думал он, и в этой мысли - он это чувствовал - было удоволь-
ствие оттого, что ей известно его авторство. Он никогда не
отличался тщеславием, но сегодня был тщеславен и сам понимал
это. Он, кажется, как мальчишка, собирался пойти за певицей.
Она поднялась на эстраду и исчезла за портьерами, и тогда
Мадия потянула его к столу.
- Дядя, познакомьтесь, Чарлз Эллиот. Мы вместе учились в
Институте космонавтики. Он был на четвертом курсе, а я в ту
пору только поступила.
Как все это некстати! Но Козырев сдержал себя, удивляясь,
что этот странный вечер выбил его из колеи и превратил Козы-
рева-ученого в Козырева... Он не смог найти точного опреде-
ления своего сегодняшнего состояния, хотя на уме вертелись
самые обидные слова.
Он не пошел за певицей... Он поднял глаза на друга Мадии.
Это был тридцатилетний брюнет с правильными чертами лица и
небольшой сединой на висках, которая эффектно оттеняла его
смуглые щеки.
А Мадия объясняла, что Эллиот после окончания института
много путешествовал, продолжая заниматься науками. Его рабо-
ты о безъядерных галактиках привлекли внимание ученых. Он
получил звание профессора. Год читал курс астрофизики в Гар-
вардском университете, его избрали членом Совета Солнца.
- Здравствуйте, мистер Козырев, - сказал Эллиот.
Козырев рассеянно кивнул головой.
- Я очень рад этой встрече, мистер Козырев, - продолжал
Эллиот на английском языке. - У меня к вам письмо от матери.
Разрешите вручить?
Козырев взял конверт и положил его на столик перед собой.
- Мать говорит, что она была знакома с вами, и, узнав,
что я буду представлять журнал "Вселенная" при Звездном Со-
вете, решила напомнить о себе.
- Это похвально, Чарлз, - сказал Козырев. - Но я не пони-
маю, почему астрофизик вдруг стал журналистом?
- Если академика Козырева интересует жизнь рядового аст-
рофизика - я готов исповедаться перед ним.
Козырев вскрыл конверт. Писала та, которая когда-то оста-
вила его. Она представляла ему сына. Между строками звучало:
она помнит прошлое и сожалеет, что ее первая любовь внезапно
оборвалась. Сын будет счастливее матери. Он не расстанется с
любимой ради далекого звездного мира. Она так его воспитала.
Она не искала протеже. Она просила дать ее сыну "достой-
ную информацию" и уверяла, что он "оправдает внимание к не-
му: он талантлив".
В ее просьбе не содержалось ничего худого. И все-таки
глухая антипатия проснулась в Козыреве, и он не мог сразу
определить ее причин. Впрочем, причин для антипатии было бо-
лее чем достаточно. Чарлз - сын той женщины, которая бросила
его. Чарлз оставил астрофизику для журналистики - это было
непонятно. Наконец, Чарлз и Мадия помешали его встрече с
женщиной, которая оказалась странно дорогой ему. Из-за
сходства с той, первой? Едва ли...
О многом хотелось теперь подумать Козыреву. Он не чувс-
твовал себя Председателем Звездного Совета, - он был просто
человеком. Опять прежние мысли являлись к нему. Нет, его ис-
пытательная ракета вовсе не замедляла темпа жизни. На Земле
и в его ракете время текло, в общем, почти одинаково. Он
вернулся на Землю спустя девять лет. человеком, постаревшим
на девять лет жизни, - не больше и не меньше, чем она. Прос-
то он ждал, она не захотела его ждать, - в этом все дело...
У него нет вины перед нею - то, что он делал, диктовалось
высшими интересами человечества. Она не захотела понять это-
го, и он не находил для нее слов оправдания.
И все-таки она была права. Никто не требовал от нее девя-
тилетнего ожидания. Чувство есть чувство. Оно приходит и
уходит. Есть даже какая-то древняя поговорка, ее трудно при-
помнить... Что-то вроде: с глаз долой - из сердца вон.
Все было так. Ему нельзя было переложить чувство боли и
горького разочарования в своей любви на этого молодого чело-
века. Но он не мог не делать этого, хотя старался быть объ-
ективным.
Он попросил разрешения уйти и вышел из ресторана.
- Академик не лишен такта, - сказал Эллиот. - Во время
уйти - типичная английская традиция. - Он улыбнулся. На его
загорелом лице белые зубы казались еще белее. - Забавно: я
совсем недавно узнал, что именно Козырев - автор "Звездного
блюза". Блюз меня поражает.
- Чем? - удивилась Мадия.
- Дерзостью! Вы не забыли слов? Я не помню их в ритмичес-
кой последовательности, - кстати, почему наши поэты отказа-
лись от рифм? - но помню мысль. Кажется, так: "Когда я рядом
с тобой - я рядом со Вселенной. Ты знаешь, о чем говорят
звезды? Вселенная создала человека, чтобы он изменил Вселен-
ную. Человек, ты высшее чудо огромного мира, пылинка, в ко-
тором Земля..." Я не утомил вас этим нудным пересказыванием?
Нет? А дальше, дальше: "Когда я рядом с тобой, я готов пос-
лать вызов Вселенной, и я покорю ее и сделаю прекрасной..."
Разве это не дерзко?
- Это хорошо или плохо, Чарлз?
- Я люблю дерзость, но... не до вселенской степени... Ес-
ли говорить правду, то я затеял весь этот разговор ради пер-
вых строк песни. Помните: "Когда я рядом с тобой..."
- Знаете, Чарлз, это...
- Верно, Мадия, это - объяснение в любви. Я хочу, чтобы
вы стали центром моей Вселенной...
- О, как это высоко! Но вы же не сторонник завоевания
Вселенной.
- Образ, Мадия... Как образ...
- А что вы предлагаете?
- Землю. Да, нашу старушку Землю и нашу Солнечную систе-
му, не больше... Постойте, Мадия. - Эллиот поднял руку, за-
метив, что девушка пытается возразить ему. - Я не хочу пре-
пятствовать вашей работе в галактической связи, хотя время
для нее еще не пришло. Пока, повторяю, я предлагаю вам Зем-
лю. Попокатпетль и Кукисвумчорр...
- Мексика и Мурман? - Мадия улыбнулась.
- Да. Флорида и Крым. Килиманджаро и Казбек... Бонцы и
Хива... Если хотите: Марс и Венера...
- А дальше?
- Я вас не понимаю, Мадия...
- Я вас тоже, Чарлз. Пришло время, когда наша Солнечная
система становится базой для дальних галактических связей.
И...
- Ах, вы об этом!.. Мадия, галактическая связь - дело да-
лекого будущего. Я пишу книгу об этом. В ней я излагаю свою
точку зрения на то, следует ли нам идти в поход на Галакти-
ку... Впрочем, не только свою точку зрения... Ладно, к черту
книгу. Скажите главное...
- Главное - для вас?
- Да. Я нравлюсь вам?
- Предположим...
- Вы будете моей женой?
- А вы даете срок подумать об этом?
- Мадия! - Эллиот сжал руки девушки в своих крупных ладо-
нях. - Конечно. Только - не очень большой.
Из Хабаровска Игнат Лунь полетел в Ташкент. Там на заводе
"Звездолетстрой" он провел пять месяцев. Он поднимался на
строящийся звездолет, беседовал с конструкторами. Звездолеты
строились по проекту академика Тарханова. Корпус корабля,
обшитый звездолитовой пленкой, мог противостоять не только
космическим лучам и метеорному дождю, но и излучениям и тем-
пературам атомного взрыва. Он мог спокойно войти в верхние
слои Солнца, температура которых достигала шести тысяч гра-
дусов.
Один кубический сантиметр звездолита весил около тонны.
В Ташкенте Игнат встретил своего друга Александра Шагина,
механика кибернетических машин, с которым три года жил на
Венере. Шагин приехал в Ташкент в отпуск и поселился на вос-
точной даче звездолетчиков. Теперь друзья сидели на веранде
дачи, беседуя о будущем полете Игната на Лорию.
Александр Шагин полулежал в кресле, втиснув крупное тело
между подлокотниками.
- Чем режут звездолит? - рассеянно спросил он.
- Пи-мезонными лучами.
- Слушай, Игнат, будем думать об отдыхе. Ты сейчас ника-
кими звездолитами меня не соблазнишь. Позавчера проездом в
Москву был здесь Главный ученый Сихотэ-Алиньского заповедни-
ка. Мы учились когда-то в одном лицее. Он предлагает велико-
лепную охоту на озере Мухтель. Это не в заподведнике, где-то
рядом.
Лунь поднялся и подошел к окну. Третий день лил дождь.
Капли тихо стучали по бетонированной дорожке и шелестели в
листве. Он вдохнул в себя сырой воздух и выставил руку под
дождь.
- Завтра вылетим, Игнат, - продолжал Шагин. - Будет от-
личная охота.
- Отстань, Саша. - Лунь остановился перед старинной кар-
тиной, висевшей на стене между двумя окнами.
Широкая река. Плывет судно. На палубе - трое: молодая
женщина с девочкой на руках, рядом - широкоплечий моряк. Он
положил на плечо женщины крепкую сильную руку. Судно плывет
навстречу рассвету. На лицах всех троих - ожидание счастья,
а, может быть, и само счастье...
- Смотри, Саша, - сказал Лунь. - Когда я гляжу на эту
картину, мне становится завидно. Идиллия.
- Если бы такое счастье было у тебя, ты бы тайком улизнул
на первой же стоянке.
- Это не мешает мне им завидовать.
- Женись на Ирме Соболевой, - сказал Шагин.
- Я не раз думал об этом. - Лунь повернулся к Шагину. -
Но должен ли звездолетчик вообще жениться? Обрекать любимую
одну на долгие годы одиночества, тосковать по ней там... -
Он замолк, словно что-то припоминая. - Кстати, когда я пос-
тупил в распоряжение Звездного Совета, меня первым делом
спросили о семейном положении.
- Усложняешь, Игнат. В уставе Звездного Совета нет пунк-
та, запрещающего звездолетчику жениться. Впрочем, это дело
твое и только твое. Я - о нашей поездке. Главный ученый за-
поведника рассказал, между прочим, об интересном космическом
явлении. Представляешь... - Шагин внезапно замолчал.
Лунь повернулся. В дверях стояла Ирма Соболева.
Лунь познакомился с ней на Венере. Это была высокая,
стройная девушка. Ее лицо оттеняла черная рамка волос, не
пышных, но густых, низко спускавшихся на виски. Прямой нос с
трепещущими ноздрями. Спокойный рот и чуть близорукие глаза.
Лунь долго пытался понять эту девушку, но, кажется, бе-
зуспешно.
- Не тебе, - смеясь, говорила она, - проникнуть в мою ду-
шу, звездолетчик.
Луня привлекал ее острый ум. Жесты, походка, очерк лица -
все было отсветом ума. В ней было что-то, беспокоившее его.
Как-то в порыве откровенности она призналась, что ей дос-
тавляет огромное наслаждение взглянуть в душу человека, най-
ти его слабости. На вопрос - зачем? - она пожимала плечами.
Не это ли любопытство толкнуло ее к Луню? Она, кажется, дос-
таточно разгадала его, но почему-то не спешила расстаться.
- Здравствуйте, друзья, - сказала Ирма, щуря близорукие
глаза.
Шагин демонстративно поднялся и, захватив кипу газет,
двинулся к дверям.
- Вы по-прежнему не терпите меня? - насмешливо спросила
она Шагина.
- Почему же? - ответил тот. - Терплю и даже - охотно.
- Благодарю, это мило с вашей стороны. Куда же вы?
- Я опасаюсь умных женщин, - поклонился Шагин. Ирма по-
дошла к Луню.
- Здравствуй, Инг, - тихо произнесла она. - И ты тоже не
рад мне?
Он усадил ее в кресло, а сам устроился на подлокотнике.
- Ты же знаешь: у меня нет никого, кроме тебя.
- Три дня в нашем распоряжении. Затем вновь лечу на Вене-
ру.
- Что-нибудь серьезное?
- Нет. Обычные дела. Математика. А ты все-таки решил ле-
теть за пределы системы?
Он кивнул головой, положил руки на ее плечи. Она прижа-
лась к нему.
- Иногда женщине совсем немного надо. Просто вот так по-
чувствовать сильные руки на плечах. Банально?
Он засмеялся:
- Пожалуй. Но все-таки: какова цель твоей поездки на Ве-
неру?
На следующее утро Лунь нашел Шагина на берегу речки в
траве по самые плечи.
- Купаюсь в траве, - сказал он. - Иди сюда.
Шагин родился и вырос в Оренбургских степях, на заводе
спортивного коневодства, в семье ветеринара. По рассказам
Шагина, коневодство на Земле возродилось лет двести назад. К
тому времени на планете оставалось не так уж много лошадей.
Они-то и стали предками сегодняшних великолеяных скакунов.
"Самое увлекательное занятие в жизни, - говорил Шагин, - это
умение объездить дикого жеребца". Парадокс - любитель лоша-
дей стал отчаянным планетоходцем. На Венере все пользовались
вездеходами, а он разъезжал на коне-роботе по кличке Кар,
смонтированном из деталей списанных кибернетических машин.
Человек двухметрового роста в космических доспехах на низко-
рослом коне - это было препотешно, и Шагин напоминал древне-
го благородного рыцаря Дон Кихота Ламанчского. На Венере так
его и звали - "Дон Кихот".
Долина словно бы спала, затопленная потоком молочного
света. И только голос горной речушки звенел в ушах Луня.
Ему, привыкшему все видеть в космической перспективе, долина
казалась уютной, маленькой и странно дорогой и близкой. Он с
жадным любопытством приглядывался ко всему окружающему. Все
занимало его: и мох на стволах деревьев, и светлые листья
айвы, и стремительный бег горной ящерицы по коре древнего
карагача.
- Это тебе не Венера! - Шагин стоял рядом с Лунем и при-
чесывал волосы.
- Со временем и на Венере будет, как на Земле.
Они пошли в поселок.
- Ты вчера начал говорить о каком-то космическом явлении,
- напомнил Лунь. - Может быть, продолжишь?
Они подошли к даче Шагина. Комнаты были забиты деталями
машин. "Узнаю Сашу", - усмехнулся Лунь, перешагивая через
полуразобранного робота.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг