началось? Человек, вовлечённый в стихийное бедствие, впоследствии испытывает
чувство вины, даже если не был повинен в смерти или страданиях тех, кто был
поблизости. Он, Д., сделал всё, что мог... все нападавшие полегли до
последнего человека (если можно назвать эту жуть людьми), и - хотя бы перед
своей совестью - он не ощущал вины.
Но что-то случилось. Ни последующий визит в Кенвигар, где пришлось
встретиться с легионами нежити, ни всевозможные проклятья, что он порой
собирал, словно собака - репьи, не оставили такого тяжёлого чувства. Что-то
случилось тогда, на узком серпантине между Шантиром и Вентрейном... о чём
прекрасно знает Гин-Уарант.
Фраза, что приходит на ум. Кто произнёс её? Когда?
Вернувшись из Кенвигара, он надеялся, что вместе с частью своего "я",
погребённого где-то в лабиринтах на дне ущелья, он похоронил всё, что могло
бы ранить его в будущем. Но совесть - судья непредсказуемый... откупиться от
неё очень трудно. Генералу удалось подобрать тот ключ, что позволит ему
теперь любую победу его, Д., окрасить в чёрный цвет...
Почему он не может вспомнить всего, что случилось на той горной дороге?
Только начало... и конец - конец пути, полный обиды и молчаливой ненависти.
...Д. странствовал по тёмному миру, то предаваясь азартным играм, то
пытаясь напиться до бесчувствия. Но ничто не помогало.
* * *
Кинисс также вела войну с самой собой.
Ей не были ведомы психические перегрузки, неуправляемые вспышки
энергии, что так часто затемняют сознание Людей. Хансса по традиции
продолжают считать Людей детьми, от которых можно ждать чего угодно, но
которых нельзя наказывать. Не слишком ли долго тянется детство?
Она изменилась за последние несколько десятков лет.
Этого можно было ожидать.
Её раса позволяла получать от общения с себе подобными много больше,
чем Люди. Рептилии знали способ слияния сознаний... то, что получали люди,
занимаясь любовью - лишь бледная тень того, что предоставляло.
Прикосновение, "линиссад". Собственно телесный контакт мог сводиться к
прикосновению пальцев - оттого такое название. Прикосновение предполагало
жёсткую и незыблемую иерархию состояний сознания, было тем примерно, что
называется у ольтов таэркуад.
Невозможно установить, кто первым рискнул провести Прикосновение с
кем-то, не принадлежащим расе Хансса. Скорее всего, судьба этого
экспериментатора была незавидной. Но сделанного не воротишь. Как и Люди,
рептилии полагали самих себя расой, обладающей чем-то, что ставит их выше
всех остальных. И были правы. Всем остальным это, не дано получить то, что
предоставляет "линиссад" - обмен ощущениями, состояние непередаваемой
гармонии, ясность мышления.
Как и Люди, Хансса делали вывод, что являются расой исключительной,
более совершенной, несмотря на возможные телесные недостатки - млекопитающие
во многих отношениях совершеннее рептилий. Как и Люди, они были не правы.
Ведь нельзя сравнивать разнородное. Но, может быть, это врождённое
свойство любого разума - требовать себе хоть в чём-то, но исключительности?
- - -
...Обычный Человек, как правило, не выдерживает Прикосновения, если
хансса, забывшись, откроется полностью. Многие века совершенствования в
ментальных искусствах позволили на несколько порядков опередить Людей: с
этой пропастью последним надо смириться. Но всякий раз, когда Кинисс
решалась на Прикосновение с человеческим сознанием, она находила, к своему
удивлению, нечто такое, чего были лишены они, Хансса. И всякий раз находила
всё больше. Её обучили тому, что всё это - ненужно, опасно, деструктивно.
Испытать Прикосновение к ольтийскому разуму... не удалось ни разу.
Тайком... подчинив ольта-партнёра по слиянию - можно. Но Кинисс не могла о
подобном даже подумать: "линиссад" предполагает доверие друг к другу тех,
кто участвует в этом ритуале. Ольты в присутствии хансса закрывались так
надёжно и прочно... Уверенность в том, что Хансса обладают правом решать за
остальных, что опасно, а что нет, таяла. Вот так - приходит время, и
оказывается, что в твоей защите уже никто не нуждается.
Ольты обособились... вначале научились делаться "непрозрачными",
затем - обрели что-то своё, недоступное Хансса.
Мир меняется. Но не это страшно... мир более не нуждается в защите.
Что же изменилось в самой Кинисс?
Прикосновение - сложный ритуал, красивый, запоминающийся, и... опасный.
Оно позволяло увидеть всё то, что считалось сутью окружающего мира... но
прошло время, и появилось нечто, недоступное такому восприятию.
...Кинисс ни разу не осмелилась рассказывать иерарху обо всём, что было
между ней и Д. Нелегко далось нарушение старинного запрета. Хорошо известно,
что прочие расы не готовы к тому, чтобы воспринять то, чем уже овладели
Хансса. Прикосновение открывает память... открывает совершенно, не позволяя
затемнять что-либо по своему усмотрению. А значит, предоставляет чужому,
пусть даже низшему, разуму шанс воспринять то, чего знать ещё не положено.
Ведь нельзя же позволять детям играть с огнём!
Так что же случилось с ней?
Только сейчас она осознала, что начала предугадывать логику Людей, с
которыми приходится общаться... из-за Прикосновения? Телепатией она не
владела. Без заклинания. И более десяти лет не прибегала к заклинаниям при
общении с не-Ханнса.
Почему ей удалось преодолеть запреты, что сдерживали её... так долго?
Рептилия облачилась в боевую одежду - выглядевшую, как редкая кожаная
сеть, плотно облегающая тело - и вышла наружу. Скрытая "дымкой", что не
позволяла случайному взгляду остановиться на ней, хансса бесцельно шла по
улицам веселящегося города и не испытывала никакого веселья.
Почему с того самого момента, когда Д. объявил ей о своём плане -
первыми успеть на место, где произойдёт Рассвет - она испытывала ощущение,
что действует не по своей воле?
Не то же ли самое происходило с Клемменом? Где он, почему вместо Моста
(было несомненным, что ненгор умер) оказался в ином, недоступном Кинисс,
месте?
Увы... даже если он вернётся оттуда, она не осмелится чтобы спросить
его обо всём.
В смерти, как оказалось, есть нечто, к чему никогда не суметь
прикоснуться. Без того, чтобы умереть самой.
Клеммен
Я открыл глаза - и осознал, что словно бы и не закрывал их. Это тоже
было неправильно; сон в том числе обязан ослаблять накопившееся напряжение,
позволяя разуму должным образом оценивать происходящее. А у меня перед
глазами по-прежнему была яркая вспышка... в животе ещё ощущался неприятный
режущий холодок, а ноги упрямо считали, что сбиты в кровь за двенадцать
часов непрерывной ходьбы.
Пришлось снять ботинки и убедиться, что всё в порядке.
Привычка жить прежним ритмом не позволяла преодолеть себя так просто.
...Что-то шевельнулось, выбираясь из песка. Мне почудилось, что длинные
иссохшие костяные пальцы высвобождаются из песчаного плена, чтобы вцепиться
в незваного гостя...
Короче говоря, я пришёл в себя шагах в десяти от этого места. Как я
туда попал - сам не знаю. Возле "стоянки", где я только что лежал, песок
шевелился, стекая снежно-белыми ручейками, на поверхности появлялись
коричневатые стебельки - один за другим.
Нечто вроде краба.
Неправильный краб: сплющили небрежным ударом, а затем растянули
наискось, взявшись за противоположные концы панциря. Нечто скособоченное,
размером с голову, внушительные клешни разной длины. Краб осмотрел меня по
очереди обоими глазами (стебельки были разной длины, а глаза - разного
размера и цвета) и деловито направился к морю.
Ушёл в него.
Ничего себе, прошептал я, усаживаясь на песок. Значит, жизнь здесь
всё-таки есть. Только связываться с ней не очень хочется. Такое чудище
перекусит мне руку или ногу в один момент. Я, к тому же, совсем без оружия.
Что-то белое, но другого цвета, находилось в той ямке, откуда выбрался
краб. Поначалу я не решался подойти - вдруг там скрываются собратья этого
чудища с клешнями? Отхватит руку - ищи её потом. Песок был тяжёлым, но
раскапывать было вовсе не трудно. Сделав несколько движений руками, я понял,
что вижу перед собой... и ноги у меня отказали окончательно.
Я осторожно потянул... и извлёк череп. Человеческий. Или ещё чей - явно
видно, что принадлежал он не животному. Нижняя челюсть давно отпала; песок
предохранил его от полного разрушения. Я смотрел в ухмыляющиеся глазницы и
пытался понять, что с ним случилось.
Хотя... если когда-нибудь таинственная лёгкость и бодрость пройдут, но
не отыщется питья и еды, загадка разрешится сама собой.
Я здесь не первый.
Конечно, не первый - если подумать. А вдруг там, в песке, есть ещё
что-то? Я принялся рыть дальше, с одержимостью охотничьей собаки, почуявшей
забившуюся под землю мышь. Ещё три движения сомкнутыми ладонями...
Что-то тонкое и прохладное коснулось пальца.
Я осторожно потянул. Цепочка - очень знакомая цепочка - что-то на ней
висит.
Треугольник. Почти как мой, только все грани синеватые,
растрескавшиеся. Я пытался заставить себя прикоснуться к нему ещё раз... не
смог. Постепенно на меня накатывал такой ужас, которого я никогда ещё не
испытывал.
Треугольник... белый песок и череп... Много ли здесь таких? Сколько их
осталось здесь, непонятно где, лишённых даже возможности быть погребёнными
по обычаю?
Треугольник покачивался перед моими глазами. Видно было, как сильно его
обглодало время. Все три стороны покрыты множеством раковин, деревянная -
казалась трухлявой. Я оглянулся. Никого. Солнце, почти в зените,
безразличный ко мне кровавый океан.
Ещё раз посмотрел на череп... и, коротко размахнувшись, швырнул цепочку
вместе с талисманом в воду. Едва он коснулся вязкой поверхности океана, как
вспыхнул, ярче любого солнца, и обратился в прах. Цепочка - я успел это
разглядеть, прежде чем перед глазами запрыгали чёрные пятна - распалась на
несколько фрагментов и затонула. Прежнему владельцу этот талисман не принёс
удачи.
Мой треугольник, незаметно потяжелевший, не таил в себе, казалось,
ничего опасного. И всё же я здесь, и передо мной останки кого-то, кто также
носил подобный талисман... Кто отправил его? Или он отправился сам? Чьего
внимания он добивался, вспомнил ли о нём там хоть кто-нибудь? Или оба они
здесь, по ту сторону жизни?
Я не мог заставить себя продолжать раскопки. Боялся отыскать второй
череп.
...Мы продолжали смотреть друг в другу в глаза. Он - насмешливо, зная,
что у него всё в прошлом. Я - с испугом, потому что боялся настоящего.
Я не знаю никаких формул, что полагается говорить при погребении. Так,
слышал краем уха, но не оставлять же это здесь просто так!
Из песка выступали и другие кости. Видимо, и здесь обитают падальщики,
что растащили их в разные стороны. А может, унесло водой - кто знает.
...Я вернул череп в ямку, засыпал песком и встал. Не знаю, имеет ли всё
это смысл, но если даже покойнику всё равно, то мне... мне - нет. Когда
удалось немного унять дрожь, я произнёс то немногое, что помнил. Звуки
чужого языка неохотно срывались с губ.
- Daivenadd olyen, daivenadd mirangile, haitann aves Sheitonna...
"Пусть наш краток, жизнь человека коротка, и возвращаемся мы к
Истоку..."
Слабый ветерок прикоснулся к разгорячённому лицу.
- ...unzial olyen, Hannatt olyenned, stiencol askha...
"Пусть простят тебе то, что не успели; пусть память останется
доброй..."
Дальше я не знал ни слова. Сложив пальцы левой руки жестом, отчасти
похожим на тот, что видел лишь два-три раза, я начертил в воздухе знак
Моста - символ освобождения духа от того, что связывает его с миром живых.
Порыв ветра ударил мне в лицо; вынуждая отступить назад, прикрыть
глаза.
Когда я открыл их вновь, вместо "могилы" было небольшое углубление в
земле. Я отчего-то знал - костей там больше нет.
Ужас и таившееся за его спиной отчаяние как-то незаметно отступили. Сил
мне это не прибавило, но и не отняло - и неизвестно, что важнее.
Пора продолжить путь.
Венллен, Лето 74, 435 Д., ночь
- Ты собирался отдыхать? - услышал Д. неожиданно.
Он резко обернулся и встретился взглядом с Кинисс. Рептилия спокойно
сидела на небольшом пеньке, у самого забора.
- Понятно, - он выглядел гораздо лучше. По крайней мере, выражение,
свойственное побитым собакам, исчезло из его глаз. И всё равно он не смог
забросить то, что считал самым важным в своей жизни. - Поймала, ничего не
скажешь. Сразу арестуешь, или сначала выслушаешь?
- Не валяй дурака, - Кинисс была настроена на удивление добродушно. -
Ты уже час ходишь вокруг дома. Вновь хочешь нанести визит?
- А что ты предлагаешь?
- Оставить всё, как есть. Ты уже пытался поговорить с ней. По-моему,
лучше не пытаться ещё раз.
Д. уселся рядом, на влажные ещё камни. Прохожие шли мимо, не обращая на
них внимания. "Дымкой" владела не только Кинисс.
- Она не выходила из дома, - продолжала Кинисс. - А вот её домом кто-то
интересовался.
- Ты видела?!
- Нет, - она оглянулась, словно услышав чей-то голос. - Но я чувствую
что-то. Что-то, ускользающее от меня... но несомненное. Кто-то внимательно
следит за этим домом. Так же, как и мы. Ходим снаружи, потому что не можем
войти внутрь; а если и войдём, то никого не отыщем.
- Неужели это...
Кинисс приложила палец к губам.
- Мне это не интересно. Совершенно не интересно, понимаешь? - она
внимательно смотрела в глаза Д. и тот, спустя секунду, понял. Во всяком
случае, так показалось.
- Мне тоже, - Д. приподнялся. - Может быть, пойдём отсюда?
- Я пока останусь, - заявила Кинисс. - Здесь гораздо спокойнее, если ты
меня понимаешь.
- Что-то выдаёт... все наши планы, - произнёс Д. медленно. - Я уже
почти понял - что, но твёрдо не уверен. Если моя догадка окажется верной,
поможешь решить одну небольшую проблему?
- Какую именно?
Д. наклонился и шепнул.
Рептилия с сомнением смотрела на него.
- Забавляться с сознанием, тем более со своим собственным... Ну да
ладно. Не хочу знать, что ты там затеял. Хуже всё равно уже не будет.
- Что тебе грозит? - спросил Д. прямо. Глаза Кинисс из золотистых стали
почти чёрными, медленно обрели прежний оттенок.
- Тебе лучше не знать, - ответила она. - Всё это слишком печально, для
нас обоих. Когда ты намерен приступить к своему... плану?
- Как только выберемся отсюда.
- Договорились, - Кинисс поудобнее устроилась на пеньке.
Д. некоторое время смотрел на неё, после чего извлёк из кармана
солидных размеров фляжку. - Из Хоунанта. Не желаешь?
Рептилия отрицательно покачала головой.
Клеммен
Линию раздела я заметил не сразу. Брёл себе и брёл... ещё два раза
останавливался, чтобы пропустить крабов, торопящихся к морю; и один раз -
наблюдал, как другое такое же страшилище выбирается на сушу и неторопливо,
вращаясь вокруг своей оси, уходит вглубь. Поймать бы одного такого...
Да, но куда его потом девать? Нет, не до трофеев: вначале нужно
выяснить, как вернуться домой. Отыскать помощь. Для начала - воду и еду.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг