6. Штиль
Не знаю, с какого момента мне перестало нравиться происходящее.
Наверное, с того дня, когда мы «тройным штурмом» взяли тридцатый остров...
В этом не было подлости. Мы не мстили. Несколько раз предлагали
тридцатому острову вступить в Конфедерацию – они отказывались. Скорее
всего, не верили. Тогда Крис и договорился с командирами остальных
островов о тройном штурме.
С тридцатым граничили наши соседи – двенадцатый и двадцать четвертый
острова. В назначенный день на каждый из мостов тридцатого пришла целая
армия...
В нормальных условиях выставить на мост десятерых бойцов почти
невозможно. Это означает до предела оголить остальные позиции, подставить
себя под удар в спину. Нам это не грозило. Девять мальчишек, да еще Инга –
мы стояли перед четырьмя пацанами с тридцатки и чувствовали себя ужасно,
до безобразия, сильными.
– Ребята, может передумаете? – спросил Толик.
Кем–кем, а трусами они не были.
– Мы не сдаемся в плен!
Речь шла не о плене. Но мы устали объяснять. И вспомнили все свои
обиды – они очень хорошо вспоминаются, когда ощущаешь свое превосходство.
Первыми начали бой Крис с Тимуром. Противники у них оказались не из
слабых, но мы не стремились к быстрой победе. Мы брали врага на измор.
Второй парой пошел я с Толиком, третьей Меломан с Сержаном... Тридцатка
тоже менялась – но у них было всего две пары бойцов. А мы выставляли
вперед все новых и новых ребят. Януш с Ильей, Том с отдохнувшим Тимуром.
Ингу мы в драку, конечно же, не пускали.
Как ни странно, успеха добился Том. Новичкам, похоже, действительно
везет – я в этом убедился на своем опыте.
Наседая вдвоем на Тимура, враги совершенно забыли о его напарнике. Да
и немудрено – Том знал лишь несколько простейших ударов да пару защитных
приемов – «дождик» и «нижнее зеркало». Я удивился, как он еще удерживал
меч в боевом состоянии...
Когда один из противников повернулся к Тому спиной, тот не стал
мудрить. Ударил, как на тренировке, – сверху вниз, наискосок...
Вперед бросились и Крис, и Толик, и Януш, едва не помешав друг другу.
Через мгновение упал еще один пацан. У третьего, того, который так храбро
ответил нам перед схваткой, Тимур выбил меч.
– Я... я сдаюсь... – долетел до меня запинающийся голос. И ответ
Тимура:
– Мы не берем пленных.
Тонко взвизгнуло лезвие меча, вспарывая воздух. Лишь на секунду звук
перешел в сочное чмоканье рассекаемого тела...
Из толпы, пошатываясь, выбрался Том. Белый, как молоко, с
вздрагивающими губами. Я толкнул его в плечо, улыбнулся. Все нормально...
Но он лишь покачал головой и пошел по мосту назад к замку.
Последний боец тридцатки пятился, сжимая меч обеими руками. К нему
стали подбираться Тимур с Крисом. Тогда пацан затравленно огляделся... и
ударил мечом в живот самого себя.
Мы замерли. Наступила полная тишина, даже стал слышен далекий шум
волн. Мальчишка стоял, держась за рукоять меча.
– Я сам... – тихо произнес он. – Не добивайте меня, ладно? Я сам, я
хочу домой...
Только когда он стал падать, я понял в чем дело. На некоторых
островах верили, что убив себя в безвыходной ситуации, участник Игры
возвращался на Землю.
– Зачем ты сказал, что мы не берем пленных? – закричал Меломан. – Он
из–за этого...
– Но я же не ему говорил! – огрызнулся Тимур. – А того гада я узнал,
это он стрелял в Костю!
Я посмотрел на Ингу. И увидел, что она плачет – молча, сдерживая
рыдания.
– Дима, ну зачем вы так? Зачем?
Я пожал плечами, начиная злиться. Я, что ли, убил этих ребят? К тому
же, они заслужили свое. А Инга должна была понимать, что сегодня на мосту
будет жарко, когда упрашивала взять ее с собой.
С девчонками всегда так, даже с самыми умными. Добиваются
чего–нибудь, а потом еще и не довольны. Наверное, в воображении у них все
романтичнее, чем в жизни...
– Да скиньте их, наконец! – выкрикнул Толик. – Чего стоим?
– Ты и скинь! – зло ответил Сержан.
– И скину!
Инга зажмурилась. И я вдруг понял – она права. Нет, не потому, что мы
ошибаемся. Сейчас столкнулись две правды – и победит ее. Потому что она
девчонка, и я не могу с ней спорить.
– Инга, ты же видишь, так получается, – виновато сказал я. – Я же не
могу изменить то, что есть. Что сделаешь, если красиво не получается.
Лучше проводи Тома до острова...
Она кивнула, не открывая глаз. Повернулась, сделала несколько шагов.
Снизу, перекрывая солнечный свет, вдруг полыхнули белые вспышки. Одна,
вторая, третья, четвертая...
Инга побежала вслед за Томом. Жмуря глаза, в которых плавали
разноцветные круги, я смотрел ей вслед.
– Димка, пошли, – крикнул Толик.
Я повернулся. Ребята уже отошли метров на сто. Меня от них не
отделяло ничего – только красные лаковые пятна на розовом мраморе. Не
глядя под ноги, я побежал за ними.
Что–то во мне сломалось. Я дрался вместе со всеми, когда разбившись
на группы мы атаковали с тыла остальных защитников тридцатого острова. Я
хохотал вместе со всеми, когда очистив от врагов мосты, мы толпились у
ворот чужого замка и кричали, чтобы нам открыли. Никогда еще, наверное, не
собиралось на одном острове такой огромной толпы – вооруженной, опьяненной
победой и, самое удивительное, – дружной.
Я поступал как все. Но в ушах у меня звенело: «Зачем? Зачем?" Тимур
забрался в окно замка, раскрыл изнутри двери.
«Зачем?»
Мы разбежались по замку, разыскивая остальных жителей острова. И
почти сразу в большом зале, наподобие нашего Тронного, наткнулись на трех
девчонок и мальчишку лет тринадцати с перевязанной рукой. Все они были с
мечами. Даже у девчонок мечи поблескивали сталью.
«Зачем?»
– Бросьте оружие, – устало велел Крис. – Нам совсем не хочется вас
убивать.
Мечи глухо стукнулись об пол. Последним бросил оружие мальчишка.
– В общем так, – сказал Толик. – Пока будете пленными... на разных
островах. А там посмотрим.
«Зачем?»
Том чинил шлюпку. В общем–то, чинили больше Сержан, Илья, да двое
мальчишек с двенадцатого острова, умеющие столярничать. Том руководил:
прыгал вокруг перевернутой, лежащей у стен замка шлюпки, и давал указания
на дикой англо–русской смеси языков. Несмотря на все его старания,
английский преобладал. Но у такого жаргона было и преимущество – он делал
Тома таким, что никто не обижался на его излишне начальственный тон.
Только что искупавшись, я лежал на песке метрах в десяти от шлюпки и
наблюдал за происходящим. Капельки воды медленно высыхали у меня на спине
– солнце уже садилось и почти не грело.
– Перы... перерыв, – путаясь объявил Том.
– Да не перерыв, хватит сегодня... – миролюбиво предложил Сержан. –
Зец олл.
Мальчишки с двенадцатого, не дожидаясь других предложений,
направились к замку. Я махнул им рукой и снова уткнулся подбородком в
песок. Рядом со мной плюхнулся Илья.
– Чего не купаешься? – поинтересовался я.
– А... Не охота...
Илья меланхолично рыл босой ногой песок, сооружая что–то вроде модели
плавательного бассейна. Его усилия увенчались полным успехом: в
прямоугольную ямку стала просачиваться мутноватая вода. Вероятно,
холодная, – Илья чертыхнулся и убрал ногу. Снял очки, принялся протирать
стекла рукавом рубашки. Рукав был грязный и рваный, роскошный илюхин
гардероб доживал последние дни. Но он, не обращая внимания на
сомнительность своих усилий, продолжал полировать стекла. Верный признак
смущения...
– Сейчас купаться рискованно, – ворчливо объяснил Илья. – Взглянешь
случайно в небо – и кранты.
Да, действительно. Нельзя смотреть вверх во время заката. А солнце
вот–вот исчезнет за горизонтом. Третье правило Игры, самое дурацкое и
непонятное...
– Илья... Как там сказано, в правилах... Нельзя смотреть вверх во
время заката? Или нельзя смотреть на небо?
– Вверх...
– Точно?
– Точно.
– А зачем вверх–то смотреть? – глядя на поблескивающую лужицу в ямке,
спросил я. – Можно и вниз...
Илья даже подскочил. Соблазнить его на авантюру было проще простого.
– Димка!
– Дуй к Ритке! И без ее зеркала не возвращайся! Быстрее!
Последнее слово, похоже, было излишним. Уже через несколько минут
Илья прибежал обратно. Вслед за ним, явно заинтригованный, шел Сержан.
Честно говоря, фокус с зеркалом придумал не я. О таком способе
наблюдать за небом, когда нельзя смотреть вверх, я прочитал в какой–то
сказке.
Положив зеркальце на песок, Илья уселся рядом.
– Смотреть буду я.
– Ничего подобного, по очереди, – отпарировал Сержан.
Во время заката был лишь один миг, когда взгляд на небо грозил
наказанием. Ожидание вполне могло оказаться долгим.
– Двадцать, двадцать один... – монотонно считал Сержан. Дойдя до ста
двадцати, он оттолкнул Илью и уселся перед зеркальцем сам.
– Будем смотреть по две минуты.
Наступила тишина. Я оглянулся на замок – нет ли еще желающих. Но
ребята еще не вернулись с мостов.
– Летающие тарелки видишь? – поинтересовался Илья.
– Ага. Вон сковородка пролетела... – сообщил Сержан.
– Время. Отдохни!
Теперь перед зеркальцем сидел я. Солнце почти исчезло за горизонтом,
в сером пепле морских волн угасал последний алый уголек. Небо темнело, но
оставалось обычным. Да и что там можно увидеть? Космический корабль
пришельцев, парящий над планетой? Или злополучную летающую тарелку? Ну,
пусть даже и мелькнет среди облаков искорка, раскрыв нам «тайну»
расположения наблюдательных устройств. Стоит ли из–за этого придумывать
целое правило? Из рогатки летающие тарелки не собьешь, а в том, что за
нами следят, мы и так не сомневаемся. Не смотреть вверх во время заката.
Не смотреть вверх...
– Время!
Над зеркальцем опять был Илья. Мы с Сержаном разочарованно
переглянулись: солнечные лучи уже сползали с флагштока сторожевой башни.
Наступал вечер.
– Не понял... – вдруг удивленно протянул Илья. – Это...
Мы с Сержаном синхронно дернулись к Илье, пытаясь взглянуть на
отражение в зеркальце. От желания посмотреть вверх у меня даже мурашки по
спине побежали. Но мы не успели.
На мгновение стало светло. Маленькое круглое зеркальце сияло как
прожектор, выплескивая столб ослепительного, словно бы даже вещественного,
твердого, колючего света. Это длилось секунду. Раздался звон стекла, и
зеркальце разлетелось у него в руках. Илья слабо вскрикнул, отшатываясь и
прижимая ладони к лицу. Очки мягко шлепнулись на песок рядом с
почерневшими, мутными осколками. Едкий дымок сгоревшей амальгамы щекотал
ноздри.
– Илья! – увидев, что он запрокидывается на спину, я схватил его за
плечи. – Что с тобой?
– Глаза... – Илью било частой, мелкой дрожью. – Больно...
Уловка не сработала. Взгляд вверх, небрежно замаскированный зеркалом,
показался пришельцам более опасным, чем открытый сговор островов
Конфедерации.
– Убери руки! Илья!
Он медленно отнял ладони от лица. Глаза были красными, покрытыми
багровой сеточкой сосудов. И – удивленными.
– Круги плывут, – растерянно произнес Илья. – Но я тебя вижу.
Весь вечер Илья наслаждался положением героя. Он лежал на диване в
Тронном Зале. Рита с Ингой суетились вокруг, поминутно меняя ему примочки
на слезящихся, воспаленных глазах. А мы усевшись рядом, вполголоса
говорили о случившемся.
Глаза Илье спасло зеркало. Зеркало раскололось и помутнело, отразив
лишь малую часть направленной на него энергии. Луч был такой силы, что
разбил стекло подобно удару камня.
Самым обидным оказалось то, что Илья не успел рассмотреть столь
тщательно охраняемую тайну. В зеркале, как он рассказывал, мелькнуло
что–то серое, плоское, стремительно опускающееся из зенита. А потом в
центре этого серого, округлого, падающего сверху тела сверкнула белая
вспышка.
Предположить можно было все, включая летающую тарелку. Тимур,
например, упорно отстаивал эту версию. Но мне казалось, что все гораздо
сложнее. Мне никогда не нравились задачи, в которых ответ напрашивался сам
собой...
Спорили мы азартно, и Том, ничего в разговоре не понимавший,
заскучал. Но минут через пять наступила его очередь – разговор зашел о
шлюпке. Ребята уже превратили ее в подобие маленькой яхты – настелили
дощатую палубу, укрепили мачту, киль. Том настаивал еще на сооружении
маленькой каюты, в которой можно было бы ночевать четверым членам экипажа.
Спорить мы не стали, хоть это и затягивало спуск шлюпки на пару дней.
Все–таки, с настоящей каютой наш кораблик выглядел гораздо внушительнее.
Незаметно разговор перешел на первое плавание. Уже решено было
отправиться через весь архипелаг Сорока Островов, вербуя на пути
сторонников Конфедерации. Ясно было, что капитаном станет Том. А вот
насчет остальных членов команды ясности не было. В плавание хотели
отправиться все...
Спор, грозивший перерасти в ссору, прекратил Крис. Он вышел за двери
и вернулся с пучком тощих щепок в кулаке.
– Будем тянуть жребий, – объяснил он. – Четыре короткие – экипаж.
Щепок было восемь. Первую Крис дал вытянуть Илье. Длинная. Вторым
потянул Сержан – и картинно развел руками. Тоже длинная... Первая короткая
щепка досталась Тимуру. Вторая – мне. Я даже не почувствовал радости –
удача показалась мне делом вполне естественным. Следом потянул руку Том,
но Крис остановил его.
– Ты плывешь без всякого жребия, ты капитан... А я без всякого жребия
остаюсь – мой корабль здесь.
– Если ты не тянешь жребий, то один лишний! – оживился Сержан.
– Не лишний, я тоже буду участвовать, – к нашему командиру подошла
Инга. Быстро взглянула на меня – упрямо и твердо. И вынула короткую щепку
из стиснутых пальцев Криса.
– Женщина на корабле – к беде... – беспомощно сказал Сержан.
Последняя короткая щепка досталась Янушу.
