Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | LAT


Марина и Сергей Дяченко
Преемник
(волшебный роман)
 < Предыдущая  Следующая > 
* * *
Над подмостками южан пузырился линялый навес. Зрители стояли подко вой, время от времени взрывался утробный смех; затесавшись в самую гу щу, я обреченно смотрела одну пьесу за другой.
Хаар перегибал палку. Ежесекундно желая ублажить самого непритяза тельного зрителя, он шел порой на совершеннейшие пошлости; в одном из фарсов на сцену выносили настоящее дерьмо на лопате – а после диалога, состоящего сплошь из крепких словечек, опрокидывали благоухающую кучу на лысую голову придурковатого комика.
Толпа хохотала от пуза. Тут и там шныряли карманники, так что узе лок с пожитками приходилось крепко прижимать к груди. Уши мои горели от стыда – не то за себя, не то за Хаара, не то за лысого комика; это ненадолго, говорила я себе. Скоро вернется Луар...
Денег у меня почти совсем не осталось. Честно говоря, лучше бы мне было наняться в трактир служанкой. Никто не вспомнит, что после отъез да Флобастера я оказалась ни с чем; никто не вспомнит, что в труппу Хаара меня занесло не от хорошей жизни... Скажут – переметнулась. Сам Хаар решит – переметнулась, сманил–таки... Да что там Хаар, и при чем здесь пересуды. Сама я в это поверю, вот в чем беда. «Переметну лась»...
Двойное предательство. Уж лучше служанкой в трактир...
Но мысль о трактире вызывала во мне какой–то мистический страх. Сразу вспоминались слова Флобастера – «всю жизнь будешь мыть заплеван ный пол и выслушивать брань»...
Я передернулась, как от холода. Толпа вокруг значительно поредела – фарс сменился какой–то драмой, донельзя скучной, Хаар не умеет ста вить драмы, вот почему он их так не любит...
Потом я поняла, что меня заметили. За занавеской – в том самом месте, где обычно бывает дырочка – обнаружилось некое движение; мне показалось, что я вижу даже мигающий в прорехе глаз. Глядели из–за фа нерного дерева посреди сцены, да и сами персонажи в перерывах между репликами бросали на меня косые ревнивые взгляды. Тот самый перемазан ный дерьмом комик, старуха с неожиданно звонким детским голоском, ге рой–любовник с круглым как барабан лицом и масляным взглядом, героиня, красивая дамочка с капризно оттопыренными губками...
Мои будущие спутники. С ними жить под одной крышей, с ними делить хлеб и вино, деньги, ругань...
У южан очень большая труппа. Человек десять, не меньше. Вряд ли они обрадуются пришелице, чужачке, конкурентке...
Представление закончилось. Зазвенела, наполняясь, тарелка; я не вольно вытянула шею, подсчитывая чужой доход. Не тарелка, а целый та зик, и доверху полный – мы обычно столько не собирали. Хаар знает, как угодить публике. Публика глупа.
Зрители потянулись прочь – и мне захотелось уйти тоже. Я уже сде лала несколько шагов, когда хваткая как коготь лапа Хаара цапнула меня за плечо:
– А, любезный талант... Расцветающий талант нашел наконец, где пустить корешки... Так, милая? Или ты попросту гуляешь?
Длинный рот его улыбался, а глаза оставались серьезными – цепкими и томными одновременно. Подбородок, тщательно выскобленный бритвой, покрыт был невыводимыми черными точками. От Хаара пахло пудрой и доро гим одеколоном; предположение о том, что я «гуляю», было чистой воды лицемерием – ему давно уже донесли, что труппа Флобастера покинула го род.
– Как тебе спектакль? – в голосе его скользнули покровительствен ные нотки. Он будто радовался за меня – как же, наконец–то сподобилась поглядеть на настоящее искусство...
Я не нашла в себе сил хвалить зрелище – а ругать побоялась.
– Господин Хаар не собирается в дорогу? – ответила я вопросом на вопрос. Он хмыкнул:
– Тебя это заботит? Не волнуйся, труппа Хаара не испытывает в до роге ни лишений, ни нужды... Впрочем, я намерен пробыть здесь еще нес колько недель.
Он привычно говорил «я», а не «мы». Он постоянно наслаждался собственным здесь присутствием; я с нежностью вспомнила Флобастера – а тиран же был... скупердяй... самодур...
Хаар понимающе шлепнул ладонью по моему узелку с пожитками. Крепко взял меня за локоть.
– Пойдем, дитя, – сказал он таким тоном, каким обычно говорят про давцу: заверните мне ЭТО.
И я пошла.
Новая труппа встретила меня именно так, как я того заслуживала.
Сразу вспомнился приют: косые улыбки из–за плеча, пересуды вполго лоса, вечное желание толкнуть или щипнуть – хотя бы словом или красно речивым взглядом. Все эти люди принадлежали Хаару, как марионетки – но, в отличие от марионеток, еще и грызлись между собой за право при надлежать ему полней.
В первую ночь, лежа без сна на отведенном мне тощем тюфяке, я все пыталась представить, по каким дорогам тащатся сейчас наши повозки, что делает Флобастер, как говорят о моем отречении Бариан и Муха... Думать об этом было тяжело, и, закрыв глаза, я принялась вспоминать Луара.
Он вернется, и тогда я скажу ему правду. Я скажу, что больше нас ничего не разделяет – и мне плевать, даже если его прокляла мать и ли шил наследства отец. Ради него я пошла на неслыханное предательство – не значит ли это, что я жить без него не могу?!
И еще. Я попрошу его раздобыть для меня эту книгу – «О магах». Я не успела прочесть ни о Первом прорицателе, ни о безумном Лаш – а те перь мне почему–то казалось, что это очень важно, что обязательно нуж но прочитать и запомнить...
Настало серое утро, и хозяйственный Хаар занялся обустройством своего нового имущества, то есть меня; ради этого дела он решил обно вить какой–то старый, вышедший из употребления фарс.
Мой новый хозяин был свято убежден, что нет ничего смешнее, чем когда на сцене задирают кому–нибудь подол, пинают под зад да еще обсы пят мукой – все равно кого, лишь бы погуще. Я никак не могла уяснить смысл своей роли; Хаар раздражался, обзывал меня тупой коровой, щелкал пальцами и требовал повторить все сначала. Труппа зубоскалила.
После третьего или четвертого повторения я перестала злиться и нервничать – мне сделалось все равно. Пусть только вернется Луар...
Будто почувствовав перемену моего настроения, Хаар объявил конец репетиции, ободряюще похлопал меня по крестцу и заявил, что, хоть за датки у меня слабенькие, но актрису из меня он тем не менее сделает.
Я смолчала.
Старуха, заведовавшая в труппе хозяйством, извлекла откуда–то во рох грязного тряпья и велела его выстирать; пока я таскала воду, воро чала в корыте совершенно несгибаемую холстину и вылавливала со дна ус кользнувшее мыло, героиня с капризными губками и ее круглолицая товар ка сидели рядом на скамеечке, грызли орехи и то и дело прыскали, пере шептываясь и поглядывая на меня.
Я стерпела.
Вечером было представление – меня послали собирать деньги в тарел ку. Я жадно всматривалась в лица окружавших подмостки людей – вдруг, думала я, Луар вернулся и ищет меня... Но и публика была под стать Ха аровым фарсам, щекастая, вислоносая, глупая и пошлая... Впрочем я, скорее всего, преувеличила. Скорее всего, в тот момент мне казался глупым и пошлым любой человек, который не Луар...
Время остановилось. Мне казалось, что вслед за каждой ночью прихо дит один и тот же длинный серый день.
После двух или трех репетиций Хаар решил, что хватит даром меня кормить – пора выходить на публику и зарабатывать деньги. У него была кошмарная привычка наблюдать за спектаклем из–за занавески – и прямо по ходу дела шепотом высказывать замечания, среди которых самым крас норечивым была все та же «тупая безмозглая корова». После представле ния Хаар обычно собирал труппу, чтобы унизить одних и похвалить дру гих; сразу вслед за этим случалась грызня, потому что оскорбленные впивались в горло похваленным, обвиняя их в интригах. До поры до вре мени я наблюдала за этим зверинцем как бы со стороны; до поры до вре мени, потому что в один прекрасный день Хаар решил похвалить и меня.
Стоило хозяину удалиться, как я узнала о себе много интересных ве щей. Бездарная сука, я, оказывается, изо всех сил старалась «подлезть под Хаара» и потому очутилась в лучшей в мире труппе – однако я к тому же еще и дура, раз не понимаю, что попасть в труппу – не значит в ней удержаться... Ноги у меня кривые, но это уже к делу не относится.
Только абсурдность происходящего позволила мне выслушать всю эту тираду с неожиданным хладнокровием. Осведомившись, все ли сказано, и получив в ответ презрительное молчание, я открыла рот и извергла в ад рес своих новых товарок изощренное мясницкое ругательство – кто знает, откуда оно взялось в моем словарном запасе и как мой язык ухитрился выговорить его до конца.
Капризная героиня, ее круглолицая наперсница и заодно случившаяся рядом старуха переменились в лице; презрительно оглядев опустевшее по ле боя, я удалилась – гордая и непобежденная.
Ночью в моем тюфячке обнаружилась толстая кривая булавка.
Я свела дружбу с горничной из «Медных врат» – она ежедневно докла дывала мне обо всех новоприбывших; Луар, рассуждала я, вернется в зна комую гостиницу, это вроде бы домой, мы пережили там столько счастли вых ночей... Дни шли за днями, я покупала горничной медовые пряники и до дыр зачитала книгу, куда постояльцы вписывали свои имена. Луара среди них не было.
Однажды я видела издали Торию Солль – изможденная и постаревшая, она странным образом сохранила свою красоту; теперь это была красота покойницы, положенной во гроб. Она шла в свой университет, и спина ее казалась неестественно прямой, будто в каменном корсете. Меня она, по счастью, не заметила – а я ведь стояла совсем рядом. Я простаивала пе ред Университетом все свободное время. Я ждала Луара.
И я дождалась его.
Он вышел из Университета вслед за стайкой студентов; ноги мои при росли к мостовой. Я столько раз воображала себе нашу встречу, что поч ти перестала верить в нее.
Он шел прямо на меня, небрежно помахивая книгой в опущенной руке – снова повзрослевший, заматеревший как бы, с чистым бесстрастным лицом, с жесткими складками в уголках рта – резкими, немолодыми складками, которых раньше не было... Шел уверенно, будто повторяя давно знакомый путь. Он не был похож на человека, только что вернувшегося из странс твий – скорее на вольнослушателя, отбывшего в Университете очередную лекцию. Глаза его обращены были вовнутрь – он не видел ни улицы, ни прохожих; не увидел и меня, когда я преградила ему дорогу:
– Здравствуй!!
Какое–то время он пытался вспомнить, кто перед ним. Кивнул без особой радости:
– Да... Хорошо.
Тогда я не удержалась и обняла его. Обняла, ткнулась носом в ухо, вдохнула чуть слышный запах, сразу пробудивший в моей памяти темную комнату с прогоревшим камином и таинственную местность на запрокинутом Луаровом лице...
Он осторожно высвободился. Вздохнул:
– Извини. Но я очень занят.
– Я тоже, – сказала я серьезно. – У меня свадьба на носу. Я выхожу за тебя замуж.
Он не оценил моей шутки:
– Прости... Потом.
Он продолжал свой путь – а я бежала рядом, как собачка:
– Луар... Ты знаешь, я ведь ушла из труппы... Чтобы дождаться те бя. Когда ты приехал?
Он думал о своем. Пробормотал рассеянно:
– Не важно.
Я сбавила шаг; потом кинулась догонять:
– Не важно?!
Он посмотрел на меня уже с досадой:
– Есть вещи... важнее. Не отвлекай меня, пожалуйста.
Квартал прошел в молчании – он шел, я семенила, приноравливаясь к его широким шагам, и все еще не хотела верить. Опять. Все это уже бы ло однажды... Он вернулся из Каваррена строгий и отчужденный – но тог да мы еще не были мужем и женой. Тогда нас объединяла только сумасшед шая ночь в повозке на ветру – а теперь ради него я отказалась от все го, что у меня было.
– Луар... Я тебе больше не нужна?
Он поморщился:
– Не сейчас.
«Он бросит тебя и забудет».
Тонкая весенняя травка пробивалась между булыжниками мостовой. Я осталась одна.

© Марина и Сергей Дяченко

Разрешение на книги получено у писателей
страница
Марины и Сергея Дяченко
.
 
 < Предыдущая  Следующая > 

  The text2html v1.4.6 is executed at 13/2/2002 by KRM ©


 Новинки  |  Каталог  |  Рейтинг  |  Текстографии  |  Прием книг  |  Кто автор?  |  Писатели  |  Премии  |  Словарь
Русская фантастика
Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.
 
Stars Rambler's Top100 TopList