демоны Сатурна, Юпитера, Марса, Солнца, Венеры, Меркурия, Луны, также
двенадцати знаков зодиака, тридцати шести небесных декурий, семидесяти двух
небесных квинтарий и т. п. Третьи называются "земные" (terrestres), делятся
на четыре порядка -- огня, воды, воздуха, суши -- и постоянно обитают среди
людей, незримо вмешиваясь в ваши дела, причём, как естественно ожидать, из
них демоны огня действуют преимущественно на наш ум, воздуха -- на наши
чувства, воды -- на наше воображение, земли -- на наше тело и его похоти.
Хотя ни одна часть земли не свободна от этих демонов, всё же одни из них
проявляются больше в одном месте, другие -- в другом, так что различают ещё
демонов дневных и ночных, северных и южных, восточных и западных, лесных,
горных, полевых, домашних. Что же касается до общего числа демонов, то
исследователи в этом вопросе не согласны между собой, и можно сказать лишь
одно, что это число должно быть очень велико, превышая сотни миллионов.
Относительно тела демонов существуют сильные споры между
исследователями, но приходится думать, что демоны обладают телом зыбким,
тонкого состава, однако бессмертным, не подверженным тлению, не
воспринимаемым обычно нашими чувствами -- зрением и осязанием, способным
проникать сквозь все вещества. Однако тело высших демонов, составленное из
чистого эфира, более тонко, нежели тело демонов низших, в состав которого
входят огонь и воздух, и тем более самых низких, состоящее также из
элементов воды и земли. Чтобы стать видимыми, должны демоны образовывать для
себя тело из более твёрдых веществ, принимая облики то туманной фигуры, то
огненного духа, то бескровного, подобного трупу, человека. Собственное тело
Демонов не нуждается в пище и посему не имеет естественных отправлений,
равно как демоны и не могут размножаться естественным путём, не имея пола и
не будучи подвержены похоти. Однако, из злых целей, часто умеют они
сближаться телесно с мужчинами и женщинами, как суккубы и инкубы, причём
демон, являвшийся в одном случае суккубом, сберегает принятое им семя, дабы
воспользеваться им в другом месте, где он будет играть роль инкуба.
Все демоны могут вступать в общения с людьми, но демоны небесные делают
это только по своему желанию или по повелению Божию, демоны же земные
слишком слабы и ничтожны, чтобы люди нуждались в их помощи, так что обычно
обращаются маги к вызыванию демонов мировых. Для вызывания мирового демона
необходимо знать его имя, его характер и его заклинание. Многие демоны сами,
беседуя с людьми, сообщали свои имена, почему мы и знаем их, например --
двенадцати демонов зодиака: Мальхидаель, Асмодель, Амбриель, Муриель,
Верхиель, Гамалиель, Зуриель, Бархиель, Адуахиель, Ганаель, Гамбиель,
Бархиель. Но, по мнению исследователей, имена их можно вычислять и
искусственно: из букв еврейских, соответствующих числам небесных знаков,
если, начиная от знака демона, проходить, по градусам, весь небесный круг,
причём в направлении восходящем получаются имена добрых демонов, а
нисходящем -- злых. Характеры или печати демонов состоят из его знака,
соединённого с монограммою его имени. Знак образуется из шести корней,
сообразно шести звёздным долготам, к которому сводятся также планетные
долготы, и соединительных линий, а монограмма пишется на одном из принятых
магами алфавитов: египетскими гиероглифами, древнееврейскими буквами,
особо-изменёнными латинскими или, наконец, условными. Заклинания, которые и
суть главный элемент в вызывании, составлены магами по взаимному соглашению
с демонами, причём в заклинании точно означены все свойства демона и
содержится убедительный призыв явиться и исполнить требуемое, всё же это
подкреплено властью тайных божественных имён.
Сила заклинания заключена в магическом значении числ, которое разъяснил
ещё Пифагор и которое не может отрицать ни один серьёзный исследователь, и в
том случае, если весь порядок вызывания совершён точно, имя демона написано
верно и заклинание произнесено без ошибок, демон не может не явиться магу и
не подчиниться его повелению, как не может не обращаться к северу стальная
игла, правильным образом намагниченная. Замечательно при этом, что различные
демоны имеют излюбленные формы, в которых они обычно и появляются пред
заклинателем. Так, демоны Сатурна являются стройными и изящными, с гневным
взором; цвет лица их тёмный, движения их -- как порывы ветра; перед их
появлением видно бывает белое пространство, словно покрытое снегом; часто
принимают они образы -- бородатого короля, едущего на драконе, или старой
женщины, опирающейся на палку, или существа четырёхликого, или филина, или
серпа, или можжевельника. Демоны Юпитера являются среднего роста, в
сангвиническом теле; цвет лица их ржавый, движения стремительные, взор
кроток, разговор угодлив; перед их появлением видны бывают люди, пожираемые
львами; часто принимают они образы -- короля с обнажённым мечом, едущего на
олене, или человека в митре, в длинной одежде, или девушки в венце, убранной
цветами, или быка, или павлина, или лазурного одеяния. Демоны Луны являются
громадными, полными, флегматичными; цвет лица их -- как тёмное облако,
выражение -- беспокойное, глаза -- рубиновые и полные влаги; у них кабаньи
зубы, они лысы, и движения их подобны морской зыби; перед появлением их
льётся дождь; часто принимают они образы -- короля с луком в руках, едущего
на лани, или маленького мальчика, или стрелы, или лани, или громадной
сороконожки -- и т. д.
Таясь во всех этих разнообразных формах, демоны вступают в беседу с
заклинателем, говоря на его языке, сначала пытаются обмануть его, но потом,
если он не уступает им, подчиняются его хотениям и исполняют покорно всё,
что только доступно их, довольно, впрочем, ограниченной силе.
Таковы, в самых общих чертах, свойства демонов и порядок их заклинания.
Те сведения, которые я изложил здесь на четырёх небольших страницах,
собирали мы с Ренатою в продолжение почти двух месяцев, до самого конца
октября, занимаясь прилежно, как самые примерные школяры. Рената не знала
по-латыни, и поэтому книги, написанные на этом языке, -- а таких было
большинство, -- мне приходилось переводить ей слово за словом, но ни в каком
случае её соучастие не было для меня затруднением. Наоборот, Рената очень во
многом облегчила мне изучение, так как с необыкновенной лёгкостью умела
истолковывать скрытое значение иных утверждений или дополнять недосказанное
в книге, -- что тогда я относил к её змеиной проницательности, а ныне
согласен объяснить тем, что она уже не в первый раз приступала к области
тайных наук, знала и слышала о магических операциях многое такое, что
остаётся неведомым большинству. И я уверен, что только эти воспоминания
Ренаты, вместе со случайными намёками Якова Глока, дали мне возможность
овладеть в такой короткий срок, как десять недель, такой сложной наукой, как
магия.
Замечательно, что, присоединившись к моей работе, Рената вдруг как бы
изменилась вся, и в течение тех четырёх или пяти недель, которые мы
трудились вместе, она неизменно оставалась в добром настроении духа и в
поведении её не было обычных странностей. Рвением и прилежанием она скоро
превзошла меня, без утомления проводила среди книжных занятий целые дни, от
серого утра до чёрного вечера, забывая и церковные службы, и городские
празднества. Не раз случалось, что, когда я уже падал от усталости и ум мой
отказывался воспринимать далее, Рената не хотела отойти от стола и, упрекая
меня, раскрывала новый том. Она готова была стучать заступом мысли в чёрных
шахтах печатных строк без перерыва, ночью как днём, и никогда не ослабевала
её рука в этой работе, и никогда не притуплялась её радость, когда опять
выносили мы на свет из этих глубин новый слиток золота.
Впрочем, у этой неутомимости Ренаты было и своё объяснение, ибо,
приблизившись к тайнам магии, она скоро уверовала, как всегда, слепо и
упрямо, что с их помощью действительно сумеет вернуть любовь своего графа
Генриха. Что же касается меня, то, наоборот, погружаясь в изучение тайных
наук, я постепенно терял из виду свою первоначальную цель и увлекался своей
работой уже бескорыстно, как истинный адепт. Покорённый величием тех далей,
которые открывались передо мною -- мира демонов, в который наш мир человеков
вброшен как малый остров среди океана, -- я временно как бы забыл о графе
Генрихе и о клятве, данной мною Ренате. Мне так хорошо было носиться, с нею
вместе, по волнам книг, рукописей, чертежей, вычислений, что, завидев
наконец, за гребнями волн, тот берег, к которому сам держал курс корабля,
как-то не мог я обрадоваться и не спешил войти в гавань. И когда Рената,
после того как овладели мы основами церемониальной магии, уже торопила меня
применить наши знания к делу, я долго ещё находил предлоги, чтобы отложить
решительный день, ссылаясь на недостаточность этих знаний.
II
Наконец, в первые дни ноября месяца, подошедшего к нам неслышно с
холодными ветрами и долгими сумерками, не осталось у меня никаких
возражений, и увидел я необходимость уступить настойчивости Ренаты. От
книжных и теоретических занятий перешли мы к практике и взялись за последние
приготовления к небезопасному опыту, что было ещё очень не легко, так как
надо было с предосторожностями приобретать нужные, но редкие предметы и с
большой тщательностью изготовлять необходимые инструменты. Рената и в этом
деле помогала мне так же терпеливо и бодро, с каждым днём всё более и более
уверенная, что час её свидания с графом Генрихом недалёк, говоря мне об этом
с крайней бессердечностью, словно не примечая, какую мне это причиняло муку.
Во мне же, по мере приближения назначенного дня, вырастали, как привидения,
дурные предчувствия и, стоя в углах моей души, угрюмо кивали головами и на
слова Ренаты, и на мои ответы ей.
Предполагалось сначала, что заклинателем выступлю я один, так как Ренате
казалось, что её участие в этом деле запятнает её душу, которую хотела она
сохранить чистой для своего Генриха. Я постарался опровергнуть это
соображение, указав на то, что мы будем искать власти над демонами не для
низменных выгод, но с благою целью: заставлять же злых духов трепетать и
повиноваться есть дело достойное, которого не чуждались многие из блаженных,
как, например, св. Киприан и св. Анастасий [LXXVI]. После некоторого
колебания Рената согласилась со мною, но, как миг кажется, более потому, что
не совсем доверяла моим способностям как мага и боялась, что я что-либо
существенное забуду или не сумею исполнить. Таким образом, к решительному
опыту приступили мы вдвоём, magister cum socio [30].
Самое заклинание, произведённое нами, я хочу описать во всех
подробностях, чтобы человек опытный и сведущий, если в его руки попадёт эта
Повесть, мог определить, что было нами упущено и чем объясняется жалкий и
трагический неуспех нашего предприятия.
Днём, избранным нами после долгих обсуждений, была пятница, 13 числа
ноября месяца, потому что демонам пятницы, посвящённой Венере, особенно
свойственно возвращать женщинам любовь их возлюбленных; местом же
операции -- та самая комната, из которой пытал я свой неудачный полёт на
шабаш. К сроку было нами собрано там всё, что могло быть необходимо для
заклинания, а также позаботились мы, чтобы в целом доме в тот вечер не было
никого, кроме нас, ибо сильный шум мог возбудить подозрения нашей Марты.
Сами же мы готовились к опыту воздержанием в пище, полным отказом от вина и
сосредоточением мыслей на одном предмете.
Первой заботой заклинателя всегда является магический круг, ибо он
служит обороной от нападения враждебных сил извне, почему на исполнение
этого круга, согласно с именем призываемого демона, расположением звёзд,
местом опыта, временем года и часом, -- всегда употребляется много забот.
Нами магический круг сначала был тщательно вычерчен на бумаге и лишь в день
опыта перенесён углём на пол комнаты. Состоял он из четырёх концентрических
окружностей, -- большая с диаметром в девять локтей, -- образовавших три
замкнутых, друг в друга включённых круга: внешний, средний и внутренний,
каждый шириною в ладонь. Средний круг был разделён на девять равных частей,
и в этих домах было написано: в первом, обращённом прямо на запад, тайное
название часа, избранного нами для заклинания, именно пятничной полночи,
Nethos; во втором -- имя демона того часа, Sachiel; в третьем -- характер
этого демона; в четвёртом -- имя демона того дня, Anael, и его слуг, Rachiel
и Sachiel; в пятом -- тайное название того времени года, то есть осени,
Ardarael; в шестом -- имя демонов того времени года, Tarquam и Guabarel; в
седьмом -- название корня того времени года, Torquaret; в восьмом -- имя
земли в то время года, Rabianara; в девятом -- имена солнца и луны, какие
имеют они в то время года, Abragini и Matasignais. Внешний круг был разделён
на четыре равных части, и в этих домах, обращённых строго на запад, север,
восток и юг, были написаны: имена демона воздуха, начальствующего в тот
день, Sarabotes rex, и его четырёх слуг: Amabiel, Aba, Abalidoth, Flaef.
Внутренний круг был разделён на четыре части, и в этих домах были написаны
вечные божественные имена: Adonay, Eloy, Agia, Tetragrammaton. Наконец, то
пространство, внутри трёх кругов, где должны были помещаться заклинатели,
было разделено крестом на четыре сектора, а вне кругов, на четырёх странах
света, были вычерчены пятиугольные звёзды.
Когда приблизилось время полночи, внимательно заперев все входы дома и
ещё раз удостоверившись, что в нём нет никого, кроме нас, мы вошли в комнату
опыта. Здесь оба, и Рената и я, мы облачились в новые, нарочно
приготовленные одежды, из чистого белого льна, длинные, закрывавшие нам ноги
и перехваченные поясом из такого же материала. На головы надели мы также
льняные уборы, подобные митрам, на передней части которых было написано
божественное имя; ноги же наши остались босыми. При этом облачении
произносили мы установленную молитву: "Ancor, Amacor, Amides, Theodonias,
Anitor, per merita angelorum tuorum sanctorum, Domine, induam vestimenta
salutis, ut hoc, quod desidero, possim perducere ad effectum" [31]. В руки
мы взяли по магическому жезлу, сделанному из дерева, без сучьев и с
металлическим, подобным маленькому мечу, оконечником. Затем, не вступая ещё
в круг, возложили на стол, поставленный в стороне и покрытый белой льняной
скатертью, пергамент с знаком пентаграммы и с именем и характером демона
Aduachiel, ибо солнце было тогда в знаке Стрельца, на деревянный треножник,
помещённый у самого круга, с его западной стороны, librum consecratum [32],
то есть тетрадь, где были тщательно вписаны все заклинания, которые
намеревались мы произнести в тот день. Около треножника зажгли две свечи из
чистого воска, а на четырёх пятиугольных звёздах -- четыре глиняных лампады,
наполненные чистым растительным маслом с растительными же светильнями.
Когда всё было так приготовлено, я посмотрел на Ренату и увидел, что
волнение её дошло до предела крайнего: руки её дрожали, лицо было бледно и
едва могла она держаться на ногах. Тогда я обратился к ней, как magister к
своему socio: "Друг, помни важность этого часа", -- и поспешил с началом
опыта. Обрызгав все кругом нами освящённой водой с произнесением
установленных слов: "Asperges me, Domine" [33], я решительно вступил в
магический круг с его западной стороны, через оставленную там в чертеже
дверь, и, увидя, что Рената последовала за мной, замкнул вход знаком
пентаграммы. В душе у меня в этот миг был холод и была печаль, но я помнил
твёрдо и ясно всё, что должен был делать.
Обратившись на четыре страны света, я призвал двадцать четыре имени
демонов, сторожащих этот день, по шести с каждой страны; затем имена семи
демонов, управляющих семью планетами, затем ещё семи демонов, которым
поручены семь дней недели, семь цветов радуги и семь металлов. Рената тем
временем, освоившись со своими обязанностями товарища, осыпала лампады
заготовленными нами курениями, в которые входили: лаванда, порошок
папоротника и вервены, восточная стираксовая смола, особенно же мазь из
растения кост, посвящённого дню Венеры, и от лампад поднялись струи
ароматного дыма, которые, постепенно расстилаясь, начали заволакивать всю
комнату неопределённым синеватым туманом. В то же время эти курения
действовали на чувства как пары вина, не то опьяняя сознание, не то придавая
бодрости.
Тут приступил я собственно к заклинанию, стараясь говорить голосом
приветливым, но властным. Сначала прочёл я несколько церковных молитв,
оберегающих заклинателей, и затем совершил призывание демонов воздуха,
начинающееся словами: "Nos facti ad imaginem Dei, dotati potentia Dei et
ejus facti voluntate, per potentissimum et corroboratum nomen Dei, El, forte
admirabile, vos exorcisamus" [34]. Мне был слышен голос Ренаты, подававший
мне ответы на мои прошения. Скоро заметил я, или мне так привиделось, что в
колеблющемся дыму курений образуются и мелькают некоторые формы, вероятно,
низшие духи, привлечённые запахом коста, и я устремил против них острие
жезла, воспрещая им прикоснуться к нам. Полагая далее, что наступило время
для крайнего заклинания, я произнёс последние из подготовительных слов:
"Esse pentaculum Solomonis quod ante vestram adduxi praesentiam" [35] -- и
т. д.
Тут в лицо мне повеял как бы некоторый холодный ветер, всколебавший мои
волосы, и в эту минуту я не менее Ренаты уверен был в успехе опыта. Взглянув
на неё, однако, я увидел, что дрожь её не успокаивается и что она почти
падает от изнеможения. Тогда, торопясь, начал я обходить круг, идя с запада
на восток и произнося основное заклинание, обращённое к демону Анаэлю:
-- Audi, Anael! ego, Ruprechtus, indignus minister Dei, conjuro, posco
et voco te non mea potestate sed per vim, virtutem et potentiam Dei Partis,
per totam redemptionem et salvificationem Dei Filii et per vim et
devictionem Dei Sancti Spiritus. Per hoc devinco te, sis ubi velis, in alto
vel abysso, in aqua vel in igne, in aere vel in terra, ut tu, daemon Anael,
in momento coram me appareas in decora forma humana. Veni ergo cum
festinatione in virtute nominum istorum Aye Saraye, Aye Saraye, Aye Saraye,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг