Глава шестая, в которой нам книги строить и жить
помогают.
(Рассказывает Костя.)
Стас! я осторожно похлопал брата по выступающей части те
ла. Тот встал, отряхнул часть снега и задумчиво сказал:
Холодно.
Да, в этом он был совершенно прав. Мороз был несильным, гра
дусов десять, но школьная форма от него не спасала.
Костя, а что мы здесь делаем?
Подумав я нашел самый правильный ответ и без колебаний поде
лился им с братом.
Мы? Мы замерзаем.
Плохо, так же спокойно и неторопливо ответил Стас, начи
ная плавно притоптывать ногами. Интересно, куда нас сволочь Ка
щей засунул? На Северный полюс? Замерзнем...
Попадание в коварную Кащееву ловушку подействовало на него
удивительным образом. Братец начисто лишился своей неуемной энер
гии. Сообразив, что такой вареный, или, точнее, свежемороженный
Стас мне в беде не помощник, я заорал:
Стас, проснись! Делать чтото надо! Кубатай бы тебя не
одобрил!
При упоминании любимого имени Стас слегка ожил. Я понял, что
надо закреплять успех:
Да что Кубатай! Разве в твоих любимых книжках так легко
сдаются? Вспомни, эту... как ее... «Молчание Кондора». Или «Курят
ник в Зеленом лесу». Там ни в какой беде не унывают!
На самомто деле я этих книг не читал. Только слышал, что они
учат доброте и мужеству. Но напомнил о них удачно Стас оконча
тельно ожил. Книжки писателя Решилова были для него второй святы
ней, почти сравнимой с генералсержантом. Он потер порозовевший
нос, обошел вокруг меня, потом заявил:
Стой крепче. Я тебе на плечи заберусь, и осмотрю местность.
Давай лучше я на тебя залезу! возмутился я.
Не стоит. Ты же выше. Если я на тебя стану, то больше смогу
увидеть.
...Был тут какойто прокол в стасовой логике. Но спорить не
хотелось, да и времени не было у меня от мороза аж уши звенели.
Я сел на корточки, Стас, пыхтя, вскарабкался мне на плечи, и
началось... Коекак распрямившись я топтался в снегу, а Стас, стоя
на моих плечах, командовал:
Направо. Еще. Еще направо. О... О!!!
Что? Что?! воодушевился я.
Подпрыгни! потребовал Стас. Да повыше.
Деваться было некуда. Я поднатужился и прыгнул...
Выбираясь из снега, Стас сообщил:
Костя, мы спасены! Там дома!
Молодец, прошептал я. Стас зарделся. Сказал:
Я смог их увидеть, только потому, что стоял на твоих плечах!
Вроде и ситуация была критическая, а как мне тепло от такого
признания стало! Теплотепло... И сонно... Тут я понял, что просто
замерзать начинаю, и завопил:
Бежим!
И мы помчались, временами проваливаясь в снег по пояс.
Жаль, что книжки Решилова у Кащея остались, вздыхал Стас
на бегу. Такое собрание! Все есть и «Побудка для сестрицы», и
«Шофер на каждый день». А самое главное там был новый роман!
«Правда о летчиках и самолетах»! У нас он вообще еще не написан!
Представляешь раньше писателя бы прочитали!
Ты сейчас холода надышешься, осадил я Стаса, заболеешь,
и вообще ничего никогда не прочтешь.
Почему?
Да потому, что помрешь!
Но Стаса мои слова лишь на время от болтовни оторвали. Так
всю дорогу и разлагольствовал, даже когда от холода у него язык
заплетаться начал. И лишь когда прибежали мы к домам было их
штук десять, все такие приземистые, крепкие замолчал. Подойдя к
домам поближе, мы увидели табличку на столбе.
«Станция «Молодежная»
Это где? спросил Стас, который по географии знал лишь до
лину Нила.
В Антарктиде, поднатужившись, какимто чудом вспомнил я.
А где полярники? возмутился Стас. Покрутил головой и
вдруг воскликнул:
Во! Глянь, у них митинг какойто! Руками машут...
Я посмотрел в ту сторону, куда он показывал, и чуть не засме
ялся, хоть нам было и не до смеха. В километре от нас, и вправду,
по снегу прыгали черные фигурки и махали крылышками.
Балда! Это пингвины!
Допустим, не смутился Стас. И повторил: А где полярники?
Я только плечами пожал. Снег вокруг домов был чистый, нетро
нутый. Сразу видно давно здесь никто не зимует.
Надо внутрь попасть, решил Стас, и мы принялись обходить
дома. Легко сказать внутрь! Все двери были на такие могучие зам
ки заперты, что их и ломом не своротишь.
Это ж надо, возмущался Стас, стуча зубами. Дети замер
зают, а они от воров все позакрывали.
Только одно здание, поменьше других, с вывеской «Красный уго
лок» было заперто халявно на обычный английский замок. Шансов,
конечно, было мало, но... Я достал из кармана наш домашний ключ и
попытался повернуть...
Дверь открылась!
Мы с братом ввалились в маленькую комнатку, вроде прихожей.
Там еще дверь была. Зашли, видим просторный зал, полки с книга
ми, как в Кащеевой библиотеке, сквозь замерзшие окошки коекак
пробивается свет. Посреди зала железная печка, на ней коробок
спичек и пачка «Беломорканала». В углу железная койка. И холоди
на как на улице.
Все равно замерзнем, решительно заявил Стас. Так уж по
лучается.
Не замерзнем! сказал я с неизвестно откуда взявшимся оп
тимизмом и стал снимать с полок подшивки газет: «Труд», «Комсо
мольская правда» и «СпидИНФО».
Когда в печке газеты как следует разгорелись, я придвинул
Стаса поближе к огню, накрыл одеялом с койки, сам в другое укутал
ся. И мы принялись оттаивать.
...Минут через сорок вся изморозь с нас сошла, а у Стаса даже
ноги снова шевелиться начали.
Газетыто кончаются! ехидно, словно рад был замерзнуть,
заявил он. Что делать будем?
Я оторвался от увлекательного чтения той странички в
«СпидИНФО», которую печатают кверх ногами, с удовольствием запус
тил газету в огонь и сказал:
Твоя очередь огонь поддерживать. Вон... книжек много.
У Стаса отвисла челюсть.
Книжками? простонал он.
А чем еще, вздохнул я. Ну, че получше оставляй, а вся
кую лабуду в огонь.
Нехорошо... Стас замотал головой. Люди старались, писа
ли... А мы сжигаем?
Ах, он же у нас теперь начинающий писатель! Я рассвирипел:
Запомни, Стас, жизнь человеческая, тем более детская, важ
нее книжек!
Ну да, поколебавшись сказал брат, об этом и Решилов пи
сал.
Вот! И все писатели с радостью бы сожгли свои книжки, ради
того, чтобы нас спасти! Уверяю! Даже Лев Толстой бы сжег, он детей
очень любил.
Вот с него и начнем, решил Стас. Но Толстого он нашел не
сразу. Вначале мы грелись Достоевским, тем более, что тот сам го
ворил: ничто, мол, в мире, детской слезинки не стоит. Потом Лер
монтова нашли... но он мало написал, к сожалению. Диккенс нас
окончательно согрел, а на середине Льва Толстого температура в
комнате стала вполне приличной. Мы сбросили одеяла, придвинули
койку к огню поближе и начали военный совет.
Книжек нам на недельку хватит, рассуждал Стас. А за это
время мы другие дома откроем, всяких деревяшек запасем, может и
радиостанцию включим...
А есть что будем? я вытряс из карманов припасы, запасен
ные на пиру у Кащея. Этих конфеток и печенья надолго не хватит!
Ну, на моржей будем охотиться, беспечно сказал Стас, изв
лекая изза пазухи подмороженные бананы, а из карманов твердые
как камень пирожки.
Балда! В Антарктиде моржей нет... кажется. Тут только пинг
вины водятся.
Значит на пингвинов будем охотиться. Это еще лучше, они яй
ца откладывают. А я хорошо яичницу готовлю. Ты знаешь.
От последней фразы меня снова мороз продрал. Не для того я
родную маму от фараона спасал, не для того на Венеру путешество
вал, не для того Кащея пинал, чтобы от пингвиньей яичницы поме
реть!
Пингвины, Стас, как можно внушительнее сказал я, живот
ные редкие, исчезающие. Их охранять надо!
Ничего, отмахнулся Стас, я по телику слышал, что если
человек в безвыходную ситуацию попал, то он может на кого угодно
охотиться... Костя, ты чего почитать хочешь, Булычева или Казанце
ва?
Конечно Булычева!
А я на нем бананы разогрел, убитым голосом отозвался
Стас. Да ладно, книжка не очень толстая была. «Старость Алисы»
называлась.
Я только вздохнул. Я книжки про Алису люблю... да и она сама
мне нравится. А вот Стас никак этого не поймет.
Давай поедим, и спать ляжем, с горя предложил я.
Давай, радостно согласился Стас. И мы принялись наедаться
перед сном. Вначале съели пирожки, потом бананы, которые стали
мокрые и липкие. Осталось у нас чутьчуть конфет и пригоршня пе
ченья.
Завтра будем голодать, вздохнул Стас. Или на пингвинов
охотиться...
Дались ему эти пингвины! Я ехидно спросил:
Как же ты на них охотиться собрался? Муммибластеров нету!
Очень просто. Сделаем лук и стрелы. Как в книжке «Столяро
вы, старший и младший».
Слушай, твой Решилов это ходячая оружейная лавка! съяз
вил я.
Еще бы. Он же книжку о старинном оружии написал «Девочка
с аркебузой»... Стас вздохнул и принялся кидать в огонь толстые
тома Казанцева. Потом заметил: Вот... Тоже полезный писатель.
Много написал. И бумага хорошая, сухая.
...От вчерашних переживаний и разговоров мы даже забыли дого
вориться, кто будет огонь поддерживать. Так что утром не ругались,
по чьей вине он погас. Бросили жребий, кто будет печку растапли
вать стали перечислять фантастические романы на букву «П». Кто
первым остановится, тот и проиграл. Стас первым выдохся, вылез с
визгом изпод одеяла, ну, и давай огонь разводить! И главное, со
злости начал жечь именно те книжки, которые на «П» начинались. Ох
и много же их было! Пляшет, противный, по полу, подкармливает печ
ку печатной продукцией, причитает печально:
«Путь обмана»... Простите, пожалуйста... «Пристань желтых
кораблей»... Пойдет! «По грибы»... Придется... «Пляшущие человеч
ки»...
Подожди! пришлось придержать потенциального писателя.
Прекрасная повесть!
Вылез я изпод одеяла, отобрал у Стаса «Человечков». На что
начал замахиваться, подумать страшно! И мы принялись кидать в
огонь другие детективы. Подняли температуру в помещении, и «Уста
вом караульной службы», у которого корешек самый твердый оказался,
изморозь с окна отскоблили. Смотрим: погода портится. Ветерок со
снегом, тучи в небе.
Стас, еды много осталось?
Ну... конфеты, печенье...
Значит, придется искать продукты, решил я.
...Чего мы только не нашли, замотавшись в одеяла и открыв то
пором самые сложные замки. Четыре мясорубки, восемь кастрюль, со
ковыжималку, мантышницу и машинку для закатывания маринадов... А
вот из еды был только замерзший насквозь аквариум с пятью золотыми
рыбками и десятком улиток.
Что же здесь случилось? грустно сказал Стас, когда мы
вернулись в теплую, согретую Человеческой Мыслью библиотеку.
И тут меня осенило! Я схватил со стола журнал учета выданных
книг и стал его зачитывать, ближе к концу:
«Третье сентября. Выдано:
Иванов: «Декамерон», автор Боккачо.
Петров: «Подшивка «СпидИнфо» за 1994 год.
Сидоров: «Жюльена», автор маркиз Де Сад.
Любопытно, грызя замороженную карамель сообщил Стас. А
через недельку?
Я перелистнул журнал и прочел:
«Десятое сентября. Выдано:
Иванов: «Триста блюд из картошки.»
Петров: «Домашние разносолы.»
Сидоров: «О вкусной и здоровой пище.»
Ага! воскликнул Стас, поглощая печенье. Я отобрал у него
остатки продукта и стал читать дальше:
«Семнадцатое сентября. Выдано:
Иванов: «Хатхайога.»
Петров: «Голодание основа долголетия.»
Сидоров: Поль Брэгг «Пища, которая всегда с тобой.»
Так... мрачно произнес Стас. Ты в конце глянь!
Глянул я в конец и с облегчение вздохнул:
Стас, нормально! Тут написано: «Ура! Нас сегодня эвакуиро
вали! Петров починил рацию, и прежде чем она снова сгорела, успел
послать «SOS». Ура!»
Так прямо и написано? осведомился брат. Прежде чем сго
рела?
Я кивнул. Действительно, плохи наши дела...
Помочь нам может только Кубатай! Стас нервно зашагал по
комнате. Он настоящий мужчина. Он верный друг. Он... тут
Стас даже паузу сделал, подбирая словечки покрасивее, и изрек:
Он неучтенный фактор в преступном замысле Кащея!
Он ужас на крыльях ночи, печально добавил я.
Кстати, о ночи! К вечеру мы проголодаемся! как ни в чем
не бывало переключился на прозу жизни Стас. Пошли охотиться, а?
Ну пошли...
А лук и стрелы?
Дубинками обойдемся, и Стас начал озираться по сторонам.
Костя, пока не холодно, пойдем на охоту!
...Через час мы брели по снежному полю в сторону черных то
чек. Мы замотались в одеяла, на ноги, поверх кроссовок, одели най
деные в домике сапоги. До пингвинов было еще далеко, но сомнений в
том, что это именно они, не было.
Стас мурлыкал чтото бодрое и помахивал дубинкой металли
ческой ножкой от стула. Ножка была с винтом и выглядела внушитель
но. Зато моя дубинка, палка от швабры, была очень длинной. А это,
помоему, еще лучше.
Костя, ты что больше любишь, ножку или крылышки? спросил
меня Стас на полпути. Чур ножки мои!
Я не ответил. Я глядел на пингвинов и меня терзали смутные
сомнения. А через десять минут и Стас замедлил шаг. Почесал крас
ный от холода нос, и признался:
Наверное, нам обоим крылышка хватит...
Пингвинов оказалось штук миллион. Ростом они были повыше нас.
Галдели как вороны на помойке. И поглядывали на нас нехорошо
так, изучающе...
А вокруг было красиво! Развиднелось, солнце пригревать стало,
и все вокруг засияло. Даже не думал, что лед может так сверкать,
переливаться, играть всеми цветами радуги. А далекодалеко впереди
море было, темночерное, присыпанное мелкими льдинками. Там тоже
пингвины резвились...
Всетаки, пингвин зверь редкий, не замечая, что называ
ет пингвина зверем, произнес Стас. Яичница лучше.
Лучше, глядя на пингвиньи туши соврал я. Они яйца выси
живают в гнездах, но иногда отходят... попить, например.
Ну вон один и отошел, Стас ткнул в сторону пингвина, ко
торый и вправду побрел к морю, подозрительно на нас оглядываясь.
Так, сейчас мы яичко и раздобудем...
И, прежде чем я успел его остановить, брат кинулся к остав
ленному без присмотра гнезду кучке камней на снегу. Порылся там,
схватил чтото и побежал обратно. А вокруг пингвины орут, крылыш
ками машут, на месте топчутся. Тот пингвин, который пошел водичку
пить, оглянулся, увидел разбой, да как чесанет обратно!
Стас, ходу! завопил я, и сам последовал своему совету.
Только брат меня быстро догнал, потому что кинул дубинку, одеяло,
и сапоги. Но яйцо крупное, с литровую банку, крепко прижимал к
животу.
Оглянись, он еще гонится? спросил Стас на бегу.
А сам не можешь?
Страшно!
Я оглянулся и прибавил ходу. Потому что за нами гнались да
же два пингвина тот, которого мы обворовали, и другой здоро
венный, ростом метра в два! Стас меня понял без слов.
Бросай яйцо! вопил я. Но Стас то ли не слышал, то ли его
жадность одолела, то ли от испуга у него руки свело.
На полпути маленький пингвин повернулся и побрел обратно: на
верное, новое яйцо откладывать. Но большой гнался. Лучше бы наобо
рот!
До библиотеки и оставалосьто всего ничего, когда Стас пос
кользнулся и рухнул в снег. Я остановился.
Мне яйцо помешало, приподымаясь заявил Стас.
А пингвин был уже рядом. Ох, и здоровый же! Наверное, это был
муж маленького пингвина, самец. А может быть даже вожак стаи!
Делать было нечего, я взял дубинку наперевес, как копье, и грудью
заслонил непутевого брата.
Кря! сказал пингвин, останавливаясь в двух шагах. И раз
жал свои передние плавники... то есть тьфу ты, крылышки, которые
крепко прижимал к животу. В снег шлепнулось яйцо! Еще одно!
Кря! добавил пингвин и вразвалку побрел обратно.
Вот это класс! только и выдавил я. А Стас обалдело поми
гал и предположил:
Может он решил нам помочь? Понял, что мы голодные?
Вареные пингвиньи яйца это, скажу вам честно, гадость жут
кая! Рыбой воняют, скорлупу фиг пробьешь, а до желтка добираться
просто сил никаких нет. К тому же они были немножко несвежие. Но
мы мужественно съели яйца жрать уж очень хотелось.
Вот ведь как жизнь устроена! начал философствовать Стас.
Нигде порядка нет, даже в Антарктиде. Станцию на произвол судьбы
бросили, никаких продуктов не оставили. И ни одного ружья. Стыдно
сказать приходится яйца у пингвинов воровать! Разве так делает
ся?
Делается, листая обреченного на сгорание Джерома К. Дже
рома, сказал я.
Костя, но вот ты бы, будь президентом, допустил такое бе
зобразие?
При чем тут президент? У него других дел хватает.
На все надо время находить! Нет порядка в стране. Да что
там в стране нигде в мире нет. Давно надо было всем собраться и
в Антарктиде лыжные базы устроить, катки... А пингвинов в резер
вацию! кровожадно добавил Стас.
Вот вырастешь, станешь президентом, потом в ООН выступишь,
и все устроишь как положено, попытался я успокоить Стаса.
Ждать долго... Был бы я сейчас президентом, пока молодой, с
оригинальными мыслями, непьющий почти... Эх!
Кто бы тебя слушал? Пятиклассникпрезидент! Ха!
Не слушали бы? Значит надо не президентом стать, а диктато
ром! И вообще, всю власть в мире детям передать. Взрослые пусть
работают, старики отдыхают, дети управляют, а пингвины вымира
ют. Тебя, Костя, я бы министром сделал. Военным.
Я немножко обдумал это предложение. Было оно заманчивым, что
говорить, вот только немного нереальным.
Поспи, голова свежее будет, посоветовал я. Стас надулся и
буркнул:
Ладно, тогда будешь министром сельского хозяйства. В нака
зание!
Наверное, через полчаса брат бы так разозлился, что назначил
меня директором школы или сантехником в Белом доме. Но тут в дверь
тихонечко стукнули!
Ой! подскочил Стас на месте. Кубатай!
И бросился открывать. Распахнул дверь а там...
Опять пришел! пискнул Стас отбегая. А здоровенный пингвин
потоптался у двери, разжал плавники и высыпал у порога горку
свежей рыбы!
Он дрессированный, понял я. Пингвинспасатель, как сен
бернары! Стас, ура!