* * *
Я отдала Луару сундучок и деньги – прибавив от себя, что жаль та
кого красивого кинжала, может быть, не стоило продавать... Луар глядел
рассеянно и не внял моим сожалениям.
– Есть еще одно дело... – пробормотал он, когда, сытно поужинав,
мы грелись у камина. – Я должен... Прежде, чем уехать.
Я поперхнулась:
– Уехать?! Куда?
Он долго хмурился, наклонив голову к плечу:
– Мне надо... Раздобыть одну вещь, которая... моя. Принадлежит
мне. Она мне... нужна. Вот.
При слове «нужна» его голос нехорошо дрогнул. Так запинается пья
ница, выпрашивая у трактирщика в долг свой самый последний стакан; все
мои возражения умерли, не успев родиться.
Конечно, на языке моем гроздьями висели вопросы – но я мужественно
сдерживалась, помня, что доверие Луара – как чужая кошка. Она, может
быть, и подойдет – но только если сидеть тихо и делать равнодушное ли
цо.
С равнодушным лицом я смотрела в огонь. В пламени медленно корчи
лись все мои бодрые надежды жить с Луаром мирно, долго и счастливо.
– Я скоро уеду, – сказал Луар, и теперь в его голосе скользнуло
оправдание. – Я... мне надо.
Я молчала.
– У меня есть... к тебе просьба, – начал он осторожно. – Это труд
но сделать... Это... тонкая вещь.
Я оскорбленно хмыкнула – мол, легких путей не ищем и в тонкостях
разбираемся.
– Моя сестра... – он вздохнул. – Она ведь осталась моей сестрой,
верно? Я хочу ее видеть... Прежде чем... Ехать.
– Нянька? – спросила я деловито. – Сколько ей нужно заплатить?
Он вскинулся:
– Ты... Не вздумай. Она оскорбиться... Она... предана дому, это не
за деньги... Надо ей... объяснить...
Я кивнула. Некоторое время мы молчали, глядя в огонь.
– Луар, – сказала я шепотом. – Я поеду с тобой, ладно?
Его плечи опустились, будто придавленные внезапной тяжестью:
– Ты не понимаешь... Я один. Я должен сам... найти.
– Да что это за штука?! – рявкнула я, разом наплевав на все прили
чия. – Что за штука, что ее, видите ли, нужно искать? Зачем, разве она
сможет вернуть все, как было?!
– Ничего не бывает, как было, – сказал он, и мне померещилось, что
не Луар сидит рядом, а умудренный жизнью старец. – Ничего не бывает...
Но мне надо. Нужно. Хочется... Как хочется есть. Пить. Спать... Цело
вать тебя...
...Я уснула, счастливо ткнувшись носом в его голое худое плечо.
Девчонке не сказали, куда и зачем идем. Капризная, с вечно надутыми
губами, с неизменным отвращением на круглом лице, Алана то и дело пыта
лась выдернуть ладонь из нянькиной руки. Хныча и бормоча, она постоянно
шарахалась в сторону – чтобы поддать носком сапожка осколок сорвавшейся
с крыши сосульки. Она не желала слушать мягких нянькиных уговоров; гос
тиница «Медные врата» заинтересовала ее на секунду – но только на се
кунду.
– Куда это ты меня притащила? – поинтересовалась она со вздорной
гримаской. – Что тут, при–идставление будет, да?
В ее маленькой голове мой облик прочно вязался со словом «предс
тавление».
Посапывая и спотыкаясь, она взобралась вслед за мной по высоким
ступеням. Я стукнула в дверь – три раза, условным стуком.
Прошла секунда.
Алана стояла ко мне боком; я видела щеку под теплым платком, хму
рую бровь и выпяченные губы.
Дверь распахнулась.
В первое мгновение она, кажется, не узнала брата.
В следующее мгновение это уже был комок, смеющийся и плачущий, мо
лотящий по воздуху ногами, намертво вцепившийся в Луарову шею. Нянька
за моей спиной длинно всхлипнула.
Он вертел ее по комнате. Летали ноги и полы шубки, сбился на ухо
платок, Алана хохотала, запрокинув голову – и на враз порозовевшей мор
дашке не осталось и следа того угрюмого раздражения, которое так отвра
щало меня утром.
Я подумала, что при столь значительной разнице в возрасте Луар мог
сделаться для нее чем–то вроде третьего родителя; наверное, так оно и
было. Можно представить себе, кем оказался для девчонки старший брат –
взрослый брат! – который одновременно и ровня, и символ превосходства,
и друг, и наставник, и покровитель...
Они уже сидели в углу; Алана удобно устроилась у него на коленях.
Вцепившись в его воротник и поедая брата влюбленными глазами, она серь
езно шептала что–то о кладе, вырытом соседскими мальчишками из–под кус
та сирени – а он так же серьезно утешал ее, уверяя, что клад можно сде
лать новый и спрятать его так, что никто никогда не отыщет...
Потом они ушли гулять – вдвоем; Луар отстранил няньку и сам помог
Алане привести в порядок платок и шубку. Дородная женщина долго вздыха
ла им вслед; потом скорбно обернулась ко мне:
– Деточка... Вы, может быть, знаете... Да что же делается–то у
них, жили ведь душа в душу... Неужто у господина Эгерта... знаете, как
бывает... взыграло, вторая молодость вроде, ну, в народе покруче гово
рят... А?
Я молча покачала головой. Избавьте Эгерта от ваших подозрений;
впрочем, Эгерту наверняка плевать.
