неведомо зачем. Не иначе эти кержаки с ним шутку решили сыграть, но дорого
обойдется им эта шутка.
Тяжелым взглядом, которого, случалось, не выдерживали всесильные
царедворцы и политики, уставился он на наглеца. Серапион спокойно выдержал
взгляд. И тут началось непонятное.
В первые секунды Гришка ничего не ощутил, потом ему внезапно показалось,
что смотрится он в зеркало, но зеркало мутное и кривое, поскольку видит себя
не четко и ясно, а как бы отраженным в грязной воде. Он застыл не в силах
пошевельнуться, чужая неведомая сила сковала члены. Зеркало вдруг исчезло, и
Распутин точно во сне увидел обрывочные куски своей жизни: родное село, отец
бегает с вожжами за ним, мальчишкой, по двору. Потом Тобольск, Питер,
Зимний... Лица и места мелькали, как на карусели. Темп все убыстрялся. Не
все он узнавал, не все понимал, но понял одно: перед ним прокручивалась его
собственная жизнь. Последнее, что успел увидеть, - замерзшая река, он,
лежащий на льду, и какие-то люди, суетящиеся вокруг. В одном из них он вроде
бы узнал Пуришкевича... На этом все оборвалось.
Сколько прошло времени - несколько минут или час, Распутин не знал. Он
ошеломленно смотрел на Серапиона и моргал длинными ресницами.
- Что это было? - наконец спросил он.
- Или не понял? - усмехнулся Серапион. - А понять-то несложно.
Распутин вскочил и забегал по тесной комнате.
- Поедем со мной, - неожиданно предложил он, - поедем! Мы с тобой такое
завернем, такое! Вся Расея наша будет! Папка с мамкой под мою дуду пляшут, а
с тобой и вовсе из ладошек, как голуби, клевать будут. Слышь, мил друг,
поедем!
- Ты, видать, так ничего и не понял, - печально констатировал Серапион.
- А что?! - вскинулся Распутин.
- Или прорубь не видел?
- Что за прорубь? - глаза Гришки налились кровью, он рухнул в кресло и
сжал голову руками: нестерпимо болели виски.
- Ты вот силенкой хотел мериться, могучим себя почитаешь, всесильным и
уж не бессмертным ли?
- Замолчи! - крикнул Распутин. - Замолчи, нечистый!
- Головка болит? - участливо спросил Сера-пион. - Ну этой беде мы
поможем. - Он встал и, подойдя к Распутину, медленно провел ладонью над его
головой, не касаясь волос. Боль тотчас прошла.
Не обращая больше внимания на гостя, Сера-пион снова лег на диванчик и
уткнулся в книгу.
Некоторое время Распутин молча сидел в кресле, искоса посматривая на
хозяина комнаты. В голове теснилось множество вопросов, но спросить он не
решался. Странная, дотоле неведомая робость охватила его.
- Одного я не понимаю, - наконец произнес он, - чего ты у этих кержаков
делаешь, чего забыл на этом тухлом кладбище.
Серапион отложил книжку и внимательно посмотрел на своего гостя:
- Да ничего особенного, живу, интересно у них, встречи разные бывают,
вот, например, с тобой... Надоест, уйду. Россия велика.
- И ни власти, ни богатства не хочешь? Серапион громко и весело
засмеялся.
- Ступай себе с Богом, - отсмеявшись, сказал он.
Не попрощавшись, Распутин вышел.
Всю дорогу в Питер он был мрачен, пил водку и на расспросы Симановича
либо ничего не отвечал, либо матерился.
Дома он несколько дней ходил пасмурный, но скоро отошел и постарался
забыть о неприятной встрече. И только спустя четыре года, когда его,
недострелянного и недотравленного, запихивали убийцы под лед Невы, в
меркнувшем сознании внезапно возникла маленькая комнатушка в доме на
Рогожском кладбище, невзрачный человек с водянистыми серыми глазами. Все,
что с ним сегодня случилось, он уже видел! Видел, но вот, к сожалению, не
понял.
А Серапион? Что произошло с ним? Да кто его знает... Может, сгинул
где-нибудь в дни великих потрясений, а может, мирно дожил свой век. Второе
вернее. Ведают, надо думать, о его судьбе на Рогожском кладбище, только вряд
ли расскажут.
Глава шестая
Очнулся Олег на широком кожаном диване. Он повел глазами по сторонам и
понял, что находится в большой незнакомой комнате с высоким потолком.
Поднялся, огляделся: где он? Похоже, в чьем-то кабинете: полированная
мебель, два телефона на письменном столе, портрет руководителя страны на
стене. Куда его занесло?
В кабинете было пусто. Олег вспомнил, как шел по длинному пустому
коридору, как навстречу вышел человек, назвавшийся заместителем главного
врача больницы. А что же случилось потом? Кажется, он потерял сознание.
Странно. Ничего подобного с ним до сих пор не случалось. Должно быть, устал,
переволновался, но все равно странно. Видать, влип в историю. Эх, сбежать бы
отсюда. Он глянул в темное окно. На дворе была глухая ночь. Дождь, только
начинавшийся, когда они шли к Монастырю, разошелся не на шутку. Его капли с
силой били по оконному стеклу, вода клокотала в водосточной трубе.
"И дождь смывает все следы", - меланхолично подумал Олег. Он подошел к
входной двери и толкнул ее. Дверь не поддавалась, видно, была заперта. Тогда
он подбежал к окну и попытался открыть шпингалет, но и тут его ждала
неудача. "Труба", - тоскливо подумал парень. Он представил последствия
своего поступка, и стало совсем тошно. "Эх, идиот! - мысленно корил он
себя. - Надо же было полезть в этот чертов дурдом. Для чего, зачем?! Из
идиотского любопытства. С пророком он, видите ли, желал познакомиться. Вот и
познакомишься! Да кто в это поверит? Решат, что полез воровать... Приедет
милиция... Что же делать? - он заметался по кабинету, покосился на
телефон. - Может быть, позвонить куда-нибудь? Но куда? Директору школы,
например... А номер телефона? Да и что он ему скажет? Мол, звоню из
Монастыря, пришел сюда на ночную экскурсию..."
В этот момент невеселые размышления были прерваны звуком открываемой
двери. На пороге возник давешний человек, назвавшийся заместителем главного
врача. Он дружелюбно посмотрел на Олега и кивнул на стул: мол, садись. Олег
робко сел на краешек и приготовился к допросу. "Ладно, - решил он, - скажу
правду, а там будь что будет".
- Итак, молодой человек, - улыбаясь, сказал вошедший, - давайте
знакомиться, а то неловко как-то. Меня зовут Степан Иванович Козопасов,
должность свою я вам уже сообщил, теперь хотелось бы узнать, кто передо
мной.
Олег назвал себя.
- Учитель истории? - удивился Козопасов. - Вот странно. Что привело вас
в сию обитель в столь поздний час? Или вы здесь собирались заняться
репетиторством, давать, так сказать, частные уроки? Интересно кому? Вы не
стесняйтесь, рассказывайте.
Насмешливый тон Козопасова смутил Олега еще больше. Он ожидал, что на
него будут кричать, угрожать милицией.
- Я, - нерешительно начал Олег, - собственно, хотел познакомиться с
одним человеком.
- Познакомиться с человеком? - удивился Козопасов. - С кем же? Уж не со
мной ли?
Дверь снова распахнулась, и возникло новое действующее лицо. Это был
невысокий человек тоже в белом халате. Не обращая внимания на Олега, он сел
за стол и поднял телефонную трубку.
"В милицию звонит", - похолодел Олег.
Но незнакомец звонил не в милицию, а, по-видимому, домой, потому что он
сообщил кому-то, что немного задерживается, и просил не волноваться. Кончив
говорить по телефону, он посмотрел на присутствующих.
- Что тут происходит? - холодно спросил он у Козопасова.
- Да вот, Ромуальд Казимирович, задержали в отделении этого гражданина,
назвался учителем истории, говорит, что хотел тут у нас с кем-то
познакомиться.
- Странно, - произнес Ромуальд Казимирович, - довольно неподходящее
время для знакомств, да и учреждение наше не то место, куда приходят
знакомиться. Но уж если это необходимо, то сначала обращаются к главврачу,
то есть ко мне, и просят на это разрешение. Не так ли, Степан Иванович?
Козопасов кивнул, подтверждая, что именно так.
- Учреждение наше режимное, - продолжал главврач, - и любое
проникновение на его территорию без разрешения карается очень строго.
Ледяные глазки главврача впились в Олега.
- Очень строго! - многозначительно повторил он.
Олег сидел как в воду опущенный. По тону главврача он понял, что
последствия будут даже хуже, чем он предполагал.
- И все же зачем вы появились здесь? - спросил Ромуальд Казимирович.
- Видите ли, - запинаясь, начал Олег, - я совсем недавно закончил
университет, а там, то есть в университете, специализировался на отдельных
моментах русской истории, связанных с некими лицами...
"Нет, - подумал он тоскливо, - не то говорю, не поймут..."
- Продолжайте, - подбодрил его главврач. Олег, сбиваясь и путаясь,
рассказал о рухнувшей школе, о слухах, связанных с этим, об Авеле, о своем
знакомстве с Комаром...
Рассказ получился длинным и несвязным, но присутствующие не перебивали.
Раз только они переглянулись при упоминании имени Авель.
Олег кончил и потупил голову в ожидании приговора.
- Мне понравилась искренность молодого человека, - неожиданно изрек
Козопасов, до этого молчавший. - Чувствуется, что он говорит от души.
- Возможно, - неопределенно сказал главврач, - но все равно это не
повод для оправдания.
- А что это за Комар? - обратился он к Козо-пасову.
- Видимо, Комаров, санитар.
- Ну с Комаровым мы разберемся, а что делать с молодым человеком? По
правилам полагается отправить его в милицию.
- Но это конец карьеры, - взволнованным голосом сообщил Козопасов.
- Его карьеры, - поправил заместителя главврач.
- Жалко парня, - грустно сказал Козопасов, - пытливая нынче молодежь,
ищущая...
- Так вы считаете, что в нашем учреждении содержится человек, подобный
Авелю? - спросил Ромуальд Казимирович.
Олег молча кивнул.
Главврач некоторое время молча смотрел на него, видимо, что-то
обдумывая,
- Такой человек действительно существует, - неожиданно сказал он, - и
коли уж вы действительно желаете с ним познакомиться, то мы можем вам это
устроить. Наверное, это будет лучше для всех, в органы не придется
обращаться. Вы мне симпатичны, молодой человек, и я вам добра желаю, да и
научный интерес мне понятен. Так что - вперед!
Не очень понявший причину такой перемены к своей личности, Олег
растерянно кивнул.
- Значит, вы устроите мне встречу с прорицателем? - спросил он.
- Ну непременно, - подтвердил главврач. -Ив милицию не будете
обращаться?
- Естественно. Я предлагаю следующий вариант: мы оформляем вас в
качестве больного и определяем в ту же палату, где находится человек,
которого вы называете прорицателем, кстати, его зовут Владимир Сергеевич. Вы
будете свободно общаться с ним, исследуете, так сказать, тему своей будущей
диссертации на месте. Ведь вы хотите познакомиться с ним не из праздного
интереса? Представляете, как будет звучать заголовок вашей диссертации:
"Пророки и предсказатели в истории русского и советского государства" - тема
весьма многообещающая. Успешная защита, я думаю, обеспечена. Ты как
считаешь, Степан? - обратился он к Козопасову.
- Еще бы! - подтвердил тот.
- Но ведь я не больной! - закричал Олег. - Как же вы меня можете
положить в психушку?
Ужас положения стал доходить до него.
- Вы странный молодой человек, - холодно сказал Ромуальд Казимирович, -
я хочу сделать как лучше, не выносить, так сказать, сор из избы, а вы - в
крик!
- Сколько же я должен буду у вас находиться?
- Да недолго: недельку, может, чуть побольше.
- Но школа, как же там без меня, да и если узнают, что я в
психиатрической лечебнице?
- Никто ничего не узнает! - торжественно сказал главврач. - Я вам
клянусь! К тому же школа ваша, насколько я знаю, еще не работает. Словом, вы
не волнуйтесь. Я уверяю, подобного случая больше не представится,
прорицатель Владимир Сергеевич был вхож в такие коридоры власти, о каких вы
и не представляете. Единственная будет просьба к вам - сообщать о всех
разговорах, которые вы с ним будете вести. Сами понимаете, государственная
тайна и все такое прочее.
- Но если он прорицатель, то сразу догадается, кто я такой на самом
деле.
- Ну и пусть догадывается, - вступил в разговор Козопасов, - это даже
лучше.
- Вот именно, - подтвердил главврач. - Так что, молодой человек,
дерзайте.
Потрясенный всем случившимся, Олег поплелся вслед за Козопасовым. Он не
знал, что и думать. С одной стороны, все вроде бы неплохо складывалось. С
другой - у Олега начинало зреть чудовищное подозрение, что все происшедшее
не что иное, как подставка. Именно подставка, произведенная виртуозно и
умело. И ведь никого не обвинишь: сам залез в расставленные сети. А может,
никакой подставки и нет, может, после всего пережитого воображение
разыгралось? Как бы там ни было, цель, о которой он мечтал, достигнута.
Скоро он увидит прорицателя.
Козопасов проводил его в мрачную комнату, на двери которой было написано
"приемный покой". Заспанная медсестра заставила измерить температуру, хотела
измерить и давление, но Ко-зопасов сказал, что это не обязательно.
- А ванну? - спросила медсестра.
- Обойдемся, - однозначно сказал Козопа-сов.
Потом медсестра приказала Олегу раздеться. Выдала больничную одежду и
спросила, куда вести больного.
- Я сам отведу, - сообщил Козопасов, - а поместим мы его в двенадцатую.
- В двенадцатую? - удивленно переспросила медсестра.
Но Козопасов ничего не ответил и повел еле держащегося на ногах Олега к
новому месту обитания.
По дороге Олег взглянул на висевшие в коридоре часы: было двадцать минут
второго.
Некоторое время шли какими-то коридорами. Козопасов несколько раз
отпирал двери собственным ключом. Наконец вошли в совсем крошечный
коридорчик, в который выходили всего две двери.
- Вам сюда, - Козопасов остановился перед левой дверью и щелкнул
выключателем. Тусклая лампочка осветила крошечную двухместную палату с
маленьким зарешеченным окном. Одна койка была пуста, на другой, отвернувшись
к стене, лежал закутанный в одеяло человек и, казалось, спал. Сердце у Олега
екнуло: неужели он?!
- Ложитесь, - шепотом сказал Козопасов. Олег растерянно стоял возле
койки, не зная, что делать дальше.
- Смелее, - добавил Козопасов и легонько подтолкнул его.
Олег машинально сел.
Козопасов вышел и выключил за собой свет. Щелкнул замок двери коридора.
Олег некоторое время сидел и прислушивался. С соседней кровати не доносилось
ни звука. Только дождь барабанил в окно. Наконец он собрался с силами, встал
и, расправив постельное белье, залез под колючее казенное одеяло. Стало так
тоскливо, что впору было заплакать. Никогда, даже в самых кошмарных снах, не
могло привидеться ему такое: ни с того ни с сего заключен он в
психиатрическую больницу, да к тому же особого режима. Что это за режим
такой, приходилось только догадываться, но, надо думать, ничего хорошего он
не сулил. А ведь еще днем все было так хорошо, ничто не предвещало столь
стремительного поворота событий.
"Какой же я дурак, - с горечью подумал он, - влез в дерьмо, и вот
результат". Как хорошо оказаться сейчас дома с родителями и сестрой или, на
худой конец, у старухи, у которой он снимал комнату, а завтра пойти в школу
в свой пятый класс и забыть об этой истории и об этих ужасных людях.
Мысли эти еще больше растравили душу. Слезы беззвучно побежали из глаз.
Олег заскрипел зубами и уткнулся в подушку.
- Успокойтесь, - раздался вдруг с соседней койки тихий голос, - все
будет хорошо.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг