* * *
Обстановку внутри павильона Фаю не с чем было сравнить – он не
видел других государевых покоев. Отделка и убранство не показались ему
роскошными. Он представлял себе жизнь местных владетелей по–другому, в
окружении того, что наиболее высоко ценится в империи – золота, драго
ценных камней, шелковых ковров и тканей.
Увиденное было намного скромнее. Перевитый гибкой лозой ажурный
камень; серебристо–серая циновка на полу; две резные скамьи со спинка
ми, поставленные под прямым углом друг к другу, и овальный столик из
полированного дерева перед ними; по стенам, среди листвы, несколько
изысканных миниатюр на бледном шелке с изображениями туманных гор и
морского берега. Свет падает сверху – через круглое окно в потолке.
Темная жаровня распространяет сладковато–терпкий аромат. На столике
белая вазочка с веткой цветущего дерева.
Ли тут же уцепился взглядом за эту ветку, достал из узкого
горлышка и понюхал. Фай шикнул на него и слегка ударил по руке.
– А что ты дергаешься? – пожал плечами Ли, возвращая веточку на
место. – Они же тут дикари. Мы с тобой вдвоем можем весь Царский Город
с ног на голову поставить, разве не так?
– Мы с тобой – в гостях, если ты не понял, – осек его Фай. – Веди
себя прилично.
Ли снова пожал плечами и с демонстративно–отсутствующим видом
уселся на скамью. Но долго сохранять невозмутимость у него не хватило
терпения. Лукавый взгляд соскользнул с нейтральной точки на стене и
пошел сначала сначала направо, потом налево, Ли потянулся и раздвинул
плети плотно укрывающей каменную резьбу живой драпировки.
Фай некоторое время следил за ним молча, сожалея о том, что Ли не
обладает врожденным чувством такта, и по этой причине его могут посчи
тать дурно воспитанным, потом зашел Ли за спину и хотел еще раз приз
вать его к порядку, но не успел. Легко прошелестели серебряные листья.
Два или три человека остались за порогом, и один вошел. Дин предупреж
дал, как отличить государя от других царедворцев, если встреча с им
ператором случится внезапно. Хотя двух одинаковых масок при дворе нет,
неподготовленному взгляду трудно бывает одну отличить от другой. Но
все эти маски – личины зверей. На государе же маска человека.
Вошедший был одного с Фаем роста и лишь немного шире в плечах.
Он безошибочно определил кто из гостей посланник, а кто переводчик и
смотрел из–под серо–стальной маски прямо на Фая.
Фай опомнился, сгреб замешкавшегося супруга за одежду и, словно
куклу–марионетку, заставил встать и поклониться.
Государь ответил на поклон поклоном – не таким, конечно, почти
тельным, как расстарался Фай, но, прежде, чем выпрямиться, он снял с
себя и стальную маску, и серебряную сетку, закрывавшую волосы, и поло
жил их на плечо белого с жемчужной вышивкой кафтана.
– В первый раз вам будет удобнее со мной разговаривать так, –
сказал государь и жестом указал на скамьи. Вежливая улыбка мельком от
разилась в темных, с антрацитовым блеском глазах. И пропала. – Пожа
луйста, садитесь. Поговорим без титулов и чинов, просто как люди, за
интересованные во взаимной выгоде.
Фай почти не удивился. Он уже понял, что многое с самого начала
представлял себе неверно. У тарга не могло быть ни угольно–черных
глаз, ни такого же цвета волос. Фай принял бы императора за арданца,
будь кожа у того потемнее, а скулы пошире. Но у государя оказалось
приятное, немного усталое лицо, очень спокойное и совершенно не похо
жее на арданское или северо–таргское.
И по возрасту они с Фаем казались ровесниками. И у того, и у дру
гого, если присмотреться, можно было увидеть несколько седых нитей в
волосах, однако их седина являлась лишь печатью некоторого жизненного
опыта, а отнюдь не бремени прожитых лет. Фай подумал: тридцать три,
тридцать пять, ну, тридцать семь – самое большое, сколько ему может
быть. А еще Фай сразу понял, что Дин не преувеличивал, и с этим чело
веком действительно легко будет достичь взаимопонимания и обо всем до
говориться. Внешность и поведение государя сразу располагали к до
верию.
Единственное, что совершенно не понравилось Фаю в государе – это
как обомлел Маленький Ли при появлении владыки полумира.
