«Хроноязва»
После первых успешных «просачивании сквозь барьер» – путешествий по слоям
Регулюма (планетам Солнечной системы) Стасу запретили самостоятельные
выходы за пределы Земли, и как человек законопослушный он смирился со
своим положением подопытного кролика. Одного его практически не оставляли,
и теперь везде и в любое время за ним следовала команда телохранителей во
главе с Димой, имевшая хаб–генераторы. О том, что, кроме генераторов
квантового просачивания, она имела аппаратуру пеленгации (ему подцепили
«клопа» – иголку торсионного маяка (Спин–торсионные поля (так называемые
«поля кручения») не экранируются электромагнитными полями и материальными
предметами) с почти неограниченным радиусом действия), Стас узнал много
позже.
Он все еще рылся в архивах РА–квистора, получая все более ограниченный
доступ к областям знаний, давно ставших эзотерическими, пока не понял, что
пора начинать активный образ жизни. Просто читать, анализировать и
впитывать информацию становилось неинтересно. Особенно хотелось выяснить
структуру Равновесии и причины их конфронтации, но последнее, что ему
удалось узнать, это количество терминалов: РА–квисторов насчитывалось по
свету более двух десятков. Три располагались в России, два – в
Соединенных Штатах Америки, один в Европе, остальные в Азии, Африке и
Австралии. Хотя РА–квистор в России был главным, именно его эвменарх
выбрал в качестве центра управления системой служб Равновесия–А. И еще
Максим проговорился, что Равновесие–А имеет несколько баз на других
планетах: три на Луне, считая запасной терминал с моделью Регулюма –
стратегалом, из–за которого и разгорелся сыр–бор с нейтрализацией Кеши
Садовского, – на Венере, Меркурии, Марсе и на спутниках Юпитера. Однако
всеми этими региональными узлами руководил один человек – эвменарх,
исследователь Регулюма и абсолютник, опирающийся на Управление – центр
стратегического контроля – и на К–корпус – систему тактического контроля,
и был этот человек выходцем из Швеции, хотя жил в России с тысяча
девятьсот девяносто первого года. До этого он руководил Равновесием вместе
с женой, ставшей после раскола маршалессой Равновесия–К, и жил в
Стокгольме. Еще раньше – до тысяча девятьсот восемьдесят шестого года –
системой коррекции Регулюма управлял другой абсолютник, выходец из
мексиканского племени индейцев виррарика Уицило–уичли. Он был убит комбой
(комиссар баланса) СТАБСа прямо на общеземном Совете законодателей
Равновесия, и его место занял Эльдар Айдарович Юхамма, предками которого
были скандинавы–варяги.
Ничего особенного в этих сведениях не было, по мнению Стаса, но Максим,
сообщив ему 6 перестановках во властных структурах, тут же взял с Панова
слово, что тот никому не расскажет, о чем шла речь, и Стас понял, что эта
информация засекречена не зря. Как и всякие властные структуры, оба
Равновесия – А и К – держались на авторитарности и мощных разветвленных
силовых системах и усердно собирали друг на друга компромат. Таков был
человек вообще – как биологический разумный вид, получавший наивысшее
наслаждение от обладания властью и потому добивавшийся ее всеми доступными
средствами.
Вечером двадцать восьмого сентября Стас решил добиться аудиенции у Задана,
который руководил процессом его обучения и адаптации, и для этой цели
решил найти в недрах базы Максима.
Экс–Макс отыскался в баре РА–квистора в компании с молодым человеком с
рыхлым мясистым лицом и неприятным, снисходительно–высокомерным взглядом.
– Можно тебя на минуту? – обрадовался Стас своему везению: контрразведчик
бывал на базе очень редко.
– Э, любезный, – небрежно посмотрел на Станислава собеседник Максима, – мы
заняты, подожди там, в коридоре.
– Разве нас представляли, что вы обращаетесь ко мне на «ты»? – вежливо
спросил Стас. Молодой человек нахмурился.
– Ты что, глухой? Я сказал: подожди!
– Да пошел ты! – спокойно бросил Стас, глядя на Максима, который в свою
очередь с любопытством взглянул на Панова. – Макс, ты мне нужен.
Собеседник Максима сузил глаза, начал медленно приподниматься, и Максим,
чтобы разрядить обстановку, остановил его жестом, встал:
– Я сейчас. Кстати, познакомьтесь: Теодор – Стас.
Молодой человек смерил Панова нехорошим взглядом, демонстративно
отвернулся.
– Это наш новый сотрудник, – добавил Экс–Макс, – между прочим, абсолютник.
– Да хоть сам архангел Гавриил, – пробурчал Теодор тоном ниже.
Стас и Максим отошли.
– Кто этот напыщенный хамоватый пацан? – оглянулся Панов.
– Сын эвменарха, – хладнокровно ответил Максим. – Кстати, начальник
«восьмерки». Что ты хотел?
– Сын самого Юхаммы? – пробормотал шокированный Стас. – Я не знал...
– Ничего страшного.
– Он со всеми так себя ведет?
– Почти.
– Я чувствую, что он нехороший человек.
– Я это знаю. Ну?
– Мне надо попасть к Зидану.
– Зачем?
Стас упрямо сжал губы.
– Я хочу изменить милиссу...
– Дарьи? – поднял бровь Максим, догадываясь, чью мировую линию хочет
изменить Панов.
– Да.
– Он не разрешит.
– Тогда я сделаю это сам, без вашей поддержки. Максим ощупал отвердевшее
лицо Стаса проницательными серыми глазами, задумчиво почесал горбинку
носа, покачал головой.
– Мне тоже не нравится эта идея.
–Но почему? – воскликнул Стас; на них стали оглядываться входящие в бар
сотрудники базы, и он понизил голос. – Разве я требую глобальных изменений
реальности? Речь идет всего лишь о судьбе обыкновенной девушки, которую я
люблю!
– Это невозможно. Вариант реальности, в котором она дожила до двадцати
семи, стал виртуальным. Восстановить его нельзя. По крайней мере, не
затронув глобальных планов бытия.
– Какое она имеет отношение к вашим глобальным проблемам?
– Не она. Твоя Дарья попала под корректирующий тренд случайно, изменить
хотели вовсе не ее милиссу, а совсем другое. После чего изменился весь
Регулюм... и ее судьба вместе с ним.
– Что произошло? Что вы хотели подкорректировать? В каком году?
– В тысяча девятьсот девяностом. «Волчицы» решили изменить реальность
таким образом, чтобы в девяностых годах прошлого века появилось
психотронное оружие третьего поколения, работающее на любых расстояниях.
Это дестабилизировало бы не только социум, но весь Регулюм. Мы ответили...
– Каким образом это коснулось судьбы Дарьи? Почему она погибла в
шестилетнем возрасте?
– Макс, – позвал контрразведчика небрежно куривший Теодор, – кончай
трепаться.
– Сейчас, – отозвался Максим, разглядывая мрачно–решительное лицо Стаса. –
Потом поговорим, это долгий разговор. Но к Эсэсу я тебе ходить не советую.
Стас поморщился. Эсэсом сотрудники «шестерки» называли Сайда Саркисовича
Зидана.
– Я все равно добьюсь встречи, даже если ты не поможешь.
– Хорошо, зайди ко мне через час, обсудим. Максим вернулся к столику, за
которым его
ждал сын эвменарха, и Стас услышал реплику
Теодора:
– Что ты возишься с этим болваном? Невелика цаца...
Направившийся было к выходу из бара Станислав споткнулся, подумал и
вернулся. Сказал тихо, но чеканя каждое слово, глядя в глаза с шальной
мутью на дне:
– Может быть, повторишь погромче, что сказал?
– Пошел ты!.. – небрежно отмахнулся собеседник Максима.
– Сам пошел!
– Что?! – Юхамма–младший вскочил, ноздри его побелели. – Что ты сказал?!
– Что слышал.
– Да я тебя землю грызть заставлю!
– Руки коротки.
Стас повернулся к нему спиной и вдруг совершенно инстинктивно сделал
сложное и по–змеиному гибкое движение: наклонился вперед, влево,
повернулся, разогнулся, выбросил назад локоть и – попал! Теодор,
наносивший ему сзади рубящий удар по шее, промахнулся и получил отличный
«смэш» локтем в челюсть снизу вверх, отлетел назад, сбил со стола посуду и
упал сам.
В баре стало тихо. Сотрудники базы и телохранители Панова молча смотрели
на эту сцену, не зная, как на нее реагировать. Еще никто на их памяти не
давал отпор Теодору. И лишь Максим повел себя в высшей степени странно: он
спокойно допил тоник, нагнулся к ворочавшемуся на полу Теодору, пошлепал
его пониже спины и сказал:
– Если не видишь перед собой тигра, надень очки, малыш.
Сын эвменарха с трудом встал, белый от ярости и унижения, повернулся к
Стасу, и рука его метнулась под мышку, выдернула длиннер.
– Я т–тебя с–сейчас навек ус–спокою! – прошипел он. – Чтобы знал, на кого
хвост поднимаешь!
Стас приготовился обезоружить ошалевшего противника, обнаруживая знание
приемов боя, о которых прежде не имел понятия, однако демонстрировать свои
эзотерические навыки не пришлось. Максим положил руку на ствол длиннера,
пригибая его к полу, что–то шепнул на ухо Теодору, потом повернулся к
Стасу:
– Иди к себе, я сейчас приду;
Стас молча повернулся к остывшему, бормочущему под нос угрозы Теодору и
вышел из бара. Но в свой спальный модуль не пошел, нетерпение оказалось
сильнее, и он, плюнув на слова Максима, направился на первый горизонт
базы, где располагался расчетно–аналитический центр службы кризисных
ситуаций, служба контрразведки и кабинет ее шефа Зидана. Дима со своей
командой телохранителей Панова последовал за ним, не решаясь подойти ближе.
Вопреки ожиданиям Стаса личная охрана Зидана его не остановила, и он
проник в кабинет шефа контрразведки беспрепятственно.
Сайд Саркисович по прозвищу Эсэс, как всегда, сидел за компьютером и
задумчиво гладил свой бритый лоснящийся череп.
– Проходи, – кивнул он, не глядя на посетителя, продолжая рассматривать
какой–то документ на экране компьютера.
Станислав остался стоять у порога, вдруг ощутив робость и осознав
незначительность своей проблемы по сравнению с теми, которые приходилось
решать Сайду Саркисовичу и его службе. Захотелось бежать отсюда и не
отнимать время у столь занятого человека. Однако он переборол себя и,
упрямо сжав губы, не двинулся с места.
Зидан повернул к нему голову, окинул рассеянным взглядом, потом выражение
лица его изменилось, в глазах протаяли понимание и насмешливое сочувствие.
– Надеюсь, ты хорошо подумал? – сказал он. Стас растерялся.
– Я хотел... я рассчитывал...
– Мне доложили о твоих проблемах. К сожалению, милиссу этой девушки – я
имею в виду Дарью Страшко – изменить весьма непросто.
– Да почему? – не выдержал Стас. – Как раз все очень просто. Пошлите меня
вместе с группой поддержки в прошлое, мы последим за ней и предотвратим
несчастный случай.
– Нам нельзя посылать такую группу в этот отрезок прошлого, произойдет
накладка трендов, глубина плывуна увеличится, придется сбрасывать в
«хрономогилу» уже откорректированный вариант реальности...
– Что вы так цепляетесь за этот вариант? Что произошло в этом проклятом
девяностом году, из–за чего вам понадобилось корректировать реальность?
– Это секретная информация.
– Я ее все равно узнаю!
Зидан ощупал злое возбужденное лицо Стаса мрачноватыми черными глазами,
покачал блестящей головой.
– Вы снова торопитесь, Станислав Кириллович, и переоцениваете свои силы.
Если вы думаете, что волхварь дает вам абсолютную свободу в пределах
Регулюма, то ошибаетесь. Инба СТАБСа, передавший вам личный информативный
эйконал, имел гораздо больше возможностей, чем вы, вплоть до временных
перемещений, и все равно не ушел от охотниц маршалессы.
– Объясните мне, почему нельзя спасти Дарью.
Она никому не мешает, ни на что не влияет, ее спасение не отразится на
реальности.
– Как знать. Хотя дело не в этом. В тысяча девятьсот девяностом году
«волчицы» овладели секретом дистанционного психотронного
нейролингвистического программирования людей, и нам пришлось срочно
вмешаться в прошлое, чтобы этого не допустить.
– При чем здесь Дарья?
– Отец Дарьи, Валентин Григорьевич Страшко, – один из ведущих специалистов
военной лаборатории психотроники...
– И вы убили его дочь, чтобы заставить не заниматься проблемой?!
– Мы не убивали его дочь, она погибла случайно. Изменить же этот с
невероятным трудом стабилизированный вариант реальности очень трудно,
практически невозможно.
– Значит, вы мне отказываетесь помочь? Задан погладил череп, покосился на
экран компьютера, по которому ползли строки какого–то текста, снова
оглядел Панова с ног до головы.
– Дайте мне слово, что не полезете выручать свою подругу самостоятельно.
– А если не дам? – Вашу свободу придется ограничить.
– Я абсолютник.
– Вы не единственный абсолютник в организации. «Восьмерка» тоже имеет
абсолютников. Не дай бог вам с ними встретиться.
Стас пристально посмотрел в глаза начальника контрразведки, напомнившего
ему о службе ликвидации, повернулся и вышел, столкнувшись за дверью со
спешащим человеком, который оказался Максимом. Несколько мгновений они
смотрели друг на друга, потом Экс–Макс проговорил:
– Безрезультатно? Стас кивнул.
– Я предупреждал. Надо было дождаться меня. Стас молча обошел Максима и
зашагал прочь от кабинета Задана. Максим проводил его задумчивым взглядом,
открыл дверь, вошел.
– Вызывали?
– С Пановым встретился?
– Он весьма разочарован.
– Он становится опасен. Как бы не пришлось всаживать в него зет–программу.
– Еще рано, он не знает всех своих возможностей и лояльно относится к
Равновесию.
– Пора наконец выяснить, что ему передал инба. «Волчицы» не стали бы
преследовать инспектора СТАБСа, не имея на то особых оснований: Что это за
основания?
– Знания Бездн. Инба влез в «библиотеку» Метакона, и его нейтрализовали.
– Это всего лишь предположение. Надо реконструировать вечер седьмого
сентября, послать туда активника и попытаться перехватить инбу до встречи
с Пановым.
– Проще все же дождаться, когда у Стаса заговорит эйконал инбы. Его надо
беречь. Почему бы, в конце концов, нам не изменить милиссу его девушки
индивидуальным путем?
– Ты знаешь, насколько это рискованно. Эвменарх не даст санкции на
разработку и реализацию тренда.
– Тогда нам придется мириться, что рядом живет мина замедленного действия,
и ждать, когда она сработает.
В кабинете прозвучал четырехтональный гудок вызова. Зидан и Максим
посмотрели на трубку спецтелефона, начальник «шестерки» нажал кнопку
включения.
– Сайд Саркисович, зайдите ко мне, – раздался голос эвменарха. – Вместе с
Барыбиным.
Начальник контрразведки и его подчиненный переглянулись.
– Эльдар здесь?
– Как видишь.
– Зачем ему понадобился я?
– Сейчас выясним.
Через несколько минут они входили в кабинет эвменарха, расположенный в
особо охраняемой зоне РА–квистора, а встретил их сын Юхаммы, на скуле
которого красовался лиловый кровоподтек.
– Ваш подопечный ведет себя возмутительно, – холодно сказал эвменарх,
расхаживая по кабинету со сцепленными за спиной руками; сесть своим
подчиненным он по привычке не предложил. – Сегодня он избил Теодора,
завтра поднимет руку на меня?
– Теодор виноват сам, – ровным голосом сказал Максим.
Юхамма–младший оскалился, прошипел, подавшись вперед:
– Не слишком ли ты к нему благосклонен, Экспромтик? Тебе не кажется? Он же
первым начал.
– Спровоцировал его на драку ты, – невозмутимо возразил Максим. – Парень
он далеко не воинственный.
– Тем не менее это прецедент, такие прецеденты надо искоренять в зародыше.
Пусть Теодор в чем–то не прав, однако ни кто не должен доказывать это
кулаками. Я хочу, чтобы Панов был наказан.
– Но он абсолютник, – осторожно сказал Зидан.
– А мне плевать! Вы с ним возитесь почти месяц и до сих пор ничего не
выяснили, кто и что ему всунул в подсознание! Прекращайте играть
благородных донов, отдайте его экспертам, пусть сканируют память. Может
быть, у него и нет ничего ценного в голове.
Начальник «шестерки» и Максим обменялись косыми взглядами.
– Хорошо, – после паузы сказал Зидан. – Хотя я не уверен, что это
правильное решение. Вмешательство медиков может нарушить записанный
эйконал, и мы вообще ничего не узнаем.
– Делайте, как я сказал.
Контрразведчики сдвинули каблуки, коротко поклонились и вышли. В коридоре
Максим сказал:
– Яблочко от вишенки недалеко падает.
– Придержи язык, – посоветовал Зидан.
– Но это ошибка, неужели не ясно? Стас готов сотрудничать с нами
добровольно, ни к чему его насиловать, а если мы надавим на него...
– Иди за ним.
– И что дальше?
– И передай экспертам, как ведено. Максим посмотрел на руководителя
контрразведки, встретил его мрачный понимающий взгляд, кивнул и
заторопился к лифту.
