Разумеется, я поглядывал время от времени наверх - но там ничего и
никого не показывалось.
И тут я заметил линию раздела.
Она была вдалеке - наверное, в километре от меня. Стекая по каменной
стене, ложилась поверх песка, исчезала в море. Выделяющаяся, тёмно-серая
полоса. За ней песок был существенно темнее - не снежно-белый (приходилось
порой идти, глядя вверх, чтобы перестали болеть и слезиться глаза), а серый.
Наконец-то! За линией раздела я различал какие-то тёмные силуэты... не
то постройки, не то что-то ещё. Раз постройки - значит, люди. В этот момент
я не думал, что разумные обитатели не обязательно должны быть дружелюбными.
Обязаны быть! Если в подобном месте враждебно встречать всех, кто проходит
мимо - долго не протянуть.
И я побежал навстречу границе.
Сил, как и прежде, оставалось достаточно. Никакой усталости - кроме
той, что должна была бы наступить... но которую удавалось отогнать усилием
воли.
И случилось то, чего я никак не ожидал. Линия начала отступать! Добро
бы только одна она - но вместе с ней отступали вдаль и постройки... или что
там было? Чем быстрее я старался бежать, тем быстрее она отступала.
И тут я впервые понял, что сил у меня вовсе не бесконечно много. Воздух
неожиданно стал острым и горячим, мускулы ног - дряблыми и бессильными, а
перед глазами всё стало двоиться. Я некоторое время шёл, пошатываясь... и
упал прямо на песок.
Хорошо хоть, не в море.
А линия продолжала отодвигаться. Вскоре она вновь была на расстоянии
километра, отъехала дальше... ещё дальше... пропала. Вместе со всем, что
было по ту сторону.
Это было нечестно!
Если бы я мог заплакать от бессилия, я бы сделал это. Но сил оставалось
только на то, чтобы сидеть и тяжело дышать.
И появилась жажда. То, чего я опасался больше всего на свете.
Венллен, Лето 74, 435 Д., ночь
- Я пошла, - неожиданно объявила Кинисс и поднялась. Д., продолжавший
предаваться приятным воспоминаниям, недоумённо посмотрел на неё и сделал
движение, чтобы подняться.
- Куда это?
- В дом.
- Вот как! - говорить возмущённым шёпотом было непросто. - Мне, значит,
нельзя, а тебе...
- А мне можно. Сделай одолжение - обойди пока вокруг дома. По ту
сторону ограды, - Кинисс выделила интонацией "ту". - И, ради всех богов,
никаких вопросов.
- Хорошо, - спорить с ней в такие моменты было бесполезно. Ворча про
себя, Д. надел шляпу, привёл в порядок плащ, и вскоре ничем не отличался от
множества прохожих, слоняющихся по городу без определённой цели. Дождь пошёл
в последний день праздника - это очень хорошо. Это означает, что осень будет
плодородной, что ни болезни, ни стихийные бедствия не затронут ни город, ни
его обширные окрестности.
К тому моменту, как Д. в третий раз обошёл дом (всё чисто... с точки
зрения человека), он окончательно вернулся в нормальное расположение духа.
Кошки по-прежнему скребли на душе, но ощущения собственной ненужности уже не
было. Да, старые добрые средства порой лучше любых новых лекарств. Его отец
успешно боролся со многими невзгодами при помощи бутылочки-другой хорошего
вина... которое, увы, его и сгубило - бедняга попал под несущуюся повозку.
Сам Д. не считал спиртное лекарством от всех бед, но в подобные моменты оно
незаменимо.
- - -
Кинисс проскользнула внутрь... человеку, впервые увидевшему Хансса, они
могли показаться медлительными и неуклюжими. На деле же рептилии оказывались
гибкими и проворными, словно кошки. Когда дело доходило до рукопашной, это
неоднократно выручало их.
Человеческое обоняние по сравнению с чутьём Хансса не стоит ровным
счётом ничего. Возможно, полуразумные предки человека и могли полагаться на
свой нос, а вот рептилии не утратили эту важную способность. Чутьё порой
говорит больше, чем остальные органы чувств. Например, сейчас Кинисс была
уверена, что в доме никто не появлялся - с той поры, как они побывали здесь
сутки назад - но никто и не уходил.
Уловить настроение ольтов не намного труднее, чем переживания Людей.
Хозяйка дома сейчас испытывала... как странно... Кинисс была готова
поклясться, что этим чувствам лучше всего соответствуют физические
страдания. Что происходит с Андариалл?
Окликать её по имени не стоит. Д. уже попытался, и лишь чудом не
заработал ещё одно проклятие. Его невероятное везение, как ни странно,
продолжает ему помогать. Только теперь оно сопрягалось с главным
проклятием - проклятием нескончаемой жизни - и спасало владельца, обращая
смертоносные удары в болезненные, а в критические моменты склоняя чашу весов
в пользу того, чтобы Д. успел уйти из-под удара. Чёрное, но везение.
В отличие от Д., Кинисс могла перемещаться, в подлинном смысле слова
оставаясь незамеченной. Дело, конечно, не в заклинаниях - ольты, к какой бы
наэрта ни принадлежали, чуяли магию, словно собака - аппетитно пахнущий
кусок мяса. И не в том, что даже самое чуткое ухо не смогло бы расслышать её
шагов, а самый чуткий нос - отыскать её следы (поскольку нигде её тело не
соприкасалось с обстановкой)... Она могла подавлять самое существенное: эхо
намерений. Иными словами, перемещалась, вроде бы не собираясь ничего делать.
Чтобы Человек мог научиться такому, нужны десятилетия совершенствования его
слабого мозга.
Дверь в мастерскую.
Самое главное - никакой магии.
Девушка сидела у стола, увлечённая работой. Кинисс осторожно обошла
кресло со стороны. Если это - проекция, фантом, то очень, очень
качественная. Никакая иллюзия не может долго обманывать опытного псионика.
Кинисс закрыла глаза, сосредоточилась и открыла их.
Андариалл Кавеллин никуда не исчезла.
Она повернула голову в сторону пришелицы... и едва заметно кивнула.
Кинисс оторопела, что с ней случалось довольно редко. Состояние "пустоты",
когда намерения не выплёскиваются наружу, едва не рухнуло. Больше всего ей
хотелось протянуть руку и потрогать то, что сидело перед ней...
...Однако Андариалл была по-прежнему в чёрном, серебряный обруч
по-прежнему украшал её голову, а на левом бедре висел ритуальный кинжал.
Если бы она извлекла его и просто указала им на Д...
Может быть, Д. действительно хотел умереть?
Эта мысль вернула Кинисс в состояние равновесия.
Кинисс справилась с потрясением и сосредоточилась на собственных
чувствах. Несомненно, Андариалл не была псиоником - и уж конечно, не могла
оставлять свои фантомы, да ещё такие правдоподобные. Однако отчего создаётся
ощущение, что она находится в настоящий момент вовсе не здесь?
Метрах в десяти... сильный сигнал, совпадающий с сигналом Андариалл. И
другой, несколько более слабый - в пятнадцати метрах. Множество мелких
сигналов - эхо, оставленное недавно проходившим мимо мыслящим существом. Как
такое возможно?
Наблюдать, как ольтийка работает, было приятно. Учитывая, что хозяйка
дома оказалась столь хорошо настроенной даже к незваным гостям. Только бы у
Д. хватило ума не соваться сюда. Если Кинисс хотя бы намекнула на то, что
попытается сделать, от него было бы не отвязаться.
Увидев то, что вырезала Андариалл, Кинисс вздрогнула. Уар,
человеко-зверь, каких боги - в особенности в древности - посылали исполнить
свою волю. Злобное существо с мечом и щитом настолько не походило по
настроению на большинство собратьев, стоявших неподалёку, что над этим
стоило задуматься.
Ещё один уар - не из дерева, но из камня. Чуть в стороне от прочих.
И ещё один.
Всего их было шесть... включая тот, что был ещё не окончен. Все они
немного отличались один от другого - но все вызывали ужас, все носили
звериные головы. Намерения их, будь они из плоти и крови, были очевидны, и
горе вставшим на их пути. Зверолюди не посещали этот мир уже двадцать с
лишним веков... что бы это значило?
Кинисс не успела уловить, когда Андариалл не стало. Сидела рядом - и
вот её нет. Кресло не успело остыть, инструменты ещё хранят тепло её ладони,
и шестая статуэтка стоит рядом со своими сородичами - словно происходит
военный совет.
Кинисс выглянула наружу.
"Другие" Андариалл также переместились. Кроме одной. Та по-прежнему
оставалась на месте, никуда не сдвинулась. Ни на волосок. Хотя на таком
расстоянии невозможно судить с подобной точностью.
Кинисс решила не тратить время на прочих двойников. Непонятно, как
ольтийке удаётся пребывать одновременно во многих местах... и без
оборудования или чтения заклинаний это не установить. Но ей вовсе не
улыбалось увидеть кинжал, указывающий в её сторону - и скитаться последующую
вечность между всеми мыслимыми мирами в наказание за то, что осмелилась
вторгнуться в исполнение ритуала. Д., наверное, почуял, что происходящее
защищено чем-то большим, нежели простым и понятным уважением к личной
свободе каждого из живущих.
Комната для медитаций. Потайная дверь перестала быть потайной,
поскольку приоткрыта. Травы горят по ту сторону... ничего наркотического. По
крайней мере, насколько знает Кинисс. О физиологии других рас она знает
намного больше, чем иные, весьма искусные, целители тех же рас... Положение
обязывает.
Кинисс вошла в помещение, где не было ни стен, ни потолка. Была лишь
слабо светящаяся серебристым сиянием тропинка, небольшая каменная чаша у её
завершения и барельеф, словно висящий в пустоте - исписанный древним языком,
на котором теперь никто не говорит. Даже в Храмах почти никто уже не знает
звучания этих букв. Хотя надписи всё ещё украшают святилища, ритуальную
утварь и будут, вероятно, украшать ещё очень и очень долго.
Интересно, откуда могло взяться подобное помещение? По всем правилам,
за этой потайной дверью должен начинаться сад на заднем дворе дома.
Андариалл всё ещё сидела перед чашей... и кинжал всё ещё лежал справа
от неё, обращённый остриём к двери.
Возможно, я совершаю самую большую ошибку за всю свою жизнь, подумала
Кинисс. Обернувшись, она прикрыла дверь и тут же прекратился лёгкий
сквозняк. Травы, горящие внутри чаши, продолжали насыщать воздух множеством
ароматов. Странно, но от этого не становилось труднее дышать.
Рептилия остановилась и попыталась сосредоточиться на том, что в данный
момент ощущала Андариалл. В обычных условиях это потребовало бы
незначительных усилий и удалось бы на расстоянии шагов в сто. Здесь же их
разделяло едва ли десять шагов... и ничего! Лишь слабый-слабый шум в голове.
Отчего это?
Никаких ментальных барьеров здесь нет.
Подойти поближе?
Кинисс сделала осторожный шаг вперёд... и кинжал, сам собой, вздрогнул,
поворачиваясь в её сторону.
Ни шагу дальше, пришелец!
Кинисс вновь попыталась "прислушаться", сохраняя все защитные оболочки.
Это было нелегко... и вновь ничего не дало. Однако делать ещё один шаг -
значит, очень сильно не желать себе добра.
Она "прислушалась" вновь, на сей раз слегка усиливая нажим на неведомо
откуда взявшийся барьер - и тут барьер прорвался.
То, что выплеснулось на Кинисс, ощущалось как физический удар. Видение
было спрессованным в одну короткую вспышку. Она успела уловить ускользающую
картину... странного чуждого мира, где огромной пирамидой, составленной из
невероятных по размерам каменных плит, уходила в небеса твердь, а вокруг
лениво плескался тёмно-вишнёвый океан. Разглядела очертания кажущихся
ничтожными и игрушечными домиков, башен и стен, увидела фигуры людей... и
прочих созданий... и видение оборвалось.
Придя в себя, Кинисс осознала, что успела - инстинктивно - подстроиться
под обрушившийся шквал, отводя основной удар в сторону, жертвуя всем, чем
только можно. Так, должно быть, мог чувствовать себя человек за миг до того,
как его разум сгорал от Прикосновения - словно мотылёк, ринувшийся прямо в
пламя.
Она пожертвовала всеми заслонами, ограждающими от попыток
воздействовать... или хотя бы ощутить её присутствие.
И усталость. Страшная усталость: очень хотелось усесться и отдохнуть...
а то и выспаться.
И - странное дело - то, что она тщетно пыталась воспринять несколько
секунд назад, теперь ощущалось легко и просто. Андариалл сидела здесь уже
более суток; ей хотелось пить, было очень жарко. И нельзя двигаться с места.
"Дверь".
Слово долетело из ниоткуда, но голос, произнёсший его, походил на голос
Андариалл.
"Дверь должна быть закрыта".
Новое видение, краткое: ветер, рождающихся в глубинах барельефа,
обдувающий Андариалл, вырывающийся во "внешний" мир. И сама Андариалл,
которая, сидя под этим потоком, постепенно уменьшается в размерах, стареет,
превращается в невесомую пыль, уносимую прочь...
Кинисс вздрогнула. Сколько времени дверь была приоткрыта? Сутки? Ровно
столько, вероятно, сколько прошло с того момента, как Д. бежал отсюда.
Она быстро развернулась, нащупала во тьме ручку и, выскользнув в
блаженную прохладу комнаты для медитаций, закрыла дверь за собой. Послышался
слабый щелчок; теперь лишь очень зоркий глаз - вдобавок, знающий, где
искать - обнаружит вход.
Кинисс прислушалась к себе.
Все двойники испарились.
В доме оставалось только двое. Собственно говоря, сама она никого не
ощущала - потайная дверь, судя по всему, умела преграждать путь не только
любопытному взгляду.
Клеммен
Жажда и усталость прошли сами собой, стоило лишь посидеть на песке.
Намёк был понятен: бежать бессмысленно. Во всяком случае, стоило это так
трактовать.
...Пять часов спустя я уже сидел прямо на разделительной линии. Это
было и интересно, и немного жутко. Небо по ту сторону было почти чёрным,
беззвёздным. Там тоже было своё светило... поначалу я не понял, где именно
видел подобное - но, приглядевшись, вспомнил. Оно было куда менее ярким, чем
здешнее солнце и походило на сплюснутую букву "Y". Поначалу мне было
страшно... но потом это как-то само собой прошло.
Как я добрался до линии? Так же, как и до того дерева, что выросло
чудесным образом в новогоднюю ночь. Как давно это было... Способ очень
простой: надо внушать себе, что изо всех сил пытаешься уйти от цели, а не
добраться до неё. Уловка далеко не новая.
Словом, я здесь. Если сидеть прямо на линии, ничего не происходит. Ни с
тобой, ни с линией. Стоит сделать шаг - линия "отъезжает" в противоположную
сторону.
"Постройки", которые мне померещились в тот раз, оказались
полуразрушенными сооружениями, составленными из больших каменных брусков. Я
попытался поднять такой один - тяжёлый. Ума не приложу, что это.
Вернее, сначала не мог приложить. Потом, стоило прогуляться внутрь
сумеречной половины, назначение брусков стало понятным. Возвышаясь вдоль
утёса, вверх тянулась так и не достроенная лестница, сложенная из этих самых
брусков. Под тем местом, где лестница была разрушена сильнее всего, лежал
хорошо сохранившийся скелет - судя по пролому в черепе, именно с лестницы он
и свалился. Его треугольник на цепочке я отправил туда же, куда и все
предыдущие, попавшиеся на путь. Не повезло им...
Откуда взялись "все предыдущие"? Здесь, в отличие от "светлой стороны",
останки встречались едва ли не на каждом шагу. Если бы не то обстоятельство,
что их возраст был явно не одинаков, и попадались кости, которым даже на мой
взгляд было несколько веков - впору было бы сооружать себе из этих кирпичей
склеп и забираться внутрь.
Судя по тому, что я видел в трещинах и щелях - видел, разумеется, очень
условно, при таком-то освещении - подобная идея пришла в голову не мне
одному. Наверное, именно это напугало меня до того, что я очнулся, и
принялся размышлять. Последние несколько часов я провёл в состоянии, мало
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг