Фельдмаршал Иона Шекет
Всего за двадцать четыре часа моей контрактной службы в новой израильской
армии я испытал столько приключений, сколько не выпадало на мою долю за
десять лет межзвездных странствий. Купив билет всего за десять шекелей, я
успел в течение нескольких часов поучаствовать в двух сражениях
межзвездных десантников, посидеть в тюрьме, спасти Европу от ацтекского
нашествия, а Эрец–Исраэль – от нашествия арабского, после чего,
наполненный впечатлениями и готовый к новым подвигам, я направился к
майору Фрумкину и честно передал то, что поручил мне сказать системный
оператор в виртуальной тюрьме.
– Приказано доложить, – отрапортовал я, – что ефрейтор Шекет тюремное
наказание отбыл полностью и на всю катушку.
– Вольно, – буркнул майор, снимая ноги со стола. – Желаете
демобилизоваться или продолжить службу?
– Продолжить! – воскликнул я. – У меня билет на сутки, из которых прошло
только четырнадцать часов.
– Хорошо, – кивнул майор. – За что вы получили взыскание? За неподчинение
приказу? Согласно уставу, в случае продолжения службы вы должны теперь
научиться сами отдавать приказы, чтобы осознать глубинную порочность
вашего проступка.
– Так точно! – сказал я, не поняв, если говорить честно, куда клонит
бравый майор.
– Что у нас сейчас вакантно? – сам себя спросил Фрумкин и выпустил из
блока памяти дивизионного компьютера голографический список командного
состава. В воздухе комнаты замелькали фамилии и объемные изображения
военачальников.
– Отлично, Шекет, вам везет! – воскликнул майор. – На ближайшие три часа
вакантна должность командующего фронтом в системе Эн–Эн–Восемь–бет Большой
Гнилой Рыбы. С настоящего момента вам присваивается звание фельдмаршала.
Инструктаж пройдете в системной операционной. Желаю успеха, господин
фельдмаршал! – и с этими словами Фрумкин вытянулся передо мной по стойке
«смирно».
– Вольно, майор, – разрешил я и направился в системную операционную, чтобы
выяснить, чем мне предстояло заняться в ближайшие три часа.
Скажу прямо, я полагал, что майор просто хотел от меня избавиться, и меня
ждал какой–нибудь подвох вроде внеочередного дежурства на
полуавтоматической кухне. Однако в комнате с надписью «Системная
операционная» меня встретил молодой человек в форме лейтенанта и,
внимательно всмотревшись в мое лицо, сказал:
– Проходите, господин Шекет, сейчас я вами займусь.
И действительно занялся! Не прошло и минуты, как я понял, что
военачальника, подобного мне, еще не существовало в израильской армии. Я
приказал молокососу–оператору отправляться в виртуальную тюрьму за
недостаточно почтительное обращение к старшему по званию и отбыл в
расположение командования Восьмым фронтом в системе Эн–Эн–Восемь–бет
Большой Гнилой Рыбы.
В моем распоряжении был, конечно, катер главнокомандующего, но я предпочел
простой прыжковый доставщик типа «Оверлейдер» – такой же, на котором летал
в свое время великий полководец Ишшухаара, генераллисимус швайгов.
Восьмой фронт состоял из отборных частей израильской армии – здесь служили
не контрактники, купившие за собственный счет суточные армейские билеты, а
супермены, специально сконструированные в лабораториях ЦАХАЛа для ведения
боевых операций в чужих звездных системах. Это были поистине великие
бойцы, на счету каждого числилось не одно галактическое сражение, а боевой
стаж исчислялся неделями или даже месяцами.
Личный состав встретил меня оглушительными возгласами, которые, конечно,
передавались мне прямо в мозг, поскольку в безвоздушном пространстве, где
расположились передовые рубежи фронта, звук, ясное дело, не
распространялся.
– Внимание! – подумал я, и все замерло на расстоянии до двух миллионов
километров.
– Наша боевая задача, – продолжал думать я, одновременно вспоминая все,
что вложил в мою голову компьютер во время инструктажа в системной
операционной, – наша боевая задача заключается в демилитаризации
аборигенов системы Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы – вот она, кстати,
под нами.
И действительно, мои бравые бойцы расположились двойным каре в верхних
слоях атмосферы этой планеты, покрытой морями, островами и аборигенами.
Аборигены Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы рождались солдатами, жили
как солдаты и солдатами умирали. Им было все равно с кем сражаться, из–за
чего и по какому поводу. Женщин среди них не было, поскольку размножались
они делением – обычно на две части, но бывало, что и на четыре, а то и
восемь.
Внешне солдаты Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы были похожи на
восклицательные знаки размером этак метров по сто – понятно, что,
появившись на какой–нибудь захудалой планете в районе четвертого рукава
Галактики, солдаты наводили ужас одним своим видом, и чаще всего население
сдавалось им без боя, а потом долго не понимало, почему оно это сделало.
– По сигналу «хоп», – подумал я своим бойцам, – начинаем погружение в
атмосферу. Имейте в виду, наша задача – не уничтожение противника, а его
демилитаризация, то есть генетическое переконструирование. Ясно?
– Так точно! – подумали одновременно семнадцать тысяч мозгов, и в моей
голове раздалось такое эхо, что я на секунду потерял способность принимать
гениальные военные решения. Потеряв над собой контроль, я сказал «хоп»
чуть раньше, чем хотел, и в результате тысяча моих суперсолдат сгорела в
атмосфере Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы, поскольку влетела в нее с
недопустимой скоростью.
Я заставил себя отвлечься от понесенных потерь в живой силе (впрочем,
можно ли было назвать живой силой суперсолдат, синтезированных в
лабораториях и потому лишенных такого непременного солдатского атрибута,
как совестливая душа?) и отдал следующий приказ:
– Рассредоточиться и произвести наведение на цели!
Насколько я мог судить, основные силы аборигенов Эн–Эн–Восемь–бет Большой
Гнилой Рыбы находились сейчас на родной планете, и этим обстоятельством
необходимо было воспользоваться.
– Доложить о готовности! – потребовал я мысленно.
– Готов! – одновременно подумали шестнадцать тысяч мозгов, но на этот раз
я вовремя поставил мысленный экран и потому сохранил ясность мышления и
твердость духа.
– Вперед! – скомандовал я, и сражение началось.
Аборигены Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы не ожидали нападения
израильтян (обычно ведь они нападали сами – а это, знаете ли, развращает и
лишает бдительности), и потому каждый из моих солдат, выбрав себе
противника, сумел беспрепятственно применить прием самозахвата. Если
перейти с военного языка на гражданский, это означает: солдат сдается на
милость победителя, позволяет противнику применить силовой прием и в этот
критический момент производит укол в орган размножения, который у
аборигенов Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы располагался в том месте,
где у восклицательного знака находится точка.
Это была блестящая операция, прошедшая без единого срыва. Несколько секунд
спустя мои солдаты полностью овладели инициативой и приступили к
генетическому переконструированию противника. Нужно было извлечь из
каждого аборигена ген агрессивности и заменить его уже готовым к
употреблению геном миролюбия.
Я понимал, что возможны послеоперационные осложнения, и потому выставил на
низких орбитах войска второго эшелона. Мне вспомнилось, к примеру, как
после подобной операции в системе Семь–Семь–ка Серой Лопаты несколько
солдат противника были переконструированы неправильно и вместо мирных
граждан обратились в чудовищ, напоминавших земных драконов времен древних
мифологий. Отлавливать их пришлось потом по всей Галактике, и прежде чем
драконов удалось уничтожить, они успели проглотить без остатка восемь
звезд класса G8 и четыре газовых туманности типа «Конская голова».
Поскольку операция была секретной, то в прессе сообщили, что в Третий
рукав проникла из межгалактического пространства неизвестная черная дыра,
которая и произвела весь описанный переполох.
– Проявить максимум осторожности! – подумал я на всякий случай, обращаясь
к своим солдатам.
Звездный час для каждого военачальника – видеть, как на твоих глазах
вражеская армия превращается в дружественную цивилизацию. Никогда не
забуду, как восклицательные знаки сначала скрючились, изображая знаки
вопроса, а потом опять выпрямились, и я начал улавливать исходившие от
бывших врагов мысли о стремлении к добру, вечной молодости и дружбе
цивилизаций. Несколько аборигенов подумали даже о принятии гиюра, переходе
в еврейство и приобретении билета в израильскую армию, но эти мысли я
немедленно подавил – ведь моей целью была полная демилитаризация, а не
рекрутский набор.
Час спустя все было кончено. Восклицательные знаки разбрелись по островам
Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы и стали на радостях делиться, а
уставшие воины Восьмого фронта поднялись на орбиты, доложили об исполнении
приказа и погрузились в сон, чтобы восстановить силы. Одной военной
цивилизацией в Галактике стало меньше.
А мне пришла в голову мысль, от которой похолодело в затылке: что если
где–нибудь в галактике Малой Бесхвостой Медведицы другой полководец, более
гениальный, чем я, вознамерится демилитаризовать мою любимую израильскую
армию? И в один несчастный день мои солдаты проснутся, ощущая в себе не
боевой дух, а желание пососать леденец и посетить сафари в марсианском
Сырте? И тогда билеты будут продавать не на армейскую службу, а на
аттракционы вроде Галереи ужасов мадам Тюссо?
А вдруг это уже случилось, и я не суперсолдатами командую на самом деле, а
всего лишь фишками в большой игре галактического Диснейленда?
Огромным усилием воли я отогнал эту крамольную мысль и, посмотрев на часы,
отправился к майору Фрумкину.
– Бывший фельдмаршал Иона Шекет боевое задание выполнил, – отрапортовал я.
– Аборигены Эн–Эн–Восемь–бет Большой Гнилой Рыбы демилитаризованы
полностью и окончательно.
– Хорошо, ефрейтор, – кивнул майор, даже не сняв ног со стола. – Вам
осталось служить еще семь часов. Желаете участвовать в военных действиях
или предпочтете альтернативно–креативную службу?
Я впервые услышал о таком виде службы и, естественно, сказал, что
предпочту именно ее. Хватит войн, в конце концов! Даешь альтернативку!
Майор Фрумкин продиктовал распоряжение своему кадровому компьютеру, и я
отправился к новому месту службы.
