57. Александр Самохвалов, оператор сервис-систем, инженер-консультант директората, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Как Самохвалов и ожидал, взломать капитанскую каюту не удалось.
Охрана зря палила из бластов по серебристому створу входного шлюза.
Обшивка даже не помутнела в местах, куда тыкались и исчезали силовые
импульсы.
«Да эта дверца ядерный взрыв выдержит, подумал Самохвалов с
неожиданным раздражением. А они из бластов...»
Впрочем, место под совещание все равно нашли. Внизу, в головном
холлевестибюле кроме лифтов был еще ход в нечто вроде конференцзала.
Ряды сидений уступами и два кресла напротив. Даже не на возвышении,
просто вровень с первым рядом. Всю лицевую стену занимал огромный
панорамный экран, работающий в фоновом режиме, как окно. На экране
мерцали звезды и звездочки за двадцать минут чужие корабли успели
уйти из зоны опасной близости и растворились в черноте космоса. И
здесь не нашлось близкой звезды, чтобы свет ее отразился от кораблей.
В одно из кресел Гордяев уселся сам, во второе усадил Самохвалова.
Остальные расселись в первых рядах. Бандиты на совещание не пошли.
Перекинулись десятком слов на своем малопонятном жаргоне, и разошлись
в разные стороны, сопровождаемые молчаливыми, как валлакиане,
лбамителохранителями.
С полчаса Самохвалов вслушивался в довольно вялую дискуссию
растерянных заговорщиков: как же так случилось, что все планы пошли
прахом. Капитан уцелел, канониры прорвались в боевую рубку, никого из
старших офицеров взять не удалось. Хорошо еще, что изза ступора, в
который погрузился корабль, канониры не сумели растолкать охранных
роботов и ограничились тихим и пока неопасным отсиживанием в рубке.
Наконец ктото озаботился вопросом: а что, собственно, происходит
в жилых секторах? И тут оказалось, что этого никто не знает. Как в
обед все двинули в головную часть корабля, так до сих пор здесь и
вертелись. Связи нет. Платформы в нерабочем состоянии. А рысцой
преодолевать двадцать километров в полутьме транспортных рукавов
удовольствие сомнительное.
Тут же снарядили нескольких гонцов. Парочку на разведку в
офицерский сектор, остальных в жилые. Гордяев и Черкаленко
проинструктировали их лично.
Самохвалов не вмешивался.
В который раз он порадовался и похвалил себя за то, что не стал
никого посвящать в рискованный план захвата капитанства. Собственно,
все сложилось настолько хуже ожиданий, что имей Самохвалов язык
подлиннее его не замедлили бы сожрать не сходя с места. Директорат
не терпит неверных.
Он и верныхто не очень терпит.
В общем, Самохвалов слушал, как директора без толку мусолят
бесперспективные вопросы, и думал, что этих старых ослов давно пора
повыгонять к чертовой матери.
Собственно, он так думал еще на Волгепланете. Теперь директорат
как учреждение утратил былой смысл: на чужом звездолете никто руду не
добывал. А привычка править осталась. И эти пожилые мордастые мужики
казались Самохвалову жалкими и никчемными. А напускная их важность
казалась глупой и еще более никчемной.
Не о том нужно сейчас думать. Не о том говорить. Директора изо
всех сил пытались изобрести какойнибудь верный и безболезненный
способ помириться с капитаном. Господи неужели они всерьез полагают,
что Савельева можно одурачить?
Самохвалова же куда сильнее занимали чужие. Всетаки зелененькие
после разгрома у Волги сумели взять след и притащиться в глухой и
безжизненный угол галактики, где капитан Савельев вынашивал какието
свои таинственные замыслы. Самохвалов многое бы отдал за то, чтобы
проникнуть в замыслы капитана.
Только возможно ли это в принципе? Вряд ли. Самохвалов, во всяком
случае, сильно в этом сомневался. Какойникакой опыт работы с
корабельной сетью у него все же имелся, не зря он даже сумел обойти
некоторые запреты и ловушки корабля. И у него хватало ума, чтобы
понять: капитан на таком корабле почти бог. Сбросить его возможно
лишь какимнибудь дурацким методом. Наподобие многоступнчатой
операции, которую недавно пытались осуществить Гордяев и бандиты. Но
дважды такое не проходит, это и младенцу ясно.
Слишком мало времени провел Самохвалов на борту этого могучего
чуда, и слишком редко ходил на вахты. Может быть тогда он и отыскал бы
еще какойнибудь способ стать капитаном... А пока остается только
одно.
Выждать. Выждать годдва, получше узнать эту странную сеть,
наполовину состоящую из живых людей, свыкнуться с ней, стать своим...
Но для этого нужно выстоять в новом поединке с чужими.
Директора продолжали препираться, Самохвалов продолжал думать о
своем. Отвлек его взъерошенный охранник, ворвавшийся в зал. Выглядел
охранник так, словно пробежал пятикилометровый кросс по целине, и при
этом показал время, близкое к олимпийскому рекорду.
Капитан! Сюда идет капитан!
Директора заткнулись, как миленькие. А Самохвалову неожиданно
стало очень интересно что же сейчас произойдет. Он снова не мог
спрогнозировать близкие события слишком много случайностей,
неучтенных факторов и скрытой информации. Тут и более искушенные
специалисты подняли бы руки, не то что полуиженерполусоветник рудного
директората с далекой и малонаселенной планетки... ныне к тому же
несуществующей.
Охрана? Что охрана? Почему вы ему позволяете идти сюда? не
своим голосом спросил Гордяев.
Он говорит, что корабль в опасности, сказал кроссмен, все еще
не в силах отдышаться. И мы ему верим...
Охранник скривил губы Самохвалову показалось, что презрительно.
В самом деле, директорат выглядел неважно. Кто побледнел, как
планария, кто наоборот побагровел; кто сидел, вцепившись в
подлокотники кресел, кто вскочил, нелепо и судорожно жестикулируя; кто
молчал, сраженный вестью, кто бормотал чтото нечленораздельное...
А вообще толпа взрослых мужиков, привыкших повелевать и отдавать
приказы, выглядела сейчас группой нашкодивших подростков. Которые
мечутся в тщетных попытках избежать заслуженного наказания.
Капитан появился минут через пятнадцать. Самохвалов видел, что он
оставил комуто велосипед перед самым входом. И вошел в зал.
К этому времени директора хотя бы внешне приобрели болееменее
достойный вид. Уселись и сосредоточенно ждали решения своей участи.
Вслед за капитаном вошли старшие офицеры бывшие звездолетчики,
космодромная братия... Пятеро.
«И этим тугодумам корабль дал высший доступ, подумал Самохвалов
с тоской. Бог мой, где же справедливость?»
Ну что, господа заговорщики? вместо приветствия спросил
капитан, цепко обводя взглядом зал. Допрыгались?
Гордяев встал и собрался было чтото сказать, но Савельев
остановил его повелительным жестом. И шеф директората промолчал.
Уселся на место и опустил взгляд.
Значит, так. Никаких обещания я с вас брать не буду, потому что
грош цена вашим обещаниям. Мне сейчас нужно только одно: не мешайте.
Это в ваших интересах, если чужие прорвутся на борт в ближайшие двое
суток, мы не сумеем их остановить. Хотите опять к чужим в зеленые
лапки?
Капитан с интересом воззрился на директоров и ни один не нашел в
себе решимости встретиться с ним взглядом.
Двое суток. Двое суток вахт не будет и оживить системы раньше
невозможно. Если мы протянем будет такая же драка, как у Волги.
Через двое суток я допущу к вахтам всех в том числе и вас.
Но не надейтесь, что я снова куплюсь на ваши каверзы. Все господа.
Я больше играться не намерен. И бардак, который вы в жилых секторах
развели, я прикрою. Кто пикнет придавлю к чертовой матери, как
поганого клопа, вы меня знаете. И на всякий случай знайте: ваша
охрана теперь работает на меня. Я пообещал почаще пускать их на вахту.
Можете предложить им много денег, и выслушать куда они вас пошлют.
А теперь убирайтесь из зоны головных рубок. В жилые сектора. И
если кто посмеет нос сунуть дальше офицерского пеняйте на себя.
Все. Вон отсюда...
Он не успел договорить. Гордяев, дико сверкнув глазами, вытащил
бласт и направил на капитана.
Но его голова тут же раскололась сразу от нескольких импульсов,
хлынула кровища, и безвольное тело распласталось между первым рядом и
парой противостоящих кресел.
Бласты были в руках капитана, в руках Суваева, Риггельда и
отчаянной девушки по имени Юлия, в руках сразу трех охранников у
дверей. В том числе и у марафонца. И все стволы глядели туда, где еще
совсем недавно стоял шеф рудного директората планеты Волга Михаил
Константинович Гордяев.
Молчание стало тягостным. Но никто не осмеливался его нарушить
все бросали осторожные взгляды на капитана.
Вот такто, сказал капитан напоследок. Не заставляйте меня
никого убивать.
И Савельев первым, не оглядываясь, пошел прочь. От выхода зала к
лифтам. И дальше к капитанской рубке. Офицеры, конечно, последовали
за ним.
А обезглавленному директорату ничего не осталось, как направиться
в транспортный рукав. Такой понурой процессии Самохвалов давно не
видел.
Он поколебался всего секунду.
И свернул к лифтам, прокручивая в голове будущий разговор.
«Здравствуйте, капитан. Моя фамилия Самохвалов, я был
инженеромконсультантом у этой когорты олухов, которую вы отослали в
жилые. Признаться, быть консультантом мне порядком надоело. Тем более
здесь, на таком корабле... И у меня есть коекакие соображения по
работе с системами. Не выслушаете?»
Выслушает Самохвалов ничуть не сомневался. И ему действительно
было что сказать.