Батоны Нарезные 45 Калибра
Генерал Гусев был вечным заместителем. Какие бы этапы своей военной
карьеры он ни проходил, его всегда назначали замом. Министром обороны он
стал неожиданно для всех, но главное – для себя, ибо на столь высокое
кресло просто не замахивался, хотя и был замминистра по кадрам. Однако
министр Галкин лишился погон в одночасье, а через день Федор Иванович уже
въезжал в его кабинет, обалдев от скорости принятия решений
главнокомандующим российской армией – президентом.
Слухи о степени вины Галкина ходили разные, но дело тихо спустили на
тормозах, так как вместе с министром ушли с постов многие высшие лица
государства: премьер Краснорыжин, министр внутренних дел, директор ФСК.
Все эти дела почти не интересовали нового министра, середнячка по
всем параметрам, но, вцепившись в штурвал одного из самых непотопляемых
кораблей власти, Министерства обороны, Гусев быстро принял все правила
игры на этом уровне и доказал, что может быть жестким и требовательным
начальником, радеющим об успехах армии и обороне государства. Мало кто
знал, что за спинами других мощных фигур этого самого государства он
быстро преуспел еще в одной сфере деятельности – набивания собственного
кошелька. Гусев не брезговал ничем, в том числе и связями с мафиозными
структурами, подтверждая известный закон Савченко: к власти приходят в
большинстве своем умственные недоноски с бычьим темпераментом и зарядом
животной силы, ибо такова природа любой власти! Человек, достигший вершины
при всей своей умственной ограниченности и неумении что–то делать, всегда
живет лучше тех, кто много знает и умеет.
Поскольку холуйско–палаческая составляющая пресловутой «славянской
души» у Гусева была выражена достаточно ярко, он быстро задавил в своем
министерстве всех людей с самостоятельным мышлением, зато в Совете
безопасности и перед президентом разве что на задние лапки не становился.
О демократии между министром обороны и подчиненными речь никогда не шла, в
их отношениях царил абсолют Устава и абсолютизм звездочек на погонах.
Гусеву шел сорок третий год, но выглядел он на все шестьдесят:
невысокий, квадратный, медлительный, с широким рыхлым лицом, на котором
горели маленькие недобрые глазки. Но самой примечательной деталью этого
лица был хищный кривой нос, живший как бы отдельно от всего остального. По
его цвету подчиненные всегда безошибочно определяли, в каком настроении
находится министр.
В это утро двенадцатого сентября Гусев вызвал к себе зама по режиму и
главного эксперта Комитета по новым технологиям, чтобы решить с ними
кое–какие важные вопросы.
Заместитель по режиму генерал Глухарь прибыл на несколько минут
раньше, однако дождался главного эксперта в приемной, и они вошли в
кабинет министра вместе, выражая своим видом трогательное единство
противоположностей. Насколько полковник Громов был высок, худощав, гибок,
пышноволос, настолько Яков Устимович был приземист, толст, неповоротлив
(под стать министру) и плешив. Если от Громова всегда пахло дорогими
лосьонами и одеколоном «Ван мен шоу», то от генерала Глухаря постоянно
несло казармой и пивом.
– Полковник, – сказал министр, кивком поздоровавшись и кивком же
предлагая обоим сесть, – поделился бы с Яковом Устимычем секретом, как
можно вырастить такую шевелюру, а то он у нас на облезлую псину похож.
– Да она сама выросла, – прикинулся простачком Громов, уже привыкший
к солдафонским шуткам министра.
Глухарь покосился на полковника, однако и ему манеры начальства были
не в новинку. Он только буркнул в ответ:
– Волосы для мужика не главное.
– Ладно, приступим. Наш «Смерш» начал копать дело об утечке оружия из
лабораторий Тулы–2 и Удмуртии. Прямому давлению Никушин не поддается, я
ему звонил уже, поэтому придется действовать иначе, и займетесь этим вы.
Как – подумаете. Прежде всего, конечно, надо остановить попадание
информации в прессу, все остальное потом. Теперь об эксперименте
«Туннель». Получилось что–нибудь?
Министр обороны имел в виду эксперименты военспецов по «темному
кодированию» в метро. На стены туннелей наклеивались на определенном
расстоянии светоотражающие квадраты с закодированной информацией, которые
при определенной скорости поездов метрополитена складывались в смысловые
пакеты, действующие на психику тех, кто имеет обыкновение смотреть в окно
поезда. Смысловым пакетом могла быть и реклама, срабатывающая в
подсознании, независимо от сознания перципиента, и любая другая команда от
самой безобидной, типа «почеши глаз», до приказа в моменты выборов
вычеркнуть из списков того или иного претендента на место в парламенте.
– Результаты обнадеживают, – сказал Громов. – Но обработка их займет
еще какое–то время, слишком велик разброс мотивации поступков у разных
социальных групп. И все же вывод однозначен: «темное кодирование» возможно.
– Отвечаете за режим секретности оба! Перспективы эксперимента
таковы, что и не снились нашим поборникам мира в Совете. А каковы
результаты по НК?
Громов достал из папки кассету, вручил министру.
– Убедитесь сами.
– Потом. В двух словах: ваше мнение?
– «Дырокол».., э–э, то есть НК, работает! На расстоянии в сто метров
образуется канал диаметром в сантиметр. Сдвиг тоже равен сантиметру. –
Речь шла об эксперименте с «невидимым копьем» (шифр НК) – новейшей
разработкой спецлаборатории в Петербурге, создающей особое поле, мгновенно
сдвигавшее все атомы и молекулы в зоне «выстрела». Действовало поле на
любые материалы от молекул возка до атомов танковой брони, и защиты от
него пока не существовало. Выход НК из стадии экспериментальных проверок
резко изменял соотношение сил с любой армией мира, потому что решал
проблему уничтожения как живой силы противника, так и техники самым
простым и действенным способом.
– А говорят, все лучшие умы сбежали за границу, – заметил министр. –
Черта лысого! У нас они сидят. Извини, Яков Устимыч, я не только тебя имел
в виду. Ну и последнее. Когда мы получим новые «глушаки» и «болевики»?
Программа испытаний закончена еще нашими предшественниками, пора выходить
на мировой рынок.
– Ельшин уже попробовал, – пробормотал генерал Глухарь. – Что из
этого вышло, вы знаете. Даже странно, что журналисты до сих пор не
пронюхали об этом! К счастью, всю информацию в компьютерах как корова
языком слизнула! Но если общественность узнает об испытаниях...
– Вот для того ты и поставлен замом по режиму, чтобы никто ничего не
узнал. Впрочем, если кто и узнает, самое страшное, что нам грозит, –
мораторий на разработки и применение психотропного оружия. – Министр
достал из стола черный пистолет необычной формы, любовно погладил ствол,
направил по очереди на подчиненных. – Эта штука незаменима в наше время,
не правда ли, господа офицеры?
Громов и бровью не повел, поскольку носил в кобуре точно такой же
«глушак», или суггестор «Удав», а генерал Глухарь беспокойно заерзал на
стуле, хотя тоже видел новый образец «глушака» не впервые.
– Свободны, – махнул пистолетом министр, вдавил клавишу селектора. –
Юрген появился?
– Так точно, – ответил интерком голосом адъютанта.
– Впустить.
В кабинет вошел полковник Томас Юстович Юрген, эстонец по
национальности. Официально Юрген числился начальником курьерской службы
Министерства обороны, неофициально – возглавлял «службу гашения
конфликтов» и подчинялся непосредственно министру. Юрген был молод,
поджар, смугл, невысок ростом, но весьма силен и владел всеми видами
восточных единоборств, хотя специализировался в эстыывя – эстонской
разновидности карате. Кроме того, он был отменным охотником и следопытом.
Полковником же Юргена сделал министр обороны, сразу сменив ему погоны
старшего лейтенанта на погоны полковника «за отличную службу»: до прихода
Гусева старлей Юрген командовал взводом охраны министерского аппарата.
– Садись, – небрежно кивнул Гусев на стул. – Память у тебя хорошая,
поэтому письменного приказа не будет, запоминай. Первое: надо «погасить»
того настырного журналиста из «Красной звезды», он увлекся раскапыванием
наших «оружейных» дел.
– Листохладова?
– Не перебивай. Второе: убрать бы надо и Голышева, он слишком много
знает о наших проблемах в Грузии.
– Может, припугнуть сначала?
– Нет, он из старой гвардии, их угрозами не остановишь. И третье:
пора подумать о «гашении» Самого. Судя по информации от доверенных лиц, он
со своим советником по безопасности готовит проект радикального сокращения
армии и, главное, ядерных арсеналов. Чего мы, естественно, допустить не
можем! В целях, так сказать, защиты отечества. Запомнил? В средствах я
тебя не связываю, на твой выбор.
– Что–нибудь еще?
– Да ты хват, эстонец, я еще не все сказал! О трех «К» слышал?
– Разумеется.
– Моя разведка доносит, что «Чистилище» вот–вот возьмется за нас.
Надо их упредить. А для этого необходимо создать свое «Чистилище»..,
вернее, «Античистилище»... Группу охотников за охотниками, этакое два «О».
– Тогда уж лучше три «О», в пику трем «К»: отряд охотников за
охотниками.
– Что ж, звучит неплохо: «ООО» против «ККК». Итак, формирование трех
«О» я возлагаю на тебя. Есть соображения по командиру?
– Я сам могу возглавить отряд.
– Тебе и без того достанется немало работы, кроме того, нужен
человек, которого никто не знает.
Полковник задумчиво сощурил и без того маленькие глазки.
– Есть у меня подходящая кандидатура... Мой дружок Паша... Пауль
Артурович Кийк. Капитан, командир разведроты седьмого авиадесантного полка.
– Того, что был расквартирован в Пярну?
– Под Таллином, в поселке Харью Вяйке. Паша – спец высокой
квалификации, еще в Чечне отличился.., на стороне Дудаева. Потом, правда,
вынужден был завербоваться в эстонскую полицию...
– Хорошо, принеси личное дело. Смотри не промахнись. Нужен человек,
умеющий не только стрелять и драться, но и держать язык за зубами... А где
он сейчас, этот твой герой?
– Мы на одной улице живем. – Юрген растянул в улыбке тонкие
бескровные губы. – Пленных он сильно не любил.., да и солдат своих учил..,
жестковато. Но – орел!
– Жестковато... – проворчал министр. – Впрочем, это хорошая
рекомендация. Иди, завтра доложишь, что надумал.
Не отодвигая стула, Юрген поднялся гибким движением и бесшумно вышел.
Гусев посмотрел ему вслед со странным чувством восхищения и опаски, ибо
человек этот не знал ни преград в достижении цели, ни пределов жестокости.
Правда, министру был известен еще кое–кто, превосходивший в
жестокости и равнодушии и Юргена, и многих исторических персонажей.
