сомнения. Похоже, будто из субтропиков. Для этого не нужно и ботаником быть.
Кто же его посадил? Откуда взял? Хорошо бы увидеть цветы с этого растения...
- Дома - девушка нездешняя. На болоте куст нездешний.
Лена была так поглощена кустом, что не слыхала слов Семена. А шли
сюда - болтали. Куда только делась ее заносчивость, как только увидела лист,
что принес Семен! Семен был обижен. Хоть бы спасибо сказала, что тащился с
нею сюда...
Но Лена вовсе и не замечала его надутого вида.
- Это надо показать профессору... Что за девушка нездешняя?
- Не девушка, а фотография. На ней девушка. Черноволосая, южная, Мария
Степановна ее встречала, но не помнит где. А знаешь, если два явления в
одном месте не имеют причинных связей с окружающим, они должны быть
взаимосвязаны. - Семен любил рассуждать. - Значит, девушка посадила куст...
- Что ж по-твоему, если у меня в комнате стоит, скажем, телескоп и я
приведу туда... козу, они взаимосвязаны, потому что неуместны в комнате?
- Конечно. Любой скажет, что там живет человек с... ну скажем, с
богатой фантазией.
Лена не заметила шпильки Семена.
- Послезавтра профессор уезжает... А завтра он предложил мне поехать с
ним на дальнее болото. Я его и приведу сюда...
* * *
Утро было ясное, и ничто не предвещало дождя. Лишь где-то далеко
собирались и вновь расползались белые кучи облаков. На мягких сиденьях
профессорской машины было уютно, пока ехали по шоссе. Луга, небольшой лесок,
отдельные деревья проплывали, двигались, сменяли друг друга. Далеко у
горизонта крутилась силосная башня - то казалась она справа от дороги, то
слева, Вот шоссе потонуло в зеленом поле пшеницы, тронутой желтым налетом, -
пшеница цвела. Дальше разросшиеся ветлы создали пестрый коридор из светлых
бело-зеленых листьев и теней. И опять широкие луга и кустарники.
Машина свернула на проселочную дорогу и стала вилять: под колесами
запрыгали ветки, валежник, захлюпала вода. Слева потянулось болото...
- Мы пройдем здесь немного пешком, а вы ждите нас в селе. Вон оно, -
Павел Илларионович кивнул влево, где виднелись разбросанные на бугре дома.
Когда замер шум мотора, профессора и Лену обступила тишина. Не было
слышно даже жаворонка. Лишь в траве перекликались одинокие кузнечики и
из-под ног звонко шлепались влажными комочками пятнистые лягушки. Было
душно. Резко пахло пьяникой. Профессор слегка раздвинул осоку и вейник и
стал осторожно продвигаться в глубь болота. Потом посмотрел на Лену и
вытащил из земли маленькое толстое растение.
- Вы знаете, что это такое?
- Росянка. Растение, пожирающее насекомых.
- А дальше? Чем служит для болота?
- Показатель прироста сфагновых мхов.
- Вот умница.
- Я хотела спросить вас... - начала Лена.
- Слушаю...
- Правильна ли формула: испарение прямо пропорционально поверхности
листа?
- Как и все на свете, относительно верно. Но ведь не только поверхность
листа испаряет влагу. Вы должны это знать. Вы собирали когда-нибудь
незабудки и ставили их в воду?
- Да, конечно...
- Листочки у незабудок маленькие, узенькие. А смотрите, как быстро
поглощают они воду. К утру ваза пуста. Испарение происходит не только через
листья, но и через стебель. Сломайте его - он полон воды. Все зависит от
количества устьиц, через которые идет испарение.
- А если вывести растение с большими листьями - увеличить количество
устьиц?.. Новое... совсем новое...
- Вы хотите?..
- Я хочу найти, получить, вывести растение, способное выкачивать воду,
чтоб осушать болота. Разве нельзя? - собравшись с духом, сказала Лена и даже
покраснела от прямоты своего вопроса.
- Найти? Вывести? Наука зашла так далеко, что даже новую бактерию не
так-то легко найти под современным микроскопом. Вывести новый сорт яблок еще
труднее. А вы хотите совсем новое растение. Ну что ж, ищите свой Paludem
siccans - "Болота осушающий". Чем не название? Но я люблю студентов, которые
во время занятий не ищут Fаtа Morgana [разновидность миража (латин.)], а
слушают лекции и сдают экзамены. Ведь вы только начали познавать мир,
переделывать его вам рановато...
Профессор замолчал, наверное, почувствовал резкость своих слов.
- Сначала вы потратите долгие годы на поиски подходящего материала... -
сказал он. - Запаситесь терпением и пока...
- Я здесь нашла...
- А, уже нашли? Быстро!
- Нет, не в том дело. Я просто нашла на болоте куст, каких никогда не
видела. Не знаю, что за вид! Я хотела вам показать.
- Вы, дорогая, еще многого не видели. Возьмите цветок. Определите. Вот
хороший повод потренировать себя. Ботанику нужна дотошность в характере...
- Мне рассказывали... местные. У него не было цветов.
- Ну это сказки. У вас богатая фантазия.
Лена вдруг вспомнила вчерашний разговор с Семеном о козе и телескопе.
Профессор считает ее зазнайкой и верхоглядкой. Бессмысленно продолжать
разговор.
Внезапно вокруг все потемнело. Пока они шли по болоту, огромная туча
надвинулась и закрыла солнце. Только вдалеке у села еще были видны солнечные
лучи, прямыми стрелами упирающиеся в землю. И под этими стрелами ярко
вырисовывались развалины белой колокольни, бревна на домах, резные
наличники, взъерошенный петух на заборе. Как будто все село просматривалось
в подзорную трубу.
- Идемте скорее! - сказал Павел Илларионович. - Сейчас будет ливень.
Профессор шагнул в сторону, не рассчитал, и из-под ног поднялся фонтан
брызг. И точно в ответ на этот неловкий шаг, сразу на болоте захлюпало,
зашумело; закачались, пригибаясь к земле, длинная осока и метелки вейника.
Лена сняла кеды и пошла за профессором. Рубашка у него стала мокрой от
дождя, съежилась, и вид у профессора не был уже такой гордый и осанистый.
Подойдя к селу, они вошли в дом, около которого стояла профессорская
машина.
В чистой горнице было тихо. Шофер в одних носках сидел в кухне и пил
молоко. Худенькая старушка с гладким лицом стояла рядом и слегка нараспев
что-то рассказывала. Профессор замялся у порога комнаты, не зная, идти прямо
или снимать мокрые ботинки.
Старушка засуетилась вокруг него:
- По половичку идите, по половичку. За стол садитесь, молочка я вам
сейчас принесу. А может быть, кисленькой капустки хотите?
Лена осталась на крыльце и смотрела на дождь. Крупные капли падали на
землю, отскакивали, разбивались на мелкие кусочки. По водосточной трубе с
грохотом стекала в бочку вода, и под этот шум Лена думала о неудачном
разговоре с профессором и что так уж, видно, устроено в жизни - ничто нельзя
вернуть или повторить - все будет по-другому. И она никогда не сможет снова
задать ученому свои вопросы.
Хозяйка принесла из клети молока, поставила чистый стакан перед Павлом
Илларионовичем и продолжала рассказывать что-то шоферу. Профессор не вступал
в разговор. Он достал свою записную книжку и что-то подсчитывал.
Старушка все говорила и говорила, будто рада была, что есть кому
слушать ее.
- Еще до войны здесь ходили и мерили болото. Интересовались. Один
приезжал, молчаливый такой, но больно спорый на разные дела. Научил меня
рассаду капустную сажать. Землю для этого с болота приносил. Вот попробуйте
капусту, еще с прошлого года кисленькая осталась. А на другое лето его
товарищ приезжал. Геолог и рисовал больно уж хорошо. Болота рисовал. А если
дождь, так меня посадит в горницу и заставляет сидеть тихо, а сам меня
рисует. Только все говорил - неспокойная я, меняюсь быстро. А где я меняюсь,
как истукан сижу, ни словечка, бывало, не скажу. А раз рано-рано ушел.
Пришел довольный. Рисунок мне показывает - куст какой-то небывалый. "Ну,
Матрена Петровна, сделал я что нужно. Для друга подарок сделал - вот
радость-то". А я ему: "Радость-то твоя, милок, кончилась - война
началась". - "Как война?" И сразу же в тот день уехал. И больше о нем не
слышала. Ох и веселый же был! Да и тот, другой, что болото мерил, не
приезжал больше. Небось погибли, сердечные, а то бы меня, старуху,
навестили.
Лена уже давно стояла около большой белой печки, что отделяла горницу
от кухни, и слушала бесконечный рассказ. Она сама в детстве жила в деревне,
недалеко от этих мест, и знала, как долго в памяти жителей деревни остаются
приезды и разговоры новых людей, особенно если после себя человек оставил
хорошую память.
Лена вспомнила о Семеновых размышлениях над фотографиями.
- Бабушка, а не жила в ваших местах до войны девушка нездешняя,
черноволосая...
- Азиатка? А как же - красавица. Это учительша была наша, она и после
войны долго работала здесь, у нас. В Ивантеевке жила, там, где вы сейчас.
Уехала к родителям на юг. Здоровье подкачало. К себе... на родину. А тогда
постояльцы-то мои оба ее любили. И один и другой. Но она молчаливого
отличала. Хоть сутулый, а приворожил. Другому так и сказала: "Люблю, мол,
вашего товарища. С вами мы будем друзьями". Как-то вечером приходит он
домой. Мрачный. "Бабушка, - говорит, - жить я без нее не могу. Никогда имени
ее не забуду". А имя и впрямь трудно забыть. Дагмара ее звали. Не
по-здешнему.
Лена улыбалась старухиному изложению довоенной любовной драмы.
Профессор сидит в углу горницы, занят своим. Ему неинтересна старушечья
болтовня и не понять, что в ней так трогает Лену.
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Дом бабушки стоял на краю деревни. Дальше шел кочковатый луг; покрытый
жесткой зеленой травой, потом небольшой хилый лесок, а за ним тянулось
болото. В деревне долго рассказывали о том, как в болоте погиб семилетний
Петька. Подробности в этих рассказах никогда не совпадали. То Петька пошел
один по ягоды - на болоте росли и черника, и брусника, и клюква, - то с
ребятами. То его заметил пастух Сергей и стал звать на помощь, то его
увидела мать и побежала за ним, а Петька тонул и кричал ей: "Не ходи, не
ходи сюда!" - и будто бы бросил ей корзину с ягодами. Кто говорил, что это
произошло поздно вечером, и Петька не мог докричаться, а кто говорил - рано
утром, когда в деревне выгоняли стадо и стоял шум - мычание, блеяние,
хлопанье кнута, скрип ворот, и никто не мог услышать крик Петьки. Рассказы
были один страшнее другого, и Лене казалось, что в болоте утонул уже не один
Петька. Дальше зеленого луга и лесочка Лена боялась ходить.
Зимой, когда все кругом замерзало и шапки снега прикрывали кочки,
бугры, развороченные пни, во многих местах болото дымилось - глубокие окна
не промерзали до дна и над ними тонкими струйками вился пар - как от проруби
на реке.
А когда Лене было шесть лет, ночью в поезде она услышала разговор,
который надолго запомнился ей.
Конец августа. Летний вечер затихал. В воздухе волнами расплывалась
теплота, и толкунчики плясали свой незамысловатый танец под треск
кузнечиков: вверх-вниз, вверх-вниз. Телега слегка поскрипывала и
подскакивала на выбоинах. Лена с мамой ехали на станцию. Вот за поворотом
скрылся последний сарай, а дом бабушки с темными кустами сирени уже давно
нельзя различить. До станции двадцать километров. Дядя Саша неторопливо
подергивает вожжи Мама крепко завязала под подбородком пеструю косыночку,
чтоб не растрепались волосы, и стала похожа на бабушку.
Может быть, в последний раз приезжала в деревню Лена. На будущий год
отец обещал повезти на юг, к морю. Все поедут. Ведь здесь, кроме болот,
ничего нет. Но Лена любит деревню, она просто не может представить себе
море, горы... Их она видела только на картинках. Особенно ей запомнилась
одна открытка: набегающие волны с белыми гребнями бьют о черные скалы.
Наверху - замок. Старинный замок. Облака поддерживают башни с зубцами.
Облака уйдут, и замок опрокинется в море. Название легкое: "Ласточкино
гнездо". Но разве будут там жить ласточки, если там нет никого давным-давно?
Деревья на юге вечнозеленые - это она учила в школе. А разве брусника,
растущая в лесу и на болоте, не вечнозеленая? Раскопаешь зимой снег и
найдешь продолговатые, твердые, будто покрытые воском зеленые листочки. Там,
у моря, большие пальмы, кипарисы, есть деревья со странным коротким
названием - туя. Но у бабушки лучше. Все знакомо, одно сменяется другим.
Вначале поспевает земляника: за час можно набрать в лесочке на припеке целую
кружку. А как пахнет! Потом черника. Кустики бывают высокие и все в матовых
ягодах. В саду созревает черная смородина. Сядешь под куст низко-низко и в
зеленом сумраке найдешь крупные ягоды - как виноград. Не больше пяти на
тоненькой веточке. На конце самая большая. Некоторые ягоды раздавишь -
внутри зеленые, другие - красные. Бабушка говорит, что зеленые хороши для
варенья Так и кусты зовет "варенные". Вот только болот тут много - и
больших, и маленьких. Хоть там и ягоды есть, и пушица, и веселый кукушкин
лен, а ходить нельзя: можно провалиться, да и дурман цветет - голова от него
болит. А море? Какое оно? На берегу - песок. Песок белый и горячий. Прохлады
нет, все прячутся под зонтики. Поехать-то можно будет, но лучше в начале
лета, чтоб к ягодам и грибам поспеть к бабушке. Вернуться и рассказать ей о
море. Бабушка тоже не была у моря. И привезти красивую-красивую раковину,
такую, как лежит у соседки на радиоприемнике: большую, розовую, ребристую.
Папа хотел поехать на юг этим летом, но ему не дали отпуск: на работе в
строй пускали цех. А без папы - нельзя. Отложили поездку. А маме хоть и
хочется на юг, но все говорит: далеко ехать и дорого, много денег уйдет на
дорогу. Здесь же все свое и близко. Поезд в десять часов вечера будет на
станции, а послезавтра днем они уже дома.
Лена хорошо примостилась на сене в телеге, только чемодан немного
давит. Вот и солнце село. Одна золотистая полоска осталась. Нижняя часть
полоски становится все розовее и розовее. Вот и вся полоска розовато-желтая,
совсем такая, как раковина, что она привезет с юга бабушке. Телега все
скрипит, скрипит. Небо погасло. Стало темно и тихо. Лене очень хотелось
спать...
В поезде мама уложила Лену на верхнюю полку, постелила свое пальто,
накинула шаль. Внизу еще разговаривали и спорили люди. Иногда в нос попадал
дым от папиросы, и хотелось чихать. О папиросах и спорили - вагон оказался
"курящим". Слегка покачивалась полка, и в такт ей покачивалась Лена; с боку
на спину и обратно. Так и заснула - покачиваясь. Но вдруг проснулась от
необычно резкой тишины. Остановка. Кругом темнота. Только где-то наверху
желтый треугольник от маленького фонаря освещает высокую третью полку с
плетеной корзиной. Свет вздрагивает - то тускнеет, то разгорается ярче.
Отчетливо слышны восклицания, говор, шум листвы на ветру, шаги, ржанье
лошади. Под самым окном мужской голос убеждал:
- Ты знаешь, Дагмара, как важно для меня это.
- Да, я знаю, - отвечал взволнованный девичий голос, - я все сделаю. Но
ты еще приедешь?
- Обязательно. Но вдруг что-нибудь случится. Ты тогда пришлешь? Мне или
Валентину... Ладно?
- Да. Но ты пиши мне...
- Может быть, в твоих руках судьба здешних земель. Кто знает. Представь
себе, болота исчезнут и... Нет, нет. Случайно тоже происходят очень важные
вещи. Нужно только не пропустить счастливую случайность. Вот я встретил
тебя - это случай? Так ты запомнила? Староневский...
Номера дома Лена не запомнила, да и улицу давно забыла бы. Просто кто
не знает, что в Ленинграде есть Невский. А тут еще Староневский. Откуда он
взялся, если Невский одна из первых улиц города?
Шипение пара из-под колес заглушило окончание разговора. Где-то вдали
пробил второй звонок: раз, два. Два удара по куску чугунного рельса. Паровоз
свистнул, и снова застучали колеса, и снова стала покачиваться полка. Лена
долго не могла уснуть. Еще бы. Словно в приключенческой повести она
подслушала важный разговор. Она не должна о нем забыть. Что же это такое в
руках у девушки и почему оно поможет уничтожить болота?..
"Здравствуйте, моя дорогая жена Анна и любимая дочь Лена!
Пишет вам ваш муж и отец с фронта. У нас все идет как положено. Бьем
врага.
Сейчас мы в тылу на отдыхе, а на днях попал наш взвод в тяжелое
положение, но выручил один товарищ. Вот как это было.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг