*** *** ***
Будь Арчи не ньюфаундлендом, песок обжигал бы ему ступни.
Он поглядел с мыса в море – прибрежная полоса кишела отдыхающими.
Люди самых разных морфем барахтались и плескались в волнах – от
малышей тоев и лхассо до гигантов сенбернаров, мастифов или двойников
Арчи – ньюфаундлендов. Впрочем, нюфов в воде было как раз мало, да и
те, на кого ни глянь – спасатели.
К тому же, Арчи вряд ли можно было назвать гигантом – он
происходил из традиционно низкорослой линии ньюфаундлендов, из де
Шертарини. Восемьдесят восьмое поколение.
Мало кто в Европе... да что там в Европе? – во всем мире мог
насчитать больше двух десятков поколений. Линий сорок–сорок пять могли
похвастаться длиной в полсотни поколений; самой старой на Земле
считалась линия овчаров–среднеазиатов ин Хасманди, насчитывающая
шестерых живых представителей майората. Младшему исполнилось только
девять. Старшему – Зайару Хаиду Мондиандазу Шен ин Хасманди недавно
стукнуло девяносто семь. Без малого век.
Арчи в этом году собирался отпраздновать двадцативосьмилетие; два
сына (ну, и дочь еще) позволяли ему не беспокоиться за судьбу линии.
Свой долг перед отцом и предками Арчи выполнил. Но иногда до сведенных
скул завидовал своему брату – безлинейному, но зато и беззаботному.
Беззаботному и свободному – а что может быть лучше и важнее свободы?
В сущности, за последние две сотни лет наследники майората
лишились каких бы то ни было привилегий. Остались только дремучие и
архаичные традиции, восходящие бог весть к каким допотопным временам,
да вечный ужас отцов, у которых волею судьбы рождались только дочери.
Стать итогом линии – бр–р–р–ррр... Некоторые не выдерживают. А
американское предложение гибкого майората, когда наследником мог бы
становиться сын второго сына, если у первого наследник так и не
рождался, обсуждали уже сто тридцать лет, и дело шло к тому, что
предложение в очередной раз с небольшим перевесом по голосам провалят.
Солнце карабкалось к зениту белесого крымского неба. Зевнув, Арчи
побрел в тень спасательской башенки. Наверху, на мостике под цветастым
тентом, сидел напарник – поджарый и подтянутый лабрадор Николас Фогерт
де Тром. Попросту – Ник. Линия Ника насчитывала семнадцать поколений,
и к Арчибальду де Шертарини Ник относился с некоторым пиететом, коий,
впрочем, моментально рассасывался после первого же бокала пива. А пиво
Ник любил гораздо.
Арчи был чуть–чуть выше Ника, порыхлее и пошире в плечах. Ник же
казался склепанным из пружинок, и напоминал излишне мускулистого
добермана.
Они работали вместе уже третий год. Километр крымского пляжа,
между Евпаторией и Мирным. Спасатели. Их хозяйство – выращенная лет
сорок назад, еще при Самойлове, трехэтажная башенка, четыре послушных
катера – два породы «Скат», с полупогружением, один скоростной «Блик»,
и тяжелый, но зато грузоподъемный «Оникс». Ну, и по мелочи всякого
оборудования, конечно, навалом.
О своей прошлой жизни Арчи пытался забыть. Отчасти – по долгу той
же оставленной службы. Получалось, хотя и неважно. Да и тело помнило
ту жизнь лучше, чем мозг: куда деть вколоченные в спеццентре рефлексы?
Друзья и просто отдыхающие часто награждали Арчи восхищенными
взглядами – то он подхватывает на лету спихнутый со стола бокал, то,
не отрываясь от книги, ловит за рукав пышную бульмастифшу и тычет
пальцем в оброненный кошелек, то уворачивается от волейбольного мяча,
волею случая пущенного ему в затылок рукой аса...
Ник спросил об этой жизни всего один раз, когда здоровенный черный
терьер Виктор Жданович хлебнул лишнего и возжелал с кем–нибудь
побороться на газоне перед вторым корпусом. Арчи его скрутил в четыре
секунды. Во втором корпусе отдыхал в основном среднеморфный народ:
несколько терьеров–шотландцев, пожилая бульдожья пара, таксы, болонки
какие–то (все как одна страшно одинокие), шелти, карельские лаечки.
Ну, и аморфов много, людей неопределенных морфем то есть, но никого
крупнее среднего овчара как назло не случилось. Арчи, помнится, еще
пожалел: всего месяц как с базы съехали борцы–профессионалы. Питбули,
стаффорды, шарпеи, аргентинские доги – все, как на подбор, крепкошеие,
коренастые, почти квадратные... Эти бы и с чернышом совладали без
особых проблем.
«Арчи, – подозрительно спросил Ник, когда судорожно разевающего
рот Ждановича унесли дюжие санитары из медцентра, – а чем ты раньше
занимался?»
Арчи вздохнул, но ответил предельно честно: «Служил во внешней
разведке.»
Приятель очень удивился – нюфов в подобных структурах всегда было
мало, а кто и встречался – сплошь спецы. Морфология не та, да и
характер небойцовский...
«Я был не спецом. То есть, спецом, но не из обслуги, а
оперативником. Операции на воде. У нас в команде, кстати, и лабрадор
один был. Но в основном, почему–то, аморфы да русские спаниели.»
«А, – догадался Ник. – Спаниели ведь ныряют круто. Покруче даже
нас с тобой.»
«Точно», – согласился Арчи, тем более, что это была чистейшая
правда.
Это произошло в первый сезон на спасательной. Сейчас к середине
подходил третий, и с тех пор Ник никогда больше не возвращался к этой
теме, за что Арчи был ему очень благодарен.
– Тихо? – спросил Ник из–под тента, даже не подумав пошевелиться.
Вопрос показался странным – шумело море, орали дети, торговцы всякой
съедобной мелочью тоже не отмалчивались. И вдруг – тихо?
Арчи протяжно вздохнул.
– Три дня никто тонуть не пытается. Даже подозрительно как–то,
ей–богу!
Видимо, Ника тоже настораживал этот факт.
– Пиво будешь? – спросил он с ленцой.
– Вечером. Вахта все–таки... Сменимся, втащим.
– Законопослушный ты, Арчи. Аж противно.
– Ну, извини.
Арчибальда Рене де Шертарини, как и всякого нюфа, практически
невозможно было рассердить.
Арчи сдвинул шляпу на самые брови и уселся в шезлонг, но не так,
как Ник, в тенечке и аккурат под тентом, а чтобы видеть прибрежную
полосу. Подростки гонялись на водных велосипедах; вдали кто–то умело
подрезал волну на доске с высоким полупрозрачным парусом. У самого
горизонта, в неясной полуденной дымке, угадывался силуэт круизного
лайнера.
Почему–то Арчи показалось, что ничего не изменится – в ближайшие
годы. Он будет так же сидеть на крыше спасательной башни и глядеть на
море, солнце будет жарить людный крымский пляж, а напарник будет
лениво потягивать пиво из жестяной банки и беззлобно посмеиваться над
законопослушным Арчи.
Первое правило спеца: если кажется, что неожиданностей не
предвидится, готовься к худшему.
Только вот – как готовиться? И к чему?
«Не буду я вечером пиво пить, – решил Арчи. – Слишком уж спокойно
прошли эти три года...»
Отчего он задумался об этом именно сегодня – Арчи даже не пытался
понять. Но он никогда не боялся иррациональных поступков.
«Представляю, как удивится вечером Ник», – подумал Арчи,
откупоривая жестянку с минералкой.
