* * *
Наконец–то дело, спрятанное в голенище за печкой, созрело для
прочтения.
День прошел бестолково. Во–первых, было слишком жарко, чтобы
всерьез что–либо делать. Во–вторых, и делать–то было нечего.
Агларовы бумажки и разбирательства, которые в префектуре решились
передоверить на самостоятельное рассмотрение именно Джу, а не кому–то
более опытному, все были глупые и вздорные. Сосед жаловался на соседа,
что тот будто бы летает по небу на лопате и увел из колодца воду. Ка
кой–то человек занял у знакомого двух рабов и, когда те испортили по
рученную им стену в саду, отстряпал их плетьми так, что один на следу
ющий день взял да и помер. Из сопредельного Порту района пришел донос
на Райзу Тата, с которым Джу вместе рос в монастырском приюте. После
приюта Джу попал в охотники, а Тат – в дичь, да красть стал неудачно:
обворовал такого же вора, как сам, а на двойных воров покровительство
воровского цеха не распространяется – свои же их и сдают. В общем, не
смотря на то, что с утра и до вечера совершенно ничего не происходило,
у Джу все время было ощущение, что он серьезно чем–то занят.
Придя домой, он запер дверь на замок и оба засова, некоторое вре
мя посидел перед плитой на сундуке, накапливая решимость. Потом выта
щил голенище, отнес в комнату и вытряхнул содержимое на стол, уложив
листы тыльной стороной кверху – так проще было разбираться в разводах
водяных пятен.
Разбор и сортировка заняли около половины стражи времени. Джу не
торопился. Сначала он поделил дело на четыре части, согласно размеру
повреждений. Серьезная путаница могла возникнуть только в самой по
следней из частей, почти не тронутой водой. Начало и середину Джу
раскладывал, почти не читая. Время от времени он заглядывал на лицевую
сторону бывшего свитка, проверяя связность изложения, перенос слов,
соответствие почерков и качество чернил для точного выверения последо
вательности страниц, вот и все.
Соседи ходили в своем огороде и, время от времени, когда кто–либо
из них приближался настолько, что мог из–за изгороди видеть Джу, сидя
щего у окна, он отвлекался от своего занятия и начинал в упор на них
смотреть. Соседям это не нравилось, они сразу старались повернуться
спиной или перейти на другую сторону грядок и кустов, чего Джу и доби
вался.
Потом сизые облачка, похожие на полоски дыма, которые появились в
небе около полудня и ничего серьезного, казалось бы, не предвещали,
быстро потемнели, надвинулись и набрякли тяжестью. Первый порыв ветра
с океанского берега запутался в ветвях старой груши и хлопнул непривя
занным ставнем. Соседка, поправлявшая грядку, вдруг завернула на голо
ву полосатую верхнюю юбку и, блеснув прорехой на нижней, стремглав
бросилась к дому. На Джу прыснуло с подоконника водяной пылью, тяжелые
капли часто забарабанили по крыше и стали падать на пол и на стол.
Пришлось закрыть ставни и зажечь лампу. Подготовка текста к этому
моменту была завершена.
Джу мысленно представил себе, каким был бы титульный лист, если
бы сохранился цел, перевернул пачку листов лицом вверх и принялся чи
тать.
Протоколы начинались с невинных вещей. С имущественных актов
семей Гермерид и Белый Волк, со свидетельства о его, Джу, рождении. Он
пропускал малоинформативные страницы, как ближе к весне пропускают меж
пальцев луковую шелуху в мешке. Потом Джу поймал среди шелухи лукови
цу. Нашлась очень интересная деталь. Будь он одним из следователей,
ведущих это дело, он бы остановился на найденном моменте подробнее.
Оснований заподозрить кира Ариксара Волка в смерти собственного
брата, кира Агиллера из Агиллеи, было хоть отбавляй. Смерть произошла
ночью, а немного раньше, днем, в служебной приемной Торгового Совета
между братьями случилась драка. Отец Джу ударил Волка по лицу при дю
жине свидетелей, после чего Волк отказался принять от него вызов на
дуэль – имел право, как старший в семье. Следующим эпизодом была дуэль
между Волком и государем, который тогда еще государем не был. Получа
лось, что государь выступил в защиту чести отца Джу?.. Вроде бы, да.
Значит, отец с государем стояли по одну сторону черты, а недругом их
был Волк. Уже интересно.
Потом... Чего–то здесь не хватало. Очевидно, некоторая часть до
просных листов действительно была изъята, или, что больше похоже на
правду, нужные люди оказались не допрошены. Государь, который еще не
был тогда государем, например. События перескакивали с одного на дру
гое. Легкой шелухой мелькнули показания соседей, с которых дело начи
налось в первоначальной неправильной подборке. Часовой мастер
Гермерид, отец девицы по найму Маран, отказался явиться на допрос и
привести его силой не представилось возможным вследствие его тяжелой
болезни.
Дальше – заключение судебного врача Приреченского округа по пово
ду растительного яда, который мог послужить причиной смерти. В чайной
чашке в комнате покойной Миран была найдена вытяжка из корня шибелы:
разведенная чаем, но в пропорции достаточной, чтобы умертвить челове
ка. Шибела является успокоительным лекарством, прекращающим так же
сердечные спазмы и сердцебиение. Шесть капель шибелы на половину
мерной чашки воды успокаивают душевное волнение, двенадцать–пятнадцать
капель применяются для снятия болей в области сердца. Двадцать капель
вызывают галлюцинации. Тридцать капель на полчашки воды – приводят к
остановке сердца, параличу дыхательной мускулатуры и к смерти. Те са
мые тридцать капель были обнаружены в комнате матери Джу. Неизвестно
только, пил из этой чашки покойный или не пил.
Показания родственников и слуг кира Агиллера из Агиллеи: да, у
него было нездоровое сердце, он действительно употреблял лекарства,
но не часто, и о свойствах шибелы хорошо знал.
Оставшаяся открытой версия, предполагающая самоубийство на почве
ссоры с имеющим влиянием родственником, главой рода. Показания служа
щих Торгового Совета, опровергающие возможность чьего–либо серьезного
влияния на кира Агиллера. Господин старший торговый советник был
скорее человеком, который сам оказывал влияние на других, нежели под
верженным таковому со стороны...
Три прочитанные части Джу отложил в сторону. События семнадцати
летней давности понемногу вырисовывались из сухой архивной записи. Ос
талась последняя часть, лучше всех сохранившаяся, и оттого наименее
упорядоченная. Тут–то Джу и споткнулся. Один единственный рапорт су
дебного чиновника испортил всю величественную картину внутрикланового
заговора Волка против собственного брата, выстроенную уже в воображе
нии Джу. Так хорошо все ложилось одно к одному: политические разногла
сия, борьба за влияние, принципиальная позиция отца, ссора, красивое
слово «дуэль» на фоне сложной политической ситуации в стране – в усло
виях отсутствия единоначалия и при дележе власти среди наиболее могу
щественных политиков и владетелей... И приятель Волка Дин, как бы слу
чайно подкидывающий Джу информацию к размышлению, чтобы использовать
Джу в интересах волчьей стаи...
И – с размаха рожей в лужу.
Кир Александр Джел, будущий император Аджаннар, появился в доме
мастера Гермерида спустя половину стражи после того, как судейский чи
новник зарегестрировал смерть. Девица по найму Миран, ослепленная не
счастьем, с порога обвинила кира Александра в убийстве. Кир Александр
не стал спорить с девицей Миран, он только пояснил чиновнику дословно,
что якобы умерший «спал с ней, а умер от любви ко мне». От этих слов
Миран схватила заточенный крючок для сшивания волосяного савана и на
несла им киру Александру Джелу ранение в сердце, по всем признакам
смертельное, и лишь невероятным чудом не повлекшее за собой еще одну
смерть.
Джу тупо уставился в страницу. Что за смысл вести речь о полити
ческих симпатиях с обезумевшей от горя женщиной?.. А ей зачем кидаться
на союзника своего покровителя с заточенным крючком?.. Как все это по
нимать? Что значит «спал с ней, а умер от любви ко мне»? Что это за
любовь, от которой травятся и умирают?..
Джу положил страницу поверх прочитанной стопки листов, поднял ру
ку, чтобы перевернуть их и начать читать с начала, подержал и опустил,
не прикоснувшись.
Побрезговал. Сцепил пальцы на груди. Никогда в жизни ему еще не
было настолько стыдно. Он ощущал себя сейчас так, будто его переехало,
как мышь телегой. Хотелось бы верить, что он понял последний рапорт
неверно. Что суть дела ускользнула в схематичном изложении допросов и
документальных справок. Но красивая сказка про благородного, отважного
и честного отца, в которую он так верил ребенком, отчего–то растаяла и
отказывалась заново материализоваться. Похоже, позиция дядюшки Волка
заслуживала понимания в этой истории гораздо более всех других...
Не погасив лампу и не убрав со стола компроментирующие всех и вся
документы, Джу схватил со спинки кровати зимний плащ, под которым на
кануне спал, и выскочил из дома в ночь и ливень.
