13.
Несмотря на спешку, ехали медленно, часто делали привалы, на которых
Стас честил гуннов, а Кокорь убеждал его, что дешево отделались – отравив
ворога снадобьем, которое геолог прозорливо замаскировал под соль, да и
закусав потом последнего степняка до смерти. Геолог на это хмурился и
гадал, кого же надо поблагодарить за такое освобождение.
Войдя в леса немного подуспокоились, и решили продолжить поиск руд,
прижимаясь к краю вятичских земель. К реке Смородиновке вышли еще через
полтора дня пути, и Стас заметил, что Кокорь с Нежданом как–то беспокойно
оглядываются – словно выискивая какую–то невидимую опасность.
– Чего шугаетесь?
– Соловей здесь князем, Стас,– тихо сказал дружинник.– Не ведаю уж –
правда ли он такой как рекут, но кому здесь надобно путь держать – завсегда
стороной объезжают. Таки места. Мы многое по сказам слышали, но разве чего
из них уразумеешь?
Стас хмыкнул и широко улыбнулся.
– Соловей... уж не разбойник ли?
– Кто? Князь вятичей он, здешние места – его.
Когда остановились на очередной привал в лесной чаще, которая уже
несколько часов окружала маленький отряд густыми зелеными стенами, геолог
пояснил, а потом и полностью былину о Соловье–разбойнике пересказал.
– Не,– усмехнулся Кокорь,– князь. Как есть. А сказывают, характером
только похож на этого... Соловья–разбоелюба.
– Точно, и добра не жди, и руды здесь не будет,– заметил Неждан,
которому не терпелось покинуть негостеприимные при–Смородиновые места, где
страшный Соловей, и выйти к основному руслу реки великой, что до Киева
тянется... а уж там точно руды будут, далеко от Вожи – но будут.
– Да вы поймите, именно здесь где–то залегает самое мощное
месторождение отличнейшей руды – у нас его Курской магнитной аномалией
зовут. Ближайшее такого же качества – очень далеко, год пешком идти. А это
где–то здесь, под ногами. Искать нужно.
– Наутро пойдем дичь пострелять, а сегодня отдохнем лучше,– послушав
Стаса, Кокорь немного успокоился.
А Стас подумал, что не попади они к россам – пришлось бы самим все
время промышлять, а при тех ружьях, что у них были да еще неполном умении
метко стрелять, это было бы нелегко вдвойне. Кокорь же с Нежданом били дичь
из луков – влет, легко, словно та и не двигалась вовсе. Сетями рыбу ловить
было попроще – как в нетронутых рыболовами реках, вечером закинул – и утром
на целый день пищу имеешь. Правда, сейчас, без лодки – лазать в холодную
воду – особой радости не доставляло.
– Значит, Илья был из Мурома? А где городище такой – не ведаю,– с
сомнением сказал рудознатец.
– А он, быть может, не построен еще. Но это где–то здесь, недалеко –
рядом с рекой Смород... на прямоезжем пути, в общем, из Мурома в Киев. А
Муром где – я не в курсе, где–то за Рязанью.
Кокорь с Нежданом переглянулись.
– Рязань – знаем, на реке Оке она, – помолчав, сказал Кокорь. – Но не
близко. Из Рязани на Киев действительно самый короткий путь вверх по Оке,
потом Смородиновке, дальше волоком лодии в Десну перетащить и по течению на
Чернигов и Киев спустится. А Соловей аккурат на волоке стоит и никого не
пропускает. Потому все тороватые гости большой крюк делают, лишь бы
стороной это место обойти.
– Нехорошие здесь места – и найдем чего, все равно без пользы, самим
бы уйти, – поддержал рудознатец. – Вертаться нужно.
Темнело в это время поздно, и путники просто сидели, думая каждый о
своем. Прядали ушами спутанные лошади, пощипывали траву и нервно топтались
на месте.
Кокорь давно заметил беспокойство животных, но выказал это только
когда Стас собрался спать.
– И впрямь – неспокойные места. Я сторожить буду.
Стас помолчал, затем поинтересовался у рудознатца:
– Неждан, а где сам волок–то? Небось – далеко, да и мимо не будем
проходить? Что нам Соловей...
Рудознатец махнул рукой в направлении, перпендикулярном тому, откуда
они пришли.
– Не к делу он нам, да и река Смородиновка тоже... пойдем к разделу
сразу, и по руду в берегах...
Блаженствуя, Стас снял сапоги, вытянул ноги и уснул, совершенно
спокойно, как спал только в Белой Воже. А какой здесь был воздух! Просто
чудесный – им хотелось дышать... Подобное он встречал лишь в глухой
нехоженной сибирской тайге – когда сразу после школы укатил в свою первую
экспедицию...
– Да,– продолжал Неждан, глянув на спящего геолога,– ты, Кокорь, тоже
давай, отдыхай, а то завтра совсем не воин будешь – сколько ж можно не
спать?
Дружинник согласился, потирая глаза. Надежнее было бы ему самому на
страже – да назавтра еще путь, а кого–то из воинов Соловья повстречать –
трудов стоить будет добром разойтись.
Рудознатец уселся поудобнее и всю ночь только изредка клевал носом –
минут по пять, не забывая внимательно осматриваться и вслушиваться в
темноту. Непохоже было, что в этом лесу на них нападут. Хотя – от вятичей
такого ждать должно.
Проснулись рано – Кокорь самым первым, он тут же отправился по дичь,
не дожидаясь ни Стаса, ни Неждана. Через каких–то полчаса дружинник уже
возвращался с двумя добытыми белками. Хоть и нехорош зверек для еды, но
чего не съешь, когда живот пустой.
– Поедем,– предложил Стас,– а то на готовку время потеряем. Лучше
попозже пообедаем.
– Дело речешь,– почти сразу ответил рудознатец.
Кокорь неопределенно покивал.
– Да уж, по–голодному – лучше бой держать.
– Не боись,– успокоил Стас, воодушевленный побегом,– не встретим еще
никого, а ты прямо к бою готовишься.
– Так потом уже некогда будет, Стас.
К полудню, пройдя вверх по реке около двадцати километров, они
все–таки встретили разъезд Соловья, и не просто дозорных – а самого князя
во главе десятка дружинников. Впрочем, что с воинами был сам Соловей – об
этом узнали уже потом...
Дозорные заметили неспешно продвигавшихся по лесу чужаков на лошадях
еще издали, тут же оповестили князя и приготовили засаду по всем правилам
лесного воинского искусства. Выждав момент, когда путники, запутавшись со
своими лошадьми, пытались выбраться из очередного кустарника, четверо
всадников выкатились навстречу им с мечами наизготовку. Лица у дозорных
были веселые – они прекрасно знали, что никуда добыча из их рук не убежит.
Никто вообще не убежит от князя Соловья – не рожден еще такой воин.
– Кто такие, куда путь держите? – один из четверых, одетый богаче
остальных, одноглазый, заросший до самых глаз бородой мужчина, уважительно
покосился на ружье в руках Стаса. Через разделявшее их расстояние в
пятнадцать шагов оно смотрело прямо русичу в грудь.
Краем глаза Стас уловил, что и на тетиве Кокорева лука уже дрожит
стрела. Но только – с фланга заходили еще семеро, неторопливо шли,
уверенно. Неждан пока ничего не предпринимал – а только вертел головой,
выгадывая, с какой стороны будет атака.
– Светозаровы мы, с Белой Вожи,– ровно ответил Кокорь.
– Киевляне... А ты?
Стас чертыхнулся про себя. Его внешний вид постоянно служил источником
неприятностей. И еще не раз послужит, как геологу предстояло убедиться.
– Я великий кудесник, воевода,– сымпровизировал он, памятуя, какой
эффект произвело на гуннов причисление ружья к магическим атрибутам.– А это
– моя ворожильная палка!
Бородатый моргнул целым глазом. Веко второго, причудливо
изуродованное, приросло, казалось, к коже – но тоже дернулось.
– Кудесник, речешь?
Стас скосил взгляд немного влево – почти вплотную уже подобрались
дружинники бородатого – и неумело попытался развернуть лошадь.
– Конечно.
– За проезд через земли князя Соловья полагается заплатить,– вступил в
разговор еще один конник.– Сами разуметь должны – услугу вам оказывают,
пропускаючи.
– Ну вот еще...– неосторожно ляпнул Стас, не заметив предупреждающего
жеста Кокоря.
Бородатый засмеялся, что–то коротко скомандовал.
Пешие дружинники начали медленно–медленно подкрадываться к гостям.
Коротко свистнула стрела, сбивая наземь ближнего к Стасу воина.
Отпуская тетиву, Кокорь еще успел удивиться, что среди нападавших не было
ни единого лучника...
Разъезд засуетился, люди закружились вокруг гостей.
Бородатый же только покачал головой. А потом, словно о чем–то
задумавшись, засвистел.
– Да пуляй же, Стас! – закричал Кокорь, роняя лук. Тело дружинника
обмякло в седле, а Неждан просто свалился на землю. Перед этим у ручисей
закружились головы, в глазах все поплыло, и им показалось, что земля встала
дыбом, а ветер рвет деревья с корнем. Лошади и те попадали на колени.
Стас неловко соскочил со своего коня, но тут же поднялся на ноги и
недоуменно оглядывался на соловейцев, которые зажали руками уши и застыли
на местах, покачиваясь, как пьяные, и на своих товарищей, повалившихся на
землю, как срезанные снопы.
– А и впрямь кудесник,– удивился бородатый, переставая свистеть. –
Чего стоите? – рявкнул он через мгновение, и на голову Стаса обрушился
удар. Непроизвольно Стас нажал курок – конный сосед Соловья, ибо бородатым
и одноглазым был и вправду сам князь вятичей, вылетел из седла: теряя
сознание, странный «кудесник» успел выстрелить из своей ворожильной
палки...
Князь глянул на тело, затем на ружье, которое ему тотчас принесли.
Покачал головой.
– Торочьте их к седлам – и в Соловейню. Хочу знать, как палка сия
людей бьет... А ну, псы, куда?! Янислава – подобрать! Совсем
распоясались... вот попробуете у меня свисту!
