Каковенко минут десять лежал без движения и размышлял. Лежать было
приятно и спокойно. Он даже пригрелся. Двигаться никуда не хотелось. И все
же? И все же надо ползти вперед.
Он еще отодвинулся назад, так что можно было кое-как стащить с себя
одежду. Кряхтя, избавился от пиджака вместе с проклятым пестиком, подумал
немного, скинул рубашку и штаны. И снова двинулся вперед.
Трусы и майка плохо защищали от жесткого грунта, и скоро Каковенко
ободрал локти и колени. Земля каким-то непонятным образом набилась в рот, и
он то и дело отплевывался. Вот он на том самом месте, где застрял полчаса
назад. Снова ход сжал бока.
Попробовал протиснуться вперед и почувствовал, как обдирает бока и
спину. Было неимоверно больно. Неужели конец?
Каковенко, собрав все силы, рванулся вперед и закричал от боли.
Он лежал на левом боку, тяжело дыша и вытянув одну руку вперед. Еще
сантиметр. Так, пройдено. Еще! Еще!!! Ох как больно! Вроде ход расширяется.
Чуть-чуть, но расширяется.
Он продолжал двигаться на боку, помогая себе правой рукой и ступнями,
обутыми в крепкие туфли. Ход действительно расширялся. Скоро он смог
перевалиться на живот, потом встать на четвереньки и наконец - о, счастье! -
выпрямиться! - выпрямиться почти в полный рост.
Каковенко осветил себя фонариком. Кожа содрана почти всюду, кровь
кое-где запеклась, а кое-где продолжала сочиться. Белье изодрано в клочья.
Если бы сегодня утром ему кто-нибудь сказал, что он сможет проделать
подобное, он не то чтобы не поверил, он посмеялся бы над болтуном. Неужели
все-таки пролез? "А назад?" - неожиданно пришла ужаснувшая его мысль. Назад
он не выберется. Значит, только вперед. Ведь ход куда-то ведет. Он
потихоньку стал двигаться вперед. Все тело саднило, и хотя водопроводчик
непрерывно морщился от боли, он решил довести дело до конца, пускай это даже
стоит ему жизни. Фонарик выключил, экономя питание, но время от времени ему
чудилось, что под ногами разверзается пропасть. Он останавливался, щелкая
кнопкой и светил под ноги. Но все оказывалось в порядке. Пол хода стал
гладким и ровным. Водопроводчик совсем успокоился и повеселел. О том, как он
будет выбираться отсюда, вовсе не думал. Коли имеется ход, значит, он
куда-то ведет. А собственно, какая разница - куда? Главное - вперед.
Впереди неожиданно мелькнул свет. Каковенко приостановился и вгляделся
повнимательнее. Свет не походил на дневной, а напоминал скорее отблеск
костра. Водопроводчик пошел совсем медленно и почему-то на цыпочках.
Становилось все светлее. Каковенко замер и прислушался. Он явственно слышал
голоса.
Водопроводчик прижался к стене и, стараясь идти совсем бесшумно,
прокрался вдоль нее. Ход заканчивался и выводил на неширокую галерею,
опоясывающую по кругу небольшую площадку, расположенную метрах в трех ниже.
Она была как бы предназначена для зрителей, наблюдающих, что происходит
внизу. Сейчас единственным зрителем оказался водопроводчик.
Каковенко, кривясь от боли и стараясь не стонать, опустился на корточки,
потом лег на живот и пополз к краю парапета, огораживающему галерею. Парапет
представлял собой каменные блоки наподобие бордюрных камней.
Они лежали впритык друг к другу, но между ними попадались щели.
Водопроводчик подполз к парапету и приник к щели. Отсюда все было видно как
на ладони. Лишь только он бросил взгляд вниз, как сразу понял, что его
мучения были не напрасны. Все негодяи в сборе.
Каковенко узнал американцев, а вот два других молодых человека оказались
ему неизвестны. Почему-то он считал, что представители отечественной
нечистой силы должны выглядеть глубокими стариками. Вид молодых лиц озадачил
водопроводчика.
Каковенко вгляделся повнимательнее, один из молодых людей, тот, что
постарше, с характерным простоватым лицом, явно кого-то напоминал. Он
покопался в памяти и вспомнил, что перед ним директор краеведческого музея,
фамилия которого, кажется, Еремин. "Однако! - подумал смышленый
водопроводчик. - Вон что скрывается за изучением истории родного края! А
второй кто же?" Как ни пытался он индентифи-цировать лицо молодого
сатаниста, но припомнить, кто это такой, так и не смог. Встречал, точно
встречал, но вот где?
- Итак, - произнес юноша. И Каковенко сразу узнал этот голос, который
слышал под окном дома номер шесть. - Пора приступать! Вы готовы, господа?
Белый американец, которого, как помнил Каковенко, звали мистером
Сенекой, что-то сказал своим спутникам, те молча кивнули. Только сейчас
водопроводчик разглядел, что одеты они в просторные белые штаны и такие же
рубахи навыпуск. Остальные отошли от стола к стенам пещеры, и теперь
Каковенко увидел, что на каменном столе лежит человек. Это явно был труп, и
ощущалось в неизвестном усопшем нечто странное. Водопроводчику случалось
видывать мертвецов, но никогда он не наблюдал такого необычного цвета тела.
Кожа, словно продубленная, отличалась тем коричневым оттенком, который
характерен для добротных кожевенных изделий. Черты лица напоминали маску.
Тело принадлежало довольно упитанному мужчине лет пятидесяти. Кем был
несчастный и что с ним собирались делать нечестивцы - оставалось загадкой.
- Начали! - воскликнул молодой колдун и хлопнул в ладоши.
Чернокожие отошли в угол и начали совещаться. Потом пожилой достал из
мешка непонятные предметы и приблизился к столу. Он молча созерцал лицо
трупа, потом громко произнес непонятное слово. Второй негр, стоящий у него
за спиной, повторил слово, но тише. Пожилой поднял в вытянутой руке добытый
из мешка предмет и потряс им. Раздался мягкий шелестящий звук, от которого у
мужественного водопроводчика мороз пошел по коже.
"Погремушка!" - вспомнил Каковенко рассказ капитана Казакова о
результатах обыска в номере чернокожих иностранцев. Это точно погремушка,
украшенная змеиными позвонками.
Пожилой негр снова потряс погремушкой, и тоскливый шорох понесся,
казалось, изо всех углов пещеры. Пламя свечей чуть заметно дрогнуло. Хриплым
высоким фальцетом затянул человек с погремушкой не то песню, не то молитву.
Погремушка непрерывно ходила в его руках, и шорох приобрел упругую
ритмичность. Звук, несомненно, что-то напоминал, и водопроводчик вспомнил,
что. Именно такой звук издает гремучая змея. Он видел таких змей в каком-то
южно-американском порту, еще когда плавал на судах торгового флота. Смертной
тоской веяло от этого звука.
Неожиданно негр, тот, что помоложе, стал в такт ритму, издаваемому
погремушкой, сначала медленно, а потом все быстрее извиваться в причудливом
танце; он то сгибался почти до земли, то распрямлялся и, вытянувшись на
носках, замирал на месте, то начинал исступленно кружиться вокруг стола с
мертвецом.
Каковенко во все глаза смотрел на происходящее. Ему вдруг стало
казаться, что кружащийся раздваивается. Движение становилось все более
стремительным, и наконец танцор, словно обессилев, упал прямо на лежащего на
столе мертвеца. При этом его уста коснулись обугленного рта распростертого
тела, как бы передавая свое дыхание безжизненной кукле. Однако ничего не
произошло. Мертвец так и остался мертвецом.
Хотя Каковенко неотрывно следил за происходящим, он обратил внимание,
что и присутствующие тоже захвачены невиданным действом. Директор музея был
явно не в своей тарелке. Он дрожал от возбуждения, похоже, находился на
грани истерики, непроизвольно жестикулировал, губы его шевелились, глаза
готовы были выскочить из орбит. Молодой парень, а это был, конечно же, Стас,
наблюдал за ритуалом спокойно и явных эмоций не проявлял. Однако только
могучая воля помогала ему скрывать неподдельный интерес. Сенека тоже вел
себя сдержанно, но и он весь напрягся и подался вперед.
Негр, распростертый на мертвеце, медленно поднялся и вопросительно
посмотрел на старшего. Тот повелительно взмахнул рукой, отстраняя товарища,
и приблизился к столу. Он внимательно осмотрел труп и зачем-то заглянул ему
в левое ухо. Обнаружил ли он там что-нибудь важное, водопроводчик не понял.
Потом чернокожий снова начал копаться в своем кожаном мешке, достал оттуда
два металлических кружка, как понял Каковенко, монеты, и положил их на глаза
трупа. Потом на грудь легло распятие, но не как полагается, а вершиной вниз.
В заключение он посыпал голову, ладони и ступни мертвеца каким-то порошком.
Пожилой негр взял в правую руку погремушку, в левую веер из петушиных
перьев и кивнул своему помощнику. Тот приблизился. Пожилой передал товарищу
погремушку и что-то негромко сказал.
Снова раздался страшный шорох, но сейчас он был более медленный. Сам же
старик стал чуть заметно обмахивать веером лицо трупа. При этом он
произносил еле слышные слова. Негр с погремушкой стал неторопливо обходить
вокруг стола.
Каковенко почувствовал, что с ним происходит нечто непонятное.
Захотелось броситься к столу и припасть к ногам негра. Он еле сдержался,
однако потерял всякую осторожность и высунулся из своего укрытия, чтобы
лучше видеть происходящее.
Движения петушиного веера все убыстрялись, темп возрастал, но опять
ничего не происходило.
Негр уже не шептал, а выкрикивал свои зловещие слова. Каковенко с ужасом
увидел, что те участки тела, которые он посыпал порошком, задымились.
Внезапно мертвец дернулся, словно сквозь него пропустили электрический
заряд.
Конвульсия длилась лишь мгновение, и тело вновь застыло. Чернокожие
удвоили усилия. Пот лил с них градом. Белые одежды потемнели и прилипли к
телам. Все было тщетно. Шорох погремушки замолк. Повисла безжизненная
тишина.
Молодой человек засмеялся.
- Не получается, - насмешливо констатировал он. - Тут вам не Гаити.
- Возможно, материал не совсем качественный, - заметил Сенека.
- Материал? С брачком, что ли? Намекаете, дерь-мецо вам подсунули по
русскому обычаю? Мол, осрамить хотим? Уважаемые Ипполит и Обен уж как
старались! Может, наши не поддаются чарам вуду? По-французски не разумеет,
или там по-креольски. Без переводчика не получается? - и он снова
захохотал. - Кстати, этот, - он кивнул на мертвеца, - при жизни
по-французски изрядно говорил. Так что переводчик вряд ли нужен. Да и в
таких делах толмач не требуется. Вы, господин Сенека, знаете это не хуже
меня, да и они знают.
Ипполит что-то пробурчал.
- Неправда! - закричал молодой человек. - Смотри, мурин.
Он подошел к мертвецу и провел ладонью перед его лицом.
По телу трупа вновь прошла судорога, такая же, как и несколько минут
назад. Ноги его раздвинулись, руки разошлись в разные стороны. Теперь
мертвец стал похож на распятую лягушку.
Веки мертвеца поднялись, он вновь дернулся, словно сломанная заводная
кукла, и попытался приподняться. Послышался явственный скрип. После
нескольких тщетных попыток оживший все же сумел сесть. Руки судорожно
дернулись, и он попытался схватить исследователей. Те поспешно отпрянули.
Мертвец медленно слез со стола и, двигаясь словно марионетка, направился в
сторону иностранных граждан. Ипполит проговорил какое-то заклинание и плюнул
в мертвеца, но тот, не обратив на плевок внимания, приближался к нему.
- Мы так не договаривались! - закричал Сенека. - Прекратите ваши
шутка, - от волнения он стал путать падежи.
- А никто и не шутит, - спокойно сказал молодой колдун, - вы же хотели
увидеть объекты в действии, ведь за этим и приехали.
- Достаточно, достаточно! - продолжал взывать Сенека. - Остановите его,
мы договоримся!
- Не могу, забыл заклинание.
Мертвец тем временем схватил Ипполита и поднял его в воздух, как
пушинку. Обен попытался помочь товарищу, но мертвец отбросил его ударом
ноги, будто футбольный мяч.
Сенека кинулся к директору музея, продолжавшему сидеть на земле.
- Пожалуйста! - закричал он. - Скажите Хозяину...
- Оставь их, - чуть слышно прошептал тот и с мольбой посмотрел на
Стаса.
- Хорошо, - Стас приблизился к мертвецу, снова провел ладонью у того
перед лицом, и монстр, медленно опустив Ипполита, со скрипом повернулся и
отправился на свое место... Ипполит, словно мешок, плюхнулся наземь и,
вздрагивая, остался лежать в том же положении.
- Вот, - назидательно сказал Стас. - А вы говорите: все купим, за все
заплатим. "Некрономикон" вам подавай, а простого дела выполнить не можете.
Эти господа, - он кивнул в сторону негров, - уж как петушились, фу-ты ну-ты!
Я, конечно, не спорю, где-нибудь там, на далеких островах, они сильны. А
тут!.. - Стас развел руками. - Хотя я и там бы не оплошал. Без похвальбы
утверждаю...
- Они, видите ли, привыкли работать со свежим материалом, - стал
оправдываться Сенека. - А вашему объекту не меньше сотни лет.
- Со свежим? Что ж. Можно найти и свежего. - Стас поднял голову и
посмотрел на то место, за которым прятался мужественный водопроводчик.
- А ну-ка, милок, иди сюда, - поманил он пальцем.
Каковенко вдруг почувствовал, что больше не хозяин своему телу. Он
приподнялся на ватных ногах и послушно прошествовал на зов. Остальные
смотрели на эту сцену в немом изумлении, и даже Ипполит поднялся с земли и
впился в водопроводчика немигающим взглядом.
Вид Каковенко в данную минуту был даже похлеще, чем вид мертвеца,
который, кстати сказать, спокойно улегся на свое прежнее место и замер.
- Кто это? - закричал Володя, вдруг решив, что настало самое страшное.
- Да! - более спокойным тоном поинтересовался Сенека. - Кто этот
господин?
- Этот господин шпионил за нами, - холодно объяснил Стас, - он проник в
подземелье и, как видите, несмотря на препятствия, добрался сюда и,
очевидно, все видел. Видел, ведь так? - обратился он к Каковенко.
Тот кивнул.
- А вы, господа, знаете, - Стас снова повернулся к американцам, - что
непосвященный, невольно или тем более с умыслом проникший на церемонию,
подлежит уничтожению! Так поступали всегда. Поэтому мы его сейчас-умертвим,
а затем ваши друзья, мистер Сенека, могут поупражняться на нем,
продемонстрировать, как вы сказали, работу со свежим материалом.
Каковенко понял, что пробил его последний час. Этот молодец явно не
шутил. Он тоскливо огляделся - бежать было некуда.
- Может быть, он попал сюда случайно, - задумчиво сказал Сенека.
- Ну конечно, - подтвердил Стас, - шел в магазин за бутылкой русской
водки и забрел к нам. Так сказать, по неведению. Между прочим, он плутает по
подземельям не первый раз и уже предупреждался об опасностях подобных
странствий. Но битому неймется. Он, видите ли, захотел прославиться. Вот и
пожаловал. Но, как я понимаю, он все-таки прославился, поскольку, видимо,
станет первым русским человеком, превращенным в зомби с помощью магии вуду.
Сенека посмотрел на водопроводчика.
И тут Каковенко решил прорваться.
В этот момент пожилой негр приблизился к Сенеке и что-то резко и зло
сказал ему, указывая на Стаса, потом посмотрел на Каковенко и снова
обратился к Сенеке, безостановочно тыча пальцем в сторону молодого человека.
- Мистер Ипполит не желает проводить эксперименты на этом несчастном
человеке, попавшем сюда по ошибке, - миролюбиво сказал Сенека. - Он
предлагает оставить его в покое. Кроме того, он обвиняет вас в
недобросовестности.
- В каком это смысле?
- Вы представили для эксперимента недоброкачественный материал.
- Да как же? Все было по правилам... Ведь мы договорились... Не сумел
оживить, при чем тут я? Как-то странно получается.
Сенека перевел слова Стаса.
Ипполит снова разразился гневной тирадой, тыча пальцем то в лежащего на
столе мертвеца, то в Стаса.
- Он говорит, - перевел Сенека, - что то, что находится на столе, и
человеком-то не является, это искусственно созданный биоробот, подчиняющийся
только создателю. Вроде компьютерной программы, не включающейся без кодового
слова.
- Ну не получилось, зачем же выдумывать всякую ерунду? Компьютерная
программа! - передразнил Стас. - Ладно, допустим, он прав. Но вот вам вполне
нормальный объект для эксперимента, - он небрежно мотнул головой в сторону
Каковенко. - Умертвите его, а потом оживляйте, сколько душе угодно. Его, во
всяком случае, биороботом никак не назовешь.
- Нашими руками вы хотите разделаться с неугодным человеком, - резко
сказал Сенека. - Не выйдет! Нарушать законы вашей страны мы не желаем!
- Вы и так нарушили их минимум раз пять. И я не вижу причин, почему бы
вам не нарушить их вновь.
Не став дожидаться конца столь веселого разговора, Каковенко что есть
сил толкнул загораживающего ему путь к отступлению Сенеку и бросился бежать.
Мгновенно преодолев несколько ступеней, ведущих на опоясывающую пещеру
галерею, рванул в первый попавшийся ход. Забыв обо всем на свете, он мчался,
не разбирая дороги, даже не замечая, что за ним никто не гонится.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг