патрульных.
Они были совершенно уверены в своем превосходстве над защитниками
Мэсфальда.
Воины-золониане обложили город со всех сторон так, что незамеченной не
могла проскользнуть даже мышь. Однако это было единственное, в чем
преуспели солдаты Сундарама: они не знали, с какой стороны подступиться к
городу, - Мэсфальд казался совершенно неприступным. Впрочем, таковы были
почти все города Империи, и поэтому ни одна осада никогда не доводилась до
конца. Нагнав страху на спрятавшихся за стенами врагов и убедившись в
собственном превосходстве, осаждающие через какое-то время снимали
окружение и уходили с земель побежденных. Полная и безоговорочная победа
никогда не ставилась целью - достаточно было показать, кто сильнее и чье
оружие в случае чего сможет подтвердить это. Ни одна из сторон даже и не
пыталась захватить город, войны велись лишь из-за спорных территорий. Но на
этот раз Дагмару казалось, что обычной осадой дело не ограничится. Он и сам
не понимал, откуда у него такая уверенность; ничто не указывало на правоту
бывшего короля, однако острое чувство обреченности не покидало Дагмара уже
давно.
Еще не выбравшись за пределы Мэсфальда, он уже знал, что попытается
влиться в ряды войск Сундарама. Дагмар надеялся, что никто не догадается,
кто он на самом деле, - представить короля Мэсфальда, идущего в войске
золониан против собственного города, было в вьгсщей степени сложно.
Единственное, что сделал Дагмар, - это сменил имя, в одночасье
превратившись в Кареона.
Добравшись до армии золониан, находившейся тогда еще на границе
Са-Ронды, Дагмар прошел вместе с ней по своей земле и остановился под
стенами Мэс-фальда. Уже тогда он понимал, что воины Сундарама на этот раз
одержат верх, как это ни прискорбно.
Горько и обидно... Тяжело было осознавать, как за считанные дни
рушится ранее непоколебимая репутация такого города, как Мэсфальд. Дагмар и
не предполагал, что такое может произойти. Наверное, боги разгневались на
него, раз подобное происходит. Он не захотел договориться с Сундарамом, он
не разглядел в своем окружении предателя. Ответственность ложилась на его
плечи.
Дагмар должен был, но не сделал всего, что было в его силах, для
спасения Мэс-фальда. Он пытался, но так и не смог перебороть самого себя.
Начинался очередной день осады, и сегодня навряд ли могло случиться
что-то из ряда вон выходящее, однако у Дагмара ком вставал в горле. Ему уже
не раз приходилось обнажать меч против тех, кто еще недавно считал его
своим повелителем, но он так и не смог свыкнуться с этим. Дагмар пытался
убедить себя, что Мэсфальд теперь его враг, - и не мог. Как только
заканчивалось очередное сражение, он спешил стереть кровь со своего клинка,
чтобы хоть это не напоминало ему о предательстве.
Но есть закон, посланный свыше: око за око. Предательство за
предательство. И Дагмар уже не мог остановиться.
***
- Постой-ка, дед, что тебе нужно?
Окрик заставил Вазгера замереть и неторопливо обернуться на голос. Да,
прошло каких-то несколько месяцев, а его уже каждый встречный величает
дедом...
Раньше-то и отцом не кликал никто. Не мог еще Вазгер привыкнуть к
этому, но внешне ничем не выдал ни раздражения, ни обиды.
Коренастый воин нагнал его и хлопнул по плечу, но во взгляде
золонианина Вазгер не заметил и тени недоброжелательства.
- Мне бы с кем-нибудь из командиров ваших поговорить, - не прося, а
твердо настаивая, произнес наемник, едва разглядев, что воин, заговоривший
с ним, не был даже десятником. - Лучше - с тысячником Олмасом, если это
возможно.
Вазгер назвал единственное имя, которое ему было известно в войске
золониан. Сам наемник никогда не служил у короля Сундарама, но молва
доносила до него вести о деяниях этого воина, считавшегося одним из самых
настойчивых и беспощадных во всей Империи.
Услышав это имя, воин озадаченно крякнул. Наемнику удалось сбить
золонианина с толку, и теперь тот не знал, как относиться к Вазгеру.
Наконец воин решил, что лучше будет зря не конфликтовать с незнакомым
стариком, требующим встречи с Олмасом.
- Где ж тебя только носило, а? - покачал головой золонианин. - Олмасу
уж почти год как десятитысячника пожаловали.
Подобные вести Вазгера интересовали мало, и он лишь сухо кивнул, будто
бы признавая слова воина как нечто само собой разумеющееся. Сотник,
тысячник, десятитысячник - сейчас для наемника это не имело значения.
Главное - побыстрее попасться на глаза командованию и любыми правдами и не
правдами оказаться в рядах золониан. Но в то же время он прекрасно отдавал
себе отчет в том, что добиться этого будет ох как непросто! Главным образом
мешал возраст. Проживая в охотничьем домике у Гайдериса, Вазгер полностью
успел оправиться от полученных ран, но поселившуюся во взгляде пугающую
пустоту, смешанную с решимостью, и морщины, еще сильнее прежнего
избороздившие осунувшееся лицо, скрыть было нельзя.
- Иди прямо. - Воин решил не связываться с наемником, столь
безапелляционно требующим встречи с Олмасом. - Там увидишь коричневую
палатку с гербом Золона на боку и красно-желтым стягом перед входом - это
она и есть.
Кивком поблагодарив золонианина, Вазгер широким шагом двинулся к
указанному месту, не обращая янимания на провожающие его взгляды. На
наемника смотрел не только заговоривший с ним воин, но и некоторые другие,
однако постепенно интерес к старику угас: мало ли что могло понадобиться
ему в лагере золониан?
У палатки Олмаса, которую наемник нашел почти сразу, была выставлена
охрана. Пара скучающих воинов лениво глазела по сторонам, временами
перебрасываясь несколькими словами с проходящими мимо. Не таясь, Вазгер
подошел прямо к ним, но был остановлен вытянутой рукой одного из воинов.
- Тебе чего? - совершенно безразлично поинтересовался золонианин,
словно задавать этот вопрос ему приходилось по несколько раз на дню. И в то
же время Вазгер отлично видел, что пропускать его воин не собирается.
- Мне нужно поговорить с десятитысячником Олмасом, - терпеливо, но
твердо ответил наемник, не делая попыток пройти дальше, прекрасно понимая,
что от этого может быть только хуже.
- Иди отсюда, старик, - незлобливо произнес воин. - Олмас тебя не
примет, у него есть дела поважнее. Если ты насчет остановившихся у тебя на
постой, то отправляйся...
Золонианин, обрадованный возможностью почесать языком, начал дотошно
объяснять Вазгеру, куда ему следует обратиться и что сказать. Похоже, воин
принимал наемника за жителя одной из близлежащих деревенек, в которых были
расквартированы некоторые части. И вот что странно, оба охранника до сих
пор не обращали внимания на то, что на бедре у Вазгера висит меч - наемник
его не прятал, равно как и торчащий из-за спины лук: боевой, не охотничий.
- Да ты, дед, никак воевать собрался! - Второй воин наконец решил
наверстать упущенное, недобрым взглядом впившись в оружие. Чувства
золонианина Вазгер хорошо понимал: наемник и сам по молодости так же
относился к простолюдинам, бряцающим оружием, но позже изменил свое
мнение - жизнь научила принимать и не такое.
- Ты кто, старик? - нахмурившись и оборвав на полуслове свои
предыдущие излияния, произнес охранник, загородивший Вазгеру дорогу.
- Мне нужно увидеться с Олмасом, - не отвечая на поставленный в лоб
вопрос, упрямо вымолвил наемник, не желая уходить не солоно хлебавши. Он
начал думать, что попытка добиться встречи сорвалась, но все еще продолжал
надеяться - и, как выяснилось, не зря. Разозленные упрямством старика,
воины собирались хорошенько встряхнуть зануду, но тут полог. закрывающий
вход в палатку, откинулся, и показалось недовольное лицо, почти полностью
укрытое роскошной, заплетенной в три тугих косы бородой.
- Что здесь происходит, кому это я вдруг столь спешно понадобился? -
громко произнес мужчина, выходя наружу и даже не смотря на вытянувшихся
воинов, один из которых все еще пожирал Вазгера недовольным и
подозрительным взглядом.
Олмас был на целую голову выше наемника и куда шире в плечах. Своей
массивностью он наверняка наводил трепет на более низкорослую молодежь, но
Вазгера пронять было трудно. Наметанный глаз наемника почти сразу заметил
чуть перекошенное левое плечо и плохо сгибающуюся в колене ногу - эти следы
остались Олмасу в память о молодости, когда он еще только учился владеть
оружием: подобные раны не для опытных воинов. Однако, несмотря на травмы,
десятитысячник все еще был опасным противником: об этом говорили едва
заметные глазу мелочи, но наемник различил их без труда. Олмас, похоже,
также понял, что перед ним далеко не простой старик, но лишь немного
нахмурился, ничем не выдав своей заинтересованности.
- Мне нужно вступить в ваше войско, - без обиняков вымолвил Вазгер.
- Нужно? - От Олмаса не укрылось это, казалось бы, малозначительное
слово, и золонианин нахмурился еще больше. - Как это следует понимать,
старик?
- Я сказал именно то, что сказал, - не повышая голоса, ответил Вазгер.
- Надеюсь, ты все поймешь, когда выслушаешь меня.
Золонианин коротко кивнул, сделав вид, что не заметил ноток
непочтительности в голосе наемника.
- Мое имя - Вазгер. Тебе это о чем-нибудь говорит?
- В Империи множество людей носят одинаковые имена, - осторожно сказал
Олмас, однако в глазах его зажглись искорки понимания. Но что именно решил
Для себя золонианин, пока оставалось тайной.
- Конечно, - согласился наемник. - Но уверен, что ваши шпионы из
Мэсфальда докладывали о казни и изгнании, происшедших сразу после
дворцового переворота. Не говори, что об этом тебе ничего не известно.
Впервые на лице Олмаса появилось самое настоящее удивление, но оно
почти тотчас же сменилось недоверием и настороженностью. Чуть
отстранившись, золонианин окинул Вазгера взглядом с ног до головы, словно
пытаясь проникнуть сквозь телесную оболочку. Наемник бесстрастно выждал,
пока Олмас вновь посмотрит ему в глаза, а затем впервые криво усмехнулся.
Вазгер знал, сколь жутко выглядят его растянутые в улыбке, покрытые шрамами
губы, но Олмас спокойно вынес это зрелище.
- Тебе трудно поверить, - ответил золонианин, покусывая губы. - Я знал
лишь одного человека, которому посчастливилось выжить после изгнания. Знал
лично... Но если ты и вправду тот самый заслуженный воин, то меня не
удивляет твое решение податься к нам. Хотя на твоем месте я бы остался в
стороне от всего этого. Да, ты обижен на свой родной город. Может быть, в
тебе даже кипит затаенный гнев, но, поверь, срывать свою злость так, как
хочешь сделать ты, - это не выход. Мне известно, что обвинение, по которому
тебя подняли на эшафот, - ложь. Те, кто заслуживает воинские знаки, не
умеют предавать.
- Умеют, Олмас. Еще как умеют, - сверкнув глазами, бросил Вазгер, не
сдержавшись. - Но ты прав, я не предавал Мэсфальд и не сделал бы это за все
деньги Империи. Тогда не сделал бы...
- И что же изменилось? - В голосе Олмаса зазвенел металл.
- У меня свои есть причины, хотя, видят боги, если бы я знал другой
выход, то не задумываясь поступил бы иначе. Я не собираюсь опускаться до
дешевой мести, как, возможно, сначала подумал ты, пусть даже у меня есть
дружок, с которым стоит свести счеты. И еще я хочу, чтобы ты знал: я здесь
только потому, что это единственный способ попасть в скором времени за
городские стены. Вы же собираетесь взять Мэсфальд, не так ли?
- Возможно, - чуть склонил голову Олмас.
- Не тревожьтесь, сил для этого у вашей армии хватит, - добавил Вазгер
и, помолчав немного, продолжил, но так тихо, что Олмас лишь с большим
трудом расслышал его:
- Да, Империя действительно катится прямиком в Огненное Царство, если
уж люди начали захватывать людские города. Воистину я рад, что скоро умру.
Олмас вскинул брови:
- К чему ты клонишь, Вазгер? Что тебе нужно на самом деле?
- Попасть в город. Прикажи выдать мне отличительный знак золонианской
армии и укажи, с кем я смогу харчеваться. Платы за наем на службу я не
возьму, поскольку считаю постыдным требовать золото за предательство. А еще
мне хотелось бы получить новый меч. Настоящий, а не массовой ковки. За это
я помогу вам найти в обороне уязвимое место.
- Почему я должен согласиться на это? - Олмас расправил плечи и вновь
сдвинул брови. Золонианин решительно отказывался понимать Вазгера: наемник
руководствовался чем-то лишь одному ему ведомым.
- Прежде всего потому, что это выгодно нам обоим, - отрезал Вазгер. -
Я добьюсь того, что нужно мне, а тебя повысят в звании, если все, что я
задумал удастся.
Олмас долго молчал. , - Ты получишь то, о чем просишь, - последовал
наконец ожидаемый наемником ответ. - Но знай, ты меня разочаровал. Если у
тебя все еще есть воинский знак - сними его, ты утратил право на него. Я не
могу приказать тебе сделать это, но...
- Я предал свое настоящее, но отнюдь не прошлое, эта награда
заслужена, и она - самое дорогое, что у меня есть. И не тебе судить об
этом.
Единственное, чего нельзя предать, - это память.
- Ты получишь то, о чем просишь, - чуть настойчивее повторил Олмас. Он
хотел добавить еще что-то, но сразу перешел к тому, что Вазгеру следовало
сделать Для зачисления в войско и получения оружия. Наконец, когда Олмас
дал понять, что разговор окончен, Вазгер резко развернулся, одновременно
отдав честь несколько смазанным ударом кулака о грудь, и, не сказав даже
слова благодарности, широким, чуть пружинистым шагом двинулся прочь.
Десятитысячник провожал Вазгера задумчивым взглядом, в котором
сквозили сомнение и капля презрения, смешанного с недоумением. Явившийся
будто с того света наемник беспокоил его. В том, что Вазгер именно тот, за
кого себя выдает, золонианин не сомневался ни секунды: такими вещами не
шутят, да и не походил этот старик на того, кто способен на обман. Только
полный безумец мог бы присвоить себе имя того, кто был изгнан за
предательство, пусть даже и не совершал оного.
Воины продолжали стоять за спиной Олмаса, не двигаясь с места и не
смея нарушить молчание. Золонианин щелкнул пальцами, привлекая к себе
внимание, и твердо приказал:
- Следить за ним. Я ему не очень-то доверяю.
Один из охранников тотчас сорвался с места и исчез где-то в глубине
палаточного лагеря - там, где скрылся Вазгер минутой раньше. Олмас еще
какое-то время постоял, продолжая хмуриться и стараясь решить для себя,
правильно ли он поступил, приняв наемника на службу. Обычно Олмас видел
людей насквозь, но от Вазгера его словно отгораживала глухая стена, сквозь
которую золонианин так и не смог пробиться. Олмас не желал признаваться
себе, но Вазгер действовал на него угнетающе и, даже более того, немного
пугал. Хотелось бы только знать - чем...
Он сидел у костра на расчищенной от снега площадке и придирчиво
осматривал меч.
Выданное ему оружие было превосходным - гораздо лучше того, что дал
ему Маб, но все же и нынешнему клинку было далеко до того, которого лишился
Вазгер во время стычки с Зарианом, столь круто изменившей его жизнь.
Впрочем, это неудивительно: по-настоящему хороший меч стоит или очень
больших денег, или же крепкой дружбы с кузнецом - третьего не дано.
Кроме меча Вазгер получил еще и кольчугу мелкого плетения, которое
было принято в Золоне. Она приятно давила на плечи и не стесняла движений,
но все же и ей было далеко до той, которую ковал для Вазгера кузнец Шинго.
Спрятав кольчугу на дно мешка, наемник вновь обратил все свое внимание на
меч, раздумывая, подправить ли острие или же оставить как есть.
День пошел на убыль, а близкие стены города притягивали взгляд Вазгера
все сильнее. Он обещал Олмасу помочь армии золониан захватить Мэсфальд,
хотя и не был уверен, что из его стараний выйдет толк. Наемник слишком
давно покинул службу у короля Дагмара, и за прошедшие годы многое могло
измениться. Кто может знать наверняка, остались ли в обороне Мэсфальда те
уязвимые места, о которых помнил Вазгер, или же за это время возникли новые
бреши, а прежние оказались закрыты? И все же наемник продолжал надеяться,
что ему удастся справиться с задуманным. Он должен был сделать это во что
бы то ни стало. Проклятый Кальмириус не оставил никакого выбора, да и сам
Вазгер понимал, что так будет лучше для всех. Пожертвовать городом - даже
таким, как Мэсфальд, - стоит ради мира и спокойствия Империи. Чем скорее
Пламенеющий Шар окажется у главы Собора Великих Змеев, тем больше шансов на
то, что безумие, охватившее мир, наконец прекратится.
Чья-то рука легла Вазгеру на плечо, и он резко обернулся, одновременно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг