12. «я Ее Нашел!»
Сварог по сути бездельничал. Он навестил сначала Орка, потом
снольдерского любителя риска, разговаривал с обоими недолго, чуть ли не
стоя, создавая впечатление, что невероятно спешит. Уже возле особняка Орка
к нему обрадованно сели на хвост потерявшие было след шпики с которыми
он учтиво раскланялся из коляски. Того, получившего от Мары монетой в
глаз, он больше не видел но один из новых, хоть и не похожий внешне на
горротца, при каждом резком движении девчонки торопился отъехать подальше,
что выдавало его принадлежность к белому флагу с черным солнцем.
Остаток этого дня и весь следующий Сварог болтался без дела по дому
графини, готовому к любым неожиданностям: у ворот и в саду прохаживались
вооруженные дворяне, вдоль стен, позвякивая скользившими по натянутым
канатам цепями, бегали здоровенные псы мясницкой породы, черные,
гладкошерстные, с отрезанными ушами и хвостами. Гребень стены покрылся
железными «ежами», ворота закрыты плетенками из колючей проволоки. Все
слуги вооружены. Особняк стал наглядной иллюстрацией к историческому
роману о войне Кабанов с Волками [междоусобная война двух дворянских
группировок, длившаяся в период Троецарствия около шести лет; символом
одного лагеря был дикий кабан, другого волк], когда лихие налеты средь
бела дня на городские дома недругов были делом самым обычным. Войдя в
азарт, Маргилена велела было выкатить из каретного сарая две старинные
фамильные пушки, но Сварог ее отговорил, пожалев пауков, давно устроивших
в жерлах дачи. По городу ползали пущенные людьми Гинкера слухи что барон
Готар собирается перевезти в дом графини сокровища своего предшественника
и загодя принял меры предосторожности. На самом деле Сварог, превращая
особняк в крепость, хотел заставить своих конкурентов решить, будто
найденную принцессу он намерен укрывать у графини. Между тем укрыть ее
должна была бабкагусятница...
Конкуренты не дремали. В окошках дома напротив порой довольно
откровенно поблескивали стекла наведенных на особняк подзорных труб. Время
от времени по улице проезжали и проходили субъекты, чья профессия сомнений
не вызывала. Все эти знаки внимания Сварога мало занимали и ничуть не
трогали. Он довольствовался тем, что без особой необходимости частенько
обходил посты. И ждал. То есть делал единственное, что мог. Если так вели
себя и остальные главные игроки, ситуация не имела в шахматах ни аналогии,
ни названия участники игры отошли от доски, а их пешки, кони и слоны
совершенно самостоятельно носились по черным и белым квадратам, не нанося
урона противнику.
Тяжба старшего графа прямотаки молниеносно закончилась его полным
поражением. Король Конгер Ужасный, узнав о поступившей к коронному судье
жалобе на нарушение «Закона о колдовстве», не стал ни гневаться, ни
ввязываться в затяжную возню судейской бюрократии. В тот же самый день
снольдерские самолеты перелетели на заброшенный ипподром, принадлежавший
самому королю, а королевские домены, считалось, вне всяких законов, кроме
воли венценосца... Изящный ход, беспроигрышный и не ведущий за собой
никаких репрессий. Узнав о нем, Сварог совершил действия, недвусмысленно
квалифицировавшиеся законами Ронеро как «оскорбление величества словом».
Но поскольку свидетелями были люди верные Мара и отрешенный от всего
сущего, кроме «пятнашки», граф Дино, Конгеру так и не довелось узнать,
что некий барон назвал его в сердцах сукиным котом и осколком феодализма.
Впрочем, последнее оскорбление вряд ли понял бы и король, и зловещая
Багряная Палата...
За бабкугусятницу Сварог не беспокоился он приезжал туда,
убедившись, что слежки нет. Трудами барона Гинкера из домика напротив
выставили хозяинаогородника, сполна заплатив ему за недвижимость и
намекнув, что его развалюха понадобилась конторе, о которой и думать
страшно, не то что называть вслух. Со строжайшим напутствием держать язык
за зубами огородник был выставлен в противоположный конец города, где
купил домик не хуже и затаился, как мышка, а на его бывшем подворье
поселились несколько неразговорчивых верзил в количестве, достаточном
для круглосуточного наблюдения за бабкиным домом. Сварог хотел избежать
любых неожиданностей и потому у бабки поселился приехавший из деревни
родственник, скрывавший под кафтаном пистолет, налитую свинцом дубинку и
полицейскую бляху. Капрал Шег Шедарис, трезвехонький, как стеклышко,
приобрел новую одежду, пробавлялся двумя кружками пива в день и готов был
прянуть в седло по первому зову трубы. Леверлин сидел в Ремиденуме, ожидая
боевого клича. Тетка Чари купила на деньги Сварога десяток выезженных
лошадей и держала у себя в конюшне. Сварог запасся у Гинкера полицейской
бляхой, офицерской, с золотой каймой. Одним словом, все было расписано,
как по нотам. И Сварог задавался однимединственным вопросом: есть ли у
конкурентов столь же детальные планы на случай, если он найдет принцессу
первым? Пожалуй, есть, и вопрос следует сформулировать иначе: насколько
действенными окажутся их планы, учитывая, что конкуренты все же действуют
шпионским образом на территории чужой державы?
А ночи, две подряд, выдались бурными. Прекрасно спевшиеся боевые
подруги заявлялись к нему с темнотой и, несмотря на все приятные стороны
этих вторжений, Сварогу приходилось нелегко. Пожалуй, он охотно раскрыл бы
графу Дино секрет решения но решенийто не существовало... Что до
головоломки, она завоевала Равену в двое суток, и страсти понемногу
накалялись... Сейчас, стоя ранним утром на галерее, Сварог думал почти
весело: когда бомба взорвется, от особняка Орка останутся одни стены...
Когда же мы будем драться? спросила бесшумно подошедшая Мара.
Надеюсь, до этого вообще не дойдет, сказал Сварог, ухитрившись не
вздрогнуть от неожиданности и чертыхнувшись про себя. Один умный человек
написал както, что лучший полководец тот, кто выигрывает сражение, так
и не развязав битвы...
Никогда не слышала.
Он давно жил, сказал Сварог.
Проще говоря, он еще и не родился, но не стоит объяснять боевой
подруге эти сложности. К тому же Сварог не уверен был до конца, что это
прошлое. С тем же успехом и долей вероятности окружающее могло оказаться
пресловутым параллельным пространством, очередной копией Солнечной
системы, живущей по иным картам, иному календарю и иным часам.
Вообщето в этом утверждении есть резон, сказала Мара. Для
больших сражений это, возможно, и годится. Но я не возражала бы против
легкой разминки...
Не накаркай, сказал Сварог. Я очень хотел бы убраться отсюда
тихо и благопристойно, не протыкая по дороге встречных. Он повернул
голову на стук колес. Поздравляю. Кажется, в романах это и называется
«интрига завязывается». Он перегнулся через перила и закричал дежурившим
у ворот дворянам: Пропустить!
Паколет влетел в ворота, размахивая большим синим конвертом
«соколиной почты» [почта различается на обычную, доставляемую почтовыми
каретами (зеленый конверт с изображением двух почтовых рожков) и срочную,
которую возят верховые почтари (синий конверт с соколом)], держа его на
виду скорее для сторонних наблюдателей так что это, вероятнее всего,
была уловка. Опрометью бросился на галерею, к Сварогу, перепрыгивая через
три ступеньки. Сварог напряженно ждал с колотящимся сердцем, надеясь на
лучшее, но из суеверия ожидал самого худшего.
Паколет остановился перед ним, тяжело дыша, словно сам бежал всю
дорогу в оглоблях вместо извозчичьей лошади. Счастливо улыбнулся во весь
рот, отступил, опять придвинулся, большими пальцами взъерошил свои редкие
усики. Сварог взял его за локоть и потащил в комнату с занавешенными
окнами.
Командир!
Ты не спеши, посоветовал Сварог, сам охваченный радостным
возбуждением. Членораздельно, спокойнее...
Паколет швырнул бесполезный конверт:
Ваше величество!
Спокойно! рявкнул Сварог.
Подействовало. Спокойно, даже чуточку равнодушно Паколет сказал:
Нашел я ее. Бабка не догадалась, а я догадался, какникак бабка у
нас примерная гусятница, а я ночной парикмахер и всякое повидал... Эти,
которые не мужчины и не женщины, притон для педрил! Понимаете, почему
бабке не удалось? Вы ж сами с магией знаетесь, командир! У нас эта мода
давненько приугасла, пока лет двадцать назад не занесли из Балонга...
Кажется, Сварог понял. Запах мысли. Возьмите у материсобаки щенка,
хорошенько натрите его кошачьей писуркой, положите назад и какоето
время мать будет в полном недоумении, не в силах определить, к какой же
породе относится это странное существо. Потому что для собаки запах важнее
того, что она видит глазами. Так и с колдунами. Они чуют запах в данном
случае запах мысли. У женщины свой запах мысли, у мужчины свой. И колдун,
если нет практики, непременно собьется со следа...
На Морской, неподалеку от переулка Белошвеек, есть притон,
продолжал Паколет. Столь высокого пошиба, что это уже не притоном
называется, а салоном, где собираются сплошь благородные. Хозяином там
разорившийся барон. Полиция не препятствует, потому как туда похаживает
сам барон Гинкер. Грешен, командир, я там частенько брал кошельки, так что
место знакомое. У педрилы мозги, как бы вам объяснить, сдвинуты с обычного
ритма, его «оседлать» легче... Ну вот, когда мне эта мысль стукнула в
голову, поднял я бабку спозаранку, сожгла она тот платочек, сделала
«черный настой», сунул я склянку в карман, помчался на Морскую, подошел к
дому и фыркнул настой так, что пробка вылетела, и залило мне весь бок...
Иди переоденься в мужское, бросил Сварог Маре. Возьми свое
оружие, какое есть.
Фокус с «черным настоем» он тоже знал. Настой на пепле из сожженной
вещи разыскиваемого человека, если его готовил знающий дело колдун,
багровеет и пенится, стоит ему оказаться неподалеку от хозяина вещи. Этот
прием не годится для поисков наугад попробуйте обойти большой город
вроде Равены, вытаскивая скляночку под каждым окном, у каждой калитки...
Зато этот метод прекрасно срабатывает, когда есть подозрения на какойто
определенный дом. В старину этим широко пользовались, чтобы уличить
преступника, если находилась оброненная им вещь, а женщины, заподозрив
конкретную соперницу, бежали к колдуну с платком мужа и ловили его на
горячем.
Неужели Гинкер, владелец этого притона, ведет двойную игру? Или дело
в той самой логике непрофессионалов и он сам ни о чем не подозревает?
Бордель для педрил последнее место, которое ассоциируется со словом
«женщина». А темнее всего под пламенем свечи. Слухи об этом роскошном
притончике гуляли при дворе, могло дойти и до Делии...
Вот и все. Бабкагусятница приютит. Лошадей у тетки Чари в избытке.
Нынче же днем группа всадников с железными документами и выправленными по
всей форме подорожными покинет город. А отъехав в безлюдные места, сядут
на пароход и поплывут в Харлан туда ближе всего, там заправляет Хартог,
не столь давно взошедший на престол, чтобы успеть преисполниться
неблагодарности. И дальше море...
Сунув Паколета за стол в красной гостиной напротив равнодушного ко
всему на свете, кроме «пятнашки», графа Дино, поставив перед верным
мошенником бутылку и стакан, Сварог побежал к себе в комнату, переоделся в
простой дорожный костюм. Собирать ему было почти что и нечего
ДорананТег, пару пистолетов да несколько туго набитых кошельков и
коекакие бумаги. Застегнул кожаный колет, глянул в зеркало еще один
дворянинпутешественник, какие в превеликом обилии снуют по дорогам
королевства. Застегнул на груди перевязь, так, чтобы ножны меча оказались
за спиной, а рукоять торчала над плечом. Оказалось, так носить меч и в
самом деле гораздо удобнее выигрываешь секунды, можно, выхватив, нанести
удар без всякого замаха...
Вот и все?
Вот и все, Маргилена, сказал Сварог, обернувшись. Сюда мы в
любом случае не вернемся, хотя шпики должны думать иначе...
И это все, что ты можешь сказать?
Сварог смотрел в ее печальные серые глаза и лихорадочно искал слова.
Ну что тут скажешь?
Ты удивительная женщина, сказал он. Серьезно.
Я знаю. И постарайся никогда ко мне не возвращаться. Вопервых, я
не умею долго спать в одиночестве и терпеть не могу воскрешать былые
привязанности. Очень быстро забываю прошлое. Вовторых, для тебя время
идет подругому, ты и не заметишь за хлопотами, сколько лет пронеслось а
с нами обстоит чуть иначе. Береги девочку. Удачи... Серый Рыцарь.
Приподнялась на цыпочки, чмокнула его в щеку, отвернулась и вышла из
комнаты. Сварог подумал, что лучшего прощания нельзя и выдумать.
Когда они втроем сели в коляску, Сварог спросил:
Ты меч в руках когданибудь держал?
Вот уж чего не доводилось, сказал Паколет. Драться могу неплохо
и с ножом тоже управлюсь. Если честно, найдется за мной и полдюжины
порезанных, и даже один жмурик. Но вот военного оружия в руках не
держал...
Тогда не стоит и пробовать, сказал Сварог. Будешь пока что
пребывать в обозе.
Хвосты они рубили там же, где и в прошлый раз, когда ехали к
Леверлину. В одном из хитрых домов, охваченных вниманием барона Гинкера,
входишь в сапожную лавку, ныряешь в дверцу за прилавком, и сидящий в
задней комнате посвященный человек бегом провожает тебя по лабиринту
переходов, лестниц, коридорчиков, тупиков и двориков, пока не окажешься за
квартал отсюда, на совершенно другой улице, вовсе даже перпендикулярной
той, где размещен исходный пункт. Помимо сапожной лавки, имелись другие
входы и выходы, так что лабиринтов было несколько и все они затейливо
вмонтированы в самые обыкновенные доходные дома, так что жильцы ничего не
подозревают и привыкли к шмыгающим мимо незнакомцам.
...Паколета оставили в обозе, сиречь в карете отца Калеба. Леверлин и
капрал Шедарис заняли позицию у задней калитки, выходившей в безлюдный
переулок, где не было домов лишь стена чьегото парка. Сварог же с Марой
поступили, как вежливые люди: подошли к парадным воротам в стене,
окружавшей ухоженный сад и двухэтажный красивый домик с желтой черепичной
крышей.
Рядом о воротами блестела начищенная медная ручка звонка в виде
бутона розы, но переигрывать с вежливостью не стоило условного сигнала
они не знали, а на беспорядочный трезвон наверняка вышел бы неприветливый
тип в ливрее без герба и сообщил, что господа в отъезде, а ему настрого
ведено никого не пущать, чтобы не пропадали серебряные ложки... Поэтому
Сварог, определив по заклепкам калитки, где с внутренней стороны находится
засов, оглянулся и, убедившись в полном отсутствии свидетелей, нанес в то
место страшный удар топором. Толкнул калитку ногой, и она бесшумно
распахнулась на добротно смазанных петлях.
Они прошли по дорожке, никого по пути не встретив, как ни в чем не
бывало вошли в дом. В прихожей и в самом деле обнаружился хмурый верзила в
ливрее без герба, уставившийся на них несколько оторопело:
Как это вы сюда? Здесь владение...
Друг мой, мягко прервал его Сварог. У вас есть нравственный
стержень или высокие идеалы?
Верзила не испугался бы удара, но таким вопросом он на миг был
приведен в состояние полного отупения. Сварог ударил его локтем в
подбородок, подставив подножку, потом, когда верзила уже валился, резко
выпрямил руку и добавил ребром ладони по черепу. Прислушался. Гдето
поблизости жеманно смеялись, на втором этаже лениво позвякивали струны
виолона но никаких признаков оживленного веселья. Должно быть, не время.
Верзила зашевелился. Сварог дал ему время привыкнуть к новой ситуации
и спросил:
Где хозяин? для вящего эффекта приблизив к горлу лезвие топора.
Хозяин где? Зарежу, сучий потрох...
Тот на всякий случай вовсе не произнес ни слова, только показал рукой
на второй этаж.
Вставай и веди, приказал Сварог, убирая топор.
Верзила встал, потирая то челюсть, то висок, покорно пошел впереди.
Мара замыкала шествие. Сварог не волновался ничуть скорее, в голове была
совершеннейшая пустота.
Распахнулась дверь, в коридор выпорхнули двое некрашеных юнцов в
женских платьях. Сварог молча показал им кулак, и они понятливо юркнули
назад, спасаясь от грубой прозы жизни. Верзила молча тащился впереди.
Эй, ты, часом, не онемел? полюбопытствовал Сварог.
Верзила угрюмо проворчал:
У нас сегодня барон Гинкер ожидается, шли бы вы подобрупоздорову,
пока не огребли хлопот выше ушей...
Сварог молча ткнул его обухом в поясницу, и тот пошел быстрее.
Остановился перед дверью в конце коридора и наладился было нырнуть в нее
первым, но Сварог его на всякий случай придержал. Сам нажал на ручку,
осторожненько заглянул внутрь. Спиной к нему сидел в кресле старик и
чтото увлеченно писал, временами воздевая глаза к потолку и помахивая
пером. Походило на творческие муки поэта. Удовлетворенно кивнув, Сварог
хотел войти.
За его спиной раздался непонятный звук, оханье. Сварог резко
обернулся. Верзила оседал, выронив литой медный кастет, а Мара преспокойно
убирала за голенище кинжал. Сварог, досадливо поморщившись, вошел и, чтобы
не довести седовласого до инфаркта, громко сказал:
Гхм!
Тот обернулся. Судя по его изменившемуся лицу, муза резво упорхнула.
Предупреждая вопросы, Сварог вразвалочку подошел, прислонил топор к столу
и надежно сграбастал старика за худую черепашью шею. Придавив немного,
отпустил. Сказал веско, с расстановкой:
Душу выну. Сволочь. Тварь. Задавлю. Где принцесса, мать твою?
Глаза старика невольно скосились в сторону приоткрытой двери в
глубине комнаты. Сварог обернулся туда и очень вовремя. Она уже
надвигалась с занесенным мечом в руке очаровательная, долгожданная,
прекрасная в гневе... Сварог мысленно умилился и отпрыгнул, крикнув Маре:
Стоять! Старика держи!
Делия сделала выпад. Уклонившись, Сварог схватил ее за рукав у
запястья, отработанно взял на прием, выкрутил руку меч лязгнул об пол,
левой обхватил поперек груди, прижал к себе. Делия молча, яростно
вырывалась, колотя его затылком в грудь.
Я тебя отшлепаю, сказал Сварог. На друзей с мечом бросаться
нехорошо.
Она чуточку унялась. Сварог ногой отшвырнул подальше ее меч и
спросил:
Звезда моя, будете вести себя примерно, если я разомкну нежные
объятия?
Делия ответила словами, каких благовоспитанная принцесса и знатьто
не должна, не то что произносить без ошибок, нисколько не путая ударения.
Ладно, рискнем, сказал Сварог, не без сомнений отпуская девушку.
Она с кошачьей грацией прянула вбок, прижалась к обитой зеленым штофом
стене, выхватила кинжал изза голенища высокого сапога она была в
мужском охотничьем костюме и стояла так, быстрыми взглядами во все
стороны оценивая обстановку. Конечно, она была и испугана, и рассержена,
но видно, что начала уже думать, гадать, шевелить мозгами и прикидывать
шансы по лицу видно. Сварог, глядя на нее не без эстетического
наслаждения, благодушно спросил:
Ваше высочество, отчего вы на меня так уставились?
У вас улыбка совершенно идиотская, сердито и настороженно
ответила Делия.
Возможно, сказал Сварог. Я так долго и старательно вас искал...
Бросьте в меня кинжалом, принцесса. Прямо в мою честную, открытую
физиономию. Многое поймете.
Я и в самом деле могу бросить...
Умоляю вас это сделать.
Ее лицо стало жестким, решительным, но в лицо все же бросать не стала
нацелилась в ногу. Кинжал отлетел в сторону, зазвенел на полу.
Попробуете еще? предложил Сварог.
Вы лар? спросила она недоверчиво.
Ну, наконецто, сказал он. Я лорд Сварог, граф Гэйр, между
прочим, яшмовый мушкетер императрицы, и я вас ищу который день...
Пойдемте.
Почему я должна вам верить?
Да потому, что больше некому верить, сказал Сварог. У вас под
дверями что, очередь просителей, наперебой предлагающих им верить?
Я никому теперь не верю...
И вы намерены провести в этом приятном заблуждении остаток дней, не
покидая сего милого заведения?
«Сейчас, подумал Сварог, или она сломается, или придется
наплевать на этикет и волочь ее в карету силой, потому что время уходит и
возможны любые неожиданности самого пакостного характера».
И она сломалась. Уронив руки, устало вздохнула:
Я так больше не выдержу. Хочется хоть какойто определенности,
ничего не понимаю...
Жалеть ее, а там более утешать было некогда, Сварог решительно
подошел, взял за руку:
Нужно спешить. Я вам все расскажу в карете.
Во дворец? В ее глазах вспыхнула надежда.
Нет, сказал Сварог. Вам же нельзя во дворец. Убьют.
Я знаю, вяло кивнула Делия.
Тогда идемте. Заберите оружие. Где ваша шляпа? Он повернулся к
Маре. Быстренько сходи в комнату, принеси...
Когда Делия уже направилась к выходу и вернулась Мара, Сварог вдруг
подумал, что старый владелец заведения чтото подозрительно притих.
Подошел к столу. Почтенный старец откинулся на спинку кресла, и глаза у
него уже стекленели. Догнав Мару, Сварог воззрился на нее с немым
вопросом. Она преспокойно пожала плечами:
Зато никому не расскажет. Надо бы найти тех двух, да некогда, пусть
живут...
И ужасаться ее манере работать было некогда. Сварог, махнув рукой,
поспешил за принцессой.
Гинкер появился, когда они уже спустились в прихожую. Он увидел
принцессу, он ее узнал. И стало ясно, что двойной игры он не вел и о
присутствии Делии на своей явочной квартире не подозревал. Какойто миг
казалось, что он уже не оправится, рухнет замертво. Но старые царедворцы
народ все же закаленный...
Сколько лет вы были протектором тридцать? безжалостно
ухмыльнулся Сварог. Ваше счастье, что не я тут король...
Логика непрофессионала... еле выговорил барон. Я же говорил...
Да, помню, Сварог упер указательный палец ему в грудь, повыше
ониксовой пуговицы в золотой оправе. Слушайте внимательно. Двойнику во
дворце осталось жить недели две. Потом весьма эффектно издохнет. Так что
не вздумайте начать свою игру... Мы уезжаем из города, как вы понимаете. И
чтобы...
Я не ребенок, угрюмо отозвался барон.
Вот и прекрасно. Я с вами свяжусь, если будет такая надобность. Где
тут проход к задней калитке? Пойдемте, принцесса.
Они вышли из безлюдный переулок к огромному облегчению Леверлина и
капрала.
Но зачем мы уезжаем? остановилась вдруг Делия. Вы же сами
сказали только что этой... осталось две недели. Вы же о ней говорили?
Граф Леверлин, вы?! А это... Она уставилась на Шедариса, явно
прикидывая, граф это или герцог. Вас я не знаю...
Ничего, это верный человек, сказал Сварог, побыстрее уводя ее от
калитки. Увы, принцесса, нам придется покинуть город. И потому, что
чересчур опасно ждать здесь две недели, и потому... он решил ковать
железо, пока горячо. Вы знаете пророчество Таверо о златовласой
принцессе, которой суждено спасти три королевства? Отлично. Вам никогда не
приходило в голову, что это о вас?
Я иногда набиралась дерзости так думать...
А если вы узнаете, что Серый Рыцарь это я и есть?
Послушайте, сказала Делия устало. Я сейчас готова верить всему
и спасти что угодно от кого угодно. Только побыстрее увезите меня, куда
угодно. Я... она уткнулась в плечо Сварога и захлебнулась плачем.
Леверлин рванулся к ней, но Сварог, одной рукой обняв принцессу,
остановил его жестом:
Ничего страшного, дружище. У человека наконец появилась в жизни
какаято определенность, и он понял, что находится среди друзей...