* * *
Если на Гермесе, в районе Башни, полыхал тусклыми красками рассвет, то
над одним из участков Сферы Дайсона безраздельно властвовала угольно–черная
ночь.
Ночь была самым тяжким временем суток для Райвена, вне зависимости от
того, на какой планете он находился.
Ночью он всегда оставался наедине с самим собой. Если днем он мог найти
поддержку у Беат, и они, как правило, были заняты различными делами, то
ночью, когда Беат спала, Райвен часто начинал хандрить.
Шесть лет назад, еще будучи просто летающим шаром, он подолгу висел у
окна спальни, сканируя те ночные города, где им приходилось останавливаться
в своей кочевой жизни.
Этой же ночью он не находил себе покоя, и его не привлекали царящие во
тьме россыпи огней большого города. Времена, когда маленький, набитый
кристаллами шар с удивлением взирал на мир единственным глазом своей
видеокамеры и не переставал удивляться, давно прошли. Он вырос, изменился,
превратился в Райвена, обрел самосознание, накопил опыт и... потерял себя.
Сейчас он даже не мог просто висеть за портьерой, слушая ровное дыхание
Бетти и размышляя над удивительным миром, что лежал вокруг.
Райвен распрямил ступоходы и плавно повел торсом.
Гостиничные номера не были приспособлены для размещения двадцатитонных
машин. Перед его видеокамерами плавно проплыла панорама подземного гаража.
Он стоял среди ровных шеренг запаркованных на ночь машин.
Он сам был машиной.
Среди глухой тишины нервно взвизгнули заработавшие сервоприводы, и,
казалось, стены гостиничного комплекса вздрогнули, когда он тронулся с
места.
Ему страшно хотелось поговорить с Бетти, чтобы унять то беспомощное
чувство одиночества, что ширилось с каждой секундой, заполняя его сознание.
