58. Роман Савельев, капитан, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Едва я вернулся в капитанскую рубку и блаженно откинулся в кресле,
примчались Мишка Зислис и Веригин.
Рома! Леший тебя дери, как тебе это удалось?
Я попытался устало улыбнуться, как и полагалось справившемуся с
трудностями бравому капитану.
Боюсь только, что улыбка вышла скорее жалкой, чем усталой.
Вы без потерь продержались?
Почти, ответил Зислис. Хаецкого ранили, Купцевича и Макса
Клочкова подстрелили... А у Фломастера половину положили, гады...
Валеру Яковца, Семилета... Ну, доберемся мы до Шадрона и Плотного!
Сначала нужно добраться вот до них, вздохнул я, указывая на
экран.
Вдали медленно перемещалось громадное созвездие. Армада чужих.
Кажется, в созвездии все прибавлялось и прибавлялось звезд.
Периодически армада прекращала свечение и погружалась во тьму, и тогда
ненадолго начинало казаться, что «Волга» пребывает в безопасности.
Но ято знал, что это не так.
Когда на вахты?
Я пожал плечами. Интерфейсник я запрограммировал на немедленное
информирование. Он и мертвого поднимет... да так, что никто ничего не
услышит, не заподозрит. Кроме меня, разумеется.
Кстати, поинтересовался я. Ты понимаешь пилотский код?
Нет, признался Зислис. И Лелик не понимает. Но с нами были
Хаецкие. Здорово это ты придумал с дохлыми коммуникаторами!
Я в смешанных чувствах покачал головой.
Нда... Только никому не говорите, насколько все это было
авантюрой... Фломастер, вон, вообще не обратил внимания на вызовы.
Ладно тебе, капитан! Зислис ободряюще хлопнул меня по плечу.
В конце концов, победителей не судят.
Да какие мы победители, я поморщился. Мошки под прессом.
Вот, корабль оживет, тогда и поглядим кто победитель...
Ну, добре! Зислис многозначительно подмигнул и потянул
Веригина за рукав. Пошли Лелик! Нам предстоит ночлег на рабочих
местах.
Да, кстати, сказал я им в спины. Вы не знаете, откуда в
ремзоне взялись велосипеды?
Зислис отрицательно покачал головой.
Помоему, этого никто теперь не узнает.
Я успел некоторое время подремать, похоже часа два или три;
очнулся когда Юлька принесла кофе и бутерброды.
Эй, кэп... Ты когда ел в последний раз?
Не помню, признался я и с подозрением поглядел на нее. Чего
это ты? Не нашлось никого из сервисников, что ли? Тоже мне, старший
пилот...
Ага, дозовешься их, сервисников, как же! Юлька опустила поднос
на безжизненный пульт. Они в жилых секторах все. Гордяевская охрана
в рукавах костьми лежит, никого не пускает. Даже шадроновских амбалов
завернула с миром. Не знаю, что ты им посулил, Рома... но если
чтонибудь сорвется я нам не завидую.
Если чтонибудь сорвется, ты и им не позавидуешь пообещал я
тоном провидца и с удовольствием втянул дразнящий аромат кофе.
Проняло, кажется, до самого дна легких. Кстати. Это из чьих запасов?
Из моих. Хорошо, успели наделать килограмм десять, не
понадеялись на сервисников...
Мда. А Мустяца и Прокудин сейчас с ними. Расхлебывают, поди,
кашку...
В дверь вежливо, и вместе с тем настойчиво постучали.
«Риггельд небось, подумал я. Вот неймется ему...»
Можно подумать, мы здесь трахаемся.
Но это оказался не Риггельд, а Костя Чистяков. Примчался он явно
прямо из информаторской.
Кэп! Ты уже заметил? спросил он, настороженно глядя на меня.
Я опустил чашечку, из которой даже отхлебнуть ни разу не успел,
назад на поднос.
Что заметил?
Вместо ответа Костя протянул мне обычный волновой бинокль «Беркут»
и указал в уголок экрана обзорника.
Полюбопытствуй.
Я полюбопытствовал. К «Волге» неспешно тянули три корабля: два
знакомых больших штурмовика, каких мы видели над степями
предостаточно, и еще один ярко раскрашенный кораблик, похожий на
вытянутую восьмигранную призму. Штурмовики шли с боков от призмы, и
освещали ее; троица эта постепенно выравнивалась с плоскостью нашего
корабля. Похоже, намеренно.
Они шли очень медленно, и кроме всего прочего штурмовики мигали
белыми огнями я бы назвал огни габаритными. Три вспышки, пауза,
четыре вспышки. Три вспышки, пауза, четыре вспышки. И так цикл за
циклом.
Я глядел на это довольно долго, сознавая, что все равно не в силах
чтолибо изменить. Они идут к нам, и мы их нипочем не остановим.
Немедля заявились Зислис, Суваев и Фломастер. У Фломастера тоже
был с собой бинокль, но не «Беркут», а патрульный «Ф8». Весьма мощная
штука...
Паша, спросил я, не отрываясь от созерцания. Ты у нас
аналитик. Прокомментируй, пожалуйста.
Суваев пожал плечами:
Помоему, это парламентеры. Окраска, освещение, демонстративно
медленное приближение... Вон, вишь с какой помпой плывут?
Значит, всетаки переговоры, заключил я. Решили не сразу
гвоздить, а сначала попробовать договориться.
Надеюсь... не очень уверенно сказал Суваев. Мне показалось,
что уверенности в его реплике не очень много.
Суваев попросил у Фломастера бинокль и некоторое время разглядывал
непрошенных гостей. Признаться, мне было странно сидеть в рубке,
которая успела стать привычной, и пялиться на экраны в бинокль.
Притерся я к возможностям корабля, к его послушной и удобной
технике... Но сейчас техника бездействовала.
Это чьи корабли, не скажешь? Свайгов? уточнил я у
всезнайкиСуваева.
Нет, покачал головой Паша. Это корабли цоофт. Все три. Два
средних штурмовика и дипломатический бот.
Ого! я присвистнул. У них даже дипломатические корабли
бывают?
У них до хрена чего бывает, скорбно вздохнул Суваев.
Юлька нашла время, чтобы побеспокоиться о драгоценном капитане:
Рома, ты ешь, ешь. Никуда твои парламентеры не денутся...
Ага...
И действительно. Куда им деваться?
Пока я жевал свои бутерброды и запивал остывающим кофе, народ
вполголоса переговаривался. Все уселись прямо на прозрачный пол перед
пультом. Это было замечательное зрелище: несколько человек в
одинаковых комбинезонах, подобрав под себя ноги, сидят словно бы в
пустоте, над и под звездами, и глядят в сторону яркойяркой тройной
звезды.
Да, тихо и мечтательно прошептал Фломастер. Шарахнуть бы
сейчас по ним чемнибудь фазовоимпульсным... мокрого места не
осталось бы.
Лейтенант, окстись! фыркнула Юлька. Это ж парламентеры,
послы! И отчего вы, мужчины, все до единого такие милитаристы?
Кто б говорил, хихикнул Суваев. А Гордяеву сегодня голову не
ты случайно прострелила, а отчаянная?
Юлька отмахнулась. Правильно, потому что стреляла не только она.
Тот же Суваев тоже стрелял. И попал, между прочим.
Народ все прибывал: появились Яна и Смагин. Конечно же, Яна первый
вопрос задала одновременно с появлением:
Рома! Летят! Что мы им говоритьто будем?
Это будет зависеть от того, что они нам скажут, заметил я
философски. Не мы же к ним сунулись, они к нам. Вот выслушаем, а там
поглядим.
Думаешь, они не сообразят, что корабль мертв?
Если не пускать их далеко не сообразят. Принять в нулевой
шлюз, столы туда притаранить... Штуки три. Авось, не догадаются.
Нулевой вручную открывается? Яна обернулась к Зислису.
Вероятно, она полагала, что подобные вопросы старший навигатор обязан
знать даже в отрыве от вахты, в отрыве от корабля.
Зислис без колебаний подтвердил:
Да.
Так, я звонко шлепнул по подлокотникам и распорядился:
Отошлите когонибудь принести столы из отдыхаловки. И кресла.
Насколько я помню, что цоофт, что свайги в состоянии втиснуть свои
задницы в человеческие кресла.
Свайги хвостатые, заметил Суваев. Впрочем, кресла все равно
с дырками.
Это не дырки, поправила его аккуратисткаЯна. Это у кресел
спинки такие... Фигурные.
Фломастер вышел поднимать своих канониров.
И охрану можешь припахать посоветовал вдогонку Зислис.
Их припашешь, пробурчал Фломастер. Но двинулся сначала к
лифтам, а значит ко входам в транспортники, где дежурила бывшая
охрана директората.
Знаете, сказала вдруг Юлька. А я совсем не волнуюсь.
Привыкла, что ли? Или разучилась за последний месяц?
Офицерство зашумело, комментируя, соглашаясь и возражая; а я
подумал, что тоже не испытываю перед аудиенцией с галактами особого
трепета. Впрочем, когда жжешь пачками их корабли можно позволить себе
некоторую расслабленность.
Вот только бы не разубедить чужих, что мы в любой момент можем
жечь их пачками. Даже сейчас.
Троица кораблей, похожая в фас на гантелю, приближалась.
Тебе витаминчиков дать? спросила Юлька.
Чего это ты обо мне так заботишься? поинтересовался я
подозрительно. С Риггельдом поругалась, что ли?
Да ну тебя, Юлька отмахнулась. Спит Риггельд. Без задних
ног. И без передних тоже. Бутербродов нажрался и упал прямо в рубке,
между шкафами. И правильно, помоему, это мы тут трясемся, зубами
стучим...
Кто стучит, заметил Зислис, а кто и нет. Кстати,
витаминчиков я бы тоже проглотил. Глаза слипаются.
«Еще бы, подумал я. По внутреннему сейчас глубокая ночь... А
поволновались мы накануне изрядно. Хорошо, что я подремать хоть пару
часов успел. Но витаминчиков принять и мне не повредит.»
«Витаминчиками» мы назвали стимулирующие таблетки. Порой во
времена старательства по двое суток сидели в шахтах на чистом
нейродопинге, и ничего...
Выносливый всетаки народ старатели. Даже бывшие старатели. Бывшие
старатели и бывшие звездолетчики.
Вслед за Фломастером ушла Яна. Смагин остался.
Минут через тридцатьтридцать пять Фломастер снова заглянул в
рубку.
Кэп? Столы на месте, и кресла тоже. Хлам мы с площадки вынесли,
Янка там какихто тряпок на стенах поразвесила. Говорит, для
солидности.
Пошли, вздохнул я и встал. Потом подумал, что надо бы провести
какойнибудь беглый инструктаж. Все таки переговоры с галактами,
исторический момент, тосе...
Я мысленно фыркнул и дал себе подзатыльник. Тоже мысленно.
Дипломат, емое. Уинстон Черчилль. Шадор Сайвали. Николай Шабейко,
емое... Проще будь, дядя Рома.
Значит, так. За стол садимся вшестером, старшие и я. Остальным
лучше не маячить. В каждой рубке оставить дежурного... На всякий
случай, пусть это и бессмысленно. Плюс одного на посылки, вдруг чего
еще в бинокли разглядят. Оружие при себе иметь. Клювом не щелкать.
Буде возникнут гениальные мысли, прошу сначала посоветоваться со мной.
На чужих глядеть мирно, хрен знает, что у них на уме. И... не оставь
нас удача.
Старшие офицеры быстренько разбежались по своим рубкам на предмет
назначения дежурных. Я спустился в нижний холл; трое высоких и
плечистых охранников со здоровенными прикладными «Байкалами» стволами
на локтевых сгибах пристроились у меня за спиной. Помоему, они тоже
решили не ударить в грязь лицом перед зелененькими и выделили мне
самых бравых парней из бывшей полиции директората.
До шахты нулевого шлюза топать было минут десять, и я прошел эти
минуты в полном молчании. Следом пружинисто вышагивали парни с
«Байкалами», чуть поодаль человек двадцать любопытствующих.
В шахту спустились только мы.
Спуск тоже занял минут десять. Нулевой шлюз огромная полость под
головными рубками был пуст, как рудный капонир старателя после
визита в факторию. Сюда можно было без хлопот загнать весь флот Волги,
Офелии и Пояса Ванадия, и смотрелся бы он вроде горошины в багажнике
вездехода «Урал». Уж и не знаю, кого сюда рассчитывал принимать
корабльфагоцит.
Верхний отсекпредбанник был ненамного меньше шлюза. В каждом из
четырех верхних его углов крепились небольшие площадки (метров
двадцать на метров тридцать примерно), огороженные ажурными
решетчатыми перильцами. К каждой площадке примыкала причальная тяга, к
которой с легкостью можно было пристыковать мой «Саргасс» или юлькин
«бумеранг». Насколько я понял, корабельная гравитация действовала
только на площадках, в предбаннике же царила невесомость. И я готов
поспорить на что угодно, что искусственная гравитация причаливших
кораблей совершенно не ощущается в пределах площадок.
Сейчас на одной из площадок, самой ближней к головным рубкам,
стоял круглый стол из отдыхаловки и десяток кресел вокруг него. Еще
два стола поменьше поставили в стороне, ближе к стене предбанника.
Стены и перильца были наспех, но очень даже мило задрапированы
цветными полотнищами кажется, древними земными флагами. Боже мой,
где Янка их откопала? Это же не людской корабль! Сама Янка,
подбоченясь, прохаживалась вокруг стола и критически разглядывала
результаты своей работы. Освещение над площадкой было включено на
полную, видимо вручную; я подумал, что если зелененькие привычны к
свету иного спектра тем хуже для них.
Ну как, кэп? спросила она с некоторой ревностью.
Ты чудо, Янка, пробормотал я. Что бы я без тебя делал? Иди
сюда, чмокну в нос...
Янка укоризненно покачала головой:
И этот человек сейчас будет решать судьбу целой расы!
С чего это ты взяла, что целой расы? насторожился я.
Янка поглядела на меня, словно на слабоумного.
Рома... Ты что, недоспал? Чужие будут от нас просить позволения
приобщиться к техническим секретам корабля. Надеюсь ты понимаешь, что
они это получат только в обмен на равноправное принятие Земли в союз
пяти рас? Все равно долго мы на этой коварной посудине не
задержимся... Так хоть свободу себе выторговать!
Я поморщился. В общем, она, конечно права. Но только станут ли
чужие соблюдать соглашения, когда поймут ЧТО есть этот корабль? Что
это всегонавсего совершенный паразит?
А, впрочем, есть ли иной выход? Ты снова пришел ко все тому же
выбору, Рома Савельев. Ты можешь бестолково умереть в чреве фагоцита,
и имя твое не вспомнит никто во всей вселенной. А можешь стать первым
человеком, с которым будет считаться могучий межзвездный союз. Можешь
купить равноправие Земле и земным колониям. Можешь взбудоражить то
болото, в которое превратилось человечество за последние триста лет...
И если этот в общемто маловероятный шанс все же выпадет тебе, Рома
Савельев, тебя будут помнить... ну, скажем так: еще некоторое время.
Смерть или слава. Заведомая смерть... или маленький шанс.
Как всегда. Как обычно.
Умным всетаки человеком был мой отец! Хотя, подозреваю: все, что
он мне говорил, он и сам услышал от деда.
Впрочем, так ли это важно знать, кому первому пришлось выбирать
между смертью и славой? Мне кажется, что даже волосатый пращур,
обладатель мощных надбровных дуг и тяжеленной дубины, когда вставал на
пороге родной пещеры, а вокруг улюлюкали враги даже он не слишком
задумывался о собственной смерти. Потому что верил: его ждет слава. И
благодарность спасенного племени.
И я не стану задумываться. О смерти.
Но и на благодарность я тоже не особенно рассчитываю.