Экспедиция - Вячеслав Алексеев - Книжная Полка

Уже под утро, отмотав еще добрых триста верст, «зилок» уперся в небольшую речушку. Здесь решили сделать привал и хотя бы немного поспать. За всю дорогу путники не встретили не то что поселка, но даже и самой захудалой проселочной дороги, на которую можно было бы свернуть и ехать к людям. Голая Ногайская пустыня давно уже уступила место Ставропольской степи – территории достаточно плодородной. Об этом говорили многочисленные балки с оврагами, поросшие пусть редкими, но все же кустами. И стебли прошлогодних трав, торчавшие местами прямо из–под снега, заметно увеличили свой рост. Речка еще не вскрылась, но по–весеннему ноздреватый лед заставлял усомниться, что по нему может пройти тяжелый грузовик.

Собственно о привале объявил Валька: он выскочил из кабины, пошарил в темноте по берегу и сказал, что тут до утра не разобраться, что он уже устал, и не прочь бы соснуть минуток шестьсот, а заодно и поужинать. На том и порешили. Выпрыгнули из кузова охотники, за ними кузнец, а потом и женщины.

Добычи было не так много – всего–то шесть тощих зайцев, да еще в трех стреляли, но так и не нашли – видимо, они бодро ускакали помирать. Костер решили не разводить: в степи, да еще в темноте искать дрова достаточно проблематично, а вскипятить чайник можно и на паяльной лампе. Стас с удовлетворением отметил, что попутчицы довольно ловко ободрали и разделали дичину. Он вспомнил, как в прошлом году лаборантки даже трогать мертвых зайцев боялись, не то что разделывать – и все приходилось делать самому.

Наскоро поужинав дорожным припасом москвичей с астраханским хлебом и чаем из ставропольской речки, компания завалилась спать прямо в кузове, зарывшись в скатанные мешки, палатки, телогрейки и прочее мягкое экспедиционное добро. Лишь Звяга со Снежаной вызвались покараулить. Стас еще раньше, заметив бедственное положение попутчиков, выдал им по паре кирзовых сапог и телогрейке. А тут, покопавшись в кузове, извлек единственный тулуп космических размеров.

– Больше нету таких, – сказал он Звяге, разведя руками.

– Добре, благом дарен будь. Больше не надо, – ответил добровольный сторож.*

* (Здесь и далее малопонятный говор переведен на современный язык. Прим. авторов).

Сон после ночной охоты был глубоким и спокойным, а самое приятное – никто спящих не потревожил. Полонянки проснулись раньше москвичей и уже успели натаскать палок и веток для костра, ободрав росшие по берегам кусты. Два порубленных зайца весело пробулькивали в ведре.

– О! Уже и завтрак готов? – Стас, зыбко поеживаясь, выпрыгнул из кузова, заглянул в ведро. – Сейчас я кое–какие приправы достану.

Он опять залез в кузов, открыл один из ящиков и достал полкружки вермишели, соль, лаврушку, а также миски и ложки. Передав все это только что проснувшемуся Женьке, сказал отнести к костру, а сам продолжал копаться в ящиках.

– Начальник, а чего ты, собственно, суетишься? – высунул голову из–под брезента Валентин.

– Хватит дрыхнуть, там уже зайцы готовы. Ну–ка, слезь с этого ящика...

Когда все уже собрались около костра, появился и Стас. В руках у него был радиоприемник «Геолог».

– А–а–а! Так вот чего ты там искал! – заулыбался Валентин.

– Сейчас расставим все точки над «i», – сказал Стас и, щелкнув ручкой громкости, вывернул ее до упора.

Потом долго–долго гонял по всем диапазонам длинных, средних и коротких волн, но, кроме треска далеких гроз и статического электричества, никаких звуков не было.

– Расставил... – Женя вопросительно уставился на приемник.

– Сломался? – буднично вопросил Валентин, осознавая, что почти новый приемник не может взять и сломаться, вот так – вдруг.

– Это не он сломался, это, похоже, у нас все сломалось... – ответил помрачневший Стас.

Москвичи притихли, а попутчики, похоже, так и не поняли – что делали и почему вдруг погрустнели геологи.

Заячий суп оказался совершенно не соленым. Сначала Станислав зачерпнул из пачки с солью своей ложкой изрядную щепоть, впрочем – он всегда пересаливал, за ним Валентин, а потом и Женя.

– А чего суп–то не соленый? – спросил Валя.

Стас глянул на него и, все еще путаясь в словах, перевел вопрос.

– Как – не соленый? – переспросила одна из женщин. – Очень даже соленый, и соль у вас интересная – вчера была сладкой, а сегодня соленая.

– Вчера мы пили чай с сахаром,– объяснил Стас. – Сахар – сладкий и он не соль. Хотя, конечно, похож.

Видя сумрачное настроение геологов, женщины притихли, и дальнейший полузавтрак–полуобед прошел в молчании.

– Спасибо, все было очень вкусно, – Женя поднялся с земли. – Ну чего, Саныч, пойдем дорогу смотреть?

– Пойдем, пойдем.

Валентин тоже отложил пустую миску и достал из машины лом с лопатами.

– Начальник, на тот берег заедем без проблем, он пологий, а на этом нужно немного подрыть уступчик. Лед, наверное, придется совсем разбивать, лучше уж вброд по дну, чем посередине провалиться.

Звяга засобирался было идти с геологами, но Женя его остановил:

– Ты иди, отсыпайся, не спал ведь всю ночь. Мы и без тебя управимся.

Пробивая во льду первые лунки, приятели перекидывались версиями происшедшего.

– Ты и вправду считаешь, что мы прикатили в древние века? – Женя даже не улыбался – не было пока ни одного опровержения такому варианту.

Стас кивнул.

– Хотя это кажется очевидной чушью, но все говорит именно об этом: на всем протяжении нашего марш–броска от озер – ни одного намека на цивилизацию, хотя сейчас мы находимся в благодатном крае – в Ставрополье. И радио молчит. И люди странные. Не наши. Валь, ты не помнишь – в Затеречном есть речка?

– Не–а, не помню. Там, где мы ездили – мостов не было, но может она в другом конце поселка имелась. Поди разбери их, поселки эти...

– А в Нефтекумске?

– Вот там, кажись, была...

– И мне тоже кажется, что это Нефтекумская речка. Но ни полей, ни домов, ни садов... Ничего нет. Эх, жалко, карты–то у нас нет. Хоть бы атлас школьный...

– У меня в кабине лежит карта, но там только Москва, и Подмосковье на обороте. Кто ж знал... А с другой стороны, ребят,– Валька заговорил бодро, вы подумайте – мы, с нашими знаниями и умениями в этом мире можем стать великими полководцами. Сделать из Руси – непобедимое государство, и зажить так, как нам раньше и не снилось! Историю перекроить на свой манер! Не будет татаро–монгол, не будет других войн. А?.. Ведь...

– Сейчас лом утопишь, ампиратор! – Стас прервал разошедшегося шофера. Смотри, уж лед совсем продолбил. Какая там глубина?

Валентин до упора опустил в лунку лом, и вытянул его обратно:

– А–а, ерунда. Здесь проедем и даже подножка не намокнет!

– Намокнуть–то она может и не намокнет, – сказал Стас, разминая кусочек глины, прилипший к концу лома, – а вот сядем в этой глине... Тракторов здесь не наблюдается. По крайней мере – вблизи.

– «Захар» – машина военная, проедет. Я колеса сдую, как блины будут. На пониженной – запросто.

Стас помолчал.

– Тебе–то хорошо – молодой, ни жены, ни семьи. Женьке тоже – кроме алиментов терять нечего. А у меня жена в Москве, сын...

– Хорошо. Давай вернемся. А ты знаешь как? – встрял Женя, обращаясь почему–то к Валентину. – А вообще – чушь все это. Ну как человек может приехать в свое прошлое? Такие путешествия невозможны. Тем более на машине времени марки ЗИЛ–157.

– Хотя это более чем странно, но объяснение у меня все же имеется. Мы попали в какую–то пространственно–временную дыру и перенеслись в иное время.

– Ну, Саныч, начал...– Женька замотал головой, – «Техники Молодежи», что ль, обчитался?

– Отлично, предложи свою гипотезу.

– Да тут и думать нечего! Мы заблудились и кружим на одном месте. Эти психи сбежали из ближайшей больницы. Или, скажем, их выкрали оттуда, чтоб на полях использовать – как... э–э–э... рабов. А похитители ускакали, едва услышав шум мотора.

– Не вяжется, Женя. Ничего не вяжется. Куда все остальное нормальное население подевалось? А попутчики? Это мы удивляемся, а для них–то тут все привычно. Вроде – так и должно быть. Или ты посмотри – с каким испугом женщины на машину таращатся. Как Звяга на машину смотрит, а он совсем на психа не похож. Те же соль да сахар. Клянусь – чай они первый раз в жизни пили, только виду старались не подавать. Ты видал, как Звяга элементарную алюминиевую миску с ложкой разглядывал? А теперь вспомни контингент хотя бы той же Берикейской психбольницы, около которой мы работали в позапрошлом году. Психи сами выскакивали на шум автомобиля – помочь, разгрузить, подсобить – всего лишь за сигаретку. Их жалкий и забитый вид, их одежду... Наш псих в первую очередь, не взирая на пол, выделяется синей майкой, которая либо из под воротника выглядывает, либо снизу рубахи торчит. Да и прочую больничную одежду ни с чем не спутаешь. А тут... У них нижнее белье и даже рубашки – ликвидированы как класс. Наш человек так не ходит...

– Рассмотрел...

– Жень, а чего тут рассматривать? Из каждой дыры голое тело торчит. Ты лучше вот что скажи, слышал о Бермудском треугольнике?

– Ну–у, Саныч, занесло тебя... Это где–то в Америке, если я еще инженер–химик... Хотя, возможно, что мы в этих самых Штатах, а я уже не инженер – капиталист какой–нибудь.

– А... что за треугольник такой? – встрял в околонаучный диспут шофер.

– Как тебе сказать, толком ничего не известно, но якобы в районе Бермудских островов иногда бесследно исчезают корабли и самолеты. Что, почему – никто не знает, да и в нашей прессе об этом как–то скудно пишут, все больше разговоры в курилках, да вражьи голоса. Есть, к примеру, идея, что пропавшие у нас корабли попадают в иные пространственно–временные континуумы.

– В наше прошлое, что ли?

– Почему именно в наше? Нет, не в наше, ведь наши предки – не помнят случаев появления кораблей и самолетов, иначе бы мы об этом знали...

– А куда они попадают? Мы–то, с твоих слов, прямехонько в прошлое угодили. В этот самый континеум или как там его...

– Континуум. Но почему обязательно в наше прошлое? Ты чего думаешь, кроме нашего пространства других миров не существует?

– Согласен с Женькой, начальник, куда–то ты не туда хватил... То Америка, то Луна... Что мы не на Луне – это я сразу понял, потому что воздуха кругом полно... – Валентин улыбался.

– При чем здесь Луна?.. – не понял Стас,– А–а–а... ты все перепутал – когда я говорил про иные миры, то не имел ввиду иные планеты. Речь про другое измерение нашего мира, нашей планеты Земля. Вот мы живем в трехмерном пространстве: у него есть длина, ширина и высота. Четвертое измерение – это время. Для нас оно одномерно – вперед–назад, то есть мы знаем только длину. А теперь представь, что время тоже трехмерно – у него есть ширина и высота. Скажем, три минуты в сторону и один час вверх – как тебе такие координаты?

– Не понял... какая еще ширина у времени?

– Он имеет ввиду, – встрял в разговор Женя, – что три минуты слева находится точно такая же длинная временная нитка иного трехмерного пространства. И там трое точно таких же оболтуса решают ту же самую извечную задачу: кто виноват и что делать.

– О, Женька уже усек суть...

– А чего тут усекать, ты ж сам приносил брошюру с теорией шестимерности мира, придуманной этим... как его... Ну итальянская такая фамилия... Еще у Туполева на подхвате работал...

– Бартини?

– Точно, Бартини... Или Бертини. Но это не важно. Впрочем, в той брошюре ни слова не было о дырах между пространствами...

– А ты хотел, чтобы там еще и наши фамилии были указаны? И в сноске – год, в который мы попадем?

– Стоп, стоп, стоп...– Валентин дал отмашку.– Вы своими итальянцами совсем мне голову заморочили. Ну ладно – дыра, ну треугольная, ну чего тут непонятного – иное пространство. Но как мы попали в эту дыру, если она находится чуть ли не в самой Америке? Мы–то – не там!

– А кто сказал, что такая дыра есть только в Америке? Чем тебе Союз хуже? У нас тоже все есть, особенно по части дыр...

– Шутник... Саныч, ты давай не остри, не до того. Тут Валентин прав – пусть дыра есть в Штатах, бог с ней. Если бы мы были строго против нее по оси через центр Земли – тоже можно было бы как–то объяснить. Но Дагестан совсем даже не на экваторе, и не на противолежащей стороне...

– Да почему ось? Ты в природе хоть раз живую круглую ось видел? Сложное трехмерное тело – сколько угодно: пирамиды, кубы, октаэдры. Учил же кристаллографию в ликбезе. Ну–ка, навскидку, – вспомни основные формы минералов? Или горных структур? Ни одной – одноосной, цилиндрической, только угловатые с пучком осей симметрии по разным направлениям. А если эти «дыры» повторяют некую внутреннюю структуру планеты, то они тоже должны располагаться по вершинам какого–нибудь октаэдра или додекаэдра... И выходят на поверхность в разных местах. Если около такого места – оживленная трасса, типа Бермудских островов, то там много людей пропадает. Вот тебе и скорая известность. А если в диких горах, в тайге или вот этой пустыне? Кто и когда про нее узнает? Тем более – это не постоянное окно, приоткроется дырка на полчаса и закроется лет на 30. Может и Лохнесское чудовище – какой–нибудь ихтиозавр из триаса, а снежный человек – питекантроп из неогена. Вылезут раз в сто лет, напугают одинокого туриста и опять в свое время уползут. А толпы охотников потом гоняются за ними по пустым горам и озерам.

– Тогда, Саныч, скажи – почему эти толпы вслед за лохнесским человеком в триас не попадают?

– Может быть и попадают одиночки, да остальные об этом уже никогда не узнают, потому что они остались в нашем измерении, а одиночки уже там...

– И когда, позвольте спросить, эта дыра открывается? –

– В момент, когда звезды Аль–Авва в созвездии Девы и Аль–Бальда в созвездии Стрельца противостоят звездам Сад–Була в созвездии Водолея... – зло ответил Стас на глупый, с его точки зрения, вопрос Валентина.

– Чего? Какие звезды?

– Не бери в голову, это он Ходжу Насреддина процитировал... – встрял Женя, пытаясь погасить начинающееся раздражение Стаса.

– Откуда я знаю – когда открывается эта дыра? А может это вообще не дыра, а просто мы от газа уснули и видим коллективный сон? Проснемся утром и поедем дальше. На базу. – Стас с некоторым усилием взял себя в руки. – Если проснемся, конечно.

– Хорошо бы...– в один голос отозвались Женя с Валентином.

– Но если окажется прав Бартини, – продолжил Стас, уже совсем спокойным голосом, – то нам жутко повезло хотя бы в том, что этот мир схож с нашим – мы переместились лишь по ширине времени – где располагаются альтернативные миры с одинаковыми физическими законами природы, но другой историей развития. Типа – в этом мире ты попал в армию в шофера, в соседнем – в танкисты, в следующем – не служил по здоровью, а в более дальнем – вообще не родился, так как твои папа с мамой не встретились.

– Хм... Смею заметить – лучше уж в шоферах служить, чем совсем не родиться... А кстати, чем плоха вертикаль?

– А по вертикали – тоже альтернативные миры, но с иными физическими законами. Ну представь – силы притяжения–отталкивания атомов будут в десять раз больше. Или меньше. Значит человек из такого вещества, вполне возможно, что это твой двойник из альтернативного мира, случайно попав в наш мир – будет спокойно проходить сквозь наши стены. Ведь его структура намного «рыхлее» нашего вещества. Не отсюда ли берут начало все истории с привидениями?

– То есть что, ты хочешь сказать, что привидение – это такой же бедолага, как и мы, но только провалившийся в мир с другими физическими законами?

– Совершенно верно. И сам мечется – не знает, как ему вернуться, и наших людей пугает...

– Ладно, Саныч, это все лирика, – прервал беседу Женя. – В основном коридор пробили – машина везде должна пройти. Давай уступчик сроем, да и дальше поедем. Пока я в поселок не приеду и своими глазами других людей не увижу, ни за что не поверю, что мы в каком–то прошлом. Или там – альтернативном мире.

– Кстати,– привлек внимание Валя,– смею заметить... бензин–то – тю–тю. Один бак готов. Я уж на второй переключился. Чует мое сердце, ближайшая заправка – не скоро, а вы еще ругались на бензин.

– ...!

Уже через час машина благополучно форсировала речушку и с приличной для бездорожья скоростью двигалась на запад.