конечно. Необязательно рассказывать о прорицателе и о передаче дара. Просто
опишу свое видение и попрошу еще раз подержать в руках вещи Карауловского.
Заведующая мне понравилась, к тому же она верующая и не постеснялась
признаться в этом. Значит, должна понять. А ведь я даже с ней не
познакомился". - Олег почти бегом зашагал назад в музей.
Когда он открыл дверь кабинета, заведующая что-то писала. Увидев на
пороге юношу, она, казалось, ничуть не удивилась, кивнула на стул. Олег,
смущаясь и запинаясь, сбивчиво рассказал ей о причине своего возвращения.
Анна Ивановна (именно так звали заведующую) задумчиво посмотрела на него и
попросила рассказать подробности.
- Значит, говорите, был конец ночи, шел дождь?.. Пуля, если судить по
вашему рассказу, попала в спину... - Она куда-то сходила и принесла толстую
общую тетрадь в коленкоровом переплете. В таких студенты обычно записывают
конспекты лекций.
- Это вот записи жены Карауловского, - пояснила Анна Ивановна. - Начала
она писать их вскоре после смерти мужа. После того как сама скончалась, а
эта тетрадь лишь часть записей, они попали в музей. Тут есть и запись,
которая будет вам небезынтересна. Так вот... - Она начала читать вслух:
- "...Я все надеялась, пыталась передать продукты, добиться свидания.
Ходила на прием к начальнику тюрьмы, к прокурору, но безрезультатно. Никто
не говорил мне, что с Казиком, какие предъявлены ему обвинения. Но тут,
конечно, гадать не приходится, наверняка вспомнили все". Дальше много
вымарано, - сказала заведующая. - А вот то, что нам нужно.
"Вчера в потребсоюзе случайно встретила Ко-това, он был вестовым у
Казика еще в восемнадцатом... Он мне украдкой подмигнул. Не знаю, что бы это
значило, Котов служит в охране тюрьмы.
...Поздно вечером пришел Котов. От него попахивало спиртным. Сообщил,
что Казик расстрелян, плакал... передал мне его вещи: часы, очки, костяной
мундштучок. Сказал, что вещи унес без спроса и теперь опасается, как бы не
узнали. Но я думаю... - Тут зачеркнуто. - Сообщил подробности расстрела.
Произошло это, по его рассказу, в конце августа - 25-го числа, в пять часов
утра. Шел дождь. Расстреляли на территории тюрьмы и там же закопали. Пуля
попала прямо в сердце. Стрелять там умеют...
По словам Котова, по поводу Казика пришел какой-то сверхсекретный
документ, что в нем было, он не знает. Я спросила, почему не сообщил сразу,
ведь теперь ноябрь. Котов ответил, что не было возможности. Он очень просил,
даже умолял никому не сообщать о его визите..."
- Дальше вам неинтересно, - кончив читать, сообщила Анна Ивановна. -
Так что все совпадает даже в деталях. - Она с интересом посмотрела на
Олега. - Вы прямо прорицатель...
Озноб морозом прошел по коже учителя. Его назвали прорицателем!
Заведующая тем временем снова извлекла коробку с вещами Караулов-ского и
пододвинула ее к Олегу.
- Попробуйте, может, снова получится.
Но сколько Олег ни сжимал в руках часы, сколько ни пытался
сосредоточиться, ничего подобного давешнему видению не наблюдалось.
- Не получается, - констатировала Анна Ивановна, - неудивительно: раз
на раз не приходится. Кстати, - как бы мимоходом обронила она, убирая
коробку на место, - наслышана о ваших похождениях в Монастыре. - Олег от
неожиданности покраснел. - Много чего в городе болтали об этом деле, - она
испытующе посмотрела на учителя. - Я к вам в душу лезть не буду, не в моих
правилах. Но, между прочим, главврач Монастыря родной сын Карауловского.
Олег изумленно вытаращил на нее глаза.
- Абсолютно точная информация, - невозмутимо продолжила она.
- Но у главврача, по-моему, другая фамилия? - возразил Олег.
- Его мать снова вышла замуж, и он носит фамилию ее второго мужа.
- Вот это да! - произнес Олег. - Какие потрясающие совпадения!
- Вы, помнится, спрашивали, верю ли я в Бога? - неожиданно спросила
заведующая. - И в Бога, и в черта.
* * *
Не бывает времени лучше летнего вечера. Солнце уже закатилось, мягкая
прохлада точно обнимает. Тихо. Ни ветерка. Только назойливо звенят комары.
Но и они не нарушают покоя, который в эти минуты, кажется, только и
составляет мироздание. Покой и только покой, и ничего больше.
Олег сидел на скамейке возле дома. Длинные тени, отбрасываемые его
стенами, забором, деревьями, начали сливаться и исчезать. Тьма наползала
медленно и неумолимо. Прихлопнув очередного комара, Олег потянулся. Уходить
в душную комнату не хотелось, но и сидеть просто так надоело. "Вот так и в
жизни. И уезжать из Тихоре-ченска не хочется, и оставаться не имеет смысла.
Что же, так все лето и просидеть в городке неведомо зачем? Нет! Завтра же
прочь отсюда. Все эти загадки начинают надоедать".
Он поднялся, распахнул калитку и хотел было войти в дом, но остановился.
В памяти всплыли цветы, которые он сегодня обнаружил на могиле прорицателя.
Кто все-таки их положил?
"Ну какая тебе разница? - сказал внутренний голос. - Кто бы ни
положил... Отправляйся-ка лучше домой к родителям, к сестре. Ведь они ждут
тебя. Даже телеграмму прислали, просят сообщить, почему не едешь".
"Хорошо, - решил Олег, - завтра отправляюсь домой". Приняв решение, он
успокоился и пошел спать.
Утром Олега разбудила хозяйка. Он глянул на часы. Не было еще и восьми.
Олег недовольно покосился на хозяйку.
- К вам тут пришли, - извиняющимся тоном сообщила она. - Девушка
какая-то...
- Какая еще девушка? - пробурчал Олег. - И в отпуске покоя нет.
- Вам видней, - язвительно произнесла старуха, - девица эта мне
неизвестна, однако из себя ничего, не какая-нибудь конопатая.
Из слов хозяйки Олег понял, что явилась не библиотекарша, как он подумал
в первую минуту.
- Ну, пусть заходит, - пробормотал он.
- Ты бы хоть штаны надел, - еще более язвительно произнесла хозяйка и
вышла.
Олег натянул тренировочные брюки, футболку и стал ждать таинственную
гостью. Через минуту в дверь постучали.
- К вам можно? - услышал Олег.
- Можно, - буркнул он.
Дверь распахнулась, и перед ним предстала... Можно сколько угодно
рассуждать, что любви с первого взгляда не бывает. Но, увидев незнакомку,
Олег тотчас понял, что именно эту девушку он мечтал встретить всю жизнь.
Девушка стеснительно озиралась, щуря большие светлые глаза, а Олег от
волнения не мог произнести ни слова. Наконец он пришел в себя, вскочил с
кровати и предложил девушке стул. Она шагнула в сторону и оказалась на пути
лучей солнца, с летней яростью бивших сквозь запыленное окно. При этом
легкий сарафанчик стал как бы прозрачным, и от вида ее точеной фигурки Олег
чуть не свалился. Она была прекрасна. Длинные русые волосы, собранные сзади
в хвост, наивные глаза, маленький ротик с пухлыми розовыми губами,
отсутствие косметики, а главное, милая и застенчивая улыбка неотразимо
подействовали на юношу.
- Здравствуйте, - стеснительно произнесла девушка и протянула Олегу
ладошку. - Я Настя. А вы, наверное, Олег Тузов?
Олег кивнул, держа ладошку Насти и не зная, как себя вести. Молчание
затягивалось. Наконец девушка осторожно освободила руку.
- Видите ли, - робко продолжала она. - Мне очень нужно с вами
поговорить.
Олег снова молча кивнул. Он готов был говорить с ней сколько угодно и о
чем угодно.
- Дело в том, - продолжала Настя, - что я дочь Владимира Сергеевича
Матвеева, и мне известно, что именно вы были последним, с кем общался мой
несчастный отец.
От неожиданности Олег сел на кровать и во все глаза уставился на гостью.
"Надо же! - бухнуло в голове. - Вот это оборот!" Внезапно девушка
заплакала. Плакала она молча, без всхлипов. Слезы катились по ее щекам, а
лицо стало каким-то безучастным и отстраненным. Наконец она достала из
большой спортивной сумки платочек, вытерла слезы и снова посмотрела на
Олега.
- Извините, пожалуйста, - тихо произнесла она.
- Я понимаю, - прерывающимся голосом промолвил учитель, - и всей душой
скорблю... - Что еще говорят в таких случаях, он не знал.
И вновь ее лицо переменилось. Казалось, она вовсе не плакала еще минуту
назад, выражение горя исчезло, будто его и не было.
- Пойдемте на воздух, - предложила Настя, - утро такое чудесное... А по
дороге поговорим... Не возражаете?
Олег, естественно, не возражал.
- Только мне надо одеться, - заикаясь сообщил он.
- Конечно, - девушка отвернулась к окну. Она снова попала в столб
солнечных лучей. Солнце светилось в русых волосах. Олег засмотрелся на нее.
Наконец он оделся, и они вышли из дома, провожаемые любопытным взглядом
хозяйки.
- Может быть, сходим на кладбище? - несмело предложил Олег.
- Я была там вчера, - ответила Настя.
- Так это вы положили цветы? - обрадовался Олег. Загадка, оказывается,
решалась так просто.
Девушка молча кивнула, и по лицу ее пробежала тень.
- Нет, на кладбище мы не пойдем, лучше куда-нибудь за город. Расскажите
мне о последних часах отца, вообще все о нем расскажите, что знаете.
Поначалу сбиваясь и путаясь, Олег принялся
повествовать о Владимире Сергеевиче, о том, как с ним познакомился, о
своих приключениях. Скоро он перестал стесняться Насти, речь его полилась
плавно и гладко. Говорить он умел. Настя не прерывая слушала, иногда кивала
головой и даже всплескивала руками.
В лицах изобразил Олег мерзавцев Козопасова и Ситникова, негодяя Комара,
недалекого Караваева.
Девушка изредка улыбалась, это прибавляло ему актерского пыла. Незаметно
дошли до Монастыря.
- Это здесь и случилось? - спросила Настя. - Какое мрачное место.
Словно специально создано, чтобы в нем разыгрывались трагедии. А нельзя ли
попасть внутрь?
- Не получится, - без сожаления сказал Олег.
- Скажите, - поинтересовалась Настя, - перед своей гибелью отец
беседовал с вами? Рассказывал что-нибудь? Мне очень хочется знать, что он
чувствовал, загнанный в угол. Смирился ли со своей судьбой или искал путь к
спасению?
Олег хотел было рассказать своей новой знакомой о ритуале передачи дара,
но почему-то передумал. Передумал в самый последний миг. Что его остановило,
он и сам не мог бы объяснить, но слова, готовые слететь с его губ, застряли
в горле.
- Знаете, Настя, - вместо этого сказал он, - ваш отец был, как мне
тогда показалось, не в себе. Все, что он говорил, выглядело бредом.
- И все же интересно, - произнесла Настя, - что именно? Не вспоминал ли
о семье, обо мне?
- Что-то такое говорил, - неопределенно сказал Олег, - но больше о
своей трагической судьбе, о предназначении, которое привело его на Голгофу.
Вы даже не представляете...
- Слушай, Олег, давай перейдем на "ты", - Настя взяла его за руку. -
Пойдем отсюда. Хорошо бы к речке. Есть поблизости речка?
На берегу мелкой извилистой речушки было, как всегда, совершенно пусто.
Настя, прихватив свою спортивную сумку, скрылась в кустах и вскоре
появилась, одетая в яркий купальник. Олег искоса смотрел на нее и
прикидывал, как будет загорать, не имея при себе плавок. Настя зашла в воду
по щиколотки и ударом ноги направила в его сторону тучу брызг.
- Мелковато здесь, - недовольно произнесла она, - окунуться негде.
- Повыше есть омуток, - подсказал Олег, - пойдем туда.
Между кустов в заливчике намыло небольшой пляж, а чуть поодаль было
глубокое место. Олег уже пару раз там купался. Настя некоторое время
плескалась, а потом улеглась на горячий песок рядом с юношей.
- А ты чего не раздеваешься, - недоуменно произнесла она, увидев, что
Олег так и сидит в брюках на песке. Она весело рассмеялась, услышав о
причине. - Ну уж ты совсем... К чему эти реверансы, раздевайся.
Слегка конфузясь, Олег разделся.
- Нормальный мужик, - с какой-то даже развязностью сказала Настя,
оглядев его с головы до ног. Этот тон не совсем совпадал с тем
представлением, которое Олег успел составить о девушке. Но он счел это
столичной раскованностью.
Некоторое время оба молчали, потом Настя достала из сумки пачку сигарет
и закурила.
- Ты же ничего не ел, - вдруг вспомнила она, - хочешь бутерброд?
Она достала из той же сумки промасленный сверток, завернутый в целлофан.
- Второй, - сообщила она, - первый уже съела. Мать на дорогу сделала. -
Она развернула сверток и протянула ему бутерброд с сыром. - Ешь, не
стесняйся. Отец мой был странным человеком, - затягиваясь, изрекла она. -
Имел все, но вот сдвинулся...
- Ты считаешь, что он был сумасшедший? - чуть не подавившись куском, с
удивлением спросил Олег.
- Не в обычном смысле слова, но был. А как же тогда ты объяснишь все
его метаморфозы? Почему он оказался здесь?
- Но не все, кто находится в Монастыре, психически нездоровы, -
осторожно начал Олег, - я на собственном опыте убедился...
- Брось! - перебила она его. - Я и без тебя знаю о роли психиатрии в
нашей стране, я совсем о другом. Ну будь он диссидентом, тогда все понятно,
но отец был предан режиму, да и не могло быть по-другому. Он ведь и сам из
этого круга, и друзья его все оттуда. Из одной кормушки жрали! - ожесточенно
произнесла она. - Так зачем же?.. - Она не договорила, затянулась в
последний раз и далеко зашвырнула окурок.
- Мне он свою жизненную позицию излагал по-другому, - буркнул Олег.
- Интересно, как же?
- Я понял, что он не разделял общих убеждений...
- Да кто их разделяет! - запальчиво крикнула она. - Но зачем же жизнь
другим ломать: мне, матери?!. Ты знаешь, мать должна была докторскую
защищать - отложили! Даже вмешательство друзей ее отца не помогло. Да если
бы только это! Я, между прочим, замужем была за одним очень перспективным
дипломатом. Чего краснеешь, была! - Она зло посмотрела в сторону. - А теперь
вот одна. И все благодаря папочкиному гонору! А может, это и к лучшему, -
неожиданно спокойно произнесла она. - Там тоже нравы!.. Ты вон штаны при мне
стесняешься снять, а эти... - она усмехнулась.
- Отец твой, может, и был плоть от плоти системы, - сердито сказал
Олег, - но не был подонком. Систему он переделывать не собирался, но вот то,
что его окружало, изменить стремился. Он сам мне рассказывал. Поэтому и
строптивость проявил, поэтому и дневник вел.
- Тебе известно и о дневнике? - быстро спросила Настя.
Олег кивнул.
- А не рассказывал он, где дневник?
- Нет. Он только все время говорил, что если выберется отсюда, то с
помощью дневника многим хвост прижмет.
- Эх, - вздохнула Настя, - как он был простофилей, так простофилей и
помер. Хвост прижмет!.. А прижали ему! Ну да ладно! Надо напоследок еще
разок окунуться в эту чудесную, не испорченную промышленными стоками
речку, - засмеялась она, - да катить обратно. На могилке я посидела, с тобой
потолковала, пора и в столицу.
Она разбежалась и плюхнулась в омут.
Олег лежал на песке, слушал, как сзади плещется Настя, и не знал, что
предпринять. За последние полчаса образ этого ангела, сначала
сформировавшийся в его сознании, полностью разрушился. В принципе,
нормальная девчонка, вовсе не кисейная барышня, как он решил сначала. Но
такой она нравилась ему еще больше. Ну и что, что была замужем...
- Эй, историк, - услышал он рядом, - иди в воду, ведь сгоришь. - Олег
нехотя поплелся в речку. Возвращаясь из воды, он увидел, что Настя, отойдя
чуть в сторону, переодевается.
- Зажмурься, историк, а то ослепнешь, - засмеялась она, - еще одним
слепцом на земле станет больше.
Солнце стояло прямо над головой, когда они возвращались в город.
- Я и сама много думала про этот дневник, - задумчиво говорила Настя, -
он мне как-то рассказал про него и даже показал. Роскошный такой блокнот,
изготовленный для какой-то внешторговской конторы. Прочитал оттуда кое-что.
А через пару недель его забрали. И блокнот этот искали. Обыска, конечно, не
делали. Но как-то в пятницу мы с матерью уехали на дачу, а когда приехали, я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг