щиты им не пробить, начали целиться между ними, изредка поражая воинов
Сундарама в руку или ногу. Впрочем, вскоре наемник заметил и еще кое-что.
Сначала ему показалось, что со щитоносцами идут только воины, вооруженные
мечами, но потом Вазгер понял - там оказалась еще добрая сотня копейщиков,
двигающихся в первых рядах. На подходе к стене цепочка щитоносцев
ощетинилась десятками длинных острых копий. Атакующие стали походить на
какую-то колючую цепь, медленно надвигающуюся на разрушенное укрепление.
Когда до первых откатившихся от завала камней осталось едва ли двадцать
шагов, из-за разрушенной кладки разом вылетело множество стрел, ударивших в
щиты; это лишь поколебало золониан, однако они вынуждены были на несколько
секунд замереть, чтобы восстановить строй. Между тем на завал взобрались
две сотни воинов Советника Маттео и, спотыкаясь и падая, ринулись вниз, на
наступающих солдат Сундарама. В какой-то степени это выглядело даже смешно,
вот только Вазгер вполне представлял себе, каково это - бежать по огромным
камням с острыми углами и глубокими провалами между ними, по остаткам
кладки, кажущейся такой устойчивой, но покрытой щебнем, так и
выскальзывающим из-под ног. Вазгер знал, что бывает, когда спотыкаешься и
со всего маху натыкаешься грудью на угловатый валун, как бритва
распарывающий одежду и ничуть не хуже топора рвущий кольчугу и сминающий
доспехи. Наемник знал это по себе, ему приходилось испытывать подобное.
Стена хоть и обрушилась, но все же возвышалась над землей на целых
полтора-два человеческих роста, а это означало, что, спустившись,
мэсфальдчане обрекали себя на верную смерть - назад им не удалось бы
взобраться без посторонней помощи. Местами камни развалившейся кладки
образовывали почти пологие пандусы, но таковых было слишком мало, и они
были слишком узкими, к тому же расположены далеко друг от друга, - в
сложившейся ситуации они ничего не решали.
Наверное, эта контратака была стихийной и необдуманной, но воины уже
не могли заставить себя остановиться. Куда разумнее было вооружиться
копьями и, прикрываясь щитами, так же как и золониане, встретить их сталью
не сходя с разбитой стены. Защитники Мэсфальда так и поступили: когда
первые воины начали спрыгивать в снег навстречу щитоносцам, на гребке
разрушенной стены показалась еще сотня воинов с копьями и щитами. К
сожалению, щиты обороняющихся сильно уступали щитам золониан как размерами,
так и устойчивостью к ударам: стрелы пробивали их за полторы сотни шагов.
Вазгер увидел, как золониане смяли врага, не понеся никаких потерь.
Осажденные спрыгивали с развалин стены и очертя голову бросались на
воинов Сундарама, но те отшвыривали их копьями. Длинные треугольные
наконечники с легкостью пробивали кольчуги, а при ударе о пластины
чешуйчатых панцирей отшвыривали их обладателей. Если при этом кто-то из
воинов не мог удержаться на ногах и падал в снег, надвигающиеся золониане,
не замедляя хода, затаптывали их насмерть - не спасали даже доспехи. Иных,
чтобы предотвратить столь бесславную гибель, идущие позади мечники
закалывали своими клинками, не задерживаясь для того, чтобы отыскать
незащищенный участок тела, - каждый удар достигал своей цели. Насколько
Вазгер мог судить, из двухсот защитников города не уцелел никто.
Почти в это же время следом за воинами Сундарама к пролому направилось
еще пять сотен - примерно поровну лучников и меченосцев. Каждый меченосец
прикрывался щитом, не тяжелым осадным, какими обладали воины, наступающие
первыми, а обычным круглым, чуть больше локтя в диаметре. Пока еще эти щиты
вполне успешно защищали от стрел, летящих из бойниц башен и с разрушенной
стены, на которой уже разместились лучники. Однако последние не посылали
бесцельно стрелы одну за другой, а тщательно выбирали мишени.
Золониане, добравшись до разрушенной стены, остановились, но лишь
затем, чтобы перегруппироваться. Там, где это было возможно, воины стали
взбираться на завал, прикрываясь щитами, а в других местах, где руины были
слишком высоки, золониане сразу же принялись возводить настил. В работу
пошли копья, используемые вместо опор, а также столько раз спасавшие своих
обладателей щиты. Размером они были в три четверти человеческого роста, а
потому прочно ложились на древки копий, образуя жесткую, чуть пружинящую
поверхность. Воины замерли у развалин, поджидая вторую волну атакующих,
которая быстро достигла стены, понеся незначительные потери. Пропустив
вперед обладателей щитов, золониане начали взбираться на стену. Те, кто
оказался наверху много раньше благодаря тому, что им не пришлось строить
настил, уже вступили в схватку с обороняющимися, устремившимися навстречу.
Некоторые воины побросали свои осадные щиты - драться они мешали из-за
своего веса и размеров.
Но, вступая в открытый бой на мечах или копьях, можно было не
опасаться вражеских стрел: мало кто из защитников города рискнул бы
выстрелить, боясь ненароком попасть в своего. Атакующие медленно, но верно
оттесняли обороняющихся.
Золонианам сильно мешали башни по обеим сторонам пролома, так как
засевшие в них лучники доставляли массу неприятностей. Попытки поразить их
через бойницы успехов не приносили, несмотря на то что это пытались сделать
лучшие стрелки, имеющиеся у армий Золона.
Время от времени Вазгер окидывал взглядом округу, стараясь получить
как можно более полное представление о складывающейся ситуации. Почти нигде
на видимом пространстве стены воинам, пытающимся преодолеть ее при помощи
лестниц, не удалось сделать этого. Лишь в двух местах золониане смогли
пробраться через бойницы на верхний этаж стены, но, как далеко они
продвинулись, Вазгер понять не мог.
Между тем несколько лошадей подвезли еще две баллисты - не столь
мощные, как разрушившие городскую стену. Об угрозе, исходящей от лучников,
засевших в башнях, теперь можно было почти не беспокоиться. Оторвав взгляд
от баллист, Вазгер переключил все внимание на поле боя.
К пролому теперь быстро приближались добрых две тысячи воинов и еще
столько же готовились отправиться следом, как только придет приказ. На
самой стене сражение развернулось уже совершенно нешуточное. Все
осложнялось тем, что драться приходилось на грудах камней, с которых ноги
то и дело норовили соскользнуть. Но золониане теснили защитников города,
пядь за пядью сгоняя их с развалин стены. Ситуация осложнялась еще и тем,
что огонь, порожденный метко брошенными бочками, разгорелся не на шутку.
Отсюда не было видно, что именно горело за развалинами, - может быть,
воинам Сундарама удалось поджечь вражескую баллисту, во всяком случае новых
снарядов, летящих из-за стены на этом участке, уже не было видно.
Вазгер продолжал наблюдать за развитием событий, понимая, что через
какое-то время и ему придется с головой окунуться в этот водоворот безумия,
который вертелся сейчас на подступах к городу. Местами золониане почти
полностью прорвали цепь защитников и каждую минуту готовы были оказаться по
ту сторону стены, оставалось приложить лишь небольшое усилие, чтобы
полностью овладеть брешью в укреплениях. Отрезанные друг от друга группы
воинов Маттео продолжали яростное сопротивление, но судьба их была
предрешена - им некуда было отступать, а пленные в этом бою были никому не
нужны.
Первый выстрел новых баллист Вазгер проворонил, успев заметить лишь
смутную тень, мелькнувшую в воздухе, но зато на следующем сосредоточил все
свое внимание. Как наемник и предполагал, золониане стали обстреливать
вражеские позиции пылающими бочками. Этого было вполне достаточно для того,
чтобы добиться желаемого результата. Первые три разбились о стены башен.
Пламя от вспыхнувшего масла бессильно лизало камни, постепенно затухая, но
золониане не отчаивались - ведь это была всего лишь пристрелка. Зато четыре
следующих бочонка ударили точнехонько в цель. Два бочонка с громким треском
разбились о покатые крыши башен, а два других врезались в бойницы, причем
один из них был запущен столь удачно, что пролетел прямо внутрь, даже не
задев стенок бойницы, благо ее ширина позволяла проделать это. Деревянные
крыши, хотя и были покрыты слоем снега, занялись довольно быстро. Стрелы
все еще продолжали лететь из бойниц, но уже начавший вырываться из них дым
яснее слов говорил, что с минуты на минуту это прекратится: лучники
рисковали задохнуться или упокоиться под рухнувшей крышей.
Вопль торжества, пронесшийся над округой, заставил Вазгера
переключиться на происходящее на развалинах. Не нужно было напрягать
зрение, чтобы разобраться в случившемся. Хоть спины воинов и мешали
наемнику, но то, что золониане перевалили за стену, он осознал мгновенно.
Теперь нужно было удержать захваченный участок и очистить проход, дабы
воины Сундарама могли успешно ввести в город основные силы. К развалинам
устремились еще две тысячи золониан.
Стрелы больше не летели с башен. Объятые пламенем крыши походили на
громадные факелы. Густой дым вырывался из бойниц толстыми клубами вместе с
языками пламени, пробравшегося и внутрь башни. Сопротивление воинов Маттео
было уже почти сломлено. В невероятно короткий срок золонианам удалось
полностью овладеть проломом в стене - не прошло и получаса с начала атаки.
Это настораживало - не содержится ли в тактике обороняющихся какого-то
подвоха?
Но, наверное, правы были те, кто утверждал, что армия Мэсфальда
устала.
Устала воевать...
Стиснув зубы, Вазгер решительно поправил за спиной меч. Краем глаза
заметив бегущего в нескольких шагах от баллисты молодого воина, наемник
криком подозвал его. Когда тот остановился в двух шагах от Вазгера, немного
удивленно и нетерпеливо глядя на воинственного вида старика, наемник резко
вытянул вперед руку и ухватил край щита, прижимаемого золонианином к бедру.
- Дай сюда, - сердито произнес Вазгер, видя, что воин отнюдь не
настроен расставаться со своим оружием. - Дай сюда, Райгар тебя побери!
Золонианин затравленно оглянулся, смущенный излишней настойчивостью
наемника. Однако, несмотря ни на что, отдавать щит он не собирался, но и
Вазгер не выпускал его из рук. Наконец отобрав у воина щит, Вазгер быстро
нацепил его на руку и, даже не взглянув на так и сыплющего ругательствами
золонианина, заспешил в направлении городской стены. Медлить было нельзя -
Вазгер должен был попасть в город.
***
Охотники спешили, однако не гнали лошадей во весь опор, боясь загнать
их совсем. Достать новых в нынешней обстановке было невероятно трудно. На
это ушло бы драгоценное время, а его Незабвенный и без того отпустил
слишком мало.
Никаких неприятностей с ними больше не происходило, и Берхартер был
безмерно рад этому. Тем более что Дэфин вновь начал показывать норов, время
от времени нагло огрызаясь и не очень-то торопясь подчиняться Девятому
Охотнику, все еще не признавая того командиром. А вот Лумиан упрямо молчал,
очевидно не желая вмешиваться в ссору двоих Охотников. Душа монаха вела
себя как Энерос, который почти безразлично следовал за обеими Райгаровыми
тварями, не принимая ничьей стороны. Но если раньше это радовало
Берхартера, то теперь отчего-то начало тревожить. Ему казалось, что Энерос
затаился, словно дикий зверь, и выжидает удобного момента, чтобы напасть.
Однако тот был все так же тих и уравновешен, четко следуя приказам Девятого
Охотника, но временами давая понять, что имеет и собственное мнение.
Путь оказался на редкость спокойным - это тоже казалось Берхартеру
странным: после того что Охотникам пришлось пережить, ему всюду чудился
подвох.
Но Берхартер не замечал ничего, что могло бы доказать обоснованность
его подозрений. Тем не менее одно происшествие омрачило путешествие. Это
произошло через день после пересечения Охотниками границ земель Мэсфальда.
Раньше Райгаровы твари чувствовали, что угроза осколку Шара отошла куда-то
на задний план и что тот, кто пытается завладеть камнем помимо них, уже не
представляет опасности. Но вдруг все изменилось. Черные Охотники
одновременно почувствовали, что тот, о ком они почти позабыли, вновь
оказался у них на пути и даже более того, может опередить их и завладеть
осколком Шара раньше, чем они.
Кто этот человек и откуда - Охотники не знали, но ничуть не
сомневались, что они узнают его, если судьбе будет угодно столкнуть их
лицом к лицу. Твари не сомневались, что даже если их противнику удастся
завладеть осколком, то они без особого труда смогут отобрать его у этого
настырного смертного.
Угроза опоздания день ото дня становилась все явственнее, а потому
Охотники торопились,как только могли. Слухи, доходящие до них, подтверждали
опасения: золониане в самое ближайшее время собирались взять Мэсфальд
штурмом.
Черные Охотники хотели оказаться под стенами Мэсфальда раньше, чем
золониане попытаются осуществить задуманное, но опоздали. Когда до города
оставалось всего несколько часов пути, Райгаровы твари уже знали -
золониане начали штурм.
Последние мили Охотники гнали лошадей, уже не сдерживая. Теперь их не
заботило, как это скажется на животных, твари все еще надеялись успеть
перехватить своего противника до того, как тот окажется за городскими
стенами.
Мэсфальд Охотники увидели издалека и невольно остановились,
перегородив лошадьми дорогу. Но та была пуста - твари не видели никого ни
перед собой, ни позади, а вот то, что творилось у стен города, завораживало
и одновременно пугало. Хоть Охотники и не были людьми в истинном понимании
этого слова - их трудно было чем-то поразить, - но вид огромного войска,
рвущегося к городу и схожего с голодным зверем, который желает заполучить
добычу любой ценой, смог потрясти даже их. Никому из них еще никогда не
приходилось видеть подобной картины.
Дэфин первым вонзил каблуки в бока лошади, вновь погнав ее вперед. Это
было так неожиданно, что Берхартер не сразу смог сообразить, что произошло,
а после, ругнувшись вполголоса, поскакал следом, стараясь догнать
строптивого Охотника и задержать, оградив тем самым от необдуманных
действий. Энерос понял, что задумал Берхартер, и вновь, что уже стало
обычным, принял его сторону.
Вдвоем они бросились за Дэфином, но тот, не оглядываясь, продолжал
мчаться по дороге, ведущей к городу. Охотник вырвался вперед на добрых
четыре лошадиных корпуса, и сократить это расстояние преследователям не
удавалось. Берхартер боялся лишь одного: если золониане заметят их и, хуже
того, примут за врагов, с целой армией Охотникам будет не справиться.
Погоня продолжалась, и Берхартеру казалось, что Дэфин хохочет, издеваясь
над ним. В ушах стоял какой-то странный звон, сквозь который звуки
пробивались с невероятным трудом, и Девятый Охотник готов был бросить
поводья и стиснуть голову руками, чтобы избавиться от него.
А потом вдруг Дэфин резко остановил коня, да так, что Берхартер на
полном скаку едва не налетел на него и лишь в самый последний момент сумел
свернуть в Сторону. Обе лошади взвились на дыбы: первая - протестуя против
столь неожиданно натянутых поводьев, а вторая - от испуга. Энеросу снова
повезло больше других. В погоне он чуть поотстал от Берхартера и вовремя
успел заметить, что выкинул Дэфин.
Когда Девятому Охотнику удалось успокоить лошадь, он развернулся и
подъехал к Дэфину, нагло скалящемуся и с неприкрытой издевкой глядящему на
Берхартера. На Энероса он взглянул лишь мельком, да и то с каким-то
сожалением, - главным противником тварь считала именно Девятого Охотника.
- Ты что же, ублюдок, совсем рехнулся? - наклонившись, с нескрываемым
гневом в голосе прошипел Берхартер.
- А ты тут при чем? - нагло усмехнулся Дэфин. - Ты мне не указ, и я не
собираюсь спрашивать у тебя, когда и что мне следует делать!
Рука Девятого Охотника взлетела будто сама собой, сильный удар
обрушился на лицо Дэфина. Тот не успел уклониться и едва не выпал из седла.
Голова его резко дернулась назад, а подбородок мгновенно залила кровь,
обильно текущая из разбитого носа.
- Здесь приказываю я, - процедил сквозь зубы Берхартер, едва только
Охотник немного оправился, а затем медленно вытянул меч из ножен, обнажив
клинок на ширину ладони. - И если ты не подчинишься - давай выясним все
прямо сейчас. Хозяин свидетель: я не желаю убивать тебя, у нас у всех одна
цель, и мы служим Незабвенному. Если ты меня вынудишь, я убью тебя... Как и
обещал.
Дэфин, сверкнув глазами, полными ненависти, ухватился за рукоять меча,
но тут Энерос, о котором оба успели позабыть, предупреждающе вскинул руки и
заставил свою лошадь встать между готовыми сцепиться противниками.
- Прекратите немедленно. Оба, - твердо сказал он. Но, как бы то ни
было, первым признал правоту Энероса монах Лумиан. Берхартер какое-то время
пытался бороться с миролюбивым монахом, засевшим в его душе, но затем
понял, что его не переубедишь. Выругавшись, Девятый Охотник выпустил
рукоять меча и выпрямился в седле.
- Райгар тебе судья. - Берхартер демонстративно отвернулся. Дэфин же,
сморщившись и окатив Энероса все тем же ненавидящим взглядом,также вернул
меч в ножны.
- После, - многообещающе произнес он. - После того, как добудем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг