говорить, - обычнейшая ребяческая фантазия. Кроме ролевых игр с игрушками
(оба постепенно из них вырастали) были кубики и конструктор, настольный
футбол и, наконец, возможность просто гоняться друг за другом по комнатам с
дикими воплями. После коридоров общежития здесь было просто замечательно
много места! И ни одного человека за весь вечер, до прихода папы и мамы!
После общежитского многолюдства мальчики ценили и это.
- Не топай по полу! Соседи снизу придут! - временами возглашал старший,
более бойкий, и оба дружно заливались хохотом. Они почему непрерывно шутили
по поводу соседей снизу? Мол, не стучи, соседи снизу придут! Гадкой соседки
здесь нет! Это у них была такая форма радости.
Да, дети были не особенно умные, может быть, но и вовсе не злобные и не
противные. Случались у них и недостатки, но тоже невинные, детские. Младший,
к примеру, повадился беспрерывно ругаться: чертыхался в духе "Черт побери!"
или "Черт возьми!". Тут уж Петька его все останавливал, все стращал и
воспитывал: а что будет, если он придет и возьмет? Ну, не сразу самого
поберет, допустим... а возьмет, к примеру, все игрушки?
Если вы знаете детей, вам не надо объяснять: на младшего все это
действовало крайне слабо. Говоря проще, плевать хотел этот самый младший,
Володька, на всякие попытки его утихомирить.
Основное событие, о котором я хочу рассказать, началось в середине
октября, когда уже с 6 часов совсем темно, а за окном стоит сырая, холодная
мгла. Мальчики не могли так сразу припомнить, когда именно в дверь
постучали, но, кажется, около восьми.
В дверь, бывало, и до того стучали и звонили, но тут уж братья
выполняли родительский наказ без страха и упрека: поглядев в "глазок",
впускали только тех, кого хорошо и давно знали. Честно говоря, братья
попросту боялись - по квартирам в новостройках шалили, и не ровён час... Вот
в соседнем доме оставалась в квартире одна женщина, с трехлетней дочкой...
Открыла она двери от великого ума и тут же получила топором промеж глаз, а
потом ее с дочкой еще закатали в ковер и кинули умирать в угол ее же
собственного дома. Причем девочка-то умерла - голова у нее оказалась почти
полностью отрублена, а мама постепенно выкарабкалась, хотя в уме и
повредилась. А негодяя, польстившегося на несколько сотен рублей и несколько
простеньких украшений, так и не нашли: в новостройках никто никого не знает
никогда, и кого-то искать - бесполезно.
Так что примеров мальчикам хватало, и вели себя они благоразумно. И в
этот раз, около восьми вечера, в середине октября, они посмотрели в
"глазок"... Перед "глазком" стоял человек, страшнее которого мальчики не
могли себе даже вообразить. Сперва парни решили, что он весь побитый... Но
это просто такое у него было лицо: вспухшее, исполосованное и начавшее
распадаться на части. Вроде бы даже часть лица уже отвалилась, а остальная -
черно-багровая, вспухшая, самого жуткого вида, без кожи. Глаз то ли нет
вообще, то ли не видно, а вместо глаз - вспухшие изломы такого же
черно-багрового мяса.
Ушей тоже не было, и из дырок в потрепанной, разорванной во множестве
мест одежды торчало такое же сине-черно-багровое, страшное, как-то и не
напоминавшее человеческую кожу.
Человек ничего не говорил, не пытался звонить, не улыбался, не
стучал... Он только стоял, и все. Нельзя даже сказать, что он смотрел.
Петька взял инициативу на себя, заорал через дверь:
- Вы с папиной работы, да?
Существо не отвечало ни звука.
- Дяденька, вы с папиной работы, да?!
Нет ответа. И, помолчав, Петька опять заорал:
- Вы записку от папы дайте, а то мы вам не откроем!
Никакого ответа, вообще никакой реакции. Просто стоит и молчит.
Мальчики подождали - стоит. Ну стоит - и пусть стоит. А сами пошли играть,
но играли в тихую игру - в шашки, как-то им хотелось слышать все
происходящее... И через несколько минут дети услышали стук в дверь...
Естественно, стоял там тот же самый.
- Дяденька, мы вам все равно не откроем! Если вы с папиной работы, то
покажите записку!
Человек стоял, как вкопанный, и не делал совершенно ничего. Так вот
стоит и стоит, не моргнув глазом.
- Дядя, вы не стойте, не стучите! Мы не пустим!
И мальчики опять пошли играть, и снова услышали стук. И опять тот же
самый крик через дверь, те же самые слова, и снова никакой реакции.
До прихода родителей мальчики еще раза три бегали на стук - а это все
то же самое существо. Стоит и стоит... А потом парни побежали посмотреть,
здесь оно или нет, - а оно и пропало бесследно.
Вечером мальчишки стали допытываться:
- Папа, это с твоей работы?
- Кто такой? Он назывался?
- Не-ет... Такой, без ушей.
- Без ушей?! - Отец положил вилку, уставился на Петьку. - А чего еще у
него не было?
- Кажется, глаз...
- Слепой, что ли?
- Может быть, и не слепой, но глаза странные какие-то.
- Нет! - замотал решительно отец головой. - Никто с работы к нам не
приходил! И нет у нас никого такого, без глаз и без ушей!
- Пап... А кто это мог быть?
- Я откуда знаю? Ну, бродяга... бич какой-нибудь. Жаль, телефона нет, а
так бы сразу, как заявился, и его сдать, голубчика, в милицию... Но вы ему
не открывайте! Не вздумайте!
Ребята, собственно говоря, и так не думали открывать этому страшному
человеку и очень надеялись больше его не увидеть. Он произвел на них
впечатление куда большее, чем они признавались друг другу, этот страшный и
отвратительный человек, а Вовке он даже приснился. Сон был страшный и
мерзкий - Вовка лежал в кровати и не мог шевельнуться, а существо входило в
комнату нечеловеческой, странной походкой, наклонялось над Вовкой, и он
начинал вдруг задыхаться от чудовищного зловония.
Вовка проснулся с криком и потом еще долго ворочался, а мама тоже не
выспалась, потому что дула Вовке в лицо и клала руку на лоб.
Надежды мальчиков не осуществились, и назавтра повторилось то же
самое - стук и гадкая рожа под дверью. Только теперь ребята хоть и случайно,
а смогли отследить еще одно удивительное явление: как только хлопает в
подъезде дверь, страшный человек исчезает. Не убегает и не уходит, даже не
поднимается этажом выше, а именно что исчезает... Вот он стоял на площадке,
и раз - его и нету. Стоило вошедшему в подъезд пройти дальше по своим
делам - этот человек опять тут как тут.
А еще Петька, которому пришли в голову первые, самые неопределенные
сомнения, спросил у Вовки:
- Ты как думаешь, он дышит или нет?
- Не-а... Он только стоит, гы-гы!
Вовка зашелся было от собственного остроумия, но Петька оставался
зверски серьезен, и тот примолк.
- А ты, случаем, не припомнишь, когда он вчера появился?
- А что?
- А то. Опять вздумал чер... ну, в общем, этого... поминать, чтобы он
тебя побрал... Не помнишь?
- Ты сам про соседей снизу заговорил, вот тогда и постучались первый
раз.
- Вчера ты сам заговорил!
- Про вчера я не помню, а сегодня точно ты! Ты начал - и сразу же стук!
Братья смотрели друг на друга, и нехороший, липкий страх заползал в их
маленькие сердца, расширял их глазенки. Совсем другой страх, чем перед
кусачей собакой, дворовыми хулиганами и даже перед тем, кто может взломать
их квартиру и ударить топором по голове. Какое-то время они так и сидели,
глядя друг на дружку в упор, и Вовка совсем было приноровился зареветь, но
тут было что-то более серьезное, несравненно большее, чем обычно, и рев
казался просто неуместен.
Вовка только перекосил рот, готовый все-таки зареветь, когда Петька на
цыпочках пошел проверять - тут он, "сосед снизу", или ушел? А тот уходить и
не думал, стоял себе и стоял. Петька точно не мог бы сказать, когда создание
исчезло, потому что смотрел в "глазок" все-таки не непрерывно. Как будто в
полдевятого "сосед" все-таки исчез окончательно.
Назавтра была суббота, родители дома, и Петька с Вовкой очень
надеялись, что "сосед" появится, когда папа дома, и что дальше разбираться с
ним начнет уже именно папа. Но "сосед" не появился ни в субботу и ни в
воскресенье, и мальчишки все более четко понимали - непонятное создание
является именно к ним.
Рассказать папе и маме? Но они вроде бы и так знали все. С их точки
зрения, повадился стучаться в дом какой-то бич, бродяга, в надежде, что ему
откроют и он сможет ввалиться в квартиру. Вот как к Кокоревым недавно
ввалился такой, разлегся на полу и лежал часа два, вымогал денег или водки,
пока его не вытащили втроем и не надавали пинков. А может, повадился
какой-то местный сумасшедший, и главное - его не впускать. Папа вовсе не
считал, что ситуация без него так уж и неразрешима, и тем более не видел
необходимости спасать от чего-то сыновей.
Сказать ему, что этот... на лестнице, не дышит? Сказать можно, но ведь
папа не поверит, Петька сам себе не поверил бы, не будь рожа такая страшная.
А то ведь и правда - не дышит...
Родители, впрочем, поглядывали на сыновей подозрительно, потому что
чего-то Петька и Вовка бродили вялые, унылые, не оглашали дом дикими
криками, не играли в буйные игры... словом, не ходили на головах, по словам
мамы.
А мальчишки даже во дворе как-то оставались со своей проблемой; плохо
получалось забыть, не принимать происходящее.
- Слушай, а если он так вот... исчезает, появляется, и все. Может, он
не только на площадке, может, он и в квартире может появиться? Что мы тогда
делать будем?
Но этот вопрос волновал уже и Петьку, и оба ждали понедельника со все
возрастающим ужасом.
В понедельник мальчики торопились домой: хотелось быть при свете дома,
чтобы не идти через подъезд впотьмах, когда в углах уже скопилась темнота.
Оба помнили, какие слова могут помочь опять прийти "соседу снизу", и
всячески их избегали. Вообще-то, больше всего это было похоже на
классическую восточную притчу: "Если хочешь исцелиться, думай о чем угодно.
Думай о слонах, горах, пустынях, верблюдах, барханах, караванах,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг