Берхартеру слово "Мэсфальд" не говорило совершенно ничего, но живший в
нем Лумиан знал об Империи куда больше. Но даже монаху не было ведомо
истинное положение дел, и потому известие о войне застало Райгаровых тварей
врасплох. До Мэсфальда было еще несколько дней пути, но Охотникам уже
приходилось задумываться о том, что делать дальше. Вскоре они должны были
въехать на принадлежащие городу земли, но пока продолжали продвигаться по
чужой территории. Однако даже здесь можно было заметить признаки далекой
войны.
Встречающиеся по пути люди настороженно относились к странного вида
незнакомцам в черных плащах, да еще при оружии. Но Охотники не обращали на
это ни малейшего внимания - поведение людей было им глубоко безразлично.
Черные Охотники узнали главное - Мэсфальд был окружен войсками врагов,
но не сдавался, продолжая довольно успешно обороняться. Это было не самым
приятным известием. Если город не взят, то и проникнуть в него будет очень
трудно. Здесь не помогут даже силы, дарованные Райгаром. Под стенами
Мэсфальда, должно быть, собралось много тысяч воинов, да еще столько же -
по другую сторону. Попасть в город при подобных обстоятельствах навряд ли
удастся, а значит, придется ожидать, пока золониане не возьмут Мэсфальд
либо не снимут осаду и не отойдут от городских стен. Но и в том, и в другом
случае на это потребуется время, а вот его-то Охотникам как раз и не
хватало. Незабвенный дал лишь два месяца - много и одновременно до смешного
мало. Что делать, если им не удастся уложиться в срок? Чего в этом случае
можно ожидать от Райгара? Ни на один из этих вопросов Берхартер не находил
ответа.
И все же Охотники должны были проникнуть в город. Для этого
существовали разные пути: подземные галереи, канализация, водопровод, - в
больших городах редко копали колодцы, предпочитая использовать для
повседневных нужд воду из близлежащих рек. Вблизи Мэсфальда, насколько
стало известно, протекала одна. Разумеется, все стоки надежно охраняются и
в них должны быть решетки, но кто знает, где и когда повезет...
***
Новый день принес новые проблемы. Охотники оказались на землях
Мэсфальда раньше, чем предполагали. Это служило лишь на руку Райгаровым
тварям, каждый сэкономленный день был для них дороже всех благ Империи.
Дорога стала шире и гораздо лучше вымощена, едва Охотники миновали
очередную деревню. Даже не деревня это была, а самое настоящее село, о чем
яснее слов говорил расположенный в самом центре поселения храм. Судя по его
форме, отделке и цвету, это было святилище бога Каниоса, хозяина неба и
осени.
Впрочем, храм был пуст, что и не удивительно: сейчас в Империи царила
зима - время Ньермона, а боги, как ведомо, ревнивы и не терпят, когда в
отведенное им время года приносят жертвы и молятся кому-то другому. Лишь в
больших городах никому нет дела до этого, но кто знает, почему Покровители
не гневаются?
Охотникам село пришлось не по нраву, хотя здесь на них никто не
косился и внимания не обращал. Видимо, привыкли здешние жители к чужакам:
село-то как раз на распутье стоит - входит в него одна дорога, чистая и
широкая, а выходит другая, помельче.
В селе Охотники не задержались, только передохнули и сменили лошадей.
Берхартер даже предпочел заплатить за это, ему не хотелось ненужных
свар.
Однако Берхартера беспокоило состояние Дэфина. Он голодал уже третий
день, но Берхартер не позволял ему позабавиться так, как хотелось, а иной
пищи Дэфин не признавал. Но Девятый Охотник не желал оставлять за собой
трупы: в селениях, расположенных поближе к крупным городам, делать этого
никак не следовало, тут не глубинка, где можно уйти, запугав и подчинив
своей воле людей, не опасаясь преследования. Дэфин злобствовал, но
Берхартер оставался непреклонен. К тому же ему было просто противно...
На дороге стали частенько попадаться повозки и всадники. Никто не
приветствовал друг друга, лишь некоторые с любопытством поглядывали на
Охотников, одетых необычно для этих мест. Но вид мечей, выставленных
напоказ, надежно ограждал тварей от любых посягательств, - что греха таить,
лихих людей везде хватало. Да, впрочем, в мечах у Охотников не было особой
нужды - они могли остановить любого и голыми руками. Если только снова не
вмешаются боги.
Границы и пересекающие их дороги никогда не охранялись, лишь на
обочине стоял крепкий и высокий каменный столб с замысловатой резьбой и
указателем, по которому выходило, что до стен Мэсфальда оставалось всего
ничего, а чуть ниже значилось, что от сего места начинаются принадлежащие
городу земли. Охотники миновали границу, не задерживаясь. Впереди их ждал
заветный камень, от которого тварей отделяли еще десятки препятствий,
которые Охотники готовы были преодолеть, чего бы им это ни стоило.
Патруль они заметили задолго до того, как воины смогли увидеть
приближающихся Охотников. Даже не заметили, а почувствовали. Впереди дорога
делала плавный изгиб, скрываясь за небольшой рощицей, и едва только
Райгаровы твари свернули, как тут же встретились с перекрывшими дорогу
воинами. Золониане никого не ждали, расположившись на расчищенной от снега
площадке на обочине и перегородив дорогу на скорую руку сооруженным
шлагбаумом. Завидя Охотников, пара воинов нехотя поднялась от костра и,
выйдя на дорогу, приказала приблизившимся остановиться.
- Кто такие? - Обратившийся к Охотникам золонианин был не слишком
любезен. Берхартер запоздало понял, что оружие стоило хотя бы прикрыть
полами плащей, в этом случае, возможно, удалось бы избежать ненужных
объяснений и потери времени. Но теперь сожалеть было поздно. Девятый
Охотник, ехавший впереди, придержал лошадь и, не слезая на дорогу, надменно
взглянул на стоящих у шлагбаума воинов. Остановившийся подле Дэфин
выругался вполголоса: будь он командиром отряда, не стал бы тратить время
на выяснение отношений с патрульными.
- Чего вы хотите? - в свою очередь вопросом на вопрос ответил Девятый
Охотник. - По какому праву вы препятствуете нам?
- По приказу командования, - нагло усмехнулся воин. Он явно упивался
неожиданно свалившейся на него не бог весть какой властью и отнюдь не
собирался просто так отпускать незнакомцев. - Так кто вы такие и почему с
оружием?
- Это не запрещено, - игнорируя первый вопрос, произнес Берхартер.
- Что можно, а что нельзя, решаем здесь мы, - бахвалясь, сказал воин,
положив ладонь на рукоять меча так, чтобы Охотники хорошенько это
разглядели. - Если вы назоветесь и если причина вашего появления здесь
будет достаточно веской, то мы, возможно, пропустим вас... За
соответствующую плату, разумеется.
Если мы договоримся, то вы сможете даже оставить свое оружие при себе.
А так, сами понимаете: война все-таки.
Берхартера передернуло от омерзения. Охотников угораздило наткнуться
на самых обычных вымогателей, прикрывающихся своей принадлежностью к войску
и приказом командования. Что ж, приказ скорее всего был настоящим: во время
войны многие дороги перекрывались патрулями. Скорее для порядка, поскольку
те, кто не хотел попадаться на глаза воинам, в любой момент могли обойти
пост стороной.
Простых людей пропускали, равно как и торговцев, если те осмеливались
передвигаться в местах, где велись военные действия. Проверяли людей при
оружии.
- Даже так? - хищно оскалившись и склонив голову набок,
поинтересовался Дэфин, стиснув бока лошади с силой, заставившей ее заржать
и взбрыкнуть. - И чего же вы хотите от слуг Незабвенного Райгара, олухи?
Воины, похоже, не заметили упоминания имени Безумного бога, а вот
слово "олухи" услышал каждый. Еще двое золониан выскочили на дорогу прямо
перед Охотниками.
- На землю! Быстро! - сквозь зубы приказал все тот же воин, который
столь нагло требовал с Райгаровых созданий платы. Меч его выскользнул из
ножен и чуть подрагивая в руке, взлетел вверх, уткнувшись острием в бок
Берхартера.
- Ты на кого руку поднял?! - взвился Дэфин. - Во имя Незабвенного, с
дороги!
- Спешиться... - машинально повторил золонианин, уже поняв, что напал
не на тех, кто позволяет себе безропотно сносить оскорбления. Дэфин
хохотнул и внезапно ударил стоящего ближе к нему воина сапогом в лицо так,
что массивный каблук выкрошил передние зубы, а острая шпора располосовала
щеку и вошла в глазницу. Золонианин дико завопил, отпрянув и схватившись за
лицо, заливаемое кровью. Дэфин, вместо того чтобы перескочить преграду и
погнать лошадь по дороге, перегнулся, свесившись с седла, и схватил за
шиворот продолжающего стенать и кататься по снегу воина, зажимающего руками
выколотый глаз. Не обращая внимания на слабое сопротивление человека, Дэфин
с легкостью оторвал его от земли и сорвал свободной рукой меховую куртку
вместе с рубахой, а затем впился зубами в оголившуюся спину, жадно вырвав
кусок мяса. Воин завопил и попытался вырваться, но Охотник, дико хохоча,
играючи встряхнул его и вцепился в плечо. Горячая кровь обильно текла из
рваных ран, оставленных зубами Дэфина, пятная утоптанный копытами снег. От
алых луж поднимался пар. Дэфин повернул к Берхартеру голову, и Девятый
Охотник увидел гонящие радостным безумием глаза.
Остальные воины, все еще не в силах сдвинуться с места, молча смотрели
на беснующегося Охотника. Страх парализовал их. Один из золониан внезапно
охнул и осел, теряя сознание. Берхартер, не отрывая взгляда от Дэфина,
продолжающего терзать свою жертву и набивать желудок, потянулся к мечу, на
этот раз твердо намереваясь покончить с ненавистным Охотником. Но он так и
не смог обнажить клинок. Берхартера внезапно скрутило, желудок подскочил к
горлу, в его содержимое выплеснулось на дорогу, запачкав плащ и лошадиную
гриву. Это монах Лумиан, являющийся частью его души, не смог перенести
столь тягостной для его взора картины.
Энерос удивленно взглянул на Берхартера, но промолчал.
- Погань... - пробормотал Девятый Охотник, утирая рот рукавом. Об
убийстве он и не думал, но все же выхватил меч и плашмя с оттяжкой ударил
клинком по крупу коня Дэфина. Тот взвился на дыбы, едва не сбросив седока,
удержавшегося лишь чудом, и резво перемахнул через перегораживающий дорогу
шлагбаум. Истерзанное тело воина упало на обочину, продолжая заливать
кровью снег. Только теперь золониане пришли в себя, вид подкатившегося
прямо к их ногам искусанного патрульного вывел воинов из оцепенения. Никто
из них не попытался напасть, - наверное, это даже не пришло золонианам в
голову. Воины ринулись в разные стороны, желая оказаться как можно дальше
от места разыгравшейся трагедии.
Минуту спустя вокруг уже не было ни души, кроме троих Райгаровых
тварей да умирающего воина.
- Погань! - вновь воскликнул Берхартер, с неохотой пряча меч обратно в
ножны. Эфес жег Охотнику руку - таково было желание вогнать клинок Дэфину
под ребра, но Берхартер переборол себя. Дэфин лишь презрительно усмехнулся:
он успел набить живот и был на вершине блаженства.
"Ты еще поплатишься за это", - решил для себя Берхартер. А может, это
был Лумиан, на которого выходка Охотника произвела столь сильное
впечатление?
Но, так ;или иначе, мысли монаха и Берхартера совпадали - они оба
ненавидели Дэфина, однако поделать ничего не могли. Райгаровых посланников
было всего лишь трое, а осколок Пламенеющего Шара добыть не так просто:
потеря одного бойца могла сильно осложнить ситуацию.
- Что встали? - выкрикнул Дэфин, все еще пытаясь совладать со
взбрыкивающей лошадью. Берхартер, в последний раз бросив взгляд на
распростертое в лужах крови тело, решительно отвернулся и, объехав шлагбаум
по обочине, ударил лошадь каблуками, посылая ее вперед по дороге. Девятый
Охотник даже не посмотрел на Дэфина, хотя тот, напротив, так и жег его
взглядом. Только Энерос по-прежнему предпочитал ни во что не вмешиваться.
Какой-то частью своего существа Берхартер завидовал ему.
Дорога плавными изгибами уходила вдаль, теряясь цз виду на другом
конце огромного заснеженного по-дя. Кое-где из сугробов торчали реденькие
голые ветви кустов, отбрасывающие тонкие синеватые тени. Но Охотники не
смотрели по сторонам - впереди их ожидал город, в котором находилась столь
необходимая Незабвенному вещь. И они намеревались добыть ее любой ценой,
даже сложив собственные головы. Камень звал, и Охотники шли к нему, сметая
все на своем пути. Никто из них не сомневался в том, что приказ Райгара
будет выполнен.
***
Он смотрел на городские стены, почти черные в тусклом свете едва
взошедшего солнца, а сердце сжималось от тоски. Кто мог бы подумать, что
все обернется именно так?
Мэсфальд просыпался, сбрасывал покрывало ночной дремы. Только часовые
на стенах продолжали неторопливо прохаживаться от башни к башне, бросая
взгляды на расположившихся лагерем золониан. Отсюда король Дагмар не мог
видеть лиц часовых, но знал, что были они злы, насторожены... и в то же
время совершенно равнодушны. Лица людей, давно уже свыкшихся со своей
участью, уставших от каждодневного патрулирования и ежеминутного ожидания
схватки, но понимающих, что пока врагу не но зубам толстые и высокие
городские стены. Опасаться защитникам Мэсфальда приходилось лишь стрел
золониан, но риск этот был оправданным: чтобы дострелить до кромки стены,
воинам Сундарама приходилось подбираться поближе и тем самым подставлять
себя под встречный удар.
Дагмар тяжело вздохнул, отводя взгляд от городских стен и вновь
поворачиваясь к костру, над которым дожаривался кролик, источая сильный
аромат, от которого сводило урчащий желудок. Свежее мясо воины ели не
каждый день, хотя перебоев с поставками провизии не было - армия снабжалась
регулярно и в Достатке. Худой пышноусый десятник ловко отхватил от тушки
ножом кусок мяса и, попробовав, удовлетворенно кивнул. Кролик был
моментально снят с огня и Разделен между тремя воинами. Дагмар, получив
свой кусок, принялся есть, обжигаясь и не обращая внимания на ехидные
взгляды обоих соседей. Бывший король уже давно привык к этому и обижаться
считал ниже своего достоинства: для воинов Дагмар был всего лишь стариком,
пусть еще крепким и не позабывшим, как владеют мечом. Официально он не был
принят в , войско Сундарама: командование отказало ему, посчитав для
наемника слишком старым. Но в то же время и гнать Дагмара никто не хотел,
ему дали понять, что не последует никаких возражений, если он останется и
примкнет к одному из отрядов.
Расправившись с кроликом и побросав кости обратно в костер, Дагмар
запил мясо сладковатым вином и вновь обратил взор на Мэсфальд. Город
походил на хищного зверя, затаившегося и ощетинившегося, ожидающего
нападения. Только вчера бывшие воины Дагмара попытались устроить вылазку и
застать золониан врасплох, но сами попали в расставленную ловушку. Уйти не
удалось никому, из двух сотен больше полутора отправились во владения
Райгара, остальные попали в плен. Надо отдать золонианам должное - к врагам
они относились с уважением, но не позволяли позабыть ни на миг, что те
являются пленниками. Дагмар тоже участвовал в схватке наравне со всеми.
Происходящее казалось Дагмару кошмарным сном, который длится вот уже не
один месяц и никак не может закончиться. Он воевал против тех, кто служил
когда-то ему, кто был верен и готов отдать жизнь за своего короля. Дагмар
воевал против родного города, который столько лет был ему домом, в котором
его знали все - от последнего нищего до самого расфуфыренного аристократа.
Он воевал против людей, бывших для него ближе, чем родные: Мэсфальд и был
для Дагмара его семьей.
Ничего не поделаешь. Дагмар, покидая город, поклялся, что еще вернется
и ступит на улицы Мэсфальда, что покарает тех, кто сбросил его с престола и
заставил искать пристанища у врага. Бывший король собирался отомстить и
войти в город, чего бы ему это ни стоило. Во время дворцового переворота
жители Мэсфальда не поддержали своего короля, и это мучило Дагмара больше
всего. Он не мог понять, как такое случилось: Дагмар делал для Мэсфальда
все, что мог, и даже сверх этого, он вложил в этот город свою душу, а что
получил взамен? Его выбросили, словно мусор, и уже по прошествии пары
недель горожане почти позабыли, что когда-то над ними главенствовал
человек, отнявший Мэсфальд у Великого Змея Варкаррана и подаривший этот
город людям, очистивший окрестные земли от вечных. Осознавать это было
обидно и больно.
Но теперь уже поздно было что-то менять. Дагмар обнажил оружие и уже
не мог остановиться - он твердо знал, что вернется.
Солнце поднялось над городскими стенами, осветив расположившееся
вокруг Мэсфальда войско золониан. Солдаты короля Сундарама, впрочем, не
торопились просыпаться, полностью полагаясь на выставленных на ночь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг