Экспедиция - Вячеслав Алексеев - Книжная Полка

Отмотав еще сотню километров, геологи услышали стук по кабине. Валентин остановил грузовик.

– Чего там у вас, неугомонные?

– Степняки! – возбужденный Звяга показывал влево.

На одном из холмов в полукилометре от машины действительно появились конники, около десяти. Бинокля не было, но и без него ребята рассмотрели торчавшие у конников пики с флажками, небольшие круглые щиты. Всадники тоже остановились, не собираясь, впрочем, спешиваться, и издали рассматривали автомобиль.

– Хозяева ваши, что ль? – спросил Валентин Звягу, а Стас перевел.

– Не, это другие. Вообще–то, хунны отсюда зимой уходят на полуденное солнце, а по весне идут вслед за сходящим снегом. Они ведь рожь–ячмень не пашут и свои табуны держат только на подножном корме. Здесь еще снега много, так что – рановато для степняков. Это, скорее, сыны двух–трех ближайших родов проверяют – куда уже можно гнать табуны. Если так, то они не будут на нас нападать.

– А если это погоня за вами? – спросил Стас.

– Мы очень быстро ехали. Степной конь нас догнать не может. Да и путь большой проделали. Степняку на такой путь дня три–четыре нужно. Нет, это не погоня. Или, скорее – не наша погоня. Да вот – и ушли уже...

Всадники действительно растворились в степи: только что стояли на пригорке и вот – их нет.

– Мужики, – внезапно сказал Стас, – а не повернуть ли нам обратно? Ну потеряли два дня. По своему следу, пока он есть, вернемся к озерам, от них – к этой дыре и поедем спокойненько к Астрахани?

– Да нету там, небось, уже никакой дыры. Сам же говорил. – возразил Валентин,– полчаса и все.

– Я тоже против. – заявил Женя.– Как баба–яга.

– Что, и тебе лавры императора всей поднебесной жить не дают?

– Да при чем тут лавры... Во–первых, я все еще сомневаюсь в твоей, Саныч, вселенской дырке, во–вторых, предположим ты прав и мы в ином мире, но тогда наше возвращение более чем проблематично. Кабы мы в тот же день вернулись... Даже если мы сейчас поедем обратно, в чем я очень сомнваюсь, – можно всю жизнь вокруг да около этой дыры пробродить, и спокойненько рядом с ней умереть. От старости, или там от хуннов каких. Там ведь никаких ворот или указателей мы не заметили... Нет уж. Лучше других людей найти. С этим миром познакомиться. Хотя б про ту же дыру распросить. Ну, а если вдруг ты окажешься прав, пусть всего лишь на один процент – подумай сам, какие открываются перспективы! Нет той жесткой системы, когда все расписано заранее и не нами, ты ж сам ее ругал! Помнишь? А тут – полная свобода – делай что хочешь! Ни милиции, ни полиции, ни профкомов и парторгов. Слушай, и начальства же нет! А? Если отныне ты не платишь мне зарплату, то какой же ты, Саныч, начальник?

– Поговори еще, – надулся Стас.

– Да не, это я так, смеюсь, конечно. Но при любом раскладе можно стать, пусть не императором – Валька у нас известный фантазер – но и не теми крошечными винтиками системы, которыми мы были у себя. Планы, политзанятия, соцобязательства... А квартиры своей нет и не будет в ближайшие 10 лет... И мяса здесь можно натурального поесть. Дождик не радиоактивный и не кислотный. Воздух чистый. Рыба и зверь – не пуганные. В общем – есть свои прелести. Так что, не бери в голову, давай сначала осмотримся.

– Так куда ж нам в таком разе рулить?... – почесал голову Стас. – На запад – упремся в Дон, а мостов скорее всего не будет. На юг – до гор плюс степняки. Обратно – вы не хотите, да и мне, честно говоря, интересно... На север – объезжая Дон, почти к самой Москве вернемся, ничего себе крюк? Звяга, ты дорогу к себе домой знаешь?

– Как не знать. Можно прямиком вон туда... – показал рукой на северо–запад. – Только речки там, большие и малые. Я ж видел – как вы маленький ручеек переезжали, а тут большие реки будут. Можно – как степняки на Русь ходят – по водоразделам. Степняк тоже рек не любит, обойти их старается. Но это объезд и не маленький...

– Начальник, а может выдержит лед машину? Ведь зима еще.

– Шут ее знает, Валь... Оно, конечно, февраль – не март, а в апреле Ладога многотысячное войско Саши Невского держала.

– Так то ж много севернее, да и не додержала до конца, – вставил Женя. – А здесь, на юге, совсем весной пахнет.

– Ладога? – переспросил Звяга, услышав знакомое слово. – Ладогу знаю, за древлянами оно.

– Стоп, какие древляне? Ты ж говорил – россы здесь живут? – Стас перешел на старославянский язык.

– Ну как же? Россы, которые в лесах живут. Мы россы–поляне, они древляне. А есть еще дреговичи, кривичи, вятичи... – просто у них свои князья, свой мир.

Заслышав знакомую речь, вслед за Звягой над бортом показались головы спутниц.

– Родичи наши. Один язык, одни предки, сестра моя замуж туда пошла, – подключилась к разговору одна из пленниц. – Обособились только. Не хотят под нашим князем жить. Не угодил им дед нашего Светозара. Так и ушли.

– И не воюете промеж собой?

– Бывает, но редко. Родичи как–никак. Земли много – чего делить?

– Не может такого быть.

– Чего не может? Чтоб не воевали?

– Древлян с кривичами быть не может. Не могут древляне, поляне жить с гуннами в одном столетии.

– Так ведь живем.

– Ну ладно, все равно сейчас ничего не докажешь. Жень – полезай в кузов, а Звяга на твое место, будет нам дорогу показывать.

Машина опять изменила курс. Теперь она двигалась на северо–запад.

Страхи оказались напрасными – лед Дона был крепким и машину выдержал. Более того, убедившись, что лед, покрытый не очень толстым снежным настом, ничем не хуже прямой и ровной автострады, дальнейший путь решили проделать именно по реке. Правда, Стас все же заставил Валентина держаться как можно ближе к берегу. Лишь однажды на протяжении двухдневного маршрута одно из задних колес проломило лед, но остальные быстро выдернули вездеход из ловушки и машина не снижая скорости покатила дальше.

– В родник попали. – заявил Звяга. – Ближе к середине – лед прочнее будет, там родники его не могут истончить.

Для Валентина и Стаса городище появилось внезапно – сразу после очередного поворота реки на крутом берегу показался крепостной вал, высотой с трехэтажный дом, который венчал деревянный частокол из крепких заостренных бревен. Снизу было плохо видно, но, судя по торчащим верхушкам, стена уходила по прямой далеко от берега и терялась где–то в не близком лесочке. Сооружение впечатляло своими размерами. Валентин даже присвистнул.

– Ну вот мы и дома. – объявил Звяга. – Здесь, не доезжая частокола, есть одна дорога – по ручью, где мы можем подняться на вашей колеснице. А с реки вблизи крепости – только пехом, там берега крутые. Даже степняк верхом не залезет.

– А большой частокол–то?

– У–у–у, большой. Хотели аж до самого Киева тянуть, но пока не достроили. Есть еще прорехи. Но наша часть – от реки до реки, весь водораздел полностью перекрывает. Где вал с частоколом, где лесные засеки. Пеший пройдет, один конный – через лесной завал может тоже пройдет. Но войско – неделю потеряет, а мы – половину воинов потерять поможем.

– Вот уж не думал. Не хуже великой китайской стены. И долго строили?

– Всю жизнь. И отцы над этим валом трудились, и деды. Кабы не он, нипочем бы нам со степью не ужиться. Одно спасение – река да вал этот.

– А поселок там? За валом?

– Да, Белая Вожа прозывается. Там еще одна ограда – кремль, внутри воевода да дружина. То–то сейчас переполох там творится. Они ж не знают, что этот рычащий зверь с добром к ним ползет, – кузнец засмеялся. – Из степи – значит, враг. Да еще такой невиданный!