человек, стал тесен. Пришлось в срочном порядке надстраивать
висячие трибуны.
Идея солнечной регаты зародилась в середине прошлого сто-
летия. Авторами ее были люди самых древних земных профессий:
агрономы Георгий Байков и Томас Скалл. И натолкнули их на
идею регаты гектары и Солнце. Они рассудили так: солнечные
лучи оказывают давление на один гектар земли с силой в пят-
надцать граммов. А чему оно равняется в космосе, где нет ни
трения, ни тяжести? Очевидно, им это надо было внать чисто
для земных агрономических целей, и они решили подняться в
космос. Изготовили парус из тончайшего поливтилена площадью
в один гектар. Для агрономических целей их опыт не пригодил-
ся, но им понравилось парить в космосе. Трое суток гнали ях-
ту агрономов межпланетные "ветры" и "течения". Нашли их за
сто тысяч километров от места высадки в космосе. В свое вре-
мя об атом много писалось. Через год вместе с ними на парус-
ную гонку поднялись инженеры, строители звездолетов.
Первая регата проводилась сто лет назад. В ней участвова-
ло девяносто семь яхтсменов. Условия соревнования были прос-
тыми - кто быстрее пройдет дистанцию в десять тысяч километ-
ров. Постепенно условия соревнования усложнялись. Поводом
послужило происшествие, случившееся шестьдесят лет назад. У
будущего чемпиона Ежека Бажовского в середине пути вдруг
сникли паруса. В этих случаях яхтсмен включает ракетодвига-
тель и уводит свою яхту из района соревнований. Бажовский не
захотел бросить гонки, тем более что он все время шел впере-
ди. Ему все-таки удалось развернуть гигантский парус, найти
нужный угол к лучам солнца и финишировать первым с довольно
высоким для тех времен рекордом - шесть часов тридцать семь
минут и семнадцать секунд.
Современная трасса шла не по прямой, а зигзагами. Условия
соревнования настолько усложнились, что человеку, не облада-
ющему гибким математическим умом, нечего было и мечтать о
преодолении трассы. Через каждую тысячу километров трасса
ломалась на сорок пять - семьдесят, а то и на девяносто гра-
дусов. На поворотах паруса автоматически падали, и так же
автоматически на экране в кабине яхтсмена вспыхивала цифра,
указывающая, под каким углом следует повернуть яхту. Спорт-
смен должен был заново натянуть паруса и определить угол
наклона к солнцу так, чтобы яхта не вильнула за трассу гон-
ки.
- Головоломка, - сказал Соболев, разглядывая схему предс-
тоящей трассы на столе их комнаты в отеле. Он стоял, заложив
руки за спину. Тренировочный костюм подчеркивал сухощавую,
подтянутую фигуру. - Усложненность лишает регату зрелищнос-
ти. Ты не находишь? Раньше финишный разворот делал каждый
по-своему. А сейчас обязательно по кругу. Зачем? И диаметр
окружности тебе сообщают в последнюю минуту.
- Ну что ты ворчишь, папа? - Ирма что-то чертила на листе
бумаги.
- А что мне остается делать? - Он взял ее за плечо и по-
вернул к себе. - В чем дело, Ирма?
- Все хорошо, папа. Я поняла, что у меня есть сердце.
Соболев фыркнул, отошел в глубь комнаты и начал листать
первую попавшуюся в руки книгу. Это были стихи. Он взял вто-
рую книгу - это тоже был сборник стихов. Он перебрал еще
несколько книг и не нашел среди них ни одной, которая заин-
тересовала бы его. Соболев в задумчивости стоял у полки. Что
случилось с дочерью?
- Ты увлекаешься поэзией?
- Да, с некоторых пор. Я хочу понять себя: кто я такая? -
сказала Ирма, поднимаясь из-за стола.
- Странно, откуда вдруг такие вопросы?..
- Если бы я знала это, - с тоской сказала Ирма. - Папа, я
полюбила.
Соболев усадил дочь в кресло. Сам устроился напротив.
- Вполне разумно. В двадцать два года это естественно, -
сказал он и, взглянув на дочь, спросил: - Какого ты мнения о
Чарлзе?
- Так далеко простирается твоя забота обо мне? - горько
рассмеялась она.
- А чем плох Чарлз? - удивился Соболев.
- Я не говорю, что он плох. Я хочу сказать о себе. Мне
кажется, что кто-то некогда закрыл в моем сердце какой-то
клапан, и оно долгие годы оставалось глухим. И вдруг клапан
открылся. Поток новых чувств захлестнул сердце, и я не знаю,
что мне делать.
- Все это глупости, Ирма. Помнишь, ты говорила: миллион
случайностей. А из миллиона случайностей рождается закон.
Вот где твоя поэзия.
Ирма помнила, при каких обстоятельствах говорила это дру-
гому человеку, не отцу. Помнила, с каким недоумением посмот-
рел на нее Лунь. Воспоминания болью отозвались в ее сердце.
Ирма тряхнула головой! должна же она наконец взять себя в
руки.
- Хотел бы я знать, что сейчас делается в Солнечной сис-
теме, - нарушил молчание Соболев. - Целую неделю без инфор-
мации. Забавно. Мозг до того очистился, что голова кажется
совершенно пустой.
Мир был перегружен информацией. Планетная служба здоровья
всячески оберегала отдых землян. Во Дворцы отдыха, на пляжи,
дачи извне не допускалось ни одного сообщения. В таком же
изолированном положении находилась и Олимпийская планета.
Люди остро переносили эту изолированность, особенно в первые
дни, потом привыкали и полностью отдавались беззаботному ве-
селью.
Вечером у моря зажгли фейерверк. Его огни взлетали вверх
и падали. Ночь была ясной, а небо очень далеким. На горизон-
те море сливалось с небом, и поэтому казалось, что огни па-
дают куда-то за пределы Олимпийской планеты, в пространство,
в бесконечность. Огни прочерчивали самые замысловатые гео-
метрические фигуры. То же самое происходило и в природе.
Ежеминутно возникали и исчезали замысловатые геометрические
фигуры. Если бы запечатлеть на пленку каждую такую фигуру,
геометрия была бы куда объемнее. Но эта мысль не увлекла Ир-
му. Огни фейерверка, темное море вызывали в памяти совсем
другое.
Южных звезд искристый свет,
за кормой сребристый след,
Как дорога в небосвод.
Киль взрезает пену волн,
парус ровным ветром полн.
Киль дробит сверканье вод.
Снасти блещут росой по утрам,
Солнце сушит обшивку бортов.
Перед нами путь, путь знакомый нам.
Путь на юг, старый друг,
он для нас вечно нов.
Ирма оглянулась. Рядом никого. У ног плескалось море. Она
повторяла пришедшие на память стихи, как бы пробуя на ощупь
каждое слово. Если бы кто-нибудь из друзей увидел и уелыщал
ее сейчас, удивился бы. Ирма - и вдруг етихи. Сильный, уве-
ренный голос звучал с необычайной мягкостью и затаенным вос-
торгом: "Перед нами путь, путь знакомый нам. Путь на юг,
старый друг, он для нас вечно нов".
- Девушка, пошли с нами кататься, - услышала она рядом
веселый голос. - Разве можно грустить на Олимпийской плане-
те?
Ирма повернулась и увидела молодых землян. Она не любила
бесцеремонности и умела постоять за себя, а тут, не раздумы-
вая, пошла за юношей. "Ирма Соболева начинает познавать но-
вую жизнь", - с иронией подумала она.
Яхта с белоснежными парусами. Она быстро рассекала бирю-
зовую воду. На Ирму никто не обращал внимания. Она слушала
себя, слушала море, которое плескалось у борта, слушала слу-
чайных товарищей, весело болтавших обо всем на свете. Ирма
ни о чем.не думала, ей просто приятно было смотреть на тем-
ное небо, на такое же темное море, на костры, которые жгли
рыбаки на берегу, и, очевидно, самым древним способом варили
уху. Простые радости жизни, без которых жизнь не жизнь. Че-
рез час Ирма попросила, чтобы ее высадили на берег. Никто ее
не спросил, кто она такая и зачем приехала на Олимпийскую
планету. Просто ребятам показалось, что одной ей скучно, вот
и взяли и покатали на яхте. Юноша помахал на прощанье рукой,
и яхта опять ушла в море. И кто-то звучным тенором затянул
песню:
Я ветер, любезный морякам.
Я свеж, могуч.
Они следят по небесам
мой лет средь туч.
Я бегу за кораблем
вернее пса.
Вздуваю ночью и днем
все паруса.
На следующий день ровно в десять часов состоялось откры-
тие солнечной регаты. Сразу же после парада Ирма, переодев-
шись в спортивный костюм, отправилась на стартовую площадку,
заняла место в ракете и закрепилась. Здесь не было обычных
удобных кресел, как на рейсовых планетолетах. Ирма посмотре-
ла на часы и почувствовала легкий толчок. Ракета "выстрели-
лась".
- Выход, - послышалась команда в наушниках, и тут же Ирма
куда-то провалилась вместе с яхтой. Открыв глаза, она увиде-
ла черную бездну космоса. Машинально поправила скафандр с
защитным прозрачным забралом и оглянулась. Яхтсмены, включив
реактивные двигатели, мчались к месту старта. На панели уп-
равления Ирма увидела чертеж развернутой яхты, нажала кноп-
ку, и "кресло", в котором она сидела, раскрылось в двадцати-
метровую узкую лодку. "Теперь на старт", - подумала она. Она
была спокойна; заботы и волнения остались внизу, на Олим-
пийской планете.
Она подрулила яхту к стартовой площадке. Над головой ви-
села огромная прозрачная гондола, в которой расположились
стартеры и судьи.
- На старт!
Ирма нажала голубую кнопку - и над ней взвился огромный
парус. Серебристое полотно развернулось ровно. Ирма осторож-
но покрутила верньер, поворачивая парус к солнцу. Впереди
пять тысяч километров пути. Ирма мысленно представила его и
тряхнула головой, как бы отгоняя сомнения. Она третий раз
участвует в регате. Первый раз она заняла четыреста тринад-
цатое место, во второй - десятое. Нынче она считалась одной
из главных претенденток на приз Солнца.
- Старт!
Ирма передвинула рычажок скорости. Парус качнулся, и яхта
поплыла. Ирма искала оптимальный угол паруса и осторожно
крутила верньер, искоса поглядывая на шкалу скорости.
Чемпион прошлой регаты установил рекорд скорости - тысяча
девятьсот сорок километров в час. Но он не стал абсолютным
чемпионом, ибо много времени потерял на поворотах. Звание
абсолютного чемпиона по баллам завоевал никому не известный
математик из Америки Роберт Синклер. Нынче в регате он не
участвовал и заявил журналистам, что не хочет искушать судь-
бу.
Ирма напряженно следила за скоростью яхты: тысяча трис-
та... тысяча четыреста семьдесят три... тысяча Шестьсот...
Пальцы еще чуть повернули верньер и замерли. Тысяча восемь-
сот семь километров. "Так держать", - приказала себе Ирма,
откинулась на спинку кресла, чтобы чуть расслабиться - силы
еще пригодятся, - и включила телевизион.
В огромном черно-голубом пространстве плыли яхты. Коммен-
татор рассказывал о ходе гонок. "Ну скажи же, какой номер
идет первым", - мысленно обратилась Ирма к нему. Первым шел
сто пятнадцатый номер. Выключив телевизион, она посмотрела
вперед: там качалась серебристая точка. Увеличивая скорость,
Ирма начала нагонять ее. Это был восемьсот третий номер. Ир-
ма повисла на нем, но тот не освобождал трассу, блокируя
каждую ее попытку обойти.
Яхты плыли друг за другом. Ирма выжидала, не желая менять
угол паруса, но, увидев ярко-красные буйки поворота, затор-
мозила яхту. Восемьсот третий, видимо, не заметил поворота,
не уменьшая скорости, проскочил его и заработал первое
штрафное очко.
Парус упал. По инерции яхта вошла на сорокакилометровую
площадку, огороженную четырьмя ярко-красными буйками. Перед
Ирмой на световой табличке "курс" вспыхнули цифры: "47,3°".
Теперь надо было определить угол разворота паруса к солнцу.
Задача была не трудная, но весь расчет приходилось делать в
уме.
Накануне Ирма составила таблицу расположения парусов под
любым углом поворота яхты. Таблицу Ирма выкинула, но методи-
ку расчета запомнила. Это сейчас пригодилось. Минуту Ирма
просидела с закрытыми глазами, потом нажала кнопку "экзаме-
натора" (так яхтсмены называли миниатюрное электронное уст-
ройство) и сообщила в микрофон не только угол паруса, но и
решение задачи. Как только она сказала "все", мгновенно сра-
ботал автомат, и огромный парус развернулся.
Некоторое время яхта стояла на месте, как бы набирая силу
солнечных лучей, потом плавно двинулась вперед. На этом эта-
пе яхтсмену не разрешалось пользоваться верньером и подправ-
лять парус. Ирма смотрела на шкалу скорости. Яхта шла ходко.
Минут через пятнадцать она обогнала две яхты. Новый поворот,
новое вычисление. В этом квадрате она застала пять яхт, сле-
дом за ней пришли еще две. Она отчалила сразу же за сто пер-
вым и семнадцатым номерами. Теперь впереди самая трудная фи-
гура - "восьмерка", на которой проверялась техника вождения.
Вот и она - две параллельные бело-серебристые линии, об-
разующие огромную восьмерку. Яхта устремилась в ворота.
"Восьмерка" была узкая - километр шириной, и пройти ее надо
было так, чтобы не выскочить за "борт".
Впереди, примерно в десяти километрах, "восьмерку" писали
две яхты. Одна, кажется, вильнула за линию, но Ирме некогда
было наблюдать за товарищем, терпящим "бедствие". Она догна-
ла яхту под двести пятым номером. Чтобы обогнать ее, взяла
левее и очутилась метрах в двадцати от линии "восьмерки".
Ирма почувствовала, как холодеет спина. Она осторожно крути-
ла верньер, и ей казалось, что он плохо поддается ее усили-
ям. Но сна не спешила, опасаясь перекрутить и поставить яхту
поперек. Тогда не избежать столкновения с позади идущей ях-
той.
Пронесло. Яхта вошла в последний вираж и, лихо описав ви-
ток, вышла на прямую трассу. Ирма вздохнула с облегчением.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг