по Лории хотя бы в течение месяца. Сколько ни уговаривал его
инженер, всегда уступчивый Иван Васильевич на этот раз был
неумолим. Он умел быть твердым.
Настроение ученых поднялось. Готовились к поездкам в раз-
ные концы Лории, чтобы продолжить исследование планеты.
Вновь в обеденном салоне искрился смех.
Первым отправился в путешествие океанолог. Кибернетик
собрал ему великолепный аппарат "Орел и рыба". Кто дал маши-
не такое название - неизвестно. Но она действительно в море
плавала, как рыба, а в воздухе парила, как орел. Потом в
трехмесячную поездку по планете отправились Тарханов и Анто-
ни Итон. Антони Итон, англичанин по национальности, - самый
молчаливый член экспедиции. Перед отъездом Тарханов еще раз
поговорил с Иваном Васильевичем: может ли он разрешить поез-
дку по планете кибернетику. В ответ астроботаник коротко
бросил:
- Нельзя!
Тарханов покидал звездолет с тяжелым сердцем. Он верил
Ивану Васильевичу и все же считал, что лучшим лечением для
инженера было бы движение, смена впечатлений. Но приказать
врачу Тарханов не мог.
За два месяца Тарханов и Антони Итон изъездили тысячи ки-
лометров по планете и собрали богатый научный материал. Но
все это было не то, что они искали. В существовании на Лории
высокоорганизованной цивилизации никто из землян не сомне-
вался. И то, что здесь прошла, быть может, одна из самых
страшных во Вселенной войн, тоже не вызывало сомнения. Ко
времени, когда на Лорию прилетит комплексная экспедиция зем-
лян, ученые разберутся во всем и полностью разгадают злове-
щую тайну гибели жизни на планете. Пока же в распоряжении
землян были только одни шары.
Но и они оставались загадкой.
В начале третьего месяца путешествия Тарханову и Итону,
кажется, улыбнулось счастье. В южном полушарии среди безб-
режных водных пространств они увидели остров, застроенный
причудливыми зданиями. Ученые три раза пытались проникнуть
на остров, но этого сделать не удалось - слишком велика была
радиация: две тысячи рентген. Они пытались пробираться к
острову с севера и юга, с запада и востока - радиация была
всюду.
Связь со звездолетом была регулярная. Иван Васильевич два
раза в день докладывал о жизни на базе. В первые дни он де-
лал это охотно. Потом, очевидно, это наскучило ему. Как-то
он ограничился кратким сообщением:
"У нас все в порядке, происшествий нет" и после этого два
дня не выходил на связь. Тарханов и Итон терялись в догад-
ках: что могло случиться? Они связались с Кузьмой Петрови-
чем, но тот тоже ничего не мог сказать, только сообщил, что
вчера он разговаривал с базой.
Уже по пути домой Иван Васильевич появился в эфире в неу-
рочное время и сказал всего два слова: "Немедленно возвра-
щайтесь". Пока летели, изрядно переволновались. Строили раз-
ные догадки.
Встретил их кибернетик. Он был в превосходном настроении.
Что-то насвистывал. Помог поставить планетолет на место.
- А где же Иван Васильевич? - спросил Тарханов, когда они
через час собрались за обеденным столом.
- Он арестован, - отчеканил кибернетик.
Тарханова поразило слово "арестован". Он не сразу понял
его значение, поскольку на Земле оно давно вышло из лексико-
на.
- Что значит арестован? Насколько я понимаю, вы насильст-
венно лишили астроботаника свободы?
- Именно насильственно. Я понял, что подчинить человека
своей воле - один из способов проявления радости жизни.
Голос кибернетика звучал торжественно. Темно-синие глаза
искрились.
- Звездолетчик, встань! - Голос Тарханова был резок и по-
велителен.
Лицо кибернетика перекосилось, он обхватил голову руками,
плечи его вздрагивали; крупные капли пота блестели на лбу у
корней волос. Казалось, какая-то невыносимая боль терзает
его. Наконец он поднялся с места. Тарханов упорно смотрел на
него. У кибернетика был отсутствующий взгляд. Он ничего не
видел.
- Голова болит, - с трудом промолвил он, впадая в беспа-
мятство.
- Найдите Ивана Васильевича, - распорядился Тарханов.
Антони Итон вышел. Кибернетик в кресле не шелохнулся. Го-
лова его свесилась на грудь. Он весь как-то обмяк, могучие
плечи ссутулились. В старинном фантастическом романе Тарха-
нов читал о живом Океане, который материализовал память че-
ловека. Здесь было нечто похожее. Может быть, бледно-зеленый
дворец, облучая какие-то участки мозга, воздействовал на
психику человека и менял ее в нужном ему направлении? Но для
чего?
Иван Васильевич, который больше суток просидел запертым у
себя в каюте, с некоторым любопытством рассматривал киберне-
тика.
- Рассказывайте, - предложил Тарханов.
- Сначала займусь им. - Иван Васильевич взял кибернетика
за руку, - Встань.
Тот сразу же вскочил.
- Иди за мной.
Кибернетик раздраженно сбросил руку Ивана Васильевича.
- Командор, мне надо добраться до каюты. Дай мне руку.
Скоро все, пройдет. У меня было предчувствие... Да кет,
вздор. Я сам не анаю, что говорю. Командор, помоги мне доб-
раться до каюты.
- Пойдем, - сказал Иван Васильевич.
Когда за ним закрылась дверь, Тарханов обратился к астро-
физику:
- Что вы думаете обо всем этом, Антони?
- Я должен подвергнуть себя облучению.
- Зачем?
- Чтобы ответить на ваш вопрос!
- Не разрешаю.
- Значит, я не могу ответить на ваш вопрос.
Иван Васильевич вернулся через полчаса.
- Антони Итон хочет подвергнуться облучению. Как вы это
находите, Иван Васильевич?
Астроботаник как-то странно посмотрел на Тарханова и тихо
сказал:
- Может быть, он прав. Я, например, подвергал себя облу-
чению.
Тарханов почувствовал, как все его тело наливается
яростью и гневом. Но, собрав всю силу воли, он заставил себя
улыбнуться:
- Хороший пример для подчиненного. Вы же оставались за
командора, Иван Васильевич.
- Я нарушил инструкцию, но не мог поступить иначе. - Го-
лос у астроботаника был спокоен. - Все началось через три
недели после вашего отъезда. Инженер, кажется, выправился,
много работал, вечерами засиживался у экрана. Жили мы мирно
и даже подружились. Нашли общее...
Тарханов невольно улыбнулся. Кибернетик и астроботаник во
всем были противоположны друг другу. Один жил Большим Космо-
сом, другой - Землей. Временами Тарханову даже казалось, что
они представители разных цивилизаций.
- Но потом, - продолжал Иван Васильевич, - произошла одна
дикая сцена... Антони, включите видеозаписи...
Астрофизик щелкнул тумблером механизма. Засветился экран.
Тарханов увидел Юханена и Ивана Васильевича.
- Я научу тебя жить, - почти зло бубнил кибернетик. - На-
учу наслаждаться. Для этого надо иметь власть. Много власти.
Ради этого я готов перевернуть Вселенную.
Тарханову стоило больших усилий, чтобы сидеть и слушать
эту дребедень. Как могло случиться, что человек, увлеченный
космосом и волшебством машин, человек, не раз смотревший
смерти в глаза, вдруг несет эту чепуху? Результат облучения?
Может быть. Облучение, пробуждающее и усиливающее те черты
характера, которые дремлют в человеке со дня рождения. Какой
примитив! До сих пор Тарханов был более высокого мнения о
разумных существах, населявших Лорию. Но почему же инженер
так легко клюнул на эту приманку?
В свое время, когда земляне получили почти неограниченную
власть над природой, ученые заволновались - подготовлен ли
человек к этому эмоционально, нравственно, философски, и не
перекосится ли его мышление, его психология в сторону чисто
рассудочного понимания жизни? Нет, он остался человеком -
умным, талантливым, дерзновенным, а власть над природой
воспринял как должное и необходимое для дальнейшего ее со-
вершенствования. Отклонения от нормы? Да, были. Но они были
во все времена существования человечества и, очевидно, всег-
да будут.
На экране кибернетик оборвал свою речь, раскурил потухшую
сигарету и огляделся вокруг. Взор его упал на Ивана Василь-
евича.
- Дорогой Иван Васильевич, - начал он ласково, но в голо-
се его чувствовались холод и твердость стали. - Почему ты
молчишь? Расскажи что-нибудь.
Иван Васильевич поставил фужер на стол, откинулся на
спинку кресла и тихо сказал:
- Мне трудно с вами говорить. Вы несете чудовищные неле-
пости.
С глухим возгласом, похожим на рев, инженер прыгнул к
астроботанику и схватил его за руку. Иван Васильевич глядел
ему прямо в глаза. Кибернетик держал его за руку выше локтя
и, очевидно, сжал пальцы так, что Иван Васильевич вскрикнул
от боли, повалился на бок. Инженер сел на свое место, заку-
рил, сигарету и стал наблюдать. В глазах любопытство, удив-
ление и вопрос: к чему все это? Потом поднялся и покинул са-
лон.
- Антони, выключите, пожалуйста, экран. - Тарханов повер-
нулся к астроботанику: - После всего случившегося вы решили
тоже вернуться в первобытное состояние?
- Это был очень интересный эксперимент, - почему-то
вздохнул Иван Васильевич. - Я шел сознательно, зная, что ме-
ня ожидает. Только поэтому я сейчас сижу перед вами. Адское
давление на мозг. Временами мне хотелось выть от боли, И
все-таки я не покинул бледно-зеленый дворец, пока достаточно
не изучил его. Внутри, вы помните, он пустой, абсолютно пус-
той. Только бесшумно летают шары. Тысячи их роились над го-
ловой и все время держали ее в тисках. Только на одно мгно-
вение я сознательно ослабил волю. Ну, как бы выдохнул из
легких половину воздуха, а половину оставил. И этого было
достаточно, чтобы почувствовать мощь облучения. Мне вдруг
показалось, что какая-то сила качает и несет меня в мировом
пространстве. Мерцающие искорки вспыхивали и пролетали мимо.
Нескончаемо долго, целое столетие наслаждался я своим поле-
том. Когда мой полет начал замедляться, где-то ударил и за-
гудел громадный колокол. Меня начало мотать из стороны в
сторону. Голова освободилась от железных тисков. Мне как
будто дали понять: освободись от воли, и ты почувствуешь
блаженство. А где-то внутри кричало: "Берегись!" Гонг грохо-
тал все яростнее. Я ждал каждого удара с невообразимым ужа-
сом. Я крикнул: "Хватит!" - и сразу же все исчезло. Чуть бо-
лела голова. Шары продолжали кружиться, но они перестали
действовать на меня...
- Это называется проявить стойкость характера, - сказал
Антони Итон.
Один из выдающихся ученых Земли, Антони Итон настойчиво
добивался назначения в экспедицию Тарханова. Его не пускали.
Отказ мотивировали тем, что он крайне нужен на Земле. Осо-
бенно настаивали на этом Английская Академия наук и Совет
Солнца. Итон в те годы занимался физикой Юпитера; работы
там, конечно, было много, а экспедиция Тарханова могла обой-
тись без него. Эскалация экспедиций на Юпитер была настолько
интенсивной, что едва ли Тарханов мог бы взять Итона к себе,
если бы тот сам не настоял на этом. Итон действительно был
большим ученым. О физике Юпитера он сказал все, что мог. "А
технические стороны проблемы, - сказал он на заседании
Звездного Совета, - меня не интересуют". Просьбу его удов-
летворили, и Итон попал на Лорию. Он много работал, а все
свободное время посвящал любимому увлечению: перебирал и пе-
ретирал старинные монеты, подолгу их рассматривал в лупу,
делал описи, писал статьи для журнала "Нумизматика". Над ним
добродушно посмеивались. Тарханову иногда приходила даже
мысль: не желание ли пополнить свою коллекцию монетами иноп-
ланетных цивилизаций потянуло астрофизика Антони Итона в
космос?
- Так что вы думаете, Антони Итон, обо всем этом?
Астрофизик поднял глаза на Тарханова:
- Мне думается, командор, что бледно-зеленый дворец пост-
роен для того, чтобы проверить характер лориан. Не выдержал
испытания - уходи. Наш уважаемый Иван Васильевич выдержал
испытание.
- А куда же должен уходить или должен был уходить лориа-
нин, не выдержавший испытания?
- Разве на Земле вы не подвергались различным испытаниям
- перед полетом в космос? Так почему о лорианах мы должны
думать, что они хуже нас?
- А кибернетик? Нападение белой шаровой рати на звездо-
лет? Упорное сопротивление нашим желаниям разгадать тайну
Лории?
- И шары, защищающие тополиную рощу, - в тон сказал Анто-
ни Итон.
Тарханов рассмеялся:
- Так можно спорить бесконечно долго. - Он обернулся к
Ивану Васильевичу. - Прошу информацию о кибернетике.
Иван Васильевич улыбнулся неуверенно и виновато:
- Состояние тяжелое, но не критическое... Месяц нормаль-
ного лечения - и он стал бы прежним. Но вся беда в том, что
он не хочет стать прежним, поэтому трудно поддается лечению.
А вообще-то он здоров, физически конечно.
- То болен, то здоров, - с раздражением сказал Тарханов.
- Так что же с ним? Конкретно...
- Ян Юханен и болен и здоров. Он может великолепно справ-
ляться со своими обязанностями инженера-кибернетика. Техни-
ческая память у него такая же, как и раньше, и знания не
убавились. И все-таки он не тот. Его психика меняется, и в
худшую сторону. Долгие годы Ян Юханен жил вне Земли. Если
хотите, он не столько дитя Земли, сколько дитя космоса.
- Нельзя ли конкретнее? Поймите меня правильно, Иван Ва-
сильевич. Мы находимся на загадочной планете. Мы плохо ее
пока знаем. Нам дорог каждый человек и каждый час. Жаль, ко-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг