Путешествие На Восток - Любовь Федорова - Книжная Полка

* * *

Парадные ворота лицея Каменных Пристаней, которые отворяют толь ко чтобы дать проезд ректору и пропустить праздничные или похоронные процесии, были распахнуты настежь. Занятия в первой половине дня отме нили в честь праздника. Ко многим лицеистам в этот день издалека прие хали родственники, и в аллейке перед казармой было достаточно шумно.

Джу гордо проследовал мимо потрошащих соблазнительно пахнущие корзины мамочек, обнимающихся друзей и братьев, чьей–то бегающей кру гами и галдящей ребятни. Его путь лежал к главному учебному корпусу.

Праздник начинался погано. Поздравлять Джу никто не приехал. Пе чать для свободного пропуска через малые ворота ему в удостоверение так и не поставили, хотя он подал письменное прошение, в котором ука зал, что намерен снять комнаты в городе. Вчера он упал с крыши в грязь, и одежда, постиранная вечером, к утру не просохла по швам. Джу шел и ежился от прикосновений к телу холодной мокрой ткани. В другой день он на такое и внимания бы не обратил, но в праздник, да еще без праздничного настроения в душе, это казалось особенно гадким.

А теперь его еще и вызывает господин инспектор Дита, видеть крас ную толстую рожу которого спозаранку Джу мечтал бы меньше всего в жиз ни. С Дитой их отношения складывались в основном так, что независимый Джу установленные учебные и казарменные правила нарушал – в последнее время даже не особенно скрываясь и с вызовом, – а инспектор за это его ловил и, как говорят в лицее, жучил.

До дня, когда Джу вывел инспектора из терпения и тот велел его пороть, Джу чувствовал собственную безнаказанность. Во–первых, он был круглым сиротой, а такие под защитой закона. Во–вторых, он не ка кая–нибудь деревенщина, он благородного происхождения, пусть и остался без наследства. В третьих – у него есть весьма прославленный и богатый дядя со скверным характером, обращаться к которому за заступничеством Джу никогда не явилось бы в голову, но кто, кроме самого Джу в этом может быть уверен?

Сейчас Джу испытывал приступ совестливости. Он догадывался, что в своих скандальных похождениях зарвался, каялся в том, и даже дал се бе обещание не нахальничать впредь, а вести себя более осторожно и скрытно. Ведь он не бессовестный какой–нибудь человечишко, который не чувствует грани между «плохо» и «хорошо», и не бездумный раздолбай, которому на какие–то там грани глубоко наплевать. Ему просто казалось несправедливым, что некоторые лицеисты, равные Джу во всем, имеют долю свободы, а он, Джу, не может вне устава шагу ступить. Но когда незави симая душа требует свободы – это одно, а когда при этом рискуешь со бственным здоровьем – совершенно другое. Лучше слыть озорником, чем дураком.

Джу прошел через гулкий вестибюль учебного корпуса и поднялся на второй этаж, где между классом судебной медицины и собранным старания ми учеников музейчиком Каменных Пристаней помещался кабинет инспектора Диты. Осторожно стукнул медной ручкой в лакированную дверь, получил разрешение войти и скромно поклонился на пороге.

Господин Дита восседал в высоком кресле перед заваленным бумагами столом. Увидев Джуджули, инспектор кашлянул в кулак.

Джу бочком приблизился. Ему хотелось бы надеяться, что Дита изви нится за порку – в честь праздника Джу мог бы расценить это как непло хой подарок.

Но инспектор Дита посмотрел на лицеиста прозрачными зеленоватыми глазами, подергал засаленный воротник, плотно давивший жирную шею, и произнес:

– Господин Иль – очень умный, добрый и необычный человек, Джудже лар. Тебе невероятно повезло, что он выбрал тебя в ученики. Должно быть, он возлагает на тебя большие надежды, раз связался с такой бес толочью, как ты, и еще всячески тебя выгораживает. Но, раз уж так слу чилось, постарайся, по крайней мере, его надежды оправдать. Не отно сись к собственному будущему так же небрежно, как ты привык относиться к настоящему. Не подводи оказывающих тебе доверие людей. Будь благора зумен, мальчик. Это в твоих же интересах.

И подкрепил свою проповедь красной карточкой и пропуском в город. Пребывая в состоянии легкого недоумения, Джу поблагодарил, поклонился и скорей покинул кабинет инспектора.

О том, что Иль не совсем обычный человек, Джу знал и без Диты. Однако в красной карточке было написано, что Джу причитается награда за поимку опасного злоумышленника, совершившего преступление против государя и государства. Никогда прежде в личном деле Джу не фигуриро вали подобные формулировки. Максимум, чего он в жизни достиг – под ру ководством Иля выследил нелегальных торговцев арданским красным золотом в порту. Делом о контрабанде Джу гордился гораздо больше, чем вчерашним почти случайным, смешным и глупым падением с крыши в лужу.

о все же премия оставалась премией, и Джу бегом помчался в пре фектуру Первого округа, к которому относились Речные Острова, и где его поджидали денежки. Он опасался, что из–за праздника не застанет казначея на месте.

Оказалось – боялся зря. Четверть стражи спустя, странно поводя глазами и не веря собственному счастью, он стоял на крыльце префек туры, сжимая в ладонях несметное богатство – сорок один золотой лар. С эдакими деньгами пойти можно было куда угодно – хоть в ресторан «Царс кий Город», где обедают сами господа министры, хоть к дорогущим девкам на Веселый Бережок.

Джу благоговейно прижимал сверточек с деньгами к груди, когда кто–то хлопнул дверью префектуры и с размаху опустил ладонь Джуджели на плечо.

– Гляди–ка, тот самый смельчак, который кинулся за убийцей с кры ши! – воскликнул высокий белозубый парень, во весь рот улыбаясь Джу.

Джу признал в нем одного из молодчиков, что во дворе крутили лок ти пойманному барсовым шнуром злодею. Хотел бы Джу знать, куда потом подевался его шнурок.

– Я Мур, младший помощник префекта Первого округа, – представился парень и продемонстрировал Джу такой же казенный сверточек с казна чейской печатью. Он сказал: – Все это благодаря тебе. Первым делом куплю жене новый наряд на праздник. Совсем меня запилила – на мое жа лование особенно не разгуляешься, а еще родителям надо помочь. – Мур ткнул большим пальцем на дверь префектуры. – Я служу здесь уже третий год. А ты?..

– Осенью закончу Каменные Пристани, – сухо сообщил Джу. – Джудже лар из Агиллеи к вашим услугам.

– Да брось ты эти официальности, – обиделся Мур. – Я тебя угос тить хотел. С меня ведь причитается – ты за меня всю работу сделал.

Джу заинтересовался.

– А и правда, – сказал он гораздо благожелательнее. – Я так спе шил сюда, что даже не позавтракал. А где здесь есть подходящее местеч ко?

– В полиции такое дело, хоть ты благородный, хоть кто – спрос с тебя один, да и опасности не разбирают, каков ты по рождению – бросят тебе с крыши на голову кирпич, и о происхождении не спросят, – разгла гольствовал через некоторое время помощник префекта Мур, набивая рот жареной курицей.

Они сидели в ресторанчике напротив здания окружного суда. Заведе ние было чистенькое и с намеком на респектабельность. Во всяком слу чае, кормили вкусно, а проходимцев с горшками для сбора милостыни, бродячих музыкантов и фокусников тут и на порог не допускалось. Столи ки были на двоих и на четверых, и никто не мешал поговорить по душам двум молодым господам, только что получившим государственное возна граждение.

Кувшинчик вина был заказан уже третий по счету, и господин Мур, судя по всему, слегка увлекся. Джу попивал всего второй стакан и боль ше интересовался запеченой в пергаменте рыбой–четырехглазкой и курины ми бедрышками под ароматным соусом со сливами и имбирем.

– А господин Иль давно у вас работает? – наконец решил закинуть удочку он. Разумеется, Джу знал, что Иль не из Первой перфектуры. Джу думалось, он из городского Управления, а ученика взял, чтобы скуку го нять и не дать себе жиром заплыть. Но вдруг и Мур что любопытное ска жет.

– Это который? – поинтересовался Мур.

– Ну, как – который? Сначала он со мной на крыше сидел, а потом всеми внизу командовал.

– А, понял. Он вообще не из наших. Он бывает только по очень важ ным делам. И обычно нам работать не мешает, только смотрит. Даже уди вительно, чего он в этот раз в драку полез. А что тебе до него?

– Он мне жизнь спас, – сказал Джу. Это было правдой, только отно силась правда к делу о золотой контрабанде.

– Ну, такому, как Иль, твоя благодарность не нужна, – махнул ис пачканной в соусе рукой младший помощник префекта. – Он заправляет де лами поважнее, чем чья–то глупенькая жизнь. Сдается мне, он и вообще не из сыска. Он человек Царского Города.

– Почему это тебе так сдается?

– Его рапортов нет в столичном архиве. Мои есть, твои есть, а его идут прямиком куда–то наверх.

– Ты проверял, что ли? – удивился Джу.

– Эх ты, – вздохнул Мур, удрученный тем, что вынужден разъяснять очевидные вещи. – Ты приказную карточку на денежное вознаграждение прочел? Или ты ничего, кроме суммы, на ней не увидел? Так вот, там бы ло написано: «По рапорту префекта войска Порядка и Справедливости Первого столичного округа выдать такому–то столько–то денег..." Соо бражаешь, к чему я? Расписался префект, рапорт составил префект, хотя префектом там, на Монетном, близко в тот день не пахло. Это чтоб по казначейству деньги провести, и, случись проверка, легко высянить, кто отдавал распоряжения, почему и как. А господин Иль свой рапорт сдал в такое место, что нашим казначеям и во сне не приснится.

Джу прищурился. Мур даже в подпитии сображал неплохо. Поэтому Джу решил перевести разговор на другое:

– А как преступник? – спросил он. – Дает показания?

Господин Мур почесал черенком соусной ложки в затылке.

– Ты, друг, видать, здорово ушибся, когда с крыши упал, – покачал головой он. – Если б он сейчас показания давал, мы бы с тобой не по сорок ларов получили, а по полтысячи. Преступник, когда его связанного вели через мост, вырвался и в канал нырнул. А вынырнул только сегодня с утра, в шлюзе, когда возле Запрудного воду сквозь решетку пропуска ли. Да и что с него были бы за показания? Кто Первого министра нанят убить, тот показаний следствию не дает, хоть пытай его, хоть озолоти. Дело такое либо личным бывает, либо убийца разума лишен.