- Старушка, она, между прочим, приходится мне прабабкой, толковала, что
медведя-оборотня может убить только другой медведь.
- Тоже оборотень?
- Вроде обыкновенный.
- Довольно странно все это, - сказал Осипов, - сам же говорил, твои
мишки этому мужику руку лизали.
- Я тоже был в недоумении, - отозвался цыган, - и примерно о том же
спросил старушку. Но она вполне разумно мне все растолковала. Говорит:
"Когда оборотень представлен в облике человека, медведи чуют в нем своего и
ни за что его не тронут, а если он оборачивается медведем, то они, напротив,
чуют человеческую породу, даже не человеческую, а бесовскую..." - такая вот
диалектика.
- Да ты философ! - удивился Илья.
- Не я, а та старушка.
- Слушай, а ты в бога веришь? - спросил Осипов.
- В бога? Не знаю. Наверное. Крест ношу. А может, вам, ребята,
действительно плюнуть на все это? Себе дороже выйдет. Вот ты журналист - ну
и пиши про достижения народного хозяйства, а милиционер пусть ловит жуликов.
Мало, что ли, их? Хватает. Так зачем связываться с тем, чего не понимаешь?
"Не буди лихо, пока оно тихо" - так ведь русские говорят? Вы все пытаетесь
объяснить, как если бы то, с чем вы имеете дело, действовало по человеческим
законам. Ладно. Ваши проблемы, в случае чего я готов помочь.
Разговор сам собой угас. Жаркий день сменился теплой, душноватой ночью.
Илья пригнал машину к шапито, разложил сиденья и готовился к ночевке. Осипов
пытался помогать ему, но больше мешал, и Илья прогнал его. Осипов стоял
возле машины и из тьмы смотрел на укротителя, одиноко сидевшего возле
фургона и, казалось, дремавшего. Вокруг керосиновой лампы метались ночные
бабочки, непонятно зачем ищущие свою смерть в коптящем пламени. Время от
времени цыган открывал глаза, наполнял очередной стакан и одним глотком
выпивал его.
- Давай-ка спать, - сказал Илья, - или хочешь присоединиться к своему
приятелю?
Осипов залез в пахнущую пылью машину, долго ворочался, стараясь
устроиться поудобнее. Илья вроде сразу уснул. Он даже похрапывал, а Осипов
лежал без сна и тупо размышлял об услышанном. Больше всего ему хотелось
выйти на свежий воздух и присоединиться к Лазареву, и так же сидеть перед
лампой, горящей теплым неярким светом.
2
Едва только они в субботу вернулись в Москву, как тотчас узнали, что их
настойчиво разыскивает некий гражданин со странной фамилией Хохотва.
- Звонил три раза, - сообщила Тамара, - первый раз часов в восемь утра,
поспать не дал, негодяй.
В этот момент снова раздался звонок.
- Это вы, Илья Ильич? - послышался в трубке взволнованный голос
Хохотвы. - Есть новости, нужно срочно встретиться.
Илья, собиравшийся искупаться и отдохнуть, в сердцах плюнул и покорно
сел за руль.
Хохотва назначил встречу почему-то в здании этнографического музея. В
субботу он был открыт, но в залах почти пусто. Хохотва ждал их у входа.
- Прибыл вчера вечером, - доложил он.
- Ну и?..
- Пойдемте ко мне, там поговорим... Крохотная комнатушка под самой
крышей, больше похожая на чулан, служила Хохотве кабинетом и лабораторией
одновременно. Втроем кое-как разместились. Осипов уселся на какой-то
громоздкий ящик, Илья занял единственный стул. Хохотва остался стоять.
- Итак?.. - Илья вопросительно смотрел на Хохо-тву.
- Встречался я со старцами. С трудом, но удалось пообщаться.
Собственно, разговаривал только с одним. Неким Артемием Кузьмичом. Фамилию
он не назвал.
- Черт с ней, с фамилией. Дальше.
- О смерти Ионы они знают. И, надо сказать, полностью деморализованы.
"Теперь все! - сказал мне старик. - Оборотень будет гулять по земле, заражая
своим дыханием всех и вся. Он будет убивать, убивать, убивать... Остановить
его невозможно. Плохонький человечек был Иона, но все же только он мог убить
оборотня". Это его собственные слова. Когда я рассказал ему о похищении
костей медведя из музея, он чуть не умер, стонал, наверное, с час. По его
словам, кости нужны, чтобы плодить других менквов, то есть оборотней. В
общем, для каких-то магических церемоний. Он очень жалел, что не смог
предотвратить вскрытие могильника. "Зло вышло наружу и пошло гулять", -
причитал он. Кстати, после отъезда нашей экспедиции весной у геологов
случилась очень серьезная авария: были человеческие жертвы. Работа до сих
пор не возобновлена, поскольку сгорели какие-то очень важные механизмы,
которые вертолетом доставить невозможно. Так что бурение в тех местах
свернуто. По словам старика Артемия, это последствие осквернения могилы.
- Все это, конечно, интересно, - перебил Хохотву Илья, - но он назвал
вам имя? Имя оборотня, или пусть будет менква. Самое главное! Имя?!
- Нет, имени он не назвал. "Ни к чему, - говорит. - Все равно
бесполезно. И вообще лучше вам не соваться в наши дела. И так уж вреда
понаделали". И он прав.
- Прав - не прав! - Илья вскочил со стула и, казалось, хотел этим
стулом двинуть Хохотву по голове. - Так я и знал, что нужно было ехать
самому. Интеллигентские штучки! Начинаем рассусоливать о правде и кривде, а
убийца ходит на свободе. Я бы из этого старика все вытряс.
- Сомневаюсь! - воскликнул Хохотва.
- Оставим пререкания, - сказал Осипов, - что еще вам сказал этот
Артемий?
- Он сказал, что менква можно уничтожить тремя способами. Первый - его
может убить Охотник из рода Охотников. Последним в роду Охотников был Иона.
- Но у Ионы есть сын?
- Он слишком мал. Далее. Оборотень может уничтожить сам себя. Одним
словом, самоубийство. Тоже исключено. И третий способ - оборотня может убить
настоящий медведь. По словам старика, в старину бывали подобные случаи.
- Ага! Медведь!.. Ты слышал?! - Илья толкнул Оси-пова. - То же самое
нам говорил и твой друг - укротитель. Однако прежде чем натравить на
оборотня всех медведей Советского Союза, нужно знать хотя бы его имя...
Скажу только одно: мы в тупике. Старики, видишь ты, говорить не желают. Иона
мертв. Кто еще может дать информацию? Разве только этот педик-фотограф
Грибов? Но я не уверен, что он ею располагает. Ладно, отправляемся по домам.
- И все же не стоит терять надежды, - растерянно сказал Хохотва, -
возможно, все и прояснится,
- Прояснится? Как же! На вас была основная надежда. А что теперь
остается? Снова ехать в стойбище или куда там. Встать перед этим Артемием на
колени, мол, скажи ради мира во всем мире и дружбы народов.
- Он не скажет.
- Ну вот. Значит, остается ждать. А чего ждать? Дальнейших убийств.
Теперь кости эти... Говорите, собирается плодить оборотней? Еще не легче.
Все! Кончили беседу.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
1971 год, август. Москва
Недолог век медведя в нашей стране. От силы лет сорок. Вон на Западе,
конечно, не в Европе, там и медведей-то нет, а где-нибудь на Аляске
встречаются медведи-долгожители. Еще короче жизненный срок тех мишек,
которые обитают в районах, населенных так называемыми национальными
меньшинствами (в советской литературе тридцатых годов - нацмены). Почему
именно здесь они живут совсем недолго? Да, наверное, по тем же причинам, что
и люди, охотящиеся на них. Угнетение коренных народов Севера было характерно
для времен проклятого царизма. Правда, нужно отметить, что и после прихода
Советской власти жизнь северян не особенно изменилась. Пить, правда, стали
больше. Медведи, конечно, не пьют, но разве от этого им легче?
2
К моменту описываемых событий наш давний знакомец Сережа Пантелеев, или
Сергей Васильевич, как теперь его называют, стал... А действительно, кем он
стал? Сергей Васильевич и сам не мог ответить на этот сакраментальный
вопрос. По человеческим меркам он достиг неплохого положения, сделал, что
называется, карьеру. И чем, вы думаете, он занимался? Ни за что не угадаете!
Он снимал кино. Именно кино, про которое В. И. Ленин сказал, что оно
важнейшее из искусств. И, надо заметить, режиссером не каким-то
третьеразрядным, которому доверяли снимать лишь всякий вздор, не имеющий
идеологического значения, а маститым автором, чьи фильмы шли исключительно
первым экраном и прокатывались с неизменным успехом по всей огромной стране.
Да многие, наверное, помнят такие широко известные картины, как "Огненная
степь", "Пламенеющие годы", "Повесть о партизане", "Пастушка и танкист". Да
мало ли еще замечательных кинопроизведений было в арсенале мастера. И вот
этот "человек" - гордость советской кинематографии - и был тем самым
оборотнем, за которым безуспешно охотятся журналист Осипов и милиционер
Безменов, а он в это время сидит на своей даче и размышляет о житье-бытье.
Но если говорить серьезно, то для Сергея Васильевича действительно
настал критический момент. Вернее, для того, кто обитал в его человеческой
личине. Как уже было сказано, медведи живут от силы лет сорок, это же
относится и к потусторонним силам, имеющим медвежье обличье. То есть живут
они, конечно, неизмеримо больше, но их человеческому телу подходит предел,
поэтому они стремятся перебраться в другую сущность, если говорить научным
языком, совершить реинкарнацию. Удастся осуществить переход - оборотень
продолжает существовать, не удастся - он либо исчезает совсем, либо, словно
куколка насекомого, лежащая глубоко под землей, ждет своего часа. Именно
такой куколкой был дух менква, вселившийся в Сережу Пантелеева на
злосчастных югорских болотах.
Сотни лет он перебирался из одного тела в другое, полностью подчиняя
личность избранного им человека своему влиянию. Причем человеческие
качества, стремления, способности отнюдь не исчезали. Напротив, они делались
острее, качественнее, жизнеспособнее. Не зря многие оборотни становились
вождями племен, выдающимися охотниками, шаманами. Но вот кинорежиссером,
видимо, стал первый из менквов.
Сережа (Сергей Васильевич) часто размышлял, почему именно он стал
оборотнем. Судьба ли это, слепой случай? К конкретному выводу он прийти так
и не смог, но временами склонялся, что это все-таки судьба. "Может быть, так
случилось потому, - думал он, - что мой отец постоянно старался жить сам по
себе. В одиночку, без людей. Всю жизнь стремился к уединению, и в результате
случилось то, что должно было случиться. И он, и семья нравственно одичали,
выродились, что ли. Или возродились в новом нечеловеческом качестве. Хорошо
это или плохо?" Сам Пантелеев никакого дискомфорта не испытывал. Кроме того,
он подозревал, что вокруг него оборотней хватает. Они, конечно, не проявляют
явно свои скрытые побочные инстинкты, но тем не менее живут именно этими
инстинктами. Подавляющее большинство людей время от времени испытывают
желание убить, уничтожить, растоптать себе подобного. Часто слышишь на улице
или в троллейбусе, метро выражения: "Так бы и убила!", "Стрелять их, гадов,
надо!" О каких гадах идет речь? Да о знакомой, купившей новое платье,
сослуживце, обошедшем в табели о рангах, совершенно незнакомом человеке,
случайно толкнувшем и не извинившемся. Иной раз даже о собственном ребенке,
получившем очередную двойку. Конечно, очень часто это произносится так,
походя, не всерьез. Но раз произносится - где-то в глубине сознания сработал
такой вот побочный инстинкт, появилось желание уничтожить. Может, не
опасайся человек наказания, будь у него в руках оружие, он осуществил бы
свою угрозу.
А вот Сергей Васильевич убивал. Причем безо всякой злобы. Да и без
необходимости.
Убивал, конечно, не он, а тот, кто в нем сидел. Он-то уж явно испытывал
животное наслаждение. Пантелеева, особенно вначале, удивляло, как уживаются
две совершенно разные сущности в одном теле. Его человеческая, испытывающая
ужас от творимого другой - животной. Как ему было страшно вначале, до рвоты,
до умопомрачения. Помнится, он даже в обморок падал, осознав дело своих рук.
Потом, правда, привык. Как-то в молодости он прочитал книжку Стивенсона
"Странная история доктора Джеккила и мистера Хайда", книжка, видать, прошла
многие руки, была древняя, еще с "ятями", страшно истрепанная, без
нескольких страниц.
Речь в ней шла о добропорядочном джентльмене, который по ночам
превращается в садиста и убивает на улицах Лондона. Прочитав книжку, он
понял, что не одинок. И хотя в предисловии было написано, что Стивенсон все
выдумал, он-то уж понимал: ничего в книге не выдумано. Возможно, сам
Стивенсон и был тем самым доктором Хайдом. Или та последняя ночь возле
гробницы вместе с Соболем, Сморчком, Косым. Не Сережа завлек их туда, а тот,
кто сидит внутри. Ему нужны помощники, нет, скорее не помощники, а рабы,
покорно выполняющие любую волю. Творящие зло ради зла. Ведь и у мальчиков
имелись побочные инстинкты, которые стали главными: желание убивать,
стремление к аморальности. Вот Косой такими инстинктами, видимо, не обладал,
и его сделали жертвой. Они не оборотни, обычные люди, только дух или кто он
там, обитавший на болоте, вырвал из их душ все хорошее, а оставил только
плохое, гадкое.
Да! Между ними существует неразрывная связь. Любое зло, совершаемое ими,
как бы подпитывает того, кто сидит внутри, добавляет ему жизненной силы.
Ведь он может убивать только в полнолуние, а они - когда вздумается. В этом
и состоит их ценность, их смысл... Но теперь от них нужно избавиться. В ходе
реинкарнации рабы могут только помешать. Видимо, и в них есть частичка того,
кто сидит внутри. А собрать нужно все в единое целое. От Сморчка он
избавился, теперь очередь Соболя. И главное! Главное - найти замену. Вначале
он выбрал этого безнравственного мальчонку - Валентина. Вроде подходил по
всем статьям, молодой, физически здоровый. Но тому, кто сидел внутри,
мальчишка не понравился. Не было в нем силы и жестокости, а только грязь. А
одна грязь не подходит. И еще. Нужно любить природу. Смешно звучит: "любить
природу". Словно юннат какой-то. Но, может быть, "любить" не передает
истинный смысл значения. Может, скорее понимать, чувствовать. Ведь она
рядом, в каждой травинке, в каждом камушке. Он-то знает: у всякого сущего
есть тайный смысл. Тот, кто сидит внутри, объяснил ему это. Все вокруг
наполнено невидимыми существами, добрыми, злыми, а чаще всего равнодушными к
человеческому миру. Подавляющее большинство людей и не догадывается, что
вокруг существует множество миров. Эти миры не проникают в человеческий. До
тех пор не проникают, пока не найдешь ключ, соединяющий двери между мирами.
Но лучше эти двери не открывать. А подходящего человека он почти нашел. Тот,
что сидит внутри, сейчас все оценивает и взвешивает. Но скоро, очень скоро
настанет час... От Охотника, назвали же это чучело Охотником, он избавится.
Существование Охотника тоже мешает реинкарнации. Да и вообще он становился
опасен. До тех пор, пока писал анонимки и ходил за ним следом, неимоверно
сопя и распространяя вокруг себя запах чеснока и немытого тела, до тех пор
он был не страшен, а теперь, когда рядом с ним появились действительно
серьезные люди, он стал, действовать на нервы.
Для обряда обязательно нужны кости из могильника. Медвежьи кости. Теперь
они в надежном месте. Интересно, извлечение костей из могильника тоже
подстроил тот, кто сидит внутри, или это произошло без его участия?
Наверное, все-таки подстроил. Уж слишком все один к одному получается. Он,
конечно, не расскажет. Он вообще ничего никогда не расскажет. А если нужно
что-то исполнить, просто отключает человеческое сознание. Только память
остается. Зачем он память, интересно, оставляет? Наверное, чтобы ощущал его
присутствие и благоговел. А если он избавится от того, кто сидит внутри, что
будет тогда? Останется ли существовать его человеческая сущность? Это,
конечно, не имеет особого значения, но все-таки? Что с ним станет? Иногда
ему кажется, что тот, кто сидит внутри, теряет свою силу. Уже три месяца он
не выходит на охоту и, не считая старухи в музее, никого не убил... Может
быть, поэтому спешит? Очевидно.
Осталась лишь одна проблема, которую нужно решить как можно быстрее, -
сестра Евгения. Ему бы не хотелось ее терять, как-никак последний близкий
человек. Да и если бы не она, многое могло пойти по-другому. Он, тот, кто
сидит внутри, не дает на ее счет никаких указаний. Может, предоставляет
возможность решить самому. Но что решить? Когда сестра приехала к нему в
конце войны, она была уже важной барыней, генеральшей... Где она подцепила
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг