* * *
По правде говоря, господин Дин остолбенел. Только многолетняя
придворная выучка во что бы то ни стало сохранять безучастное выраже
ние лица удержала его от оскорбительного и невежливого поведения. «На
до же, пакость какая», – перво–наперво подумал он. Потом, когда Ната
ниэль Лаллем скрылся за железной крепкой дверцей, Дину стало неловко
за себя. За то, что человечек этот, по всему заметно – легкомысленный
и развратный, так просто уловил его на свою молодость и красоту.
Нет, господину Дину вовсе не нужна репутация распутника. Тем бо
лее, распутника, не разбирающего, с кем спит. Он вообще не представлял
себе, как люди могут быть двуполыми, и, соответственно, что делать с
таким в постели. Когда сидели за столом и он подливал переводчику ви
но, Дин по достоинству оценил все, что было выставлено напоказ: оленьи
глаза с поволокой, розовые губки бантиком, легкие завитки золотистых
волос, мягкие очертания шеи и плеч, нежная гладкая кожа, округлые ко
ленки, маленькие дразнящие грудки под обтягивающей их одеждой... Все
словно само просится, чтобы прикоснулись, приласкали. Слюнки бы потек
ли у кого угодно. И вот, оказалось, что все это великолепие принадле
жит неизвестно кому. Существу. Не он, не она. Оно. Если, конечно, На
таниэль Лаллем не врет. Но как обидно. Ведь дело было почти в кармане.
Кажется, повали он Натаниэля Лаллема на подушки в том же Синем па
вильоне, тот бы и не пискнул ничего против. Господин Нэль начал бесс
тыдно предлагать себя еще в порту, иначе с чего бы Дин с ним связался?
Слегка оправившись от первоначального потрясения, советник прис
лонился спиной к старому серебристому тополю и тихо засмеялся. На ум
ему пришла другая, очень забавная мысль. Если он правильно понял на
мерения господина Фай Ли, тот хочет предложить императору кого–то из
своих соотечественников в жены. Вот это будет шутка. Всем известно,
что таргский государь – ханжа. Он и женщин не очень жалует, что уж там
говорить о мальчиках, или – вот ужас! – о двуснастцах. Про эдакое при
нем даже заикнуться никто никогда не посмел бы. Держать сорок наложниц
для того, чтобы заходить к бедным женщинам раз в год попить чаю, и
получить в собственную спальню эдакий подарок – великое Небо, для это
го стоит потрудиться. «Я буду не я, – пообещал себе Дин, – если их не
сосватаю. Просто ради удовольствия посмотреть следующим утром на госу
дарево лицо...»
