Тюремная История
Выйдя из караульного помещения, я поднял взгляд на большое голографическое
табло: схему расположения объектов на базе. По идее, тюрьма должна была
располагаться где–нибудь в отдалении от стрельбища (зачем стрелять по
своим, даже если это арестанты?), от столовой (чтобы запахи пищи не мешали
осужденным думать о своей вине перед армией), и тем более, от казармы
(нельзя же, чтобы заключенные слышали, как свободные солдаты проводят свое
совершенно свободное время).
Не обнаружив на схеме значка с надписью «тюрьма», я принялся исследовать
голограмму более методично, начав с левого верхнего угла, где значилось:
«Стоянка для транспорта потенциального противника». Путешествуя взглядом
слева направо и сверху вниз, я обнаружил еще «бассейн боевых действий»,
«ракетоноситель многофункциональный одноразовый» и какой–то «сходняк для
многоориентированных солдат». Тюрьмы на схеме не было в помине, и я
собрался было вернуться к майору Фрумкину за разъяснениями, но в это время
рядом со мной остановился рядовой, необученный, негодный для активных
действий (так было написано у него на воротнике рубашки), и сказал:
– Господин ефрейтор, что вы ищете, может, я смогу помочь?
– Тюрьму, – мрачно сообщил я, ожидая встретить в ответ взгляд, полный
презрения или, что еще хуже, – жалости.
Однако рядовой, необученный и негодный посмотрел на меня с таким явным
восхищением, что я невольно смутился и, сам того не ожидая, объяснил:
– Да вот, понимаете, влепили мне срок за неповиновение приказу.
Взгляд рядового стал еще более восторженным.
– О! – воскликнул солдат. – Не будет ли с моей стороны наглостью попросить
вас об услуге?
– Меня? – удивился я. – Что я могу...
– Не скромничайте! – пылко сказал рядовой, необученный и негодный. – Это
просто замечательно, что я вас встретил! Так вы можете?..
– Допустим, – пожал я плечами. – О чем, собственно, речь?
– Возьмите меня с собой в тюрьму!
Я убежден, что мой читатель (если только он, конечно, сам не с Земли)
никогда не сталкивался с подобным абсурдом!
– Э... – сказал я. – С удовольствием. Но я не знаю – куда. Здесь нет
тюрьмы на схеме, а я не настолько хорошо знаком с...
– Да вот же она! – воскликнул солдат и ткнул пальцем в голографическое
изображение тучного господина, читающего газету. Поскольку здесь не было
никакой надписи, я решил, что так на схеме обозначена библиотека для
личного состава.
– Это тюрьма? – недоверчиво переспросил я.
– А что же еще? – удивился мой собеседник.
– Э... Скажите, рядовой, как вас зовут?
– Марк Шендерович!
– Марк, я здесь человек новый, на Земле давно не был и с порядками в армии
не очень знаком... Почему вам так хочется попасть в тюрьму?
– Это мечта каждого солдата! – воскликнул Марк. – Если честно, я еще не
видел никого, кому бы это удалось.
– Ничего не понимаю, – пробормотал я, после чего рядовой Шендерович
фамильярно взял меня под локоть и повел в направлении, указанном на схеме,
по дороге объясняя кое–какие тонкости армейской жизни.
– Тюрьма, – говорил он, – это по определению место, где должно быть плохо.
Место, где солдат должен подумать о том, как неправильно он поступил,
нарушив присягу. Так вот, на Земле просто нет таких мест! Раньше тюрьмой
называли запертое помещение, где арестанта держали на гнусной пище и не
позволяли даже прогулок. Но сейчас закон запрещает, во–первых, запирать
человека против его воли, и во–вторых, правила практичного питания
запрещают употреблять пищу, если энергетическое ее содержание и вкусовые
параметры не соответствуют уложению от второго сентября две тысячи
восемьдесят первого года. В результате те тюрьмы, о которых можно
прочитать в романах прошлого века, давно превращены в музеи.
– А где же сидят преступники? – перебил я.
– На деревьях истории!
– Где? – не понял я.
– В тупиковых ветвях исторического процесса! Вот, скажем, в прошлом веке
существовало такое государство – Советский Союз. Совершенно тупиковый путь
развития. Неудивительно, что в свое время страна эта распалась, и теперь
на ее месте находятся...
– Знаю, – нетерпеливо сказал я. – И что же?
– Но в виртуальной альтернативе Советский Союз продолжает существовать со
всеми его совершенно неприемлемыми для реальной истории тенденциями. Туда
и отправляют приговоренных – как в гражданской жизни, так и в армии.
– В виртуальный Советский Союз? – уточнил я, начиная уже догадываться, что
имел в виду рядовой Марк Шендерович.
– Почему только в Союз? Есть еще масса возможностей. Тупиковых
исторических ветвей было огромное количество. Например, абсолютизм во
Франции. Или Палестинское государство. Или...
– Понятно, – сказал я. – Все эти возможности существуют, надо полагать, в
виртуальной реальности?
– А в какой же еще? – удивился Марк. – В натуральной реальности их в
помине не было и быть не могло. Это же тупик!
– Так, – сказал я. – К чему приговорили меня, я понял. Но почему вы хотите
отправиться со мной? Это же, в конце концов, наказание, а не награда.
– О таком наказании многие мечтают, – понурил голову солдат. – Иногда так
изощряешься, чтобы сделать что–нибудь противозаконное. Например, соль в
чай подсыплешь своему соседу... Но за такое преступление дают по шее, а не
сажают в тюрьму.
– Так украдите что–нибудь, – посоветовал я. – Или дайте взятку. Или... Я
не хотел бы советовать, конечно. Но в мое время существовали, например,
убийцы.
– Да вы что, ефрейтор? – рядовой Шендерович отступил от меня, как от
зачумленного. – Вы думаете, что говорите?
– Э... – вынужден был признать я. – Пожалуй, я действительно не подумал.
Ну хорошо, ведите меня в тюрьму, и я посмотрю, что смогу для вас сделать.
– Спасибо! – просиял Шендерович и бросился вперед, как в атаку.
Через минуту мы подошли к стеклянному павильону с изображением читающего
мужчины. Вошли в холл, и я сказал подошедшему к нам офицеру в ранге
лейтенанта:
– Ефрейтор Шекет приговорен к заключению до окончания срока службы. –
Увидев умоляющее выражение на лице рядового Шендеровича, я добавил: – Этот
со мной.
– По коридору направо, – сообщил лейтенант. – Комнаты три и восемь.
Мы с Шендеровичем свернули в светлый коридор с рядом дверей, и мой спутник
радостно вломился в камеру номер три, благо дверь была открытой. Я
заглянул внутрь и увидел стандартное оборудование для создания виртуальной
реальности, как на аттракционе в «Диснейленде». Закрыв за Шендеровичем
дверь, я прошел к камере номер восемь, сел в кресло и сказал подошедшему
ко мне оператору:
– Послушайте, в вашей тюрьме сюжеты на выбор или по постановлению суда?
– А по какой статье вы получили срок? – осведомился оператор.
– Невыполнение приказа, – сообщил я.
– Серьезное преступление, – покачал головой оператор. – Вам положен
вариант десять дробь семь.
– А что это, если не секрет?
– Покорение индейцами Европы.
– Разве это вообще было возможно? – поразился я.
– Конечно, – сурово сказал оператор. – Если бы Колумб отплыл на несолько
лет позже, ацтеки непременно достигли бы берегов Португалии на большом
каноэ. Абсолютно тупиковая ветвь, полная деградация Европы, я вас отправлю
в Мадрид, где вы поймете, что нарушать приказы – преступление, и что
наказание этому преступлению соответствует.
– А может, в Париж? – спросил я. Париж мне был как–то ближе по духу, чем
Испания, из которой как раз незадолго до отплытия Колумба изгнали евреев.
– В Мадрид, – твердо сказал тюремщик и опустил мне на голову металлический
колпак.
В следующее мгновение я оказался в центре большого города, многие здания
выглядели заброшенными, некоторые оказались разрушенными, а посреди
площади, на которой я стоял, возвышалась ступенчатая пирамида ацтеков,
поднимаясь выше самых высоких строений, даже выше большого кафедрального
собора с обломанной колокольней.
– Кто такой? – грозно спросил меня невесть откуда взявшийся краснокожий
воин, державший в руке оружие, напоминавшее помесь мушкета с арбалетом.
Неужели, – подумал я, – можно, натянув тетиву, выстрелить не стрелой, а
пулей?
– Кто такой? – переспросил воин, направляя ствол оружия мне в грудь.
– Ефрейтор Иона Шекет, – отрапортовал я. – Осужден за нарушение приказа.
– За мной, – сказал ацтек и пошел вперед, даже не оглядываясь в мою
сторону. По идее я мог сбежать, и в другое время так бы и поступил, но кто
знает, какими возможностями обладали ацтеки в этом виртуальном мире? Нужно
было сначала оглядеться, и я поплелся за воином, глазея по сторонам.
Мы миновали пирамиду, прошли мимо полуразрушенного дворца, навстречу нам
попадались не только краснокожие, но и люди вполне европейского вида в
дорогих одеждах.
– Скажите, – не удержался я, – сколько уже лет прошло после того, как вы,
ацтеки, покорили Европу?
– Девяносто семь, – сообщил воин, не оборачиваясь. – Мы еще не вполне
закончили завоевание. Сейчас наши передовые части разбираются с Россией, я
слышал, что сражения идут где–то в местности, которая называется... Мосек?
Мисок?
– Москва? – подсказал я.
– Точно, – сказал воин и впервые обернулся в мою сторону. – Кстати, если
ты такой знаток, то я не имею права сажать тебя в яму, где тебя непременно
сожрут волки.
– Волки? – холод пробежал у меня между лопаток.
– Конечно. Преступников из виртуального мира мы сажаем в яму с волками.
– Что значит, из виртуального мира? – сказал я. – Это ваш мир –
виртуальный, а мой – самый что ни на есть...
– Все относительно, – философски заметил мой конвоир, – и зависит от точки
отсчета. Но если ты знаешь, что такое Москва, тебя должны отправить именно
туда, чтобы ты стал военным консультантом императора Акальминокароэса.
Поможешь нашей армии завоевать Москву, получишь послабление – окажешься в
яме не с волками, а с петухами.
Я хотел было сказать, что согласен, но воин и не думал спрашивать мое
мнение. Он повернулся ко мне лицом, навел на меня свое оружие, натянул
тетиву...
Я инстинктивно отклонился в сторону, и слепящий шар пролетел над моим
правым ухом. Все вокруг меня подернулось туманом, я услышал испуганный
голос оператора: «Камера в нерасчетном режиме!" и провалился – нет, не в
яму с волками, а в черноту бездны.
В следующую секунду я из этой бездны выбрался, но оператор был прав –
камера работала, должно быть, в нерасчетном режиме, и я оказался вовсе не
там, куда хотел меня отправить ацтекский воин.
