***
В тот же самый день и в то же самое время состоялась малая «планерка»
у директора Федеральной службы безопасности генерал–лейтенанта Коваля
Сергея Вениаминовича. Приглашены были только начальники управлений. Место
директора Коваль занял год назад после отставки генерала Панова, но его
назначение не было неожиданностью ни для сотрудников ФСБ, ни для него
самого.
Сергей Вениаминович начал свою деятельность еще в легендарном КГБ,
где успел поработать начальником чуть ли не всех важнейших отделов:
следственного – курировал дело директора ЦУМа, отдела контрразведки –
разработал операцию «Сурок» против литовских шпионов, в результате которой
был задержан резидент военной разведки «дружественной» державы, скупавший
оборонные технологии. Кроме того, Коваль, тогда еще полковник, спланировал
операцию «Ковбой–2» по делу так называемых «инициативников», потенциальных
агентов, ищущих контакты с иностранными спецслужбами с целью продать
технологию российского космического «челнока».
Затем была служба в столичном управлении КГБ по
контрразведывательному обеспечению органов внутренних дел, которое потом
было реорганизовано в отдел по борьбе с организованной преступностью.
Сергей Вениаминович вел там дела подольской и кунцевской преступных
группировок. Оттуда его перевели в Управление по борьбе с контрабандой и
коррупцией Министерства обороны. Три года он поработал заместителем, потом
начальником академии ФСК и вернулся в федеральную службу уже начальником
Управления «КК» (по борьбе с коррупцией и контрабандой) и заместителем
директора. Словом, это был профессионал, деловые качества которого не
подлежали сомнению. Что же касается качеств личных, то генерал Коваль был
всегда спокоен, даже флегматичен, с подчиненными ровен и решительно не был
подвержен человеческим слабостям: не пил, не курил, к женщинам и азартным
играм тяги не испытывал, телевизор не смотрел и в компаниях не участвовал.
Зато с одержимостью фанатика любил разрабатывать игровые программы для
компьютеров и с компьютером общался чаще, чем с людьми.
Высокий, худой, седоватый, с длинным холеным лицом, он был похож на
английского лорда, особенно в гражданском костюме. А носил он его всегда,
за исключением редких торжественных мероприятий.
Начальники Управлений собирались по одному. Первым пришел генерал
Бондарь, начальник Управления «К», занимающегося собственно
контрразведкой. Длинный, сухой как жердь, но сутулый, был он хмур,
малоразговорчив, и весь нрав его, упрямый, неприветливый и недоверчивый,
свободно читался на вытянутом лошадином лице. Он был единственным из
высших должностных лиц ФСБ, кто остался на прежнем месте после
реорганизации, все остальные начальники Управлений пришли вместе с новым
директором.
– Что, еще никого нет?
– А я? – меланхолически пошутил Коваль.
– Любит молодежь форс держать, – заметил главный контрразведчик, имея
в виду, что остальные начальники гораздо моложе его. – Я начинаю
укрепляться во мнении, что старики и молодые – совершенно разные типы
цивилизаций на Земле, вынужденные в силу социальных обстоятельств жить
рядом.
– Какой же ты старик, Владимир Алексеевич? Пятьдесят семь – это не
возраст.
– Годы не всегда есть мерило возраста. Уговорил меня вчера зять
сходить на выставку панк–авангарда в зал на Кузнецком. Господи, облевался!
Это ж каким психом надо быть, чтобы устроить подобный вернисаж?!
Художников, с позволения сказать, было пятеро, а их картины... – Владимир
Алексеевич достал платок и высморкался. – Один, значит, устроил «сад
камней» – штук двадцать бетонных блоков с арматурой полил грязью, а в луже
между ними сам улегся голый. Второй, тоже в чем мать родила, стоял в тазу
и бормотал «гы–гы–гы–гы!" в течение восьми часов! Да еще при этом каждые
пять минут измерял член линейкой! Это искусство?!
Директор ФСБ засмеялся.
– Я слышал об этой выставке. Действительно, к искусству отнести этот
выпендреж нельзя. Но ведь глупость, как говорится, это не отсутствие ума,
это такой ум.
В кабинет один за другим вошли начальники Управлений: «И» –
информационно–аналитического, «КК» – по борьбе с коррупцией и
контрабандой, «Т» – по борьбе с терроризмом и бандитизмом, «СО» –
специальных операций и недавно созданного Управления стратегических
исследований.
– Задерживаетесь, господа генералы, – заметил директор. – В следующий
раз постарайтесь быть точнее! Итак, обрисую наши задачи, а затем каждый
проанализирует мероприятия по своему Управлению. Как вам должно быть
известно, Госдума вынесла на обсуждение проект переноса столицы в Рязань.
Это – первая наша проблема: предстоит проработать все ее аспекты,
касающиеся нашего ведомства. Но это не криминальная проблема, а
социально–специальная, так сказать. Главная же наша головная боль –
Сверхсистема, «СС». Монстр, возникший на месте Купола, люди которого
проникли во все сферы государства: в аппарат правительства и президента, в
Совет Федерации и Госдуму, в Минобороны, МВД и даже в наше ведомство, как
это ни печально. Кстати, в связи с этим уровень работы по «СС» должен быть
не ниже «четырех нулей». Выводы делайте сами. Поскольку Сверхсистемой
придется заниматься в основном вашему департаменту, Лев Шагенович, учтите
мое замечание.
Начальник Управления «КК» наклонил голову.
Коваль налил себе газированной воды, выпил.
– Вторая острая проблема – три «К», то есть пресловутое «Чистилище».
Замах у него большой, крупнее даже, чем у его предшественников из «СК», и
сил эта организация отнимет немало. Есть мнение, что и «ККК», и «СС»,
несмотря на разные подходы, целью ставят достижение абсолютной власти в
стране. Тремя «К» будете заниматься вы, Игорь Ярославович.
Начальник Управления «Т» посмотрел на соседа слева, но на его
подмигивание не ответил.
– Остальные наши заботы помельче, вы все их знаете, поэтому давайте
по порядку. Я прошу укладываться в пять минут.
Совещание свернуло в обычное практическое русло.
Генерал Бондарь поведал о работе Управления в Институте
стратегических исследований – были выявлены организаторы саботажа на
космодроме в Плесецке, из–за которого российская модифицированная ракета
«СС–22» не смогла вывести в космос три коммерческих спутника, а также
рассказал о совместных мероприятиях с европейскими спецслужбами по
пресечению транспортировки оружия в страны СНГ.
Начальник Управления «Т» сообщил о деятельности своего подразделения
по расследованию выходок новых ультраправых – «Русского национального
легиона» и «Русского освободительного фронта», которые уже дважды пытались
помешать визиту в столицу важных иностранных персон.
Говорилось на совещании о незаконном вывозе валюты за рубеж, об
«утечке мозгов» – ученые продолжали уезжать за границу, о непрекращающихся
актах терроризма в Чечне, об ошибках дипломатов МИДа, о хищениях новейших
образцов оружия из специальных военных лабораторий, о контрабанде
наркотиков из стран Балтии, о продолжающемся конфликте Управления
безопасности президента и ФСБ и т, д.
Когда совещание закончилось, директор отпустил всех, кроме начальника
Управления специальных операций.
– Федор Ильич, вашему подразделению предстоит попотеть. Нужно выйти
на «Чистилище» и на «СС». Технически вы оснащены неплохо, дело только за
кадрами. Есть ли у вас, в ваших «Гамме», «Дельте», «Руслане»,
профессионалы класса «супер» и «абсолют»?
– «Суперов» семеро, – немного помедлив, ответил молодой генерал
Первухин. – «Абсолютов» ни одного. До этого уровня добираются единицы из
сотен тысяч мастеров боя и перехвата. Неужели возникла необходимость в
спецах такого класса?
– Необходимость диктуется уровнем организаций, против которых нам
предстоит работать. До меня дошли слухи, что у бывшего директора были в
резерве такие агенты. У вас нет никаких данных по ним?
Первухин покачал головой.
– Попробую покопаться в компах кадрового спецбункера и банках данных
Ассоциации ветеранов «Барс».., если дадите проводку по «четырем нулям».
– Оформлю.
– Тогда я пошел. – Первухин встал, но, дойдя до двери, оглянулся. –
Знал я одного «абсолюта»... Вам фамилия Балуев ни о чем не говорит?
– Как будто нет.
– Работал в «Т» один перехватчик–«абсолют» Василий Балуев, но после
известных событий на даче генерала Ельшина исчез.
– Попытайтесь разыскать его как можно быстрей.
Первухин щелкнул каблуками и вышел.
Директор ФСБ написал на чистом листе бумаги фамилию «Балуев» и в
задумчивости стал рисовать над ней человечка
