Глава 2
Неверов выкатил из ангара быстролет и откинул фонарь кабины,
поглядывая то на удивительно чистое утреннее темно–зеленое небо Энифа,
напоминающее металлическую полусферу, то на серое полотно взлетной полосы,
упирающейся в буро–желтый конус звездолета дендроидов: стараниями
исследователей звездолет был почти полностью очищен от почвы.
Неверов был без скафандра, и Шелгунов несколько мгновений ошеломленно
смотрел на него, пока не вспомнил, что он «мутант».
– Не угодите в тайфун, – проворчал, стоя у входа в Зону, Доброгнев. –
Служба метеопатруля у нас поставлена хорошо, так что постоянно слушайте
сводку, мы передаем о зарождении ураганов и их движении каждые полчаса.
– Не беспокойтесь, Ждан, – сказал, оборачиваясь, Неверов, невольно
краснея: получилось, что он подслушал радиоразговор. – Я чувствую
приближение урагана не хуже метеопатруля.
– Кхм... – Доброгнев помолчал. Лица его не было видно из–за
зеркального шлема–капюшона, но Шелгунов догадывался, что на нем сейчас
написано.
– Тогда до связи. – Начальник центра махнул рукой и вошел в Зону.
– Поехали? – спросил Шелгунов, устраиваясь на заднем сиденье.
Неверов захлопнул фонарь, и быстролет серии «Г», похожий на
наконечник копья с прозрачным острием, взмыл над белым параллелепипедом
Зоны.
– Куда теперь?
– Покажите сначала одну из «зон недоступности» на побережье океана, а
потом знаменитые гаруа.
– Гаруа ближе примерно вдвое.
– Тогда сначала к ним.
Неверов кивнул, и в оперении машины засвистел тугой ветер.
Шелгунов с интересом принялся рассматривать проплывающий под ними
пейзаж.
Поросшая удивительно пушистым разноцветным мхом и колючим кустарником
холмистая равнина уходила за горизонт. Иногда между холмами прятались
похожие на малахитовые зеркала озерца тяжелой зеленой воды. Пунктиром
пересекала равнину цепочка высоких игольчатых скал, на которых сидели
стражи, провожающие быстролет холодным блеском внимательных желтых глаз.
Потом вспыхивающий разноцветными бликами кустарник поредел и вскоре исчез
вовсе. Местность постепенно повышалась, появились низкие, изъеденные
эрозией скалы, выпиравшие из–под слоя серой почвы, как сломанные кости
из–под кожи.
– Плато Неожиданное, – показал Неверов, не снижая скорости. – Здесь
биологи впервые повстречали клювокрылов... Да вот они, видите? Внизу,
слева, у скал.
Шелгунов достал биноктар и возле группы белых скал заметил две
изогнутые тени. Одна из них внезапно прыгнула вверх, наперерез быстролету,
мелькнули пять растопыренных когтистых лап, мембрана крыла и страшный,
длинный – около двух метров – разинутый клюв, усеянный треугольными
зубами.
Быстролет сделал вираж, Неверов, смеясь, выровнял полет и покосился
на Шелгунова.
– Ну как? Эти птички далеко не безобидны, верно? Единственные враги
бронированных скалогрызов.
– А что, есть и такие? – осторожно поинтересовался Шелгунов.
– Имеются. Функционально те же кроты, только роют ходы внутри скал.
Покрыты чешуйчатой броней и, по–видимому, не летают, крылья у них
рудиментарны. Но они встречаются довольно часто, а вот клювокрылы – редкие
твари, ходят только парами, причем всегда парагонально: самец с самцом –
самка с самкой.
– У него пять лап? – помолчав, спросил Шелгунов. – Я почему–то
заметил пять.
– Вы не ошиблись, у клювокрылов по пять лап – пентагональная
симметрия. Вообще животный мир Энифа задает загадку за загадкой. Все виды
живых существ очень резко отличаются друг от друга по филогенетическим
признакам. У клювокрылов пять лап и одно крыло; у стражей две лапы, но три
крыла; скалогрызы имеют три лапы и два крыла, хотя и неразвитые...
Понимаете? Такое впечатление, что природа «экспериментировала», создавая
животный мир планеты, не зная, какой вид выживет или какому отдать
предпочтение. И поэтому каждый вид остался «недоделанным».
Под быстролетом пошла удивительная ярко–красная страна – сплошные
валы, натеки, складки и языки старой лавы, некогда выползшей из недр
планеты сквозь трещины и поры в коре и вулканические разломы. Трещины
избороздили это гигантское плато черным узором. С высоты оно казалось еще
не остывшей, пышущей жаром коркой. Но нет, температура пород под аппаратом
не превышала температуры человеческого тела.
– Ты хорошо разбираешься в биологических терминах, – пробормотал
Шелгунов, продолжая всматриваться в кроваво–красный ландшафт.
– Я хорошо разбираюсь в биологии, – подчеркнул последнее слово
Неверов. – В Зоне я увлекся работами корифеев биологии, и... понимаете,
мозг, как губка, впитал всю информацию. Я бы сейчас без труда защитил
минимальную ученую степень в области биологических наук. Да и в некоторых
других науках тоже.
Шелгунов покашлял, слова не шли на язык, и он промолчал.
– Сейчас будет гаруа, – произнес Неверов, с непосредственностью
молодости наслаждаясь в душе произведенным эффектом. – А красный пенеплен
[Пенеплен – почти равнина, участок суши, образованный в результате
длительного выветривания, разрушения и сноса горных пород.] под нами – это
в основном магнезиально–железистые пироксены. – Он встретил взгляд
начальника спецотдела УАСС и засмеялся. Отвернувшись, замялся: – Извините.
Засмеялся и Шелгунов. Подумал: «Ничего, поделом мне».
Последние минуты до гаруа пролетели в молчании. Сначала Шелгунов
заметил на горизонте странное белое вкрапление в буро–красной плоскости
плато. Потом вкрапление разрослось в стороны, превратилось в бесконечное
снежно–белое поле.
Подлетев ближе, Шелгунов понял, что перед ними действительно на
удивление плоское туманное облако, из которого проглядывали утопающие в
белой мгле группы столбообразных, с поразительно плоскими вершинами скал.
Неверов замедлил полет, замер, к чему–то прислушиваясь.
– Странно, – пробормотал он через минуту.
– Что–нибудь случилось? – спросил Шелгунов, поднося к глазам свой
биноктар.
– Гудит... броня быстролета гудит, слышите? Шелгунов опустил биноктар
и прислушался, на лице его отразилось недоумение.
– Писк какой–то слышу, а гудение нет...
– Ах, ну да. – Неверов с досадой поморщился. – Частота колебаний
около пятнадцати килогерц.
Он остановил быстролет в воздухе и некоторое время прислушивался к
тишине, поворачивая голову то вправо, то влево, как антенна локатора;
Шелгунов при этом лишь иногда «хватал» своим нормальным человеческим
слухом тихий свист. Потом коммуникатор снова тронул с места аппарат.
– Частота понижается, – сообщил он чуть погодя. – Одиннадцать
килогерц... десять... девять...
Теперь и Шелгунов отчетливо слышал странное дребезжание –
полусвист–полушипение стенок кабины быстролета. Когда частота колебаний
опустилась до шести килогерц, внезапно «запели» сиденья, дрожь машины
передалась и телам людей.
– Вот оно что! – сказал наконец Неверов. – Облучение! Попросту
говоря, нас лоцируют, и локаторы эти где–то в черте гаруа.
– Это опасно?
– Не знаю, ничего подобного не встречал со времени дежурства в Зоне.
Сейчас спрошу Диего, может, он знает.
Неверов напрягся, лицо его окаменело, резче выступили скулы и жилы на
лбу. Шелгунов с невольным страхом наблюдал за этой демонстрацией
феноменальных способностей молодого коммуникатора.
– Нет, к сожалению, и он не знает. – Неверов расслабился. –
Посоветовал держаться подальше от гаруа и стражей, хотя их здесь, кажется,
нет. Да, еще с юго–востока к нам идет черный тайфун, он еще далеко, да и
зацепит нас чуть–чуть, но, может, вернемся?
«Боится за меня, – догадался Шелгунов. – Ему самому не страшен ни
тайфун, ни черт, ни дьявол! Но ведь рисковать собой – не то что рисковать
другими? К тому же у гаруа тайфун наверняка свернет. Вперед!»
– Понял, – улыбнулся Неверов, хотя начальник спецотдела еще не успел
произнести ни слова. – Посмотрим сверху, а потом рискнем нырнуть в туман,
если не помешают стражи. Никто из наших еще не бродил по гаруа.
Быстролет воспарил над странным неподвижным слоем тумана. Правда, не
совсем неподвижным: если вглядеться, верхняя кромка белесых испарений,
очень медленно колыхаясь, истекала струйками в небо.
Приблизилась совершенно плоская вершина одной из скал. Неверов сделал
петлю и с ходу, без подготовки посадил аппарат на гладкую темно–синюю
вершину скалы.
– Подождем немного, – пробормотал он, снова напрягся, как при
биосвязи с Диего.
Ждали минут пять, но все было спокойно, тишина не нарушалась ни одним
звуком. Стражи не появлялись.
– Видимо, энифиане сменили способ контроля, – пробормотал Неверов,
снимая контактор мыслеуправления. – Стражей не видно, но я чувствую, что
мы не одни. Пойдемте посмотрим.
Они вылезли из кабины, разминаясь, обошли почти идеально круглую
площадку диаметром в полсотни метров.
– Интересное образование, – сказал молодой человек. – Мои
интравизорные способности весьма скромны, но все же не настолько, чтобы не
видеть в глубине этих скал металлические стержни. Вероятно, скалы –
искусственные сооружения, как и все гаруа. Но меня все же тревожит, что
стражи сегодня вежливы, я бы сказал – тактичны. Обычно они к гаруа никого
близко не подпускают.
– Видимо, узнали, что я начальник спецотдела, – пошутил Шелгунов.
– А может быть, я их просто не вижу и они где–то рядом? – Неверов
несколько раз повернулся вокруг оси. – Эх, сюда бы Диего! Он–то уж
наверняка разобрался бы что к чему!
Шелгунов хмыкнул, подошел к краю площадки и осторожно заглянул вниз,
но увидел лишь постепенно исчезающий в белой мути ствол скалы и рядом
смутно видимые еще несколько таких же каменных столбов со срезанными
верхушками.
– Действительно заметно, что скалы обработаны, – пробормотал он. – Да
и форма необычная... Вершины – как отполированы.
– Я же говорю, что до Диего мне далеко, – сердито ответил Неверов,
восприняв слова начальника спецотдела как упрек. – Он бы наверняка ответил
на все ваши вопросы. – И такая убежденность была в его голосе, что
Шелгунов невольно оглянулся на коммуникатора, удивляясь его вере в
безграничную способность Диего Вирта видеть скрытую суть вещей.
– Насмотрелись? – Неверов полез в кабину. – Вниз не расхотелось?
Шелгунов поймал его косой взгляд, и ему показалось, что во взгляде
этом промелькнула усмешка.
«Мальчишка! – с веселой злостью подумал он. – Грубить безнаказанно
может только обезьяна в вольере, но никак не человек, даже обладающий
такими данными. Умение, приобретенное без усердия, в подарок, далеко еще
не определяет цену человеку».
По тому, как по щекам коммуникатора разлился румянец, Шелгунов понял,
что его мысль расшифрована. Он рассмеялся и дружески стукнул Неверова по
плечу.
– Не журись, разведчик. Не может быть, чтобы перед ними спасовали.
Вспомни историю. Стражи – не боги, но мы – люди! Понял?
«Черт бы меня побрал со своими нотациями! – подумал он, тщательно
блокируя мысли. – Еще неизвестно, во что выльется этот спланированный
энифианами эксперимент с усилением интеллекта. Мальчишке не так сладко,
как думают ученые на Базе...»
– А локация все еще продолжается, – пробормотал Неверов в кабине,
закрыв фонарь. – Кто–то держит нас на прицеле. Не потому ли стражей не
видать?..
– Меня это тоже тревожит, – признался Шелгунов. – Сделаем так: нырнем
в туман, пощупаем дно – и сразу назад. Не возражаешь?
Неверов кивнул, нахлобучил контактор, похожий на цветочный бутон в
бронзовой оправе.
Белая пелена поглотила свет, съела все цвета и звуки. Только рядом, в
десятке метров, проплывала тень одной из скал. Больше ничего Шелгунов не
видел, как ни напрягал зрение.
Чем глубже в туманную невидь погружался быстролет, тем острее
нависало над людьми ощущение чьего–то тяжелого присутствия, словно
откуда–то сверху все ближе опускалась на земную машину гигантская лапа
неведомого великана, и лишь движение вниз спасало пока людей от удара.
«Интересно, Лен же должен видеть лучше, чем я», – подумал Шелгунов.
– Вижу только скалы, – отозвался тот, не обладая достаточным тактом,
чтобы не напоминать товарищу о своем экстрасенсорном восприятии чужих
мыслей. – А вот под нами что–то интересное... соты. – Неверов вдруг
присвистнул. – Ну и ну! Очень интересно! Вот это да!..
– Что там такое?
Шелгунов схватился за свой бинокль, но по–прежнему видел лишь белую
кипень за прозрачным стеклом фонаря.
– Стражи! – шепотом произнес Неверов. – Нечто вроде пчелиных сот, и в
каждой ячейке по стражу! Что будем делать?
– Они нас видят?
– Н–нет... по–моему, нет, сидят неподвижно, да и глаза у них не
светятся. Забавно, уж не инкубатор ли это? Вот обрадуем ученую братию!
– Там есть место, где можно приземлиться? Неверов покрутил головой и
утвердительно кивнул.
– Чуть подальше, за границей сот.
– Тогда на посадку.
Быстролет скользнул влево и вниз. Приблизилась неясно видимая темная
масса, распалась на частокол черных шипов. Промелькнула мимо колонна
скалы, и наконец показалось дно гаруа – серо–голубое с чередующимися
пятнами круглых ям.
Нет, не круглых – шестиугольных... Действительно, соты! И в каждой
яме...
– Посветить нельзя? – спросил Шелгунов, понижая голос.
– Не хотелось бы. – Неверов наморщил лоб, напрягая свою
экстрасенсорную нервную систему в попытках оценить степень опасности. –
Если хотите посмотреть, лучше выйти и подойти поближе. По–моему, нам пока
ничто не угрожает.
Шелгунов думал мгновение, потом решительно зарастил «молнию»
скафандра, автоматически проверил указатель герметичности и первым вылез в
серые сумерки. На блестящий балахон скафандра тут же начал оседать
беловатый налет.
Шелгунов подошел к ближайшей яме – идти было легко, как по бетону, –
и заглянул. Метрах в двух от уровня ямы он разглядел жуткую фигуру стража,
распластавшегося по едва заметно светящейся фиолетовой полусфере. Сначала
он просто рассматривал чудовище, не различая деталей, потом понял, что
этому стражу чего–то не хватает.
– Нет лап, – поймав его мысль, сказал Неверов, останавливаясь за
спиной. – У него нет лап, да и по размерам он меньше летающих раза в
полтора.
– Похоже, ты прав, это инкубатор, – сказал, разгибаясь, Шелгунов, и
снова тревожное предчувствие кольнуло сердце. – Инкубатор. Однако мне их
молчание начинает действовать на нервы. Энифианам зачем–то потребовалось
показать нам инкубатор стражей – так это выглядит. Зачем?
Он еще раз посмотрел на неподвижного стража с мертвым взглядом
несветящихся, как бельмо, глаз, подбежал к соседней ячейке, заглянул.
– Тоже самое...
Внезапно где–то родился странный шум – будто захлопали тяжелые
крылья, и все стихло.
Шелгунов замер с поднятой ногой, Неверов напрягся, обращаясь в слух.
– Нет, не вижу, – глухо проговорил он. – Туман какой–то странный,
липкий, плотный... хуже, чем скалы.
– Пошли назад, – заторопился Шелгунов. – Увлеклись, как мальчишки.
Праздное любопытство не доводит до добра.
Они залезли в кабину, с облегчением ищущая привычную обстановку.
Шелгунов брезгливо стер с рукава белый налет и не стал снимать скафандр.
«Черт его знает, – подумал он, – чем это пахнет Неверов себя обезвредит, а
я сам себе, к сожалению, не медцентр».
– Что случилось? – спросил он, заметив, как напарник замер в позе
немого удивления.
– Контактор... – сказал тот растерянно. – Пропал контактор!
– Как пропал? – нахмурился Шелгунов.
– Так – нет его на месте, и все... И запасной в нише исчез...
– Не может быть.
– Да не шучу же я!
Они посмотрели друг на друга, и у обоих мелькнула одна и та же мысль.
– Не может быть! – сказал теперь уже Неверов.
Мысль была: «Заманили! Не выпустят!" Несколько минут они искали
пропавшие контакторы мыслеуправления, причем Неверов даже выходил из
быстролета, но найти шлемы не удалось.
– Ладно, попробуем на ручном, – сказал наконец Неверов, откидывая
небольшую панель ручного управления. В голосе его прозвучала
неуверенность.
– Не приходилось без контактора? – спросил Шелгунов.
– Не приходилось... ручное управление я знаю чисто теоретически. Не
дает покоя мысль – зачем это им?
– Кому?
– Энифианам, конечно, кому же еще? И самое интересное, чувствую –
наблюдают за нами, но никого не вижу... А ведь в «нормальном» тумане вижу
так же хорошо, как при свете...
Шелгунову на мгновение стало не по себе. В душе шевельнулся страх, но
он тут же подавил его злостью.
– Ничего, проскочим. Тут всего две сотни метров. Рванем по
вертикали... Я, конечно, тоже не ахти какой пилот, но все же попробую.
Садись рядом.
Они поменялись местами.
Фонарь с громким щелчком вошел в паз, зашипели насосы, выгоняя
чужеродную атмосферу из кабины. Быстролет оторвал медленно нос от скалы и
пошел вверх. И в это мгновение Шелгунову показалось, что прямо перед
глазами в кабине произошел бесшумный взрыв! Ярчайшая вспышка ударила по
глазам! И наступила темнота...
Вскрикнул Неверов:
– Гоните! Вверх, вверх, быстрее! Излучение! И только тогда Шелгунов
понял, что ослеп. Он толкнул от себя рулевую колонку.
Рывок быстролета, не смягченный защитным полем, бросил его на спинку
сиденья, боль в грудной клетке рикошетом ударила в голову, а потом он уже
ничего не чувствовал...
