стихотворений. Д. взглянул в окно, по которому змейками соскальзывали
крупинки дождя, и открыл книгу наугад.
"...Осенний дождь мне шепчет в полумгле:
Гроза прошла, вернув покой земле -
Ведь то, что прогоняло прочь покой,
Всего лишь сон, навеянный грозой..."
Д. захлопнул книгу. Оглянулся. Шкафы, стол, кресла, книжные полки
словно устремили на него взгляд. Неодобрительный.
"...Мне сон столетий, пыль ушедших дней
Приносит жажду, что всего сильней -
Постичь природы подлинную суть,
И - умереть. И - встать на прежний путь..."
Д. сглотнул и тихонько вышел прочь. Вновь закрыл за собой дверь и снова
понял, что никаких оснований для беспокойства нет - отчего же сердце только
что сжималось от предчувствия чего-то неприятного?
"...Я всё постиг, но - счастлив я не стал.
Доступно всё, о чём давно мечтал,
Но только раз позволено шагнуть
К тому, что наполняло смыслом путь..."
Третью дверь он открывать не рискнул. Постоял возле неё,
прислушиваясь...
Клеммен запросил сведения о предыдущих учениках Д. Зачем? Убедиться,
что многие из них так и не вернулись с последнего, самого опасного,
задания... которое всякий раз спасало множество жизней? Но Клеммен не
походил на смирившегося с судьбой. Почему, почему он ничего не спросил?
...Ночной воздух показался пресным. Праздник продолжается, но никакой
радости от него уже нет.
В довершение всего, Д. долго не мог заснуть. Явился на работу сонным и
злым.
Клеммен
Я очнулся оттого, что лицо моё время от времени скрывалось под водой.
Я понял, что смог об этом подумать, и страшно обрадовался. Значит, жив!
Новая волна захлестнула голову, пришлось немедленно подняться на ноги. Так и
захлебнуться недолго.
Когда резь в горле и боль в носу прошли, я огляделся. Лучше бы я этого
не делал. Если это - сон, то надо просыпаться, как можно скорее. Что со мной
случилось? Как ни странно, я помнил всё. До того момента, как открыл входную
дверь. Затем - вспышка, и...
И вот я здесь. Добро пожаловать в загробный мир! Ни на что больше это
место не походит.
Море за спиной. Тёмно-багровое; вода, словно кровь. Неужели именно в
ней я только что лежал лицом вниз!?
Похоже, что так. Запах воды походил на запах крови; руки она не
пачкала, но менее тошнотворной от этого не становилась.
Руки и ноги целы, а вот из вещей сохранилось явно не всё. Треугольник
на шее, повернувшийся деревянной гранью вниз. Поворачиваться иначе он не
желал. Куртка, вся пропитанная этой мерзкой водой... сбросить её, быстро.
Жара невероятная! Солнце висит почти в зените, ни ветерка.
Мелкие волны кровавого океана одна за одной набегали на песчаный берег.
Песок этот заслуживал отдельного описания. Крупнозернистый,
ослепительно-белый, тяжёлый.
Песок покрывал полосу земли шириной шагов в сто. А далее - стена,
упирающаяся в небо. Присмотревшись, я понял, что, конечно, не в самое небо,
но метров четыреста там есть. Гладкая, как зеркало. Взобраться туда - нечего
и надеяться. Ни снаряжения, ни умения им пользоваться.
И всё. Выгоревшее, почти белое в зените небо, испепеляющее солнце,
песок и каменный утёс.
- Э-э-эй, наверху! - крикнул я. Голос прозвучал глухо... давно,
наверное, в этом месте никто не кричал.
Немного подумав, я зачерпнул горсть песка и насыпал в один из пакетиков
(знал бы я неделю назад, что буду в нём хранить) - на всякий случай. Что у
меня с собой? Ничего полезного. Все магические безделушки мертвы - не считая
треугольника. Перочинный нож. Если бы здесь принимали чеки банков, которыми
я привык пользоваться, то можно было бы - при тех же ценах - безбедно жить
лет двадцать. Я не выдержал и рассмеялся. Деньги! На кой они мне теперь?!
Ни фляжки с водой, ничего съестного, кроме трёх орешков - из тех что
белке предназначались. Вот и вся еда. Пить эту кроваво-красную гадость я
стану только в крайнем случае - когда и если терять будет уже нечего.
Что делать?
Стоять на месте - бессмысленно. Этот мир менее всего походит на
гостеприимный. Если тут и есть жизнь, то не здесь. Надо идти...
Вот только куда?
Я кинул монетку, и вышло - на запад (в предположении, что компас
работает правильно: судя по его показаниям, солнце находилось немного к югу
от зенита - в той же стороне, что и стена). Часы шли исправно Хорошо их
сделали: воды не боятся, не зря я выложил за них такую головокружительную
сумму! И не зря послушался Д., не стал брать магические часы - самые дешёвые
и вроде бы самые надёжные. Судя по часам, я лежал в беспамятстве часа
полтора. Удивительно, как не схлопотал солнечный удар.
Впрочем, заработать удар ещё не поздно. Печёт ужасно! Надо бы соорудить
какой-нибудь головной убор. Сейчас и буду этому учиться.
Вполне возможно, что я избежал смерти быстрой, чтобы умереть медленно.
Но... я ещё мог поверить, что меня обрекли на смерть таинственные недруги
Бюро. Я даже мог представить, что Д., руководствуясь высшими соображениями,
мог дать мне задание, которое нельзя выполнить и остаться при этом в живых.
Но что на смерть меня могла послать Андари, я поверить не мог. Так что - в
путь. Голова была необычайно ясной и - великое чудо - вовсе не хотелось
пить. И есть. Долго так продолжаться не может, так что медлить незачем.
Венллен, Лето 74, 435 Д., утро
- Словно сквозь землю провалился, - произнёс Д. сквозь зубы. За
исключением таинственных событий в доме Андариалл, всё шло своим чередом.
Никакая тень не омрачала третий день праздника. Точнее говоря, об этой тени
догадывались только двое, Человек и хансса. Они сидели друг напротив друга в
конторе и обменивались мрачными взглядами. Текущие дела выполнялись; время
от времени возникали не слишком страшные неприятности - и Бюро, как всегда,
оказывалось на высоте.
Вот только двоих сидящих в полутёмной комнате эти успехи ничуть не
радовали.
Предстоит - рано или поздно - отчитаться о происшествии с Клемменом. А
значит, сообщить и о генерале. Последний смог заставить Д. и Кинисс
действовать в нарушение всех инструкций - не согласуя свои действия с
руководством. Ничем хорошим это не кончится. Если только Д. и Кинисс не
разберутся с генералом сами, раз и навсегда. К тому моменту, когда всё
всплывёт. А всплывёт не позднее, чем через десять дней, к сроку очередного
дежурства Клеммена.
Мы в его руках, понял Д. По глазам Кинисс было видно: она думает так
же.
Гин-Уарант же куда-то делся и ни один из способов выяснить, где он
находится, ни к чему не приводил.
- Дома его нет, - Д. продолжал, по-прежнему сквозь зубы. - Слуга
отвечает, что генерал отправился посетить своих родственников.
- Каких именно? - перебила его Кинисс.
- То есть?
- К каким родственникам он отправился?
- К детям... к их матери, - удивлённо отвечал Д. - А что?
- К Росомахе? Он делает вид, что не знает ни её, ни детей...
Собственных детей. А ведь она только что не ходит за ним по пятам.
Морщины легли на лоб Д.
Кинисс пристально следила за выражением его лица.
- Ничего не понимаю, - признался Д. в конце концов, поднимая голову. -
Он нас принимает за полных идиотов? Настолько явно демонстрирует, что он не
тот, за кого себя выдаёт?
Кинисс молча смотрела ему в глаза.
- Запись нашей беседы далеко? - спросил наконец Д.
- Вот, - кристаллы, которыми пользовалась Кинисс, были крохотными:
миллиметра полтора в поперечнике. Мастерам Академии так и не удалось создать
матрицы меньше, чем пять миллиметров. Делиться технологией Хансса не желали,
а готовые кристаллы отдавали охотно, просто так - только попроси.
Д. внимательно прислушивался.
"...вещь. Я не знаю, чего вы хотели этим добиться, Д... но мы не можем
позволить Теренна усилиться. Последнее время эта наэрта вымирает..."
- Ясно, - на лице у Д. было написано, что его только что осенило. - Это
многое объясняет. Итак, он не ольт.
- Я бы сказал так: не только ольт.
- Когда догадалась?
- Именно тогда, когда он произнёс непроизносимое слово.
- Я думал, по запаху.
Рептилия энергично помотала головой.
- Он соответствует своему облику. Всегда. Когда ольт - пахнет, как
типичный ольт. Не знаю, как ему это удаётся. Понятия не имею, как его до сих
пор не раскрыли. У него и астральные проекции... соответствующие. Всегда. У
всех прочих... остаётся нечто общее. Генерал меняется целиком. Я думаю, он
специально показал мне это... Второй его облик - Таннуара. Сколько всего -
можно только гадать.
- Надежда ещё есть, - с лица Д. постепенно сходила гримаса
неудовольствия. - Будем действовать тихо и постепенно. Для начала я узнаю,
как он выходит на нас. Как получает информацию. Как проникает в архивы.
- Это просто. Кто у нас заведует архивами?
- Пальер из Тенвери. А что... - Д. осёкся.
- Твой ученик - бывший ученик.
- Какой же я идиот! - только и смог произнести Д. - Я-то считал, что он
всё забыл, а если не всё?..
- Этим я и занялась, - Кинисс показала ещё несколько листков. - Вот кто
посещал его за последнее время. Эти двое - в прошлом подчинённые генерала,
часто с ним общаются. Я предупреждала - не увлекайся "мнимой смертью".
- Что толку ссориться, - заметил Д. философски. - Да... я был беспечен.
Самое время исправить ошибки.
- "Исправить"! - фыркнула рептилия, прищуриваясь. - Последние три
месяца ты сутками сидишь в кабинете. Не взял отпуск в этом году, не
встречаешься со старыми знакомыми...
- Откуда ты знаешь? - поразился Д. - Ах да... моё досье.
- Какая глупость, - вздохнула Кинисс. - Ты думаешь, я стала с ним
знакомиться? Генерал не так глуп. Ты хотел просмотреть моё? - она извлекла
продолговатый, розового цвета кристалл и протянула его Д.
Д., вновь помрачневший, принял кристалл. Кинисс смотрела ему в глаза,
но понять, что она думает, было невозможно.
Не отводя взгляда, Д. аккуратно положил кристалл перед собой и, отыскав
на ощупь пресс-папье, с силой опустил его на хрупкий килиан.
- Ладно, - поднялся он на ноги. - Возьму-ка я отпуск, - и махнул рукой,
поднимаясь на ноги.
...Прикосновение её разума могло бы вернуть его в норму... но могло и
сломать. В таком состоянии, как сейчас - скорее всего, сломало бы. А я
обижаюсь, подумал Д. Наверное, это проявление слабости. Сильный признаёт
свои ошибки, слабый - винит в них остальных. Как же генерал сумел разоружить
меня всего за какой-то час?
Или это происходит уже давно?
Оставлю записку. Пусть все думают, что я переутомился.
На улице по-прежнему накрапывал дождь.
Клеммен
...Чудеса-то какие! Я иду уже двенадцатый час, а чувствую себя, как
огурчик! Ни пить не хочется, ни есть... ни, прошу прощения, ничего
остального.
Пейзаж уж очень однообразен. Утёс по левую руку, белый песок под ногами
и кровавый океан по правую. Каменная стена местами покрыта тончайшим слоем
рыжей пыли - прикоснёшься, и она отваливается, осыпается тончайшей взвесью.
Ох я исчихался, когда по глупости вдохнул её... будем надеяться, что для
здоровья это не слишком опасно.
Впрочем, немного пыли мне удалось взять с собой. Я, кажется, начинаю
понимать, отчего Д. так возражал против того, чтобы одежда и снаряжение на
мне были хотя бы отчасти магическими. Неужели он с самого начала
предполагал, что меня может занести в место, подобное этому? Где магия не
действует, а всё, что по старинке сделано руками и терпением, по-прежнему
будет служить? Например, сумка... в неё ведь так ни капли воды и не
просочилось! Или одежда - выглядит неказистой, но вынесет ещё немало. Если
не стану в ней ползти по острым камням... впрочем, и в этом случае мне
надоест раньше.
Чудеса чудесами, а почему стена не кончается? И на небе ни облачка.
Сколько так придётся идти? Ралион имеет форму шара. Хорошо, если это место -
тоже. То, что это не Ралион, я знал точно: ничего подобного у нас нет и в
помине. Разве что внутри Штормового пояса могут быть подобные острова... но
и там море, кажется, состоит из обычной воды, а не из этой вязкой жидкости с
запахом свежей крови. Хорошо ещё, что желудок у меня крепок - сколько
времени иду, и никакой тошноты.
И никакой живности вокруг. Почему нет ни одной мухи? Казалось бы,
раздолье. С другой стороны, это всё-таки вода, не кровь - стекает, не
оставляя следа, не окрашивая.
- - -
Я шагал двенадцать часов подряд, по всем правилам должен был чудовищно
устать. Но не тут-то было! Если я и ощущал себя уставшим, то внутренне.
Потому что должен был устать! Потому что невозможно столько времени идти под
палящим солнцем и оставаться бодрым, сытым, готовым на любые приключения!
Но и только. Стоило закрыть глаза, прогнать прочь все мысли и
прислушаться к собственным чувствам, как выходило, что отдых мне не нужен.
Однако долго так продолжаться не могло. Пусть в этом диковинном месте
нет необходимости в отдыхе... но я всё-таки привык к некоторому режиму.
Жалко, есть нечего. Хоть желудок и не требовал еды, а тело - энергии, я
всё-таки страшно хотел есть. Что угодно! Казалось, подмётку - и ту стал бы
жевать... только чтобы была какая-то иллюзия трапезы. Но увы! С собой ничего
нет. Не есть же эти три орешка... смех, да и только.
Я отошёл к стене (вряд ли с неё что-то свалится... а если свалится -
так всё равно, отбегать некуда) и уселся под ней.
Странное дело - чем ниже оказывалась моя голова, тем слабее пекло
солнце. Стоило мне лечь, подложив под голову сумку, как солнце превратилось
в тусклый светильник - никакого тепла не излучающий. Итак, солнечный удар не
страшен.
Я прикрыл глаза... и заставил себя думать о чём-нибудь другом. О
недавних событиях... о прошлом... только не об этом месте, которому негде
было бы быть. И... новая странность! - тут же захотелось отдохнуть. В этом
не было необходимости, но привычка время от времени отдыхать сохранилась.
Как я ни старался, а перед глазами пробегали исключительно события
последнего дня.
Венллен, Лето 74, 435 Д., вечер
Даже в эльхарте, в царстве грёз, Д. невольно возвращался мыслями к
тому, что ожидает его там, в мире обязательств и повседневности. Даже в
момент между сном и бодрствованием - сладкий момент, растянуть который желал
бы каждый, потому что только это пребывание меж двух миров приносит
подлинное равновесие и покой.
Кинисс права. Он перетрудился... но когда он начал ломаться? С того
чёрного дня, когда взялся провожать мать с двумя дочерьми по казавшейся
безопасной дороге, понадеявшись на собственные силы... не тогда ли всё
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг