Загудели маршевые двигатели. Плазменный шар начал отставать. Было
видно, как он постепенно тает.
- Стоп, машина! - объявил итальянец, и гул двигателей стих. - Теперь
точно могу сказать - спаслись! - весело проговорил он.
- Надолго ли? - мрачно отозвался раргарец.
- И сспаслиссь ли? - добавил ссамашшит без эмоций - эти рептилии от
природы не умели воспроизводить их.
- Мрачные попутчики нам достались, - заметил Танино со вздохом.
- Чему радоваться? - подал голос Орлов. - Погибли все наши товарищи.
Непонятно, что уничтожило корабль. Мы одни в открытом космосе. Неизвестно,
где. Еды, воздуха и топлива - в обрез. И никаких приветливых планет... то
есть вообще никаких планет поблизости я не вижу. Подумаешь тут, кому повезло
больше, - тем, кто мгновенно сгорел в плазме, или нам - с перспективой
долгой и мучительной смерти в этой тесной и душной кабине.
Угрюмое молчание длилось до тех пор, пока раргарец не прервал тишину.
- Ладно. Мы еще не умерли. Давайте знакомиться.
Познакомились быстро. Раргарец Рал Ингу Га Ре - "для своих просто Рал
Га" - был командиром группы косморазведчиков и сражался в космосе почти
четверть земного века. Ссамашшит Госсишш был офицером-навигатором на
корабле, он воевал семь лет. Рал Га и Госсишш познакомились пару прыжков
назад и проводили свободное время в спорах на военные темы - за питьевыми
приборами с запрещенным горячительным "орх", рецепт которого некогда завез
кто-то из землян. Орлов его пил - это было домашнее пиво с добавлением
этилового спирта. На Земле его называли "ёрш", а в звездной армии название
адаптировали под семь языков. Так ёрш стал орхом.
Рал Га тоже сообразил, что взрывы неспроста, и, перед тем как объявили
аварийную тревогу, потащил недоумевающего Госсишша на уровень с
катапультами, как Танино - Орлова.
- Когда дело пахнет тухлятиной, - сказал Рал Га рыкающим басом, - мой
нюх никогда меня не подводит. Иначе бы я не продержался так долго, и мой
труп давно бы сгнил на одной из планет-колоний мариеков.
- Но я до ссих пор не понимаю, что сс нами ссо вссеми сслучилоссь, -
сообщил Госсишш. - Почему такая катасстрофа?..
Орлов повернул кресло и посмотрел на Танино.
- Мой приятель, возможно, знает, что произошло.
Танино потупился.
- Я не знаю. Я строю предположения и догадки. Гибель нашего транспорта,
на мой взгляд, подтверждает эти догадки. В какой-то мере.
- Выкладывай, - сказал Орлов.
Из многословного, путаного, с отступлениями, рассказа Танино следовало,
что, судя по обрывкам информации, собранным из разных источников и
осмысленным итальянцем - любителем быть в курсе новых разработок вооружения,
мариеки создали так называемые наномины. Конфедерация тоже работала над
созданием этого оружия, но, судя по катастрофе десантного транспорта,
мариеки уже используют их, - во всяком случае, в звездных стычках.
- Они, должно быть, отправляют эти наномины вдоль поражающего луча в
сторону цели, - развивал свои догадки Танино. - Пока действует защитное
поле, наномины просто гибнут в этом поле... или уж не знаю, что там с ними
происходит, но вреда от них нет. А на нашем транспорте поле вырубилось. И
везде, куда попали удары мариеков, насобирались миллионы этих микромин. Как
они устроены и действуют, - не спрашивайте, понятия не имею. Кто был ранен,
тоже получил порцию таких мин себе под шкуру - через раны. Почему-то мины в
живых организмах начали срабатывать немного раньше, чем остальные. Почему -
и этого пояснить не могу. Передаются ли они от существа к существу, как
микробы, - только мариеки, наверное, и знают. Но оружие, сами видите,
коварное. За подбитым кораблем Конфедерации мариекам теперь незачем гнаться.
Он и так взлетит на воздух. По дороге домой или прямо на базе - вместе с
базой... - Танино пожал плечами. - Если есть вопросы, задавайте. Но, боюсь,
я не смогу на них ответить.
После долгого молчания Рал Га проурчал:
- Похоже на правду... Но это для нас уже в прошлом. Нам требуется
подумать о будущем, каким бы коротким оно для нас не оказалось.
- Согласен! - решительным тоном заявил Орлов. - Сейчас нам надо спасти
свои задницы. Если это хотя бы теоретически возможно.
- Боюссь, что невоссмошно, - сообщил навигатор Госсишш. В его тоне
по-прежнему не было никаких эмоций.
3. Гар сын Вада, рассказчик
Я проснулся внезапно. Так бывает: спишь вроде крепко, а потом - раз, и
ни с того ни с сего сон отлетел, словно просто задремал чуть-чуть или не
засыпал вовсе.
Я настороженно прислушался, открыл сонные глаза, приподнял голову,
огляделся: на тюфяках никого, я по-прежнему оставался единственным гостем
Дома для скитальцев. Сквозь круглое отверстие в крыше виднелось небо -
сумрачно-серое, тусклое, когда уже не ночь, но и до рассвета еще не близко.
Значит, можно еще поваляться, подремать или поразмышлять.
Сон сегодня был без сновидений, черный, будто обморок, - за день
умаялся, не до снов было. Вот и хорошо. Я никогда не любил сны. Вдобавок
частенько мне снился дом, а это для меня запретная тема. Слишком уж много
лет, опасностей, горя, страданий, боли, - всего, что сопровождает борьбу за
выживание, - пролегло между воспоминаниями о доме, о безмятежном детстве и
моим сегодняшним положением.
Я лежал на правом боку, - как улегся вечером, прежде чем провалиться в
сон, так и проснулся в том же положении. Правая рука затекла, и я
перевернулся на спину - солома в тюфяке подо мной зашуршала.
В доме к утру стало свежо, - должно быть очаг давно погас. Зимой в
домах очаг топят всю ночь, а в пристанищах вроде этого для рассказчиков
кладут на тюфяки мохнатые шкуры буйвогорбов, так что получается вполне
сносно. Правда, в некоторых пристанищах зимой донимают насекомые, но между
насекомыми в тепле и зимней стужей всегда выбираешь насекомых.
Я за ночь озяб, а потому нащупал соседний тюфяк и натянул его на себя.
Закрыл глаза, ждал, когда согреюсь. Дремотное состояние быстро уходило,
спать больше не хотелось. Потекли медленные мысли - о вчерашнем дне, о
сегодняшнем.
Вчера я довольно долго ждал, пока хозяин, пузатый коротышка по имени
Багри, состряпает мне поесть. Даже задремал, сидя за столом.
Очнулся от аппетитного запаха. Это Багри принес тяжелое каменное блюдо
с кусками жареного мяса. Потом появились две лепешки и глубокая деревянная
тарелка с рассыпчатой росяной кашей, - этот вкусный злак женщины собирают на
лесных полянах предгорий. А в увесистом кубке из серо-зеленого камня
оказалась родниковая вода.
Я вдруг понял, что жутко хочу пить. Кубок опустел в мгновение ока. Я
поставил его на стол обеими руками и попросил еще. Хозяин подхватил кубок и,
прижимая к груди, потопал за водой в кухню.
Я тем временем широкой деревянной лопаточкой загребал кашу, сдобренную
растительным маслом, и отправлял в рот, затем отрывал кусок от слегка
подгоревшей с одного края лепешки, подхватывал, обжигая блестящие от жира
пальцы, сочное мясо, клал на кусок лепешки, дул на мясо, чтобы остыло
немного, и все вместе тоже запихивал в рот. И азартно жевал, жевал и глотал,
и снова зачерпывал, отрывал, подхватывал, дул и отправлял в рот, скользкий
от жира, и утирался рукавом, и сопел, словно большой мохнатый беросмедь, и
чувствовал, как отступает голод, как живот одобрительно урчит.
Появился хозяин с кубком. Поглядел, с какой жадностью уписываю
угощение, и, опуская кубок на стол, сказал сочувственно:
- Похоже, оголодал ты, рассказчик. Как зовут-то? Не расслышал.
Я прожевал, проглотил, замер на миг, буркнул свое имя, добавил, что
день выдался трудным, вот, мол, аппетит и нагулял, - и снова набросился на
еду.
- Гар сын Вада... - задумчиво проговорил Багри. - Издалека?
Я махнул рукой в ту сторону, где за поселком высились горы.
- С гор, что ли? - сказал любопытный Багри.
Я снова проглотил, выпрямился и рыкнул:
- Из-за гор!.. Дай мне поесть спокойно!.. - И подтащил к себе кубок.
Теперь я отпивал воду маленькими глотками, просто чтобы еда поскорее упала
внутрь.
Пережевывая мясо с лепешкой, я вдруг подумал, что много-много лет уже
не был там, куда указал, отвечая на вопрос Багри, - за горами. Хотя
собирался не раз.
Пока я доедал, Багри подбросил в очаг пару поленьев, и теперь сидел
напротив и с интересом наблюдал за моей трапезой. Он мне совершенно не
мешал. Я вообще не замечал его, пока не насытился.
Когда блюдо, тарелка и кубок опустели, я вытер жирные пальцы о подол
своей рубахи и удовлетворенно вздохнул. Настроение поднялось и даже спать
расхотелось. Сытая отрыжка с легким усилием прорвалась наружу. Я блаженно
улыбнулся и кивнул Багри.
- Наверняка хочешь первым в поселке услышать все мои новости?
Он с готовностью кивнул и прибавил:
- И послушать, и рассказать кое-что могу.
- Договорились. - Я умиротворенно посмотрел на очаг. Поленья занялись,
красно-желтые язычки пламени выскакивали из-под них, прыгали, перебегали с
места на место. Кора потрескивала и местами загибалась кверху. Легкий
голубоватый дымок поднимался к отверстию в потолке. - Ну, Багри из Лаена, -
сказал я благодушно, - кто начнет первым?
Багри пожал плечами.
- Мне все равно.
- Тогда начинай ты. А то мои новости уже в печенках у меня сидят.
Багри сложил руки на столе, побарабанил пальцами по дереву, раздумывая,
затем навалился грудью на руки и приглушенно заговорил:
- Самая большая новость Лаена за последние два дня - печальная участь
дочери вождя. Или даже - ужасная.
- Разбойники? - поинтересовался я.
- Не-ет! - отмахнулся Багри. - Какие там разбойники... Натуральное
колдовство!
Я ухмыльнулся.
- Колдовство-о! Вот как! Много слышал, но редко видел. И все попадалось
мне какое-то хилое колдовство. Или местные колдуны слабоваты, или колдовство
не такое уж и страшное дело. Слышал я, что далеко отсюда есть действительно
сильные колдуны. И слышал я эти то ли враки, то ли правдивые истории не от
рассказчиков, а от странников безродных да торговцев болтливых. А верить их
россказням нельзя. Придумать ведь можно что угодно.
Багри сердито хлопнул по столу ладонью.
- Ты погоди! Погоди! Ты дослушай. Тут колдуны ни при чем. Тут наверняка
замешаны демоны или злые духи.
- Да ну! - разошелся я. - Чего только не повидал, а вот со злыми духами
и демонами ни разу не столкнулся.
- Так они тебе и покажутся! - усмехнулся Багри. - Они пакостят
исподтишка, как и люди. Хотя иногда не успевают скрыться. Другие-то видели
их! Но не всем же видеть. Тебе просто не повезло... Тьфу! Повезло, конечно!
- Или пакостят люди, а сваливают на злых духов.
- Ну и такое, наверное, бывает, - покивал Багри.
- Так что же случилось с этой... дочерью вашего вождя?
- Я сейчас расскажу, - уверил меня Багри и тут же хмуро добавил, тыча
пальцем в мою сторону: - Но ты меня больше не перебивай.
Я поднял вверх ладони.
- Молчу!
И тогда Багри неторопливо и обстоятельно, с отступлениями и
пояснениями, принялся рассказывать о том, что случилось с пятнадцатилетней
Тиамой, не единственной, но самой любимой дочерью местного вождя Римади.
Тиама с девушками, женщинами и старшими подростками поселка
отправилась, как обычно, в лес. Там они собирали съедобные плоды, грибы и
злаки для зимних запасов. А поскольку в Лаене было известно, что соседние
поселки стонут от разбойничьих набегов, Римади отрядил, опять же как обычно,
четверых самых крепких и ловких охотников - охранять женщин. А стая из семи
разбойников то ли выследила, то ли случайно наткнулась на женщин поселка,
Посчитав, что четыре охотника не такая уж сильная защита, они напали на
женщин. Что им надо было? Понятное дело! В лесу водится много зверья, а вот
женщин в лесу не водится, а разбойники как-никак мужики. Вот и решили
попользоваться. Вдобавок женщины к тому времени успели насобирать полмешка
съедобных грибов и почти по мешку плодов кивника, мижила и карреха. Маловато
для поселка, но хорошие припасы для лихих людишек, шастающих по лесу.
Только лаенские охотники оказались и в самом деле крепкими парнями.
Троих разбойников они уложили наповал, а оставшихся четверых отколошматили
как следует и загнали далеко в чащу.
Тут, слушая Багри, я вдруг подумал: уж не моих ли знакомых разбойников,
остаток разгромленной стаи, проучили лаенцы? Впрочем, как теперь узнаешь? Да
и зачем, если задуматься?
А Багри между тем продолжал. И, по его словам, пока охотники отвешивали
своими палицами да каменными топорами разбойникам все, что причиталось тем
за их разбойничество, женщины с визгом и воплями кинулись врассыпную, кто
куда. Побежала и Тиама. А с нею - ее служанка и нянька или воспитательница,
которая заменила ей мать, умершую семь весен назад. И побежали они в горы,
где Тиама случайно заметила за ползучими растениями вход в пещеру. Заметила,
продралась между стеблями и забежала, даже не подумав, что там вполне может
обитать какой-нибудь хищник, которому не очень понравится незваная гостья...
Ну, что ты хочешь, рассказчик!.. Женщины есть женщины!
Служанка и нянька малость отстали, и когда подбежали к пещере, сначала
окликнули Тиаму. Однако та не ответила. Женщины, обмирая от страха,
заглянули в пещеру и увидели, что Тиама лежит на полу шагах в десяти от
входа. Нянька сделала в пещеру шага два, остановилась, повернулась к
служанке, хотела что-то сказать, но вдруг ноги ее подкосились, и она тоже
повалилась на каменный пол.
Тогда насмерть перепуганная служанка, бросилась в поселок, но
наткнулась на лаенских охотников, возвращавшихся после победы над
разбойниками. Она рассказала им, что случилось, и проводила до пещеры.
Охотники разглядели, что в пещере, кроме Тиамы и няньки, лежит
несколько животных, - кто спит, а кто и помер от голода, судя по
неподвижному и тощему их виду.
Когда же няньку выволокли на солнышко и потормошили, она довольно
быстро очнулась и чувствовала себя вполне сносно. Вытаскивая няньку,
охотники выяснили, что пещера эта не иначе, как заколдованная, - кто входит
в нее, тот сразу же засыпает.
А до Тиамы дотянуться никак не смогли - далеко забежала.
И вот уже два дня вождь Римади не находит себе места, не зная, как
спасти дочь. И кто ни пробовал добраться до нее, все засыпали. Только теперь
смельчаков сначала обвязывают веревкой, а потом уже пускают в пещеру. И
когда очередной смельчак шлепается на пол, его этой веревкой вытаскивают
наружу - под ядовитые насмешки любопытствующих посельчан.
Тут я его все-таки прервал и поинтересовался, не пытались ли зацепить
эту Тиаму каким-нибудь шестом или ту же веревочную петлю накинуть - и таким
образом спасти девушку? Багри не обиделся на то, что я перебил его, а
поведал, что Римади, узнав о намерениях охотников именно так и попытаться
вытащить его дочь из проклятой пещеры, запретил это делать. Почему? Потому
что Римади боится, что Тиаму случайно могут ранить, но при этом не смогут
вытащить. И тогда судьба девушки - яснее ясного.
Лаенский колдун как только не колдовал, - ничего не берет эту проклятую
пещеру, продолжал Багри затем. Не снимается колдовство. Колдун говорит,
колдовство старое, древнее, наложено демонами, а потому не хочет поддаваться
его напору.
Утром, до моего прихода в поселок, сообщил Багри, вождь объявил, что
отдаст Тиаму в жены ее спасителю и сделает его своей правой рукой и главным
советником. Во-первых, девушка и так уже на выданье, во-вторых, если ее не
спасут, она все равно погибнет, а в-третьих, Римади уже немолод, и сыновей у
него нет, а умный или хотя бы сообразительный преемник все равно нужен.
Кто-то же должен управлять поселком!
- А Тиама, красавица наша, - проговорил Багри в завершение, - так и
лежит в этой пещере на холодном полу. И если ее в ближайшие три-четыре дня
не спасти, она может умереть от холода и голода... Вот ведь какие дела! - И
он звучно, с клокотанием, потянул носом в себя.
Мы помолчали - Багри скорбно, я сочувственно.
- А теперь твоя очередь, рассказчик, - объявил Багри немного погодя.
- И мы тоже хотим услышать новости! - раздался знакомый мне женский
голос от двери, а негромкий многоголосый ропот подтвердил это желание.
Я оглянулся. В дверях стояла моя провожатая, а из-за ее спины
выглядывали лаенцы и лаенки.
- Вот проныры! - в сердцах сказал Багри.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг