существовало.
Юлия откинулась на спинку кресла и повела речь о том, что счастлив тот,
кто побывал хотя бы в окрестностях Ближайшей Центавра. Стала приводить
немыслимые цифры, многоэтажные расчеты. Я слушал и согласно кивал, совсем не
догадываясь спросить откуда у нее такая прямо-таки наивысшая астрономическая
подготовка.
Ракетоплан мчал нас к планете незаходящего солнца, а мы сидели рядом и
рассуждали на космические темы, и ничто не могло лишить нас удовольствия
слушать друг друга и друг друга созерцать. Даже на Станции отдыха не
хотелось выходить. Но выйти все же надо было - перекусить и часок-другой
вздремнуть.
К приемной площадке Станции был "пришвартован" один-единственный
ракетоплан, и когда мы поднимались в салон, навстречу нам сбежал в полной
дорожной амуниции высокий белокурый парень - он собирался улетать.
Поравнявшись с нами, парень удивленно остановился, прозрачный шлем в правой
руке дрогнул, перчатки звучно шлепнулись о ступеньку. Он нагнулся и, не
сводя с Юлии глаз, поднял перчатки и растерянно произнес:
- Здравствуйте...
- Здравствуйте, - отозвалась Юлия. - Вы уже улетаете?
- Да, уже... к сожалению...
- А как вас зовут?
- Арсений! - немедленно ответил парень и засиял. Юлия протянула руку, и
Арсений, осторожно пожав ее, вдруг порывисто поцеловал. Мне стало неприятно.
Все происходило так, как будто меня и не существовало.
- Пойдемте с нами, - предложила Юлия Арсению. Его лицо говорило - он
готов был с радостью согласиться. Пришлось вмешаться. Я сухо сказал:
- Извините, Арсений. В другой раз. У нас жесткая программа, и менять
ее нецелесообразно.
- Понимаю, - огорченно вздохнул Арсений и в первый раз взглянул на
меня. Ему так не хотелось уходить!.. - А... куда вы летите?
- На Веду.
- Можно - я с вами?
- Нет, - ответил я. - Сейчас нельзя.
- Почему? - искренне удивилась Юлия. - Можно лететь втроем!
Открытое, симпатичное лицо Арсения опять засветилось надеждой, но я
сказал:
- Пожалуйста, Арсений, поймите: только не сейчас. Если хотите,
встретимся на Земле.
- Ну что ж, до свидания... - Арсений понимающе мотнул головой и
медленно, то и дело оборачиваясь, стал спускаться к выходу. У самого шлюза
он остановился и закричал:
- Я вас найду! Обязательно найду!
- Какой красивый человек! - сказала Юлия, когда Арсений покинул
Станцию, а мы опустились в мягкие кресла гостиной. - Он чем-то очень похож
на вас...
Я промолчал. Не хотелось говорить на эту тему.
От обеда Юлия отказалась. Она объяснила:
- У меня особое питание. Прошу вас, никогда ничего мне не предлагайте.
Особое - так особое. Дело хозяйское. Каждый знает, что ему нужно.
Юлия удалилась в комнату отдыха, предупредив, что ровно через час
явится сама, и я остался один на один со своими мыслями. В самом деле, что
происходит? Куда и зачем я лечу? Правильно ли я поступаю, умчавшись неведомо
куда, никого не предупредив? Что за чувство родилось во мне и мною
руководит?
Что я наделал? Разве я разлюбил Светлану? Разве дети мне стали
чужими?..
В радиорубке я отстукал телеграмму на Землю и отправился бродить по
Станции. Во всяком случае, думал я, все не так просто. Светлану я очень
люблю. Без нее я не смогу, и говорить нечего...
А как же Юлия?..
Сквозь прозрачную стенку хорошо просматривалось звездное пространство.
Космос был тревожно темен, светящиеся точки пронзительно дрожали, и не было
выхода душевному смятению... Но вот, будто спичка чиркнула, пронесся
метеорит, и еще дальше на огромной скорости прошел крупный космический
лайнер - и как-то легче стало, по крайней мере, чувство безнадежности
исчезло...
Ровно через час вышла Юлия, и мы опять заняли свои места в ракетоплане
и на полной скорости помчались в направлении Веды.
Некоторое время летели молча. Юлия разглядывала звезды, а я следил за
работой приборов.
- Ой! - отпрянула от стекла девушка. Совсем рядом пронеслась каменная
глыба. Вернее, пронеслись мы, но Юлии показалось, осколок какой-то планеты
пикировал прямо на нас.
- Не бойтесь. Этот прибор, - показал я своеобразный локатор, - не
только обнаруживает космические тела перед ракетопланом, но и уводит от
столкновения. Безопасность полнейшая.
Я невольно задержал взгляд на лице Юлии создает же природа красоту!
Просто немыслимо...
- Расскажите о себе, - попросила девушка.
- Вы же все знаете.
- Нет, не все. Я не знаю о вашей работе. Подробностей не знаю.
- Какие подробности? Как всякий археолог, я копаюсь в руинах и добываю
реликвии прошлого.
- Но вы не просто археолог.
- Это верно. Археолог по части космоса. Но, к сожалению, пока не было
возможности развернуться. Веда сгорела почти дотла, находок мало. А на
других планетах пусто.
- Вы сидите без дела?
- Работы хватает. Даже на Земле.
- А почему вы молчите о другой своей специализации?
- Зачем повторяться. Вам же известно.
- Не совсем. Психологическая археология... Даже как-то странно...
- На первый взгляд, может быть, и странно. Но вы же не будете отрицать,
что за каждым предметом, за каждой вещью, изготовленной человеком, стоит сам
человек - определенной общественно-экономической формации, определенного
уровня социального развития. Психологическая археология, в отличие от общей
археологии, оперирующей типическими, масштабными категориями, идет от общих
оценок и определений к конкретным, живым людям. Она ближе рассматривает
человека, а о некоторых выдающихся личностях прошлого знает почти все - их
достоинства и недостатки...
- Недостатки? Нужно ли нам знать недостатки тех, кто жил когда-то?
- Еще как нужно. Для правильного воспитания. История - это зеркало
человечества. И чтобы видеть себя, каковы мы есть, необходимо почаще в него
заглядывать. Если испачкался - сразу увидишь.
- Но... мы не пачкаемся!
- Потому что постоянно обращаемся к истории.
- Что-то не то... Наверное, не такие уж были недостатки, чтобы
остерегаться.
- Именно такие. Страшно вспомнить, сколько сил положило человечество,
чтобы очистить себя от всякой скверны, от черствости и бездушия.
- Черствость и бездушие? Откуда?
Вот так наивность! Или вопрос с иронией? Да нет, девушка серьезно ждет
ответа...
- Вы, конечно, знаете, что еще несколько веков назад мир строился на
идеалах частной собственности.
Юлия кивнула, и я продолжал:
- Издревле человек приучал себя к мысли: будешь сыт, одет, будешь
повелевать другими - если в твоих руках богатство, собственность - и чем
крупней, тем лучше. А собственники, как известно, черствы и бездушны:
поделиться с другим? Как бы не так. Себе меньше останется. Уменьшится
собственность - уменьшится сила. И еще потому черствы и бездушны, что
собственность нужно умножать. А как ее умножать? Только за счет других.
Грабить, отнимать, присваивать. Вести кровавые войны и проворачивать грязные
махинации. Ты голоден? Разут? Раздет? А наплевать. Лишь бы мне было
хорошо... Разумеется, общественное сознание росло, открытый произвол не мог
существовать долго. Если рабовладельцы неограниченно присваивали чужое с
помощью бича и меча, феодалы действовали осмотрительней оставляли часть
урожая крестьянам. И совсем хитро поступали капиталисты, как бы незаметно
присваивая часть труда миллионов свободных рабов... Менялись формации, но
сущность собственника не менялась. Просто он вынужден был приспосабливаться
к требованиям времени, становился хитрей, изворотливей. А когда пробил час
для новой формации, основанной на общественной собственности, многовековая
привычка не могла сразу исчезнуть. Черствость и бездушие, посеянные
частнособственническим укладом, еще долго давали о себе знать. И быт, и
производственная сфера не сразу очистились от затхлого наследия. На древнем
Востоке, например, трудно шло раскрепощение женщины. Феодальный дувал,
спрятавший ее от солнечного мира, никак не хотел разрушаться... Впрочем,
эмансипация женщины шла нелегко везде. В один период даже сильно пошатнулись
семейные устои. Старые, унизительно-подчинительные отношения в семье уже не
устраивали женщину, а новые формы пока не утвердились... В любой библиотеке
можно найти об этом массу повестей и романов. Яркое подтверждение! Много и
документальных свидетельств. Некоторые есть и у меня. Я обнаружил дневник
женщины двадцатого века, где шаг за шагом описывается ее семейная трагедия.
Она порывает с домашним рабством и уходит из дома... Множеством
документальных материалов располагают архивы крупных газет прошлого. О чем
только ни рассказывают письма далеких читателей! Рядом с сообщением о
производственных делах хлесткое обличение бюрократа... А сколько их было,
этих равнодушных чиновников! Настоящая эпидемия. Однако человек выстоял.
Изгнал из своей жизни и бюрократов, и спекулянтов всех мастей, и любителей
легкой наживы... Внутренний мир человека становился все более
альтруистическим, полноценным, добрым - таким, каким ему предначертано быть
в коммунистическом обществе. Именно история этого трудного становления
прежде всего и интересует меня. И предметные находки имеют значение не
только общего социального символа, но и раскрывают жизнь конкретных людей -
с их болью, страданием, мечтами и борьбой... В моем музее - я обязательно
покажу вам, когда мы вернемся, - экспонаты увязаны с конкретными лицами, их
биографиями, характерами, условиями социальной жизни и быта. Поэтому в моих
поисках меня прежде всего интересуют письма, дневники, фотоснимки, мемуарные
записи...
- И опять непонятно, - сказала Юлия. - Нужна ли история в таком
дроблении? Разве недостаточно знания общих моментов?
- Речь идет о психологии человека. А здесь особенно важны подробности.
Прежде всего без знания отклонений в психике, которые нам обильно
преподносит прошлое, было бы нельзя построить современное воспитание и
обучение. А еще точнее - просто-напросто оказалось бы невозможным
моделировать умственно-чувственную систему человека.
- Моделировать умственно-чувственную систему? Пожалуйста, расскажите,
что это такое?
- Разве вы не знаете? - удивился я. - Это известно любому человеку с
высшим образованием. У вас - высшее?
- Да, кажется...
Странно... Наряду с обширными астрономическими знаниями такие
пробелы... И что это значит "кажется"? Ну ладно, выяснится потом.
- Моделирование умственно-чувственной системы прежде всего применяется
в школе. Исследуется работа мозга, его центров; в течение определенного
времени фиксируется поведение человека, его реакция на импульсы окружающей
среды. В результате строится умственно-чувственная модель. Эта модель, в
сопоставлении с эталоном, помогает выявить недостаточно развитые элементы
умственно-чувственной деятельности школьника, контролировать возможные
отклонения - например, излишнюю подвижность, неуравновешенность, либо
наоборот - пассивность, инертность. Моделирование устраняет недооценку
личности, ее возможностей. Если когда-то могло случаться так, что
способности человека оставались незамеченными, то теперь это совершенно
исключается... Кстати, я могу кое-что показать. В полетах уйма времени, и я
стараюсь зря его не тратить - конструирую. Мои модели показывают характерные
отклонения в умственно-чувственной деятельности в зависимости от социальной
и бытовой среды. Многого я не закончил, но главное вам станет понятным.
Я извлек из-под сиденья металлический ящик, открыл его и включил
питание. Перед нами возникла человеческая фигура, уменьшенная раза в
три-четыре.
- Обыкновенная голография, - пояснил я. - Это канцелярский тип. Иными
словами - бюрократ. Зовут его Семен Никифорович.
Юлия стала с интересом рассматривать живого человека. Можно без труда
определить - лысоватому мужчине лет сорок пять-пятьдесят, видны даже
морщинки на лице.
Снизу ящика замерцал миниатюрный экран с густой сеткой пересекающихся
линий, и я объяснил:
- Этот прибор отражает умственно-чувственную схему человека. Обратите
внимание на зону устойчивого свечения.
Включил звук. На голографическом столе зазвонил телефон, и мужчина взял
трубку. Мягким баритоном он стал поддакивать и что-то обещать - и столько
искренности было в его голосе, что Юлия не выдержала:
- Какой же он бюрократ?..
- Это тактика. Пообещать и не сделать. Бдительность усыплена. А когда
ему напомнят - дескать, ты обещал, - он найдет тысячу оправданий и пообещает
опять.
Зазвонил другой телефон. Мужчина схватил трубку, расплылся в угодливой
гримасе и стал медленно подниматься из-за стола, как змея из лукошка.
- Звонит начальник, - сказал я. - Сейчас Семен Никифорович опустится в
кресло, и к нему войдет посетитель... Он вежливо выслушает жалобу,
посочувствует и направит в другую инстанцию...
- Может быть, так надо?
- Нет. Семен Никифорович может решить сам.
- Тогда почему?..
- Семен Никифорович социально глух. Он слабо представляет себе задачи
времени, хотя с удовольствием о них говорит. За инструкциями и параграфами
не видит живого человека. Ему безразлична судьба других. Видит только себя,
прислушивается только к своим потребностям. Перед начальством непременно
вытягивается. И то из боязни потерять теплое местечко... По нашим
представлениям, шкала должна светиться здесь. Но здесь она не светится - в
человеке отсутствует соучастие, он ограничен собственническими инстинктами.
Я переключил аппарат, и сразу же возникла фигура другого мужчины - он,
обхватив голову руками, сидит на обшарпанном диване и раскачивается.
Слышны его нечленораздельные выкрики и ругательства. Вот он опустил
руки, пытаясь встать, но не получилось... Воспаленное лицо заросло щетиной,
глаза отрешенно блестят.
- У Зиновия Поликарповича другая беда. Ему ничего не стоит поднять руку
на женщину, ни за что ни про что оскорбить соседей, обругать незнакомых
людей. Он социально глух и невежествен. Может годами не работать, и совесть
в нем не заговорит. А ведь от природы он добр, отзывчив и мог быть
полноценным гражданином страны. Что делать - Зиновий Поликарпович был плохо
воспитан. Не сумели утвердить в нем внутреннюю стойкость, волю, вот он и
скис, попав в алкогольную лужу...
- Неужели люди были такими? - покачала головой Юлия.
- Попадались и похлеще. Хотите взглянуть еще?
- Нет, нет, достаточно.
Я выключил аппарат, и мы некоторое время молча смотрели в звездное
пространство. Потом говорили опять. На этот раз о людях, из того же далекого
прошлого, которыми гордимся сейчас.
Наш ракетоплан на полной скорости шел вперед, и стало заметно мерцающее
вдали крохотное пятнышко - Веда вырисовывалась все рельефнее. Я сказал Юлии:
- Вот она, знаменитая Веда.
Юлия замерла у стекла и, не оборачиваясь, спросила:
- Скоро прилетим?
- Скоро. Наберитесь терпения, - улыбнулся я.
- Не думала, что так далеко. Я устала...
- Читайте, пойте, веселитесь. Спрашивайте и рассказывайте сами. И время
пролетит!..
Из своей сумочки Юлия достала миниатюрный радиоприемник и включила.
Передавали последние известия. Вдруг я почувствовал волнение, и не сразу
понял, что слушаю музыку. Как будто распались стенки ракетоплана, и мы с
Юлией оказались в мерцающей черноте космоса - но не как пленники его, а два
свободных человека, устремленных силой разума к далекой планете.
"Космический вальс" вихрился, рассыпался звездами, отдавал неясным
гулом галактик, и так было хорошо, что не хотелось отрывать взгляда от
неземного лица Юлии; вдруг подумалось - не дочь ли она могущественного
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг