все? Кажется, здесь требуется не археолог, а агент по недвижимости. Можно
устроить рай для туристов. Еще бы! Сказочный средневековый (ха!) дворец
индийского раджи, да еще со зловещей репутацией. Тайна, древнее проклятие,
спрятанные сокровища... Да кто угодно из ее соотечественников выложит не одну
сотню фунтов, чтобы пощекотать нервы, переночевав в доме с привидениями! А для
пущего эффекта нанять несколько безработных поголосистее, чтобы ночами их
жуткие вопли...
...Жуткие вопли прорезали вечерние сумерки.
- Ю-у-у-у! Гы-й-а-га-га-га-га!!!
Бетси вздрогнула и прижалась к Амоде.
- Что это?
- Призраки, вероятно.
По лицу парня было заметно, что он ничуть не испугался, и мисс МакДугал
быстро успокоилась, вспомнив о собственном замысле по поводу голосистых
безработных.
- Ну да, шутники какие-то. Ничего страшного.
- Йе-э-э-э-э! Хр-р-р-р-р!!!
- А ну-ка давай поглядим на этих "духов", - решительно заявила девушка и
направилась в сторону руин.
И тут пастух схватил ее за руку, а другой указал на что-то темное,
мелькнувшее впереди. Бетси посмотрела туда, и ей стало нехорошо.
...Из-за корявого дерева медленно выходил снежный барс. Тело гигантской
кошки двигалось с утонченной, истинно кошачьей грацией. Казалось, зверь
исполняет таинственный ритуальный танец. Огромные желтые глаза сверкали в
полумраке. Но главное было не это. Зверь явно не был...
Бетси помотала головой. Чудится?
...Зверь не был материален. Он словно соткался из лунного света и тумана -
призрачный, полупрозрачный, исчезающий в сумерках...
Но в любом случае стало ясно, что шутки кончились. Девушка решительно
выхватила из кобуры пистолет, прицелилась, нажала курок. Выстрела не
последовало. Еще и еще раз... Та же картина. Бетси сцепила зубы. Такого не
должно быть, она сама проверяла оружие, сама заряжала...
- Уходим! - тихо, но твердо проговорил Амода. - Быстро, пока он нас еще
отпускает!
Будто бы соглашаясь с ним, зверь властно рыкнул и мотнул головой.
Молодой человек и девушка попятились назад, и через мгновение тьма
поглотила их.
Барс рыкнул еще раз и, развернувшись, пошел в сторону дворца. С каждым
шагом его полупрозрачное тело менялось - вытягивалось, раздавалось вширь. Уже
не барс, не грациозная кошка - что-то отдаленно напоминающее сгорбленного
уродливого человека брело по мраморным ступеням к темному провалу входа...
* * *
- Зря вы устраивать этот безобразие в деревня, - укоризненно заметил
господин Барджатия. - Совсем зря!
Компания как раз устраивалась на ночлег в каких-то руинах, сплошь
опутанных зеленью. Миша Гурфинкель, и без того пребывавший в прескверном
настроении, не выдержал и в сердцах бросил на каменные плиты пола свою поклажу.
- Ах, безобразие? - рявкнул он. - Безобразие?! Сначала из пулеметов
стреляют, потом... Потом...
Престарелый господин Барджатия съежился и заморгал глазками, Миша же
продолжал бушевать:
- Да боже ж мой, как тебя еще земля носит, трухлявый ты пень! А кто такой
этот лавочник, которому ты оказался должен пятьдесят рупий? А вдова Сушмита?
Что это за грязная история, а, старый дегенерат?! Песок сыплется, а туда же!
- Да, похоже, эту типу тут хорошо знают, - пробормотал Перси, потирая
плечо. Как раз по этому месту ему досталось бамбуковой палкой от здешнего
стража порядка, толстенного здоровяка с пышными черными усами и огромной
серьгой в ухе.
* * *
...Поначалу ничто не предвещало грозы. Гроза кончилась, а с нею, как
вначале казалось, и все неприятности. Правда, после того как пулеметная очередь
чуть было не испортила прическу Мочалке Перси, пришлось около часа проваляться
в жидкой хлюпающей грязи. Однако никто больше не стрелял, из-за туч выглянуло
солнце...
Компания появилась в деревушке изрядно промокшей, но вид того, что хоть
отдаленно, но напоминало цивилизацию, заставил всех воспрянуть духом. Только
проводник старался почему-то затесаться между здоровяком Покровским и
нагруженным вещами Перси, но поначалу никто не придал этому значения.
А зря!
Первые признаки будущей бури появились, когда компания вошла в местную
лавку. Заваленная всяким малопригодным скарбом, она была освещена лишь
масляными светильниками и радушной улыбкой хозяина. Улыбка сияла недолго - при
виде затаившегося в темном углу проводника она начала таять, а потом лавочник
хмуро поинтересовался:
- А что делает здесь этот недостойный?
- Это наш проводник, - простодушно пояснил Миша, полагая, что индиец имеет
в виду принадлежность старикашки к какой-нибудь низшей касте, что не позволяло
ему торчать в здешнем "супермаркете". Но лавочник грозно сверкнул глазами:
- Этот негодяй должен мне пятьдесят рупий! Он взял их семь лет назад, и за
это время, между прочим, наросли большие проценты, господа! Он сам уже не стоит
столько! Вы будете за него платить?
- Вообще-то мы хотели купить продукты... - начал было Гурфинкель, но
лавочника уже понесло:
- Сначала заплатите за него! Эй, люди! Все сюда! Сюда-а-а!
- Shuher! - тревожно бросил Бумба, оглядываясь на дверь. - Сматываемся!
- Да что за шум, да боже ж мой? Разбирайтесь сами, а я не хочу ввязываться
в ваши местные дела, клянусь здоровьем моей мамочки!.. сказал Миша,
поворачиваясь к проводнику
- Люди-и-и!!! - вновь подал голос индиец.
- Я денег не брать. Ничего не знать! - пискнул старик и с завидной прытью
покинул помещение.
Не говоря ни слова, лавочник перемахнул через импровизированный прилавок и
погнался за ним. Следом помчались все остальные, задержался лишь Перси,
прихвативший с полки какой-то сверток.
За дверью вся компания остановилась - кроме господина Барджатии, который
бежал в сторону джунглей, резво размахивая клюкой. Его настигал лавочник,
делавший гигантские прыжки. Гурфинкель и Покровский переглянулись и припустили
следом.
Миша, как наименее нагруженный, отставал тем не менее метров на
пятнадцать. Почти вровень с ним шел неутомимый Покровский, а вот Перси
потихоньку ковылял позади, запихивая украденный сверток под рубаху.
- А-а-а-ай!
Сильный пинок бросил старичка в грязь, и сверху на него тут же уселся
лавочник. Миша и Покровский подбежали, но вмешиваться не решились.
Постепенно место действия окружали жители. Толпа шумела в полсотни
голосов, и Гурфинкель различал лишь некоторые фразы:
- ...смотрите, он поймал этого старого развратника!..
- ...он еще живой? Что же, сейчас станет мертвый...
- ...ой, это старый Барджатия! Вот мерзавец, он еще осмеливается совать
сюда свой кривой нос!
Масла в огонь подлила какая-то необъятная женщина с ребенком на руках.
Подбежав к поверженному старику, она сорвала с его головы чалму и принялась
трепать бедолагу за редкие седые волосы, громко выкрикивая ругательства. Толпа
еще более оживилась:
- Это вдова Сушмита... бедная женщина...
- Еще бы, забрать у вдовы последнее и сбежать среди ночи!..
- Такой старый, а все туда же!
- Отнять бы у них деда. - Покровский вопросительно взглянул на Мишу.
Тот думал недолго - в конце концов проводник у них был один-единственный,
к тому же заступиться за старенького человека никак не грешно... Коснувшись
плеча лавочника, плотно прижимавшего Барджатию к земле, он вкрадчиво заметил:
- Многоуважаемый! А нельзя ли решить вопрос миром?
- Можно! - тут же согласился тот. - Тысяча рупий!
- Сколько?!
- Тысяча!
- И пусть вернет мои триста двадцать шесть рупий, что украл той ночью! -
вмешалась вдова, размахивая орущим ребенком.
Толпа согласно завопила.
- Да чтоб я так жил! У нас нет таких денег, - вполне искренне возопил
Миша.
Вопил он в общем-то зря. По индийским меркам тысяча триста двадцать шесть
рупий огромные деньги, но по европейским же - сущая мелочь. Но и с мелочью Миша
Гурфинкель расставаться не собирался, слишком уж дорого обходились им в таком
случае услуги проводника.
- А раз нет, так и убирайтесь, откуда пришли, - заключил суровый лавочник.
В подтверждение его слов из толпы вывернулся маленький мальчик, запустивший в
никак не ожидавшего такого Бумбу куском засохшего коровьего навоза.
Аборигены выглядели воинственно, и Миша отступил.
Он полез в карман за деньгами, решив, что хочешь не хочешь, а расстаться с
ними придется, тем более деньги все равно были не его, а мистера Юсупова. Но
все планы внезапно нарушил Покровский. Оскорбленный в лучших чувствах, он
ухватил за ухо зловредного мальчишку и принялся трепать, приговаривая:
- Ах ты, чернозадый паршивец! Soplya zelyonaya! Я тебе покажу, как
кидаться дерьмом!
Этого лучше было не делать. Толпа тут же двинулась на нового врага, и даже
лавочник вскочил с проводника, напрочь забыв и о нем, и о тысяче рупий. Старик
поспешно поднялся, подхватил чалму и затрусил прочь.
...Первый удар нанес невесть откуда взявшийся полицейский. Воинственно
топорща усы, он взмахнул бамбуковой дубинкой (после этого Перси признал, что
американские копы и британские "бобби" с их резиной - сущие гуманисты) и
обрушил ее на плечо негра, первым подвернувшегося под руку. Мочалка с визгом
отскочил, повернулся к обидчику, но тут же притих, испуганный его грозным
видом.
- Надо бы вам убраться отсюда, господа инглизы! - заявил полицейский,
любовно похлопывая дубинкой по ладони. - И заберите этого... а где он, кстати?
Но проводника и след простыл.
- А как же долг? - возопил лавочник.
- Вы должны отдать этому человеку деньги, - распорядился полицейский.
Неприятности с законом Миша не любил и потому с готовностью отсчитал
требуемую сумму.
- А теперь заплатите штраф. - Полицейский зевнул. - Вы же не хотите
провести ночь за решеткой?
И он показал на покосившийся белый домик с облупившейся вывеской над
входом. Очевидно, это и был местный Полицейский участок.
- Сколько? - потерянно спросил 'Миша.
- Сто рупий. И дайте-ка мне посмотреть ваши документы...
- Ment poganiy! - негромко пробормотал Покровский.
Спрятав полученную мзду, полицейский внимательно пролистал паспорта и,
возвращая их, посоветовал:
- Господин Гурфинкель, я вижу, вы старший в этой банде, потому говорю вам:
нечего делать в нашей деревне. Поезжайте обратно в Сринагар, иначе я буду
вынужден и в самом деле посадить вас за нарушение общественного порядка. Вот
так, господа инглизы! Мой дедушка резал таких, как вы, под знаменами Субха
Чандра Босса!..
Бумба, никогда не слыхавший о Субха Чандре Боссе, задумался, а затем
выразительно поглядел сначала на разгорячившегося полицейского, а затем на
Мишу. Но его приятель лишь покачал головой. Конечно, приятно вбить здешнего
стража порядка по плечи в грязь, а что дальше? А если народ за колья возьмется?
- Убирайтесь! - резюмировал полицейский. - Быстро!
Эти слова были встречены всеобщим ликованием, и путники с обреченным видом
побрели прочь.
Когда они вошли под сень первых деревьев, из зелени высунулась сморщенная
физиономия господина Сурхата Барджатии.
- Иди сюда, старый хрен, - велел Миша.
Проводник покорно выбрался из кустов и, стеная и кряхтя, присоединился к
процессии.
- Теперь моя понимай, в кого пулемета стреляла, - вздохнул Перси, растирая
травмированное плечо. - Жалко не попала!
* * *
...Вспомнив эту печальную историю, Миша хотел было отвесить старикашке
очередной подзатыльник (по его подсчету - уже пятый), но пожалел его и только
велел:
- В наказание, господин Барджатия, будете стеречь нас всю ночь. И не
вздумайте уснуть!
- Не то закопаем, petuh ty protknutiy! - ласково зевнул Покровский.
Старикашка покорно закивал. Спорить ему действительно не стоило. Ко всем
известным уже грехам шкодливого ветерана пришлось приплюсовать и еще один - в
ходе блиц-допроса господин Барджатия нехотя признался, что два года назад
умудрился "позаимствовать на время" пару одеял у нескольких молодых людей,
которых взялся провести коротким путем через джунгли. Молодые люди оказались
повстанцами-сепаратистами...
...Так что по поводу пулеметной очереди Мочалка скорее всего был прав.
- Чего-то не так, - между тем заметил Покровский, ерзая по траве.
- Не так, не так... Кушать хочется, - пояснил Перси. - Потому и не так.
- А консервы на что? - удивился Миша. - Ну-ка, Андрей, достань пару банок!
Расковыряв ящик, Покровский извлек две банки и тут же вскрыл одну ножом.
Остро запахло лавровым листом.
Перси громко сглотнул слюну. Даже старичок, которому вроде мяса кушать не
положено, потянул носом и придвинулся поближе.
- Вилки... вот, держите. Перси, не съешь, вилка пластмассовая...
Пока Покровский вскрывал вторую банку, Миша роздал приборы. В лучах
уходящего солнца, еле-еле пробивающихся сквозь густое сплетение ветвей,
компания собралась вокруг импровизированного стола. Мочалка облизнулся,
вздохнул.
- Пивка бы еще...
- Пивка-то ладно, разогреть бы все это дело, - буркнул Миша. - Да все ведь
сырое, чему тут гореть. А! Ребята, у нас есть сухой спирт!
- V lomku! - помотал головой Бумба. - И так сожрем.
- Стой, Майкл, твоя же еврея! - внезапно заметил Перси. - А наша свинья в
банках купила. Твоя такое кушать нельзя, Бога наказывать будет. Твоя Бога
страшная, твоя Бога сильная!
- Здравствуйте вам! - хмыкнул Гурфинкель. - А что же я еще буду есть,
листья, что ли? Нет уж, я таки намерен питаться! Ты что думаешь, моя Бога
хочет, чтобы такой хороший еврей, как я, умер в страшных мучениях? Нет, лучше я
буду немножко грешный еврей, чем кошерный, но мертвый от голода.
- Не могу я понять белая человека, - пожаловался Перси, запуская вилку в
банку.
Некоторое время он скребся там, после чего сказал с недоумением:
- Моя что-то ничего не ловит. Ваша уже все съела?
- Я не ел, ребята! - поспешил оправдаться Покровский. - Я банки вскрывал!
- Никто не ел, - заключил Миша, заглянув в банку. - И не съест. Она
изначально такая была.
Действительно, в растаявшем жиру плавали лавровые листья, горошинки перца
и какие-то бурые волокна. Мяса как такового не наблюдалось.
- Может, это выпить можно хотя бы? - предложил Перси и, не дожидаясь
разрешения, отхлебнул немного. Поморщился и тут же выплюнул.
- Сплошная соль! Моя сейчас умереть!
- Поужинали... - подытожил Миша и забросил обе банки куда-то в угол.
- Эх! - вздохнул Бумба. - Разве это жизнь? Он уткнулся кулачищем в щеку,
помотал головой: Siju na narah, kak korol' na imeninah. I payku chernogo
mechtayu poluchit'...
Голодные и расстроенные, они стали укладываться спать. Укутавшись в
отсыревшее одеяло, Миша заметил, как старик закурил, сидя у выщербленного
возвышения в центре зала. На руины наваливалась ночь. Последнее, что видел,
засыпая, Гурфинкель, был все тот же господин Барджатия, прятавший в ладонях
трубку - ее огонек высветил на мгновение пальцы и крючковатый нос.
Миша почти уже окончательно задремал, когда внезапно его дернуло - из
угла, в котором устроился Перси, послышалось довольное чавканье.
Гурфинкель протер глаза, насторожился. Чавканье повторилось.
Гурфинкель осторожно выпутался из одеяла и, сделав проводнику знак
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг