Волосы Дыбом
Анне Павловне пошел восемьдесят четвертый год, но была она еще
подвижной и бодрой бабулей, способной позаботиться о себе и об окружающих.
Появление племянницы, осутствовавшей десять лет и считавшеймя без вести
пропавшей, произвело на нее сильное впечатление, однако она, всплакнув,
быстро пришла в себя и захлопотала по хозяйству, даже не пытаясь выяснить,
каким образом в ее квартире оказались гости. Вскоре на кухне варились щи,
жарились овощи, нарезался хлеб и сыр, кипел чайник и готовился яблочный
пирог. Сама же Анна Павловна успевала и готовить, и слушать рассказ
племянницы, и делиться собственными переживаниями и новостями, то и дело
поднося к глазам платок;старческие глаза скоры на слезу.
Мужчины в это время мылись по очереди в ванной и разговаривали, не
задевая важных тем. Решили сначала привести себя в порядок, расслабиться и
отдохнуть. Обсуждать план действий следовало на свежую голову.
Так как Мария вместе с Ульяной ушла на кухню помогать хозяйке, Стас
после купания остался в зале и уселся в уголке на диване, прислушиваясь
одним ухом к разговорам старших, а другим к женским голосам, доносившимся
из кухни.
Юрьев снова попросил Котова–старшего разрешить спор, который у него
завязался с Парамоновым и Самандаром, и Василий, прислушиваясь к
удивительному комфорту в душе, установившемуся после встречи с Ульяной,
согласился наконец его выслушать.
– Оставим в сторону ближайшие проблемы, – начал Юрий Венедиктович,
так и оставшийся в своем домашнем халате, поскольку переодеться ему было
не во что, как, впрочем, и остальным. – Но вот вопрос: что вы будете
делать, когда закончится война с ликвидатором?
– Не знаю, – озадачился вопросом Василий. – Дел вообще–то полно... до
этого надо еще дожить...
– О каких делах речь? Снова возьметесь возрождать «чистилище»?
– Да хотя бы.
– Но ведь деятельность «чистилища» не решает проблемы. Уничтожая
лидеров преступного мира, вы тем самым выдвигаете новых. Таковы законы
социума, таков человек.
– Значит нужен новый человек, – весело заявил появившийся в зале
Парамонов с полотенцем через плечо; он мылся последним. – Вам должно быть
известно, что нынешнее человечество – переходная стадия к цивилизации
новой волны. Хранители Круга – ядро этой цивилизации. Вот если бы никто не
вмешивался в земную жизнь, не делал революций и разного рода
экспериментов, изменений, ни Монарх, ни иерархи, ни Безусловно
Первый, жизнь наша была бы намного спокойней. А мы только и делаем, что
воюем... за право не воевать и идти своей дорогой.
– Итак, «чистилище»? – посмотрел Юрьев на Василия, терпеливо выслушав
тираду Ивана Терентьевича.
– Не знаю, – хмуро сказал Василий. – У вас есть другие предложения?
– Именно так, Василий Никифорович. Я предлагаю организовать новый
Союз Неизвестных и возродить Круг, такой, каким он был в начале
человеческой эры.
В гостиной Анны Павловны стало тихо.
– Вы надеетесь выйти на уровень прямой коррекции социума? –
проговорил с вежливым удивлением Парамонов.
– Идеальных решений лечения социума не существует, вы должны это
понимать. Я же хочу воссоздать систему, – пусть она будет называться
иначе, не Круг, а Сфера, или как–нибудь еще, – которая стабилизировала бы
законы реальности, не давала им резко изменяться. Ведь Союзы Неизвестных
были созданы именно для стабилизации отношений, для сохранения
Изначального Плана бытия.
– Возможно, намерения ваши и благие, но известная формула: благими
намерениями вымощена дорога в ад, – еще ни разу не давала осечки.
– А ваше мнение? – все так же терпеливо, не ввязываясь в дискуссию с
Парамоновым, обратился Юрьев к Василию. – Я предлагаю вам место кардинала
в обновленном Союзе, причем с ответственностью резонатора распространения
нового качества – справедливого воздаяния. Вы будете вторым лицом Союза
после координатора.
– А вы первым? – слабо улыбнулся Василий.
Юрьев не смутился, пребывая в уверенности, что ни один человек не в
состоянии уберечься от соблазна стать одним из настоящих повелителей не
только отдельного государства, но и всей реальности.
– Да, координатором буду я, – спокойно сказал он. – Я хорошо знаю
обязанности и ответственность этой фигуры управления и равновесия и готов
принять соответствующее Посвящение. Принимаете предложение?
– Спасибо, – покачал головой Василий, – но я не хочу никем руководить
и навязывать свою модель мира. Бывший Союз преуспел в этом начинании,
диктуя свою волю, внушая всем живущим, что мир плох и жесток, впечатывая в
сознание, в психику каждого сценарий катастрофы и вечной войны, базовые
установки добра и зла. Да не нуждается добро в вечной борьбе со злом! Миру
необходимы технологии согласия, а не борьбы или спора, соблюдение баланса
инь и ян, мужского и женского, принципа гармонии всех начал. Даосская
философия права. Единственное, чему я могу посвятить свой остаток жизни,
так это разработке техник согласия, восстановлению утраченной людьми
гармонии, да еще пожалуй поиску первопричин и истоков жизни. Руководить
социумом – не моя стезя.
В зале снова установилась тишина, потом из прихожей появилась Ульяна
с теркой в руке, – она тоже слышала речь Котова–старшего, – подошла к
сидящему Василию и поцеловала его в щеку.
– Котов, ты все–таки бесподобен! – И убежала обратно.
– Жаль, – вздохнул без особого разочарования Юрьев. – Я рассчитывал
на вас. Ну, а вы, Вахид Тожиевич? Тоже откажетесь?
– Никакая форма бутылки не способна изменить ее содержания, – сказал
Самандар. – Как вы ни называйте Союз, он все равно останется органом
принуждения, как и прежний. Если только не изменится база, принципиальная
основа коррекции социума. Быть кардиналом я не желаю, но могу взяться за
теоретическую проработку законодательства обратной связи.
– Хорошо, мы поговорим об этом отдельно. – Юрий Венедиктович
посмотрел на примолкшего Стаса. – А как относится к теме разговора
молодежь?
– Я слушаю, – смутился Стас. – Пожалуй, мне больше близка точка
зрения дяди Васи. Я думал несколько о другом...
– О чем же?
– О внешнем воздействии на нашу реальность. Я не понимаю одной
простой вещи: почему даже Монарх, отец человечества, не может прямо
воздействовать на реальность? Вс„ ищет какие–то окольные пути, лазейки,
использует людей... Что ему мешает? И почему именно наша «запрещенная»
реальность так притягивает его и всех последователей – иерархов? Она что,
м„дом намазана?
– На этот вопрос могу ответить я, если позволите, – раздался в
гостиной чей–то приятный звучный голос, и прямо из воздуха посреди комнаты
вышел высокий человек с сединой в черных волосах, одетый в пятнистый плащ
и сапоги.
Собеседники узнали его, это был Хранитель Матфей.
Он коротко поклонился всем, прищурясь, оглядел каждого, как бы
оценивая его настроение.
– Простите за вторжение. Однако нам есть о чем поговорить.
– Присаживайтесь, – вскочил Василий, жестом предлагая свое кресло. –
Я постою.
В зал выглянула чем–то удивленная Мария в переднике, с ножом и
луковицей в руках, она почувствовала изменение полевой обстановки и пришла
выяснить, в чем дело. Несколько мгновений Матфей и девушка смотрели друг
на друга по–особому, проникающе и понимающе, потом Хранитель еще раз
поклонился.
– Я гляжу, тебе понравилось сосуществование, хранительница. Рад за
тебя.
Юрьев озабоченно, и Стас непонимающе, посмотрели на Марию, но та
взмахнула руками и умчалась обратно на кухню, смущенная одной ей ведомой
смыслом, вложенным Хранителем в последние слова.
Матфей, не снимая плаща, невозмутимо сел в любимое кресло Василия и
Ульяны, глянул на Стаса.
– Отвечаю на ваш вопрос, молодой человек. Монарх Тьмы потому не может
прямо воздействовать на земную реальность, что именно она и является
Материнской. Или, как ее еще называют, Фундаментальной, созданной Творцом
по Изначальному Плану бытия.
В гостиной Анны Павловны стало тихо. Потрясенные услышанным мужчины
смотрели на Хранителя, не веря своим ушам. Даже Юрьев, посвященный в тайны
Внутреннего Круга глубже других, был ошеломлен, хотя постарался скрыть
это.
– Э–э, уважаемый патриах, – сказал он, – я нисколько не подвергаю
сомнению ваше сообщение и сужу о мире с высот того знания, которое мне
доступно. Я слышал, точнее, знаю, что Материнская реальность – якобы
завершенная модель мира, остальные реальности «розы» суть ее отражения.
Как это увязывается с тем фактом, что наша земная реальность считается
«запрещенной», то есть относительной, а другие реальности – абсолютными?
– Мы намеренно допустили смещение смысла, – спокойно сказал Матфей. –
Каста иерархов жаждала деятельности, овладев магическим оперированием, и
мы направили их по ложному пути, предоставив экспериментировать с
отражениями Материнской реальности в Брахмане, назвав их абсолютными, а не
с земной, единственно истинной. Таким образом мы уберегли ее от полного
распада и подготовили почву для возвращения Творца.
– Аватары? – уточнил Василий.
– Аватара – его воплощение и появляется он, когда серьезно нарушается
баланс тьмы и света, гармония мужского и женского.
– Как сейчас?
– Почти как сейчас.
– А что нужно сделать, чтобы восстановить баланс? Остановить
иерархов? Уничтожить Монарха?
Матфей улыбнулся, кивая на слова робко заглянувших в гостиную Ульяны
и Марии: мы не помешаем?
– Не помешаете, присоединяйтесь к нам. Дело в том, что Монарх Конкере
– второй реформатор Мироздания после Люцифера, известного вам как
Безусловно Первый. Люцифер считал, что его модель Мироздания лучше, чем
модель Тфорца, и провел революционные преобразования в тайне от него. В
результате появились расслоенные реальности, пересечения недопустимых
противоположностей, временные тупики, иерархия так называемых «адов», то
есть «роза», и множество разумных систем, начавших войну между собой за
власть. Творец не согласился с таким поворотом бытия и исправил ошибку
своего взбунтовавшегося сына и ученика, перестроив «розу реальностей»
согласно Изначальному Плану.
– А куда девался Люцифер, то есть Безусловно Первый? – не выдержал
Василий. – Погиб?
– Оператором, выдерживающим пространственно–физические и временные
сдвиги реальности, может быть только творец данной реальности. Люцифер
творцом Материнской реальности не был, но он и не погиб –
изменился вместе с ней. В результате появились мозаичные разумные
системы – не существа – типа «размазанная неопределенность» и «высшая
непреодолимость».
– Аморфы тоже относятся к ним?
– Аморфы их потомки.
– Таким образом нас можно считать потомками Люцифера, – задумчиво
проговорил Парамонов.
– В какой–то степени. Но в большей степени нас можно считать
потомками Монарха и Творца, хотя и появившимися на свет в результате их
ошибок. История жизни – вообще история ошибок. Люцифер – ошибка Бога,
Аморфы – ошибка Люцифера, Безусловно Первого арендатора Материнской
реальности, мы – ошибка Монарха Тьмы, а в глобальном плане человечество,
как и все разумные системы до него, является всего лишь одной из
бесчисленных попыток Творца создать мыслящую Систему, более совершенную,
чем Он! Попыток, так и не увенчавшихся успехом.
Хранитель замолчал, и в гостиной некоторое время стояла глубокая
торжественная звенящая тишина, наполненная смесью восторга и страха,
охвативших людей, перед мысленным взором которых вдруг распахнулась
Бездна...
Матфей учсмехнулся, понимая чувства собеседников, глаза его стали
грустными.
– Я иногда задаю себе вопрос: прав ли был Творец, играя сам с собой в
игры неопределенности, развивая концепцию ошибок не в теории, а на
практике, экспериментируя с Жизнью, пытаясь создать Разум, равный
своему?...
– И каков же ответ?
– С этим моим вопросом соседствует еще один: зачем Ему все это? Ведь
Он – Творец, Бог, Он самодостаточен! Но нет мне ответа. И наверное не
будет. Потому что я скорее всего неправильно его формулирую. Может быть,
намек ответа содержится в том, что только создав Разум, Творец получил
возможность осознать себя Творцом. Может быть. Не уверен. Зато я знаю, что
есть смысл ждать ответа. Я вас не слишком сильно огорчил?
– Нет, – после паузы пробормотал Василий. – Огорчил – не то слово, вы
нас убили! – Он разгладил лицо ладонью и хмуро улыбнулся. – Но мне лично
после этой «смерти» очень хочется жить. Если ни Люциферу, ни Монарху не
удалось справиться с задачей, поставленной Творцом, то возможно это
сделаем мы, люди?
Мгновенная тишина, общий вздох, движение, улыбки и смех, реплики, и
снова тишина.
– Васенька, – раздался в этой тишине голос Ульяны, – я тебя люблю!
И снова движение, шум, возгласы, облегченные вздохи, будто решилась
некая важная проблема, и диссонансом – ревнивый взгляд Самандара, с трудом
скрывшего бушевавшие в душе чувства.
– Давайте вернемся к ситуации, – остудил он восторги присутствующих.
– Нам еще предстоят кое–какие дела.
Все умолкли, выжидательно поглядев на Матфея.
– Может быть, пообедаете с нами? – нашлась Ульяна.
Хранитель, скрывая улыбку, покачал головой.
– К сожалению, вынужден отказаться. С удовольствием посидел бы с вами
и расслабился, но я не принадлежу себе и у меня мало времени. Кстати, у
вас тоже. Истребитель Закона привел в боевую готовность ракетные войска
страны.
– Зачем? – изумился Василий.
– Для уничтожения оставшихся людей Круга, в том числе нас,
Хранителей. Вычислив координаты каждого, он собирается дать команду на
старт.
Чувства, овладевшие всеми после этих слов, можно было описать двумя
словами: волосы дыбом!
