карту поставлено очень многое, и проблема выходит за пределы
нормального спора. Она затрагивает многие области нашей жиз-
ни, включая и этические.
- Ты хочешь сказать, что нам следует повести широкий нас-
тупательный разговор?
- Безусловно.
Они помолчали.
- У меня есть такая мысль - вынести проблему на обсужде-
ние народов, - сказал Козырев.
- Это так, - подтвердил Сантос. - Всенародный форум необ-
ходим.
- Обратимся к социологам, - продолжал развивать свою
мысль Козырев. - Они лучше нас знают показания социального
барометра. И философов следует послушать.
- Кое-какой материал может дать Нью-Йоркский институт об-
щественного мнения. - Сантос засмеялся. - Кстати, профессор
Эллиот последнюю свою книгу целиком и полностью составил по
материалам этого института. Наступает по всем правилам и
весьма искусно. И здесь не очень завидную роль играет акаде-
мик Соболев. Я согласен с вами, в последние годы он как бы
любуется своими деяниями. А самовлюбленность - щель, в кото-
рую эллиоты не замедлят вбить клин. Эллиоты, как известно,
не пришельцы из чужих миров. Они выросли в нашей среде. Если
хотите знать, они - теневая сторона медали, которая называ-
ется материальным изобилием. Наше общество обеспечивает че-
ловека всем необходимым - пищей, одеждой, духовной культу-
рой. От человека требуется одно - творить, творить и еще раз
творить. Я высказываю общеизвестные истины, но именно в силу
этого моральное величие общества в целом и каждого человека
в отдельности приобретает в наше время исключительное значе-
ние. Я бы хотел встретиться с Соболевым.
- Это нетрудно, - сказал Козырев. - А сегодня Звездному
Совету предстоит обсудить тезисы доклада Соболева.
Вечер был удивительно звонкий. После слякоти и дождя,
настолько частого и мелкого, будто каждая частица самого
воздуха превратилась в водяную каплю, легкий мороз тонким
налетом сковал лужи и основательно высушил воздух.
Игнат Лунь шел по аллее, обсаженной по обеим сторонам мо-
лодыми березками. Во всем его теле была приятная опустошен-
ность. Почти два Месяца он не выходил из мастерской. Сколько
глины перепорчено за это время? Теперь все позади. Завтра
горельеф "Встреча" отвезут на осеннюю художественную выстав-
ку, и скульптура перестанет принадлежать ему. Она поступит в
распоряжение зрителя. Зритель будет любить или ненавидеть
ее. Но это не волновало Луня. Он должен был "выговориться",
и это ему, кажется, удалось. Вот почему сегодня он чувство-
вал себя словно заново рожденным.
Гостиница была в двух шагах от мастерской, где так долго
дневал и ночевал Лунь. В эти дни он почти не вспоминал о Ша-
гине, который работал над новой конструкцией кибернетической
машины.
В гостинице Шагина не оказалось. Он обратился в адресный
стол. Кибер ответил, что Шагин Александр Петрович проживает
в поселке Олимпийского конного завода Малахово-на-Дону. Не-
хотя поужинав, Лунь вызвал Ирму Соболеву.
- Немедленно ко мне, - настойчиво потребовала она. - С
тобой хочет поговорить отец.
Лунь насторожился. Для чего он понадобился Председателю
Совета Солнца? Наверное, речь пойдет о его полете к Лории?
Он поехал к Соболевым без особой охоты, несколько озада-
ченный неожиданным приглашением.
- Пойдем. Папа ждет, - встретила его Ирма.
Они поднялись на второй этаж. Ирма оставила его одного.
Дверь бесшумно открылась. Лунь очутился в просторном кабине-
те. Напротив дверей висела объемная схема Солнечной системы.
За нею - широкий письменный стол, за которым в глубоком
кресле сидел академик Соболев. Он поднялся при появлении Лу-
ня. Это был высокий худощавый человек с черными, коротко
стриженными волосами и тяжелым, энергичным, насмешливым ли-
цом, дышавшим, на первый взгляд, могучей жизненной силой. Он
молча показал Луню на кресло.
Беседа между ними завязывалась трудно, - обе стороны как
бы изучали друг друга. Игнат Лунь никогда не знал за собой
робости или застенчивости; не испытывал он смущения и перед
этим могучим стариком. Может быть, это спокойствие Игната
импонировало профессору. Вопросы, которые он задавал космо-
навту, как бы проверяя свои мысли, становились мягче. Книга
Эллиота? Соболев не только читал ее, но и консультировал.
Великолепная книга. А мнение молодого коллеги? Плохая книга?
Человек вышел во Вселенную не для того, чтобы замкнуться в
Солнечной системе?
По мере того как говорил Лунь, лицо Соболева принимало
все более ироническое выражение. Не собирается ли молодой
звездолетчик переквалифицироваться в философа? Нет? Это
очень приятно. Быть может, молодой коллега точнее ответит,
зачем человек вышел во Вселенную? Познать и переделать ее.
Разумно, очень разумно. А с чего следует начать переделку
Вселенной? Он, более старший по возрасту, считает, что сле-
дует начать с Солнечной системы. Разве молодой коллега про-
тив этого? Нет? Очень приятно, что взгляды землян двух поко-
лений сходятся. Старшее поколение считает, что лучше занять-
ся практической работой по переделке Вселенной, чем гоняться
за призрачной, несуществующей инопланетной цивилизацией. Не
пора ли вплотную заняться осуществлением идей Тарханова о
диффузных цивилизациях?
Соболев широкими мазками крупного ученого рисовал будущее
Солнечной системы и ближайших к Солнцу звезд. Он говорил как
инженер, который видит свой проект в деталях. А детали плот-
но пригонялись одна к другой, и каждая сверкала всеми своими
гранями.
- Нам нужны не просто талантливые люди, - говорил Собо-
лев. - Нам нужны великие организаторы. И чем больше великих
организаторов, тем быстрее мы достигнем цели. - Соболев
вздохнул и опустил голову на грудь. - К сожалению, великие
организаторы часто стремятся за пределы Солнечной системы и
часто остаются там...
- Председатель, вы хотите сказать...
- Да, да, - перебил Луня Соболев. - Вы меня правильно по-
няли. Я предлагаю вам должность начальника комплексной экс-
педиции на Юпитер. Когда-то очень давно, в далекие молодые
годы, я мечтал о преобразовании этой гигантской планеты. Там
многое сделано. Физикой Юпитера, например, занимался такой
выдающийся ученый, как Антони Итон - один из спутников Рит-
мина Тарханова. Юпитер посетили десятки экспедиций. Теперь
создана подлинно научная основа для переделки Юпитера, - моя
мечта получила как бы реальный фундамент. Свою мечту я отдаю
вам. Вы молоды, талантливы, у вас опыт, и я верю, вы покори-
те Юпитер.
Предложение было настолько неожиданным, что Лунь не, сра-
зу нашелся, что ответить. Оно было заманчиво до головокруже-
ния.
- Ваша мечта прекрасна, Председатель. Но... не надо свою
мечту дарить другому.
- Я стар, звездолетчик.
- А как же с моей мечтой? Кому же я ее подарю? - невольно
вырвалось у Луня, и он покраснел под ироническим взглядом
Соболева. Лунь понял этот взгляд. - Очевидно, Председатель
считает, что у меня нет мечты?
- Почему же? - усмехнулся Соболев. - Я даже наверняка
знаю, о чем вы мечтаете. Это все та же старая мечта о встре-
че с инопланетной цивилизацией. Разве не так?
Лунь кивнул головой.
- Бредни, молодой человек. - Старик даже не дал себе тру-
да выслушать Луня. - Мы больше не можем позволить, чтобы вы-
дающиеся люди Земли продолжали гоняться за призраками иноп-
ланетных цивилизаций. Слишком многие из них не возвращаются
на родную планету, - с горечью добавил Соболев. - Почему-то
кое-кто считает это вполне нормальным явлением. Академик
Тарханов был одним из выдающихся умов последних времен. А
где он? Пропал без вести. Кто же в этом виноват? Прожектеры!
Звездолетчик Каштанов заявил журналистам перед стартом, что
он летит в космос за невестой...
Каштанов, однокашник Луня по институту, невысокий, очень
изящный, с открытым обаятельным мужественным лицом, был
большим шутником и заводилой многих веселых забав. И, конеч-
но же, про космическую невесту говорил он шутя, чтобы скрыть
свое волнение на старте. Это ясно, как дважды два. Неужели
академик Соболев не понял его шутки? Лунь внимательно пос-
мотрел на академика. Тот продолжал говорить. Старческое
брюзжание и усталость чувствовались в его голосе. Лунь, с
его душевным здоровьем, не понимал этой резкой смены настро-
ений, он только смутно чувствовал, что человеку, который си-
дит перед ним, уже в тягость и собственные мечты, и обязан-
ности Председателя. Но тут же Лунь должен был признаться,
что он совершенно не знает Соболева. Тот легко поднялся с
кресла и заходил по кабинету. Походка была легкая, пружинис-
тая, как у хорошо тренированного спортсмена.
- Не каждый так легко расстается со своей мечтой. - Собо-
лев остановился у модели Солнечной системы. Легкая тень про-
бежала по его лицу. Он достал из стенного шкауа бутылку ви-
на. - Вы извините, но я разволновался... Давайте выпьем за
мою мечту, за мой Юпитер.
Лунь взял в руки фужер с янтарным вином, отпил глоток,
осторожно поставил фужер рядом с бутылкой и сказал:
- Дерзновенна ваша мечта, Председатель. Но я должен поду-
мать, прежде чем осуществить мечту другого, даже пусть вели-
кого человека. Для моих плеч Юпитер, пожалуй, слишком боль-
шая ноша.
- Я не тороплю, звездолетчик. Как только закончатся испы-
тания лайнеров со звездолитовыми корпусами, мы сразу полетим
на Юпитер и на месте уточним план штурма этой планеты.
"Он неохотно расстается со своей мечтой, - отметил Лунь.
- А нужна ли она мне? Почему он не спросил меня об этом?"
- А до этого, - продолжал Соболев, - я приглашаю вас на
солнечную регату. Мы с Ирмой летим на Олимпийскую планету.
Спорт на Земле стал неотъемлемой частью быта. Каждый ли-
цей, каждый институт и университет, каждый микрогород имели
спортивные комплексы. Спартакиада Планеты, которая проводи-
лась раз в два года, превращалась в грандиозный праздник
миллионов землян. Олимпийские игры привлекали выдающихся
спортсменов. Их проводили на искусственной планете, постро-
енной на высоте трехсот пятидесяти километров над Землей.
Олимпийская планета - одно из величайших сооружений эпохи. В
районе Олимпийской планеты проводилась и солнечная регата -
гонки космических яхт.
- К сожалению, я плохой яхтсмен, - сказал Лунь, поднял
фужер и отпил глоток. - К сожалению, плохой...
- Не может быть, - удивился Соболев. - Это не похоже на
звездолетчика. Чем же вы увлекаетесь?
- Коньки и плавание.
- Результаты?
- Коньки - пятисотка тридцать пять и три десятых секунды.
- О! - воскликнул Соболев. - Это почти рекорд Планеты!
Лучшее мое достижение - сорок секунд. Моя стихия - солнечная
регата. Я по сей день в числе сильнейших космических яхтсме-
нов. Нынче молодежь постарается оттеснить нас, стариков, на
задворки, но мы еще посмотрим. Сдаваться нам еще рано.
Вошла Ирма с молодым человеком. Лунь сразу узнал Эллиота.
Молодой ученый держал себя в кабинете Соболева как дома, и
Лунь понял, что отношения академика и Эллиота были налажены
давно и прочно.
- Вино на ночь? - несколько наигранно удивилась Ирма.
- Возьмите фужеры, наливайте, - благодушно сказал Собо-
лев. - Когда-то старик Хемингуэй писал своему русскому пере-
водчику, что он скорее откажется от ужина, чем от доброго
стакана вина на ночь.
- Я, сэр, не пью.
- Совсем?
- Мне сделали в детстве противоалкогольную прививку.
Кстати, я сторонник всеобщей противоалкогольной прививки в
детстве. Это усилит этическую гравитацию землян. По послед-
ним подсчетам профессора Сато, противоалкогольные прививки
увеличивают производительность труда на пять процентов.
- Чарлз, вы, кажется, несете несусветную чушь, - довольно
бесцеремонно перебил Соболев и опять взял в руки фужер. -
Если мне вино доставляет радость, удовольствие, так почему
же я должен отказаться от него?
Он говорил еще о чем-то, но Лунь не слушал академика, ду-
мая о том, что между Эллиотом и Ирмой много общего.
Между тем Ирма, склонившись над столом, увлеченно писала
какую-то формулу.
- Не художники, не музыканты, а мы, математики и физики,
формируем облик времени, - чеканя каждое слово, говорила она
Соболеву и, очевидно, уже не в первый раз.
- Хватит, хватит, - добродушно откликался Соболев. - Мы с
Чарлзом еще поработаем. А ты проводи звездолетчика.
Соболев слегка поклонился Луню.
- Итак, жду вашего согласия на мое предложение, - сказал
он. - Мы сразу же оформим ваш перевод в Совет Солнца. До
скорой встречи.
Ирма привела Луня к себе.
- Посиди, сейчас принесу кофе.
На письменном столе были раскиданы бумаги, исписанные ма-
тематическими формулами. Он взглянул на один из листков. Ир-
ма решала какое-то непонятное ему уравнение.
- Что, интересно? - с порога спросила она. - Когда шли
дожди, я сидела у открытого окна и смотрела, как падают кап-
ли. Первая, вторая, третья... И я все думала. куда упадет
очередная капля. Сюда или туда? И поняла, что капля непредс-
казуема. Это миллион случайностей. Понимаете, миллион слу-
чайностей. Капля сюда, капля туда, капля ближе, капля даль-
ше... Миллион случайностей. Из миллиона случайностей рожда-
ется закон...
В ее словах угадывалось что-то значительное: может быть,
Ирма нащупывала или уже отыскала какую-то закономерность в
миллионах случайностей? Но ему не хотелось думать об этом.
Хотелось остаться одному, чтобы поразмышлять над предложени-
ем Соболева. Каковы бы ни были мотивы, побудившие академика
сделать это предложение, оно до глубины души взволновало
звездолетчика.
В ближайшие пятьдесят - шестьдесят лет человечеству
предстояло сделать то, о чем совсем недавно писали только в
фантастических романах. Лунь понимал, что именно предлагал
ему академик, потому что бывал на Юпитере. Громадный шар,
окруженный свитой из двенадцати спутников и совершающий обо-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг