- Вы думаете? - машинально спросил Олег и только потом удивился.
- Я знаю, - ответил голос, - спите!
И Олег, подчиняясь голосу, заснул.
Проснувшись утром, он в первый момент не понял, где находится.
Выкрашенные серой масляной краской стены, плохо побеленный потолок, с
которого свисает голая электрическая лампочка. Меньше секунды понадобилось,
чтобы услужливая память восстановила всю цепочку событий, приведших его в
это убогое место. Он в сумасшедшем доме!
В палате было тихо. Потом больной на соседней койке завозился и сел.
- Вы проснулись? - спросил он у Олега.
- Да, - ответил Олег и посмотрел на своего соседа.
- Ну что ж, - дружелюбно сказал тот, - давайте знакомиться, Владимир
Сергеевич, - и он протянул Олегу руку.
Владимир Сергеевич задержал руку молодого человека в своей и пристально
посмотрел ему в глаза.
- Я вижу, - произнес он, - вы искали встречи со мной.
"Начинается..." - подумал Олег. Он вгляделся в лицо этого человека, и
ему показалось, что он где-то его уже видел, не просто видел, а неоднократно
встречал. Высокий с залысиной лоб, слегка монгольские скулы, карие с
прищуром глаза. Человек был немолод, однако точный его возраст Олег
определить затруднился..
Не зная, что ответить, Олег молча кивнул и легонько дернул руку, пытаясь
освободиться. Владимир Сергеевич усмехнулся и освободил ладонь.
- А вы, молодой человек, далеко пойдете, - серьезно сказал он. Что он
имел в виду, Олег не понял.
Незаметно утро перешло в день, потом наступил вечер. К удивлению Олега,
пребывание в столь специфическом учреждении ничем не отличалось от
пребывания в обычной больнице. Между собой они почти не разговаривали, так,
перекинутся парой ничего не значащих слов, и все. Было чрезвычайно скучно,
но еще больше скуки Олега мучила неизвестность. Вот он и достиг своей цели,
встретился с прорицателем, но о чем с ним говорить, а главное, как вообще
начать разговор? Неужели взять и спросить: а правда, что вы умеете
предсказывать события? Сделать это Олегу мешала робость. Словом, парень не
находил себе места.
Владимир Сергеевич, казалось, не обращал внимания на своего соседа.
Целый день он лежал, уставившись в потолок, или читал какую-то потрепанную
книгу.
Наконец легли спать. Олег долго не мог заснуть, пытаясь найти выход, но
так и не нашел. Следующее утро началось точно так же. Завтрак. Потом
бесцельное лежание на кровати. Наконец Олег набрался храбрости и обратился к
своему соседу.
- Мне надо с вами поговорить, - шепотом сказал он.
Тот удивленно посмотрел на него: о чем?
- Меня приставили за вами шпионить, - через силу произнес Олег.
- То есть?
И учитель рассказал все, что с ним произошло. Во время рассказа Владимир
Сергеевич молчал, иногда чуть улыбался.
- Значит, вы хотели познакомиться с прорицателем? - спросил он после
того, как Олег закончил свое повествование. - Но почему вы решили, что
прорицатель - это я?
Олег с величайшим удивлением посмотрел на него.
- А что, если я - обычный больной, а совсем не тот, кого вы ожидали
найти? Да и вообще, может быть, им нужны именно вы?
- Но зачем? - в изумлении спросил Олег.
- Для опытов, - спокойно сообщил Владимир Сергеевич, - да-да, именно
для них, - подтвердил он, почувствовав, как вытянулось лицо Олега. - И вы
сами засунули голову в пасть льву, большей глупости мне не приходилось
видеть. Вы ведь знали, что психушка эта специальная. Если в простую-то
человек попал, хотя бы и случайно, то это пятно на всю жизнь. Чуть что не
так - вспоминают, что он побывал в этом заведении. И прицепляется к такому
человеку кличка "шизик". Так и в гроб кладут с этой кличкой. Несмываема она,
по крайней мере, в нашем государстве.
- Что же делать? - с тоской спросил Олег.
- А ничего, - последовал ответ, - раньше надо было думать.
- Но ведь мне обещал главврач и этот... Козо-пасов, что не больше
недели.
- Недели? - насмешливо протянул собеседник. - Хорошо, если через год
выпустят, но обычно отсюда выбираются только вперед ногами.
Олег откинулся на подушку и в ужасе закрыл глаза. Его худшие опасения
начинали подтверждаться. Некоторое время он лежал молча, потом снова
повернулся к собеседнику:
- А если убежать? Когда я сюда лез, то особой охраны не видел.
- Тут вы правы. Особой охраны, как, например, в тюрьме, вертухаев с
автоматами тут, конечно, нет. Но насколько я знаю, бегут отсюда весьма
редко, то есть, конечно, побеги были...
Владимир Сергеевич замолчал, видимо, что-то вспоминая...
- Маловероятно, - закончил он. - Во-первых, на прогулку не выводят,
отделение всегда на замке, да и после опытов, для которых вы предназначены,
вряд ли побежишь.
- А что за опыты? - содрогаясь спросил Олег.
- Да мало ли... - неопределенно ответил собеседник. - Впрочем, -
неожиданно добавил он, - может, вам и повезет, и удастся выбраться отсюда.
Хотя маловероятно. Послушайте, - неожиданно продолжил он, - вот вы упоминали
об Авеле, не могли бы вы рассказать о нем поподробнее?
Но Олегу сейчас было не до Авеля. Он отвернулся от своего соседа и
несколько раз ударил головой стену. "Разобью башку, - решил он, - вынесут
отсюда, начну кричать... звать на помощь..."
- Это вы зря, - спокойно сказал Владимир Сергеевич, - стены тут
толстые, монастырские...
- Замолчите! - крикнул Олег.
- Успокойтесь, - властно произнес Владимир Сергеевич.
Неожиданно какая-то сила сковала Олега. Он оцепенел и застыл у стены.
- А теперь спокойно ложитесь на кровать. - Олег подчинился. - Так-то
лучше, - удовлетворенно произнес Владимир Сергеевич. - Спите!
* * *
Стояла глубокая ночь, когда Олег проснулся.
- Эй, Олег, - услышал он шепот с соседней кровати, - не спишь?
- Нет, - сонно отозвался он.
- Поговорить надо, - так же шепотом продолжил Владимир Сергеевич.
- Дня, что ли, мало? - недружелюбно спросил Олег.
- Днем нельзя, - последовал спокойный ответ, - нас постоянно
прослушивают, ночью подслушивающую аппаратуру выключают. Так что сейчас -
самое время.
"Подслушивают, не подслушивают, - равнодушно подумал Олег, - какая
разница?" После всего, что он узнал, это уже не имело значения.
- Ты вроде парнишка неплохой, - снова послышалось с соседней койки, -
не отчаивайся, не все так ужасно.
- То есть вы меня обманули, лапшу на уши навешали, так, что ли?
- Нет, лапши я тебе не вешал, все так и есть на самом деле.
- Тогда чего же меня успокаиваете?
- Э-э, парень, быстро же ты руки опускаешь, сутки только провел здесь,
а уже скуксился.
Олег на эту реплику ничего не ответил, да и что было отвечать.
На некоторое время воцарилось молчание.
- Олег, - послышался снова голос Владимира Сергеевича, - ты спишь?
- Нет, - буркнул парень.
- А ты знаешь, что я тот, кого ты искал... прорицатель.
Известие это мало обрадовало Олега: какая разница, в чьем обществе
загибаться.
- Так вот, я как прорицатель утверждаю, что очень скоро ты выйдешь
отсюда.
- Не верю я вам, - сказал Олег, - сначала одно, теперь - другое....
Сами же говорили, что выйти отсюда невозможно.
- Я утверждаю со всей серьезностью. Может быть, ты не веришь, что я
тот, за кого себя выдаю? Дай руку!
Олег протянул во тьму руку. Чужая ладонь осторожно сжала его пальцы. И
он почувствовал в них легкое покалывание, а может быть, это только
показалось ему.
- Так вот, - начал Владимир Сергеевич, - твои родители и сестра живут
в... (тут он назвал родной город Олега). Сестре твоей четырнадцать лет, она
занимается балетом... Что, достаточно?
Олег изумленно молчал.
- Ну, поверил?
- Ничего себе! - произнес парень.
- Тогда поверь и в остальном. Ты, может быть, единственный посторонний
человек, который из интереса к моей персоне пошел на жертву.
- На какую жертву? - усмехнулся во тьме Олег. - Если бы я знал, что
случится, сроду бы сюда не полез.
- Похвальная откровенность, но тем лучше, думаю, я в тебе не ошибся.
Собственно, у меня и вариантов нет. Сижу здесь второй год и просидеть могу
еще долго.
- Но если вы прорицатель, то должны знать, когда выйдете отсюда? И
вообще, при ваших способностях, как вы сюда попали, почему не приняли
заранее мер?
- Если бы было все так просто, - хмыкнул Владимир Сергеевич. - Не все я
могу предугадать, особенно в отношении себя, - он кашлянул. - Эти двое,
Козопасов и Ситников, тоже не так просты, как желают казаться.
- Кто это - Ситников? - спросил Олег.
- Главврач. Так вот, вариантов у меня - ноль, надежда только на тебя.
Если ты не поможешь, гнить мне тут до окончания дней. Я предугадал твое
появление. Подсаживали ко мне разных... - он хихикнул. - Один, помню, борцом
за веру представлялся. Уж такой набожный, все молился... а у самого душа
чернее ночи. Другой - диссидент. Верно! Когда-то таковым был, но сломался.
Что ж, сломить человека несложно. Тот похитрее был, в душу особенно не лез,
все строй ругал. С другим номер, может быть, и прошел бы, но не со мной.
Санитар этот - Комаров, попроще. Разбогатеть хочет.
- Комарова я знаю, - отозвался Олег, - это он меня к вам обещал
привести.
- Вот и привел, спасибо ему, - сказал Владимир Сергеевич, - тоже свою
игру играет. Я его на клад навел, - он снова засмеялся, - хотя знал, что из
этого выйдет. Ну, а ты, - он на некоторое время замолчал, - ты, я чувствую,
не подведешь.
Олег был заинтригован. Надежда, появившаяся вместе со словами
прорицателя, окрылила его.
- А вы точно знаете... что нас не подслушивают?
- Точно, - отозвался Владимир Сергеевич. - Так вот, чтобы ввести тебя в
курс дела, хочу рассказать о себе. Без этого многое окажется неясным. К тому
же, коль ты интересуешься подобными вещами, думаю, что тебе будет интересно.
Глава седьмая
Откуда взялся мой дар - не знаю. Сколько я потом ни расспрашивал мать,
ни копался в родословной, вразумительного ответа так и не получил.
Передается ли эта штука по наследству или приобретается как-то по-другому, я
так и не выяснил. Но думаю - не наследственное это. Первый раз дар проявился
у меня лет в десять. Перед войной мы жили в Ленинграде. Отец мой был военным
и с началом войны, естественно, оказался на фронте. Воевал он тут же, под
городом, и изредка появлялся дома. Еще в середине июля сорок первого года,
когда ни о какой блокаде не слыхивали, настоял он, чтобы мы с матерью уехали
на ее родину, в небольшой уральской городок. Мать, помню, страшно не хотела
уезжать из Ленинграда: Переживала, что будет с квартирой, но отец проявил
твердость и настоял на нашем отъезде. Большинство наших соседей отнеслись к
намерению покинуть город с недоумением. "Не сегодня-завтра немцы будут
разбиты, - утверждали они, - вспомните финскую кампанию... И чего ради
тащиться в какую-то дыру". Все эти разговоры вносили в душу матери еще
большее смятение. Она целыми днями тяжело вздыхала, а то и плакала, но
уезжать не собиралась. Пока однажды не появился отец и не устроил страшный
скандал. Он сам сходил на вокзал, купил билеты и сказал, чтоб ноги нашей в
Ленинграде не было. Скрепя сердце мать собрала чемоданы, и мы отправились к
деду.
Позже мать часто говорила, что отец был провидец, и не уедь мы из
Ленинграда, то наверняка бы погибли, тем более что дом, в котором мы жили,
немцы разбомбили еще в первые месяцы блокады. Но, думаю, ничего чудесного в
его настойчивости не было. Просто он хорошо представлял себе складывающуюся
обстановку на фронте и как профессиональный военный понимал, каков будет
результат.
Место, куда мы прибыли, в моем представлении никак нельзя было назвать
городом. Несколько двух-, трехэтажных каменных домов в центре, да и то
дореволюционной постройки, а все остальное - скопище деревянных домишек.
Городок лежал в долине между гор, и лес начинался прямо на окраине. До этих
пор я все время жил в Ленинграде и лишь однажды ездил с родителями в Крым.
Стоит ли говорить, как я тосковал по широким проспектам, по друзьям в школе.
Мать, видимо, тоже не особенно радовалась приезду на родину. В Ленинграде
она работала в театре гримершей, вращалась в той пестрой толпе, которую
называют богемой, и совершенно не представляла, чем будет заниматься тут.
Дед встретил нас радостно. После смерти бабки он уже несколько лет жил
один и очень скучал.
Мать не хотела устраиваться на работу. Деньги у нее были, и она считала,
что через месяц-другой мы вернемся домой.
Жили мы в большом деревянном дедовом доме, полном старинных вещей, но
каком-то неухоженном и несуразном. Мать целыми днями валялась на пыльной
тахте и читала романы или говорила о Ленинграде и театре.
Мне было очень скучно. С местными ребятишками я не общался. Понятия
"эвакуированный" еще не существовало. И я был в их глазах дачником. Чем мне
нравился городишко - тем, что он был очень старинным. Впрочем, сейчас я
понимаю, что он был не старше того же Ленинграда, но ощущение древности было
в нем намного сильнее. Может быть, потому, что без хозяйского глаза все
обветшало, и живописная эта ветхость выглядела романтично и даже нарядно. В
городе действовал заводик, принадлежавший некогда не то Демидовым, не то
Турчаниновым и с тех пор практически не изменившийся. Рядом с ним находилась
древняя полуразрушенная церквуха. Со. скуки я ходил на заводик, который был
даже не огорожен, смотрел, как разливают в формы металл, как рабочие
заправляют в клеть допотопного прокатного стана заготовки с помощью длинных
клещей, как работали, должно быть, сто лет назад.
Забрел я как-то и в церквуху. Стоял яркий августовский день. В церкви
было сумрачно, но сквозь дырявый купол в нее проникали лучи солнца, пылинки
столбом клубились в них, поднимаясь вверх. Хотя рядом работал завод, было
почему-то очень тихо. На стенах кое-где сохранились части росписей, и святые
таинственно и строго смотрели на меня. Наверху, на хорах, живопись
сохранилась лучше, и я решил рассмотреть ее. Тут же стояла прислоненная к
стене лестница. Я взобрался наверх и стал разглядывать картину. По-моему,
это было вознесение Христа. Карниз, на котором я стоял, был довольно
широким. Внезапно я попал в столб света, лившийся через дыру. Пылинки
кружились вокруг меня, и я неожиданно почувствовал себя одной из них. Я как
бы слился с этим хаотическим движением. Ощущение было очень странным, но
приятным. Мне показалось, что вместе с другими пылинками я вылетел через
дыру на крыше и теперь парю над городом. Я ясно видел полузнакомые
окрестности, различил дом деда и его самого, колющего дрова, потом из дома
вышла мать и стала складывать дрова в поленницу. Я поднимался все выше, и
чем выше я поднимался, тем, казалось, все больше сливался с окружающим. Я
чувствовал себя частичкой мироздания и ощущал, что я во всем: в облаках, в
деревьях, в металле, который налит в ковш. Трудно передать словами эти
ощущения, но ничего более прекрасного до сих пор я не испытывал. Я был
ребенком и не читал философские труды о пантеизме, не читал даже чапековскую
"Фабрику абсолюта", так что не мог ниоткуда почерпнуть идеи о мировом
самосознании.
Сколько продолжался этот полет, не знаю. Но самое удивительное, что
очнулся я не на хорах и даже не в церкви, а за ее порогом. Когда пришел
домой, то увидел, что мать кончает складывать дрова в поленницу.
Почему-то я не удивился всему случившемуся.
Но с того дня со мной стали происходить разные странные вещи.
Спустя несколько дней я попал на городское кладбище. По-прежнему стояла
сухая солнечная погода. Чудесно пахли доцветающие травы. Я по пояс разделся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг