Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
Васильевна кивнула:
     - Приходите. Кажется, никаких планов не намечалось. Юра всегда рад. И я
тоже...
     Семья Петровых действительно всегда рада моему приходу.  Я  был  другом
Германа и одним из  тех,  кто  видел  его  последним.  Я  частенько  навещал
Петровых, но старался вниманием не злоупотреблять. Им приятно  было  угощать
меня всякой всячиной, обо всем расспрашивать, но вместе с тем  они  невольно
возвращались к трагическим дням, переживали,  и  затягивать  визиты  с  моей
стороны было бы жестоко.
     Повидать же Юрия Акимовича сегодня - просто необходимо. Я знал, что  он
комплектует экипаж  для  повторного  полета  на  планету  Иона,  открытую  в
звездной системе Лаланда 21185, и хотел попросить, чтобы в состав экспедиции
включили и меня... Пожалуй, это было самым важным в сегодняшней программе, и
я, собираясь с детьми на речку, только о предстоящей встрече и размышлял.
     Из дома вышли шумной  гурьбой.  Светлана,  моя  жена,  направлялась  на
текстильный комбинат - сегодня ее смена: у мамы и отца - выходной день,  они
никуда не спешили, вызвались немного проводить.
     Светлана,  прощально  помахав  нам,  скрылась   за   домами,   родители
вернулись, и мы с детворой  то  вприпрыжку,  то  наперегонки  устремились  к
вертолетной площадке.
     Вскоре нас догнал мой отец, Николай Николаевич.
     - Решил прогуляться с  вами,  -  запыхавшись,  сообщил  он,  и  Наташка
немедленно прилипла к дедушке. - Все равно нужно осмотреться. Перед решающим
рывком.
     Это хорошо, что отец идет с нами. С ним всегда интересно.  Мальчиком  я
невольно  заразился  его  любовью  к  истории  и,  наверное,  поэтому   стал
археологом. Самое удивительное - отец не был профессиональным историком. Он,
рядовой представитель рабочего класса, специалист по  обработке  металла,  в
свободное время занимался резьбой по дереву. В этом  отцовском  увлечении  и
заключался секрет сильного  влияния  на  меня.  Под  мастерскими  руками,  в
застывших наплывах дерева, оживали реальные герои прошлого -  в  исторически
точной одежде, с верно подмеченными,  характерными  деталями.  Отец  подолгу
пропадал в музеях, библиотеках, архивах -  записывал,  зарисовывал,  изучал.
Нередко, особенно в детстве, я помогал  отцу  -  и  найти  в  лесу  засохший
корявый ствол дерева, и привезти его домой, и обработать  отдельные  крупные
части. А потом много месяцев подряд следил, как постепенно проявляются черты
одного из лучших представителей человечества в прошлом.
     У отца много удачных работ, они выставлялись и были отмечены дипломами.
Но особенно меня поразил скульптурный портрет Жанны  д'Арк.  К  образу  этой
героической  женщины  во  все  века   обращались   многие   профессиональные
художники. Казалось  бы,  ничего  нового  не  скажешь.  Но  отец  так  умело
использовал фактуру дерева,  его  причудливые  кольцевые  наросты,  цветовые
переходы,  что  трудно  оторваться  от  возвышенного,  одухотворенного  лица
героини, исполненного так неожиданно и своеобразно.
     Помню, как много  трудился  отец  над  скульптурами  Спартака,  Степана
Разина, Емельяна Пугачева, не один  год  создавал  фигуры  героев  Парижской
коммуны. Но больше всего сил и времени посвятил 1917 году.  Октябрьские  дни
воскрешали не только скульптуры вождей и рядовых участников революции, но  и
целые композиционные группы.
     Сейчас   отец   увлечен   новой   работой   -   портретами   выдающихся
государственных и  общественных  деятелей  эпохи  коммунизма.  В  мастерской
несколько необычных заготовок. Одна из них  -  древесная  глыба  с  могучими
корневищами. Слова отца - осмотреться перед решающим  рывком  -  и  означали
желание еще раз хорошенько взвесить, оценить намеченное, а потом уже взяться
за вдохновенный труд.
     Вертолет быстро доставил нас к реке и, едва мы вышли, бесшумно упорхнул
за синюю кромку леса. Отец с Наташкой сбежали по ершистой тропинке  вниз  и,
скинув одежду, по мягкому песку вошли в воду. Мы  с  Тараской  поспешили  за
ними, и вскоре все четверо забултыхались в речной прохладной  синеве.  Потом
Тараска, размахивая сачком, забрался на косогор и стал что-то  выискивать  в
густой траве; от него не отставала Наташка.
     Я  плюхнулся  на  горячий  песок,  блаженно   вытянулся.   Отец   хотел
последовать моему примеру, но вдруг о чем-то вспомнил, направился к  одежде,
сложенной аккуратной горкой неподалеку.
     - Читай, - протянул он сложенную вчетверо газету и лег рядом. -  Свежий
номер.
     Отцовские темно-карие глаза внимательно смотрели на меня,  добрые  губы
чуть  улыбались,  скуластое  лицо  светилось.  Отцу  давно   перевалило   за
семьдесят. Но даже я, на тридцать лет моложе, не мог дать ему столько,  и  в
нашем естественном, приятном общении  совершенно  не  чувствовал  возрастной
грани...
     Развернул  газету.  Сразу  бросился   в   глаза   портрет   Заслуженной
учительницы Планеты  Зинаиды  Яковлевны  Печерской.  Подпись  сообщала,  что
сегодня ей исполнилось сто пятьдесят  лет.  Она,  рядовой  работник  сектора
культуры  Производственного  педцентра,  неутомимо  шефствует  над   сотнями
семей - рекомендует для чтения новые  книги,  организует  выходы  в  театры,
проводит  встречи  с  мастерами  литературы  и  искусства  и  многие  другие
культурно-массовые мероприятия. На участке Зинаиды Яковлевны не замечено  ни
одного случая невоспитанности, бескультурья, да и вряд ли они  возможны  при
высокоэффективной, хорошо продуманной работе. От имени всех читателей газета
тепло поздравляет старейшего работника системы просвещения с днем рождения и
адресует юбиляру самые сердечные пожелания.
     Просматриваю газету дальше. Так вот в чем дело!  Здесь  же,  на  первой
странице, напечатан фотоснимок Светланы,  моей  жены.  Она  снята  на  своем
рабочем  месте,  на  фоне  лучеобразно   расходящихся   нитей.   В   ткацком
автоматическом цехе я бывал много раз и эти "детали" мне хорошо знакомы.
     - "Светлана Коваль, - стал я читать вслух, - завоевала первое  место  в
соревновании между ткачихами текстильного комбината имени  Розы  Люксембург.
Передовая ткачиха,  подсчитав  свои  возможности,  обязалась  выполнить  два
годовых плана к первомайским торжествам...
     - Молодец, Светлана! - похвалил я. - Даже маму обогнала.
     - Ну, мама еще скажет свое слово, - мягко заступился  отец.  -  Мама  у
нас - твердый орешек.
     Конечно, насчет твердости отец преувеличивал. У мамы ее было  нисколько
не больше, чем должно быть у  каждого  нормального,  воспитанного  человека.
Нежнее и внимательнее женщины, чем моя мама, я  не  встречал.  Конечно,  это
сильное субъективное искажение, но мне так казалось и я себя не переубеждал.
Светлана тоже была нежна и внимательна, но мама... Да и  стоит  ли  осуждать
искренние сыновние чувства и несколько преувеличенную оценку, если от  этого
никаких отрицательных последствий!.. Кстати, и отец всегда казался мне самым
умным, самым талантливым, самым волевым человеком, хотя я хорошо знал  -  на
земном шаре умных, талантливых, волевых людей - миллионы. Каждый  чем-нибудь
замечателен  и  знаменит.  Каждый  выполняет  свои  обязанности   с   полной
выкладкой, что-то изобретает, ищет, совершенствует.
     Я внимательно  прочитал  весь  номер.  Раньше  срока  выдана  плавка...
Автоматический уборочный комплекс завершает косовицу и обмолот  колосовых...
Открыта выставка молодых  художников...  Учителя  готовятся  к  предстоящему
учебному  году.  Через  два  месяца   на   Иону   отправляется   космическая
экспедиция...
     Последняя информация будто специально предназначена для  меня.  Значит,
через два месяца... Жаль, ничего не сказано о составе экспедиции. Неужели  я
опоздал, и участники полета определены?
     Мне представилось: в Космическом центре я иду на прием к руководителям,
и мне отказывают, отказывают, отказывают... "Поздно, дорогой,  где  вы  были
раньше!"
     От этой мысли стало жутковато. Я должен непременно попасть на Иону!  Не
только как специалист по космической археологии, но и как  психолог-историк.
Дело в том, что меня не просто интересовали предметы  далекого  прошлого,  я
старался увидеть в конкретном психофизическом проявлении уровень социального
развития человека (или иного мыслящего существа),  ступени  его  внутреннего
совершенствования  от  века  к  веку,  от  одной   общественно-экономической
формации к другой. По сообщениям Юрия Акимовича, Иона по своему  социальному
устройству очень напоминает Землю двадцатого столетия.  Надо  ли  объяснять,
как важно было мне попасть на  открытую  планету,  изучить,  сопоставить  ее
живые формы с историческими земными...
     Отец заметил перемену во мне, и я объяснил причину.
     - По-моему, зря беспокоишься, - сказал отец. - Юрий Акимович не  сможет
отказать. Ты для него как  сын...  Меня  лично  тревожит  другое:  дальность
полета. Путешествие займет не десять, и даже не пятнадцать лет...
     - Ты... против?
     - Нет, нет, - взмахнул рукой отец. - Разве можно быть против! Я  говорю
лишь о долгой разлука...  Впрочем,  напрасно  говорю.  Разве  мы  эту  самую
разлуку не одолеем? Еще как одолеем! Если, конечно, - шутливо добавил он,  -
ты привезешь чурбак какого-нибудь необыкновенного дерева.
     - Милый мой батюшка! - рассмеялся я и закинул  руку  на  его  плечо.  -
Обязательно привезу.  И  тебе,  и  маме,  и  Светлане  -  всем  доставлю  по
какой-нибудь диковине. Хочешь чурбак - привезу чурбак!
     - Эх, Максимушка, ничего-то ты не понимаешь, - вздохнул отец. -  Ну  да
ладно, выполняй заказ...
     Помолчав, отец, как будто вне всякой связи с предыдущим,  сказал,  что,
наверное, пришла пора изменить ему творческую традицию. Впервые за много лет
его потянуло на  современность.  Ему  хотелось  бы  создать  образ  молодого
современника. Прототип есть. Кто? Да это, оказывается, я. Почему  я?  Вокруг
столько молодежи! Да потому, что отец именно во  мне  видит  типичные  черты
зрелой юности и именно через меня хорошо  их  чувствует...  И  вот,  если  я
улечу...
     - Выручит память, - сказал я. - Уверен - получится намного лучше.
     Я спросил у отца, почему бы ему  полностью  не  перейти  на  творческую
работу.
     - Мы уже говорили об этом, - ответил он. - Разве я смогу бросить завод?
Я рабочий, и место мое у  машин.  А  все  остальное  -  моя  духовная  пища,
активный отдых.
     Мы еще долго толковали о том о сем, купались, грелись на солнце.  Тарас
гонялся за бабочками, Наташка собирала в букетик полевые цветы. А через  два
часа, в точно  назначенное  время,  на  полянку  опустился  вертолет,  и  мы
отправились в город.
     Пообедав, я поспешил к Юрию Акимовичу, и здесь, в его доме, ждало  меня
непредвиденное...
     К Юрию Акимовичу я вошел с твердой уверенностью, что  он  дома  и,  как
обычно, работает в своем кабинете.  Но  мне  навстречу,  совсем  неожиданно,
вышла незнакомая девушка и сказала:
     - Папу вызвали в Космический центр. Пожалуйста, подождите.
     Девушка была необыкновенная.  В  чем  необыкновенность  -  трудно  было
сказать, по крайней мере  в  первые  минуты.  Лицо  как  будто  простое,  но
притягательное - наверное, благодаря ясным голубым глазам и нежной  лучистой
коже. Во всем ее облике было что-то таинственно-прекрасное, даже руками  она
взмахивала так красиво, так плавны и  в  то  же  время  энергичны  были  все
движения, что я прости обомлел: никогда подобного чуда не видел.
     - Юрий Акимович - ваш папа? - удивился я и тут же мысленно отругал себя
за бестактность: Юрий Акимович мог удочерить на далекой Ионе девочку-сироту.
Ведь я ничего не знаю, и глупым вопросом мог нечаянно обидеть...
     - Конечно, - ответила девушка. - Странно, что вы забыли. А вы  помните,
как меня зовут?
     - Не помню, - сознался я.
     - Меня зовут Юлия. Ю-ли-я, - по слогам произнесла она. - Не  забывайте,
Максим Николаевич, не то я обижусь.
     Мне хотелось спросить - откуда она знает мое имя? Но  сдержался:  время
поможет ответить на этот вопрос.  Юлия  будто  услышала,  удивленно  качнула
головой и сказала:
     - Вас, лучшего друга моего брата, я никогда не забуду.  Если  вы  могли
забыть Юлию, то Юлия не имеет права запамятовать. Хотя бы  на  секунду...  Я
часто видела вас на экране вместе с Германом. Но никогда не думала,  что  вы
такой.
     - И я никогда не думал... - вдруг произнес я.
     Со мной творилось что-то невообразимое. Пожалуй, я  перестал  понимать,
где нахожусь, что говорю... Я только видел удивительное лицо - Юлия  усадила
меня на диван, села рядом, и я тихонечко сжал ее прохладную ладошку.
     - Я хорошо помню кадры, отснятые  в  день  гибели  Германа,  -  сказала
она. - Вы стоите над волнами и смотрите вперед... Скажите, далеко эта  самая
Веда?
     - В общем-то, не очень.
     - Я хочу туда. Хочу увидеть могилу брата.
     - Летим хоть сейчас,  -  сказал  я,  готовый  исполнить  любое  желание
девушки.
     - Правда? - Юлия встала и потянула меня за руку. - Тогда идемте!
     До космодрома мы добрались за несколько минут, облачились в  спецодежду
и поднялись в кабину моего ракетоплана. Из иллюминатора  хорошо  была  видна
зеленая степь с россыпью желтых, белых и голубых цветов. Далеко за  горизонт
уходили квадратные стоянки малых и больших звездолетов, мощных  межпланетных
лайнеров. Космодром напоминал детскую  площадку  с  разноцветными  кубиками,
иглами ракет, сверкающими на солнце.
     Я включил двигатели, и когда земное притяжение  было  преодолено,  взял
курс на самую близкую планету в другой  солнечной  системе.  Свечение  звезд
мягко  замерцало  на  лице  Юлии,  и  глаза  ее  стали   густо-синими.   Она
рассматривала небо, что-то выискивала в млечной россыпи.
     - Покажите Веду! - попросила она.
     - Веду пока не видно.
     - Это правда, что ее освещает искусственное солнце?
     - Правда. Только не одно, а несколько. Одно заходит,  другое  восходит.
Поэтому на Веде всегда светло. У этих солнц одна особенность. Если настоящая
солнечная звезда сама в основе  системы,  организует  ее,  то  искусственные
солнца Веды - всего-навсего спутники планеты.
     - Значит, их создал человек?
     - Не совсем так. Впервые искусственное солнце создали  исконные  жители
Веды. Несколько тысяч лет назад оно взошло над  Ведой  как  символ  огромных
возможностей разума. И сравнительно недавно погасло, потому что  разум  стал
использоваться совсем в неразумных целях... Вы, наверное,  знаете,  что  все
живое на Веде погибло в результате ядерной войны.
     Тогда же погасло и первое искусственное  солнце...  Его  осколки  долго
носились над мертвой, остывающей планетой, а потом упали в океан...  Погасло
солнце, и Веда утонула во мраке...
     - А потом?..
     - А потом на несчастную планету  случайно  наткнулась  одна  из  первых
космических  экспедиций.  Археологические  раскопки  позволили  заглянуть  в
прошлое Веды, узнать причины ее трагической гибели...  Ученые  долго  ломали
голову над тем, как же обогревалась некогда живая планета? В  том,  что  был
тепловой источник, никто не сомневался. Но где он?  Лучи  нашего  солнца  до
Веды не доставали, а другой  мощной  звезды  поблизости  не  было.  Возникло
множество предположений - а не мог  ли  источник  тепла  быть  принципиально
новым, таким, о котором нам пока еще ничего не известно; а не применялись ли
искусственные  осветители  и  обогреватели;  а  не  кроется  ли  загадка   в
энергетических возможностях самой планеты... Ни одно смелое предположение не
могло быть  принято  целиком  -  слишком  хлипкие  были  доказательства  при
множестве обоснованных возражений. Главное сводилось к  тому,  что  источник
света и тепла, если таковой был,  должен  быть  настолько  сильным,  что  не
заметить его с Земли было просто невозможно... Спорам и яростным  дискуссиям
положили конец найденные чертежи и подробная техническая документация -  да,
был  искусственный  солнечный  источник.  А  не  видели  его   потому,   что
специальная аппаратура рассеивала свет в космическом пространстве. Для чего?
А для того, чтобы не  привлекать  внимания  иных  миров,  на  которых  могли
оказаться  воинственные   обитатели...   Что   еще   добавить?   Техническую
документацию изучили, зажгли новое  искусственное  солнце,  и  планете  была
возвращена жизнь. В последующие столетия  на  орбиту  Веды  вывели  еще  три
маленьких солнца, и, как я уже  говорил,  планета  обрела  вечный  солнечный
свет...
     Юлия удивилась:
     - Странно, все, что касается иных планет, я, кажется, знаю  неплохо.  А
эту историю  слышу  впервые...  Может  быть,  забыла?  -  Девушка  задумчиво
посмотрела в иллюминатор и опять  повернула  ко  мне  ясно-голубое  лицо.  -
Пятьсот лет назад астрономы  предсказывали  существование  невидимых  планет
вокруг звезды 61 Лебедя. Удалось добраться до них?
     - Пока нет. Слишком велико расстояние. Более трех  парсеков.  Но  скоро
доберемся.
     - И мне бы хотелось. Туда!  Где  еще  никого  не  было.  Обещайте,  что
возьмете меня, если полетите.
     - Постараюсь,  -  кивнул  я.  Мне  было  хорошо.  Никаких  проблем   не

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг